8.2.2. Защита чувств личности

 

Иногда интервьюер навязывает свои чувства или мнения, не подозревая об этом. Он может считать, что лишь помогает полнее выразить то, что хочет сказать респондент. Но то, что интервьюер считает лишь помощью со своей стороны, может быть расценено респондентом как проявление сомнения в его уме и знаниях. Спонтанное течение интервью нарушается, так как интервьюируемый старается сохранить чувство собственного достоинства, повторяя еще раз, как бы оправдываясь, свое первоначальное утверждение.

В следующем примере интервьюер восполняет, как ему кажется, логический смысл высказанной точки зрения, а затем спрашивает, по сути дела, придерживается ли говорящий такого же мнения.

Инт. Вы говорите, что мы должны привить демократию Германии. В демократическом обществе у людей есть право выбирать своих лидеров...

Обратите внимание на дидактическую формулировку этого определения демократии. Установочные и эмоциональные составляющие заявления интервьюируемого - наиболее ценный материал для фокусированного интервью - упускаются из виду, а подчеркивается его логический смысл. Дискуссия принимает вид упражнения в политической семантике.

Инт. Предположим, мы бы ввели демократию, а затем они захотели бы выбрать президентом Гитлера?

Продолжая более полно раскрывать смысл сказанного, интервьюер умудряется выразить несправедливое осуждение позиции интервьюируемого. Его гипотетический вопрос подразумевает следующее: "Разумеется, вы не можете в действительности так считать. Ваше мнение совершенно не поддается аргументации".

А. Подождите минутку. Что сделал Гитлер - он взял детей; мы тоже организуем детей, обучим их демократии, возьмем конституцию, как в Соединенных Штатах, и сделаем из немцев демократов.

Оборонительный характер фразы - "подождите минутку" - говорит о том, что дискуссия в разгаре. Интервьюируемый поддерживает чувство собственного достоинства, повторно обращаясь к своему первоначальному утверждению. Но неуступчивый интервьюер заставляет его занять последнюю линию обороны, и он отражает очередную атаку, выстреливая односложным ответом:

Инт. И они не захотят лидера вроде Гитлера? А. Нет!

Вообще говоря, полезнее направлять последующие вопросы на прояснение эмоционального содержания сказанного, а не придираться к логически неясным выводам (5). Мало что может более успешно затормозить ход беседы, чем возражение против какого-то утверждения, которое на самом деле является лишь выражением чувства - с приведением доказательства того, что сам утверждаемый факт является неверным. Если интервьюер применяет такую тактику, он с большой долей уверенности может ожидать результат, подобный следующему:

Б. В Америке человек имеет преимущества жизни в демократическом обществе, когда находясь даже где-то в середине низшего класса можно достичь высокого положения, тогда как в Англии высший класс и богатые люди эгоистично держат в руках все руководящие посты, никогда не позволяя людям из среднего или низшего класса приблизиться к ним. Например, шахтер никогда не может добиться высоких постов.

Инт. А что вы скажете о Дэвиде Ллойд-Джордже: разве он не был шахтером?

Б. Да, я думаю вы правы.

Не совсем ясно, чего хотел добиться интервьюер этим возражением, может быть, он хотел выяснить, видит ли говорящий различие между Ллойд-Джорджем и, скажем, Анеурином Беваном. Но каковы бы ни были его намерения, единственное, чего он добился, - это молчания интервьюируемого, который минуту назад был весьма разговорчив. Как правило, интервьюер знает, к чему приводит критика интервьюируемых и не занимается ею намеренно. Но он может высказать осуждение респонденту, меньше всего желая этого. Например, он может нечаянно выразить разочарование по поводу того, что интервьюируемому не удалось затронуть определенные вопросы, которые важны с точки зрения гипотез, развиваемых в руководстве для проведения интервью. То, что он использует лишь как способ подхода к этим важным вопросам, воспринимается интервьюируемыми как осуждение. Рассмотрим следующий случай:

Инт. Вы все - солдаты инженерных войск. Как могло случиться, что никто из вас не упомянул о том, как инженерные войска фашистов справляются со всем этим. Вы ничего не запомнили?

Намерение интервьюера совершенно ясно: он ожидал, что солдаты инженерных войск обратят особо внимание на действия своих противников в немецкой армии и хочет выяснить, почему этого не произошло. Его неловкий вопрос, однако, подразумевает, что интервьюируемые не оправдали его ожиданий. Он хотел лишь проверить гипотезы, но вместо этого обвинил интервьюируемых в недосмотре. Они отреагировали на его замечание и поспешили уверить: что на самом деле интересующие его реакции имели место.

А. Они шли первыми и строили мосты. Они работали очень слаженно. Я хотел об этом сказать. То правило, что интервьюер не должен выражать своего мнения по поводу обсуждаемого предмета или по поводу интервьюируемых, так хорошо обосновано в настоящее время, что стало одним из основных принципов интервьюирования (6). Этому правилу интервьюеров обучают с первых шагов и поэтому они не будут намеренно нарушать его. Поскольку оно нарушается скорее по невнимательности, чем осознанно, будет полезно перечислить некоторые моменты, в ходе которых интервьюер может непреднамеренно выразить свои чувства или мнения.

1. Интервьюер считает, что он лишь предоставляет необходимую информацию интервьюируемым, тогда как в действительности он как бы оказывает поддержку определенным реакциям.

2. Он считает, что он лишь помогает интервьюируемым полнее выразить смысл их сообщения, тогда как на самом деле он подвергает сомнению знания или ум интервьюируемого.

3. Он думает, что помогает лишь усилить детали в сообщении интервьюируемого, а вместо этого как бы обвиняет его в неспособности увидеть несообразности.

4. Он думает, что лишь помогает интервьюируемому в предоставлении информации, относящейся к изучаемым гипотезам, а на самом деле обвиняет его в том, что он был невнимателен при сообщении о своем опыте.