Д.В. Новак действия, направленные на неосновательное обогащение, как форма злоупотребления правом

Новак Д.В., кандидат юридических наук, магистр частного права, заместитель начальника управления частного права Высшего Арбитражного Суда РФ.

В одном из первых научно-практических комментариев к гл. 60 ГК РФ, опубликованном в 1996 г. и ставшем образцом этого жанра в отечественной цивилистической литературе, профессор А.Л. Маковский, характеризуя новое законодательное регулирование обязательств вследствие неосновательного обогащения в России и обращая внимание на его принципиальные изменения, отметил: "То, что предусмотрено в Кодексе, означает признание существования в праве наряду с "генеральным деликтом" во многом еще более "генеральной кондикции". Возлагая на лицо обязанность возвратить все то, что ему не принадлежит по праву, и никак не связывая эту обязанность с его правонарушением или виной, такое генеральное обязательство выражает один из основополагающих нравственных постулатов гражданского права" <1>.X

--------------------------------

<1> Маковский А.Л. Обязательства вследствие неосновательного обогащения (глава 60) // Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть вторая: Текст, комментарии, алфавитно-предметный указатель / Под ред. О.М. Козырь, А.Л. Маковского, С.А. Хохлова. М., 1996. С. 597 - 598. См. также переиздание этой работы в книге: Маковский А.Л. О кодификации гражданского права (1922 - 2006). М., 2010. С. 541.X

Этим основополагающим нравственным постулатом является известная еще древнеримским юристам идея недопустимости неосновательного обогащения, покоящаяся на началах aequitas (справедливости) и ius naturale (естественного права). Суть ее сформулирована в знаменитом изречении Помпония (D. 50.17.206): Iure naturae aequum est, neminem cum detrimento alterius et iniuria fieri locupletiorem ("Согласно естественному праву справедливо, чтобы никто не обогащался в ущерб другому").

В российском законе идея недопустимости неосновательного обогащения закреплена в п. 1 ст. 1102 ГК РФ: "Лицо, которое без установленных законом, иными правовыми актами или сделкой оснований приобрело или сберегло имущество (приобретатель) за счет другого лица (потерпевшего), обязано возвратить последнему неосновательно приобретенное или сбереженное имущество (неосновательное обогащение), за исключением случаев, предусмотренных статьей 1109 настоящего Кодекса". Остальные правила гл. 60 ГК РФ содержат довольно подробное регулирование отношений, связанных с возвратом имущества, приобретенного или сбереженного за чужой счет без правового основания.X

Вместе с тем нормы гл. 60 ГК РФ реализуют лишь один из аспектов идеи недопустимости неосновательного обогащения - все они регулируют ситуации получения необоснованной выгоды за чужой счет ex post, т.е. говорят о том, что делать, когда неосновательное обогащение уже произошло, - его нужно вернуть.X

Эти нормы не устанавливают каких-либо регуляторов ex ante, т.е. направленных на предотвращение неосновательного обогащения в ситуациях, когда таковое еще не произошло, но имеется реальная угроза его возникновения. В частности, гл. 60 ГК РФ не содержит правила, позволяющего суду отказать в иске лицу, формально имеющему право на удовлетворение соответствующего требования, но уже восстановившему свой нарушенный законный интерес иным способом, ввиду чего удовлетворение иска приведет к двойному возмещению его потерь, а значит, к возникновению у него неоправданной выгоды.X

Тем не менее потребность в подобном превентивном регуляторе ощущается, ибо в его отсутствие в ряде случаев бороться с неосновательным обогащением можно было бы только post factum. В итоге это не исключало бы ситуаций возникновения неосновательного обогащения (пусть и подлежащего впоследствии устранению по правилам гл. 60 ГК РФ) в полном соответствии с законом и при прямом содействии механизмов государственного принуждения, что само по себе выглядит парадоксальным.X

Как показывает правоприменительная практика, суды, руководствуясь соображениями справедливости, используют в том числе и превентивные механизмы борьбы с неосновательным обогащением.

Позитивно-правовое обоснование для применения таких механизмов суды находят, в частности, в норме о недопустимости злоупотребления правом (ст. 10 ГК РФ). Согласно п. 1 ст. 10 ГК РФ не допускаются действия граждан и юридических лиц, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред другому лицу, а также злоупотребление правом в иных формах. В случае несоблюдения этого требования суд может отказать лицу в защите принадлежащего ему права (п. 2 ст. 10 ГК РФ).X

Одним из самых известных случаев обращения к норме ст. 10 ГК РФ с целью предотвращения неосновательного обогащения является пример, приведенный в п. 4 Обзора практики разрешения споров, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации о банковской гарантии (информационное письмо Президиума ВАС РФ от 15 января 1998 г. N 27).X

В данном примере бенефициар обратился с иском к организации-гаранту. В гарантии предусматривалась обязанность гаранта выплатить 20 млн. руб. при предъявлении бенефициаром требования с приложением письменного подтверждения факта отсутствия у принципала денежных средств для оплаты товаров в размере, определенном договором купли-продажи.

В срок, установленный в гарантии, бенефициар предъявил гаранту требование о платеже с приложением заверенной принципалом справки, подтверждающей отсутствие средств на счете принципала на день, когда оплата товара должна была быть произведена. Гарант отказался от выплаты суммы по гарантии, указав, что, по имеющимся у него данным, оплата товаров бенефициару была произведена третьей организацией по просьбе принципала и, следовательно, обеспечиваемое обязательство исполнено.

Бенефициар повторно потребовал оплаты от гаранта и после отказа последнего от платежа обратился с иском в арбитражный суд. Свои требования бенефициар основывал на положениях п. 2 ст. 376 ГК РФ, согласно которому, если гаранту до удовлетворения требования бенефициара стало известно, что основное обязательство, обеспеченное банковской гарантией, полностью или в соответствующей части уже исполнено, гарант должен немедленно сообщить об этом бенефициару и принципалу. Полученное гарантом после такого уведомления повторное требование бенефициара подлежит удовлетворению гарантом.X

Рассматривая спор, арбитражный суд установил, что бенефициар, являясь кредитором в основном обязательстве, уже получил оплату за поставленный принципалу товар. Это обстоятельство подтверждалось представленными гарантом доказательствами. Факт оплаты товара за счет средств банковского кредита не отрицал и должник по основному договору (принципал). При таких условиях арбитражный суд расценил действия бенефициара как злоупотребление правом и на основании ст. 10 ГК РФ в иске отказал <1>.X

--------------------------------

<1> Аналогичная правовая позиция была высказана в п. 3 Обзора судебно-арбитражной практики разрешения споров по делам с участием иностранных лиц (информационное письмо Президиума ВАС РФ от 16 февраля 1998 г. N 29).X

В цивилистической литературе развернулась широкая дискуссия по поводу правомерности применения в данном случае нормы о злоупотреблении правом. Одни авторы полагают, что решения судов об отказе удовлетворении подобных требований бенефициара неправомерны, поскольку это означает неподчинение прямому предписанию закона (п. 2 ст. 376 ГК РФ). При этом, с точки зрения В.И. Емельянова, ссылка на ст. 10 ГК РФ в данном случае лишь повод для того, чтобы "не применять закон, который суд посчитал неправильным" <1>, а, по мнению Е.А. Павлодского, следствием обращения к этой статье для отказа в подобном иске будет вывод, что "ГК устанавливает норму (ч. 2 п. 2 ст. 376), применение которой неминуемо приведет к злоупотреблению правом" <2>.X

--------------------------------

<1> Емельянов В.И. Разумность, добросовестность, незлоупотребление гражданскими правами. М., 2002. С. 43.

<2> Павлодский Е.А. Договоры организаций и граждан с банками. М., 2000. С. 171.

На это можно возразить, что все же возможны ситуации, когда бенефициар воспользуется правом, предоставленным ему п. 2 ст. 376 ГК РФ, не допустив злоупотребления им. Следует подчеркнуть, что, согласно правовой позиции Президиума ВАС РФ, судом может быть отказано в удовлетворении требований бенефициара на основании ст. 10 ГК РФ лишь при наличии доказательств прекращения основного обязательства в связи с его надлежащим исполнением, о чем бенефициару было известно до предъявления письменного требования к гаранту. В иной ситуации, когда гарант хотя и сообщил бенефициару о том, что ему стало известно о прекращении основного обязательства, но не смог представить в подтверждение этого достаточных доказательств и бенефициар, направляя гаранту повторное требование об уплате по гарантии, действует добросовестно, оно должно быть удовлетворено гарантом в соответствии с п. 2 ст. 376 ГК РФ. Как представляется, в таком случае нет оснований для применения ст. 10 ГК РФ.X

Другие ученые, поддерживая отказ в удовлетворении требования бенефициара, уже получившего исполнение по основному обязательству, считают некорректным применение для этой цели ст. 10 ГК РФ, так как полагают, что в данном случае у бенефициара отсутствует само право требовать платежа от гаранта, поскольку обстоятельства, дающие основания для такой выплаты, не наступили.X

Так, по мнению Л.А. Бирюковой, "подобные действия бенефициара не соответствуют формальным требованиям, установленным непосредственно в отношении банковской гарантии, а именно: п. 1 ст. 374 ГК РФ (основание для предъявления требований), п. 1 ст. 369 ГК РФ (цель и функции банковской гарантии), п. 1 ст. 378 и п. 1 ст. 408 ГК РФ (прекращение обязательства надлежащим исполнением). Следовательно, такие действия являются не злоупотреблением правом, так как права на предъявление требований не возникло, а прямым нарушением норм права" <1>. Вместе с тем Л.А. Бирюкова признает, что перечисленные нормы, которым не соответствуют действия бенефициара, не устанавливают последствий подобного нарушения, ввиду чего предлагает прибегнуть к аналогии права (п. 2 ст. 6 ГК РФ) и отказ в иске мотивировать тем, что "обманные действия не могут признаваться правом, поэтому недобросовестному субъекту также должно быть отказано в правовой защите" <2>. На мой взгляд, такое обоснование, говоря не строго, не сильно отличается от критикуемой Л.А. Бирюковой правовой позиции, обосновывающей отказ в правовой защите недобросовестному бенефициару ссылкой на ст. 10 ГК РФ.X

--------------------------------

<1> Бирюкова Л.А. Злоупотребление правом в теории и практике применения норм о банковской гарантии // Цивилистические записки: Межвузовский сб. науч. трудов. М.; Екатеринбург, 2002. Вып. 2. С. 292 - 293.

<2> Там же. С. 293.

По мнению А.И. Приходько, в данном примере нет именно злоупотребления правом, поскольку "в рассматриваемой ситуации уплата по гарантии означала бы, что бенефициар получает неосновательное обогащение за счет гаранта, так как обстоятельства, дающие основания для получения оплаты по гарантии, не наступили". Далее ученый указывает, что "такое требование, по-видимому, не подлежит удовлетворению в силу положений гл. 60 ГК РФ, а не по причине злоупотребления бенефициаром своим правом требовать уплаты по гарантии" <1>. Однако, как было отмечено выше, нормы гл. 60 ГК РФ не содержат правила, позволяющего суду отказать в иске ввиду того, что его удовлетворение приведет к неосновательному обогащению истца.X

--------------------------------

<1> Приходько А.И. Воспрепятствование разрешению дел в арбитражных судах: актуальные вопросы судебного правоприменения. М., 2006. С. 39, примеч. 2.X

На мой взгляд, предпочтительной все же является позиция тех цивилистов, которые считают правильным предложенное Президиумом ВАС РФ решение рассматриваемой правовой проблемы. Так, необходимо поддержать Л.Г. Ефимову в ее замечании о том, что "позицию арбитражных судов следует признать обоснованной с практической точки зрения: удовлетворение требований бенефициара в рассматриваемом случае могло бы породить серию ответных исков: гаранта к принципалу (из договора о предоставлении гарантии), принципала к бенефициару (из неосновательного обогащения), - что вряд ли удобно" <1>. Я.А. Павлович указывает, что использование норм о недопущении злоупотребления правом является надлежащим средством защиты прав обязанных лиц, учитывая безусловность исполнения требования по гарантии и формальный характер такого требования <2>. Прекрасно объяснил логику занятой Президиумом ВАС РФ правовой позиции С.В. Сарбаш, отмечая, что "объявленная законодателем независимость банковской гарантии вступает в противоречие с самим назначением способов обеспечения исполнения обязательств, имеющих акцессорный характер, и с теоретической точки зрения такая независимость представляет собой юридическую аномалию". По словам ученого, в ситуации, когда бенефициар, уже получивший надлежащее исполнение по обязательству, желая неосновательно обогатиться, все равно обращается к гаранту с требованием о выплате, справедливость требует каким-то образом защитить гаранта от такого злоупотребления правом со стороны бенефициара. "Поэтому суды и ориентированы на то, чтобы отказать при таких обстоятельствах в иске бенефициара на основании ст. 10 ГК, которая не допускает злоупотребление правом в каких-либо формах. Таким образом, правопорядок приходит к тому же результату, который дает акцессорность способов обеспечения, однако при этом используется иная юридическая техника", - пишет С.В. Сарбаш <3>.X

--------------------------------

<1> Ефимова Л. Банковские сделки: право и практика. М., 2001. С. 594.

<2> См.: Павлович Я.А. Независимые документарные обязательства: Научно-практическое издание. М., 2006. С. 123.

<3> Сарбаш С.В. Некоторые проблемы обеспечения исполнения обязательств // Вестник ВАС РФ. 2007. N 7. С. 40.X

Как показывает судебная практика, возражения ответчиков со ссылкой на ст. 10 ГК РФ о том, что предъявленные к ним требования направлены на неосновательное обогащение истца и свидетельствуют о злоупотреблении правом с его стороны, встречаются нередко.X

Иногда к ним ответчики прибегают даже в случаях, когда истец еще не получил удовлетворения своего нарушенного интереса и в стремлении повысить вероятность такого удовлетворения предъявляет требование сразу к нескольким обязанным лицам (прежде всего это касается споров о взыскании долгов по обязательствам, обеспеченным поручительством или залогом).

Представляется правильной позиция тех судов, которые отвергают доводы ответчиков о возможности неосновательного обогащения истца ввиду опасности двойного взыскания в его пользу в подобных ситуациях, по крайней мере пока из обстоятельств дела с достаточной определенностью не вытекает, что требуемое удовлетворение будет получено истцом и его нарушенное право будет восстановлено.

Так, в одном из дел суд кассационной инстанции справедливо указал, что ссылки заявителей на двойное взыскание в пользу истца задолженности по кредиту и процентам, обусловленное неправомерным, по мнению ответчиков, одновременным требованием и с поручителей, и с залогодателей суммы долга, не основаны на законе, поскольку нормы ст. 323 ГК РФ предоставляют кредитору право требовать исполнения как от всех солидарных должников совместно, так и от любого из них в отдельности. Кроме того, нормы гражданского законодательства, регулирующие правоотношения, связанные с обеспечением исполнения обязательств, не исключают возможности одновременного обеспечения основного обязательства несколькими способами обеспечения, при этом права кредитора, предусмотренные п. 2 ст. 323 ГК РФ, сохраняются <1>.X

--------------------------------

<1> Постановление ФАС Московского округа от 29 марта 2005 г. N КГ-А40/1894-05.X

В другом деле суд апелляционной инстанции, оставляя в силе определение об отказе в удовлетворении заявления внешнего управляющего об исключении требования банка из реестра требований кредиторов, обоснованно отверг довод апелляционной жалобы о том, что в суде общей юрисдикции рассматривается требование банка о взыскании задолженности по кредитному договору должника с поручителя и в случае удовлетворения этого требования банк получит неосновательное обогащение, что означает злоупотребление правом с его стороны. Как указал суд апелляционной инстанции, наличие в суде общей юрисдикции иска банка о взыскании с поручителя задолженности по кредитному договору не свидетельствует об исполнении поручителем принятой на себя по договору поручительства обязанности. Доказательства удовлетворения требований банка вследствие разрешения судом общей юрисдикции данного иска отсутствуют <1>.

--------------------------------

<1> Постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 23 апреля 2009 г. N 17АП-2432/2009-ГК.X

В то же время вполне мыслимы ситуации, когда предъявление требования при наличии возможности восстановить нарушенное право другим способом действительно свидетельствует о злоупотреблении правом, направленном на получение неосновательного обогащения. В качестве примера можно привести следующее дело из практики ФАС Поволжского округа <1>.

--------------------------------

<1> Постановление ФАС Поволжского округа от 11 ноября 2009 г. N А55-19487/2008.X

Между банком и гражданином Г. был заключен договор, в соответствии с условиями которого гражданину предоставлялся кредит для приобретения в собственность 1/2 жилого дома с земельным участком. По условиям кредитного договора обязательство по возврату кредита было обеспечено залогом указанного недвижимого имущества.

Кроме того, во исполнение условий кредитного договора между гражданином Г. (страхователь), страховой компанией (страховщик) и банком (выгодоприобретатель) был заключен договор ипотечного страхования, по условиям которого страховщик обязался выплатить выгодоприобретателю (банку) страховое возмещение в случаях: повреждения или уничтожения имущества страхователя (1/2 жилого дома); прекращения его права собственности; наступления смерти или инвалидности страхователя. Исходя из условий договора страхования в случае смерти гражданина Г. выгодоприобретателю (банку) выплачивается страховое возмещение в пределах страховой суммы, которая уменьшается исходя из текущего остатка фактической задолженности страхователя перед залогодержателем по кредитному договору, увеличенного на 10%.

Страхователь Г. умер, после его смерти в права наследования его имуществом никто не вступил. Решением районного суда общей юрисдикции удовлетворены исковые требования банка об обращении взыскания на заложенное по кредитному договору наследственное имущество гражданина Г., состоящее из 1/2 жилого дома и земельного участка.

Затем банк обратился в арбитражный суд с иском к страховой компании о взыскании страхового возмещения. Суды первой и апелляционной инстанций, удовлетворяя заявленные банком требования о взыскании страхового возмещения, руководствовались тем, что документов, свидетельствующих об исполнении вышеназванного решения суда общей юрисдикции, реализации заложенного имущества, получении банком денежных средств от продажи предмета залога, не представлено.

Однако суд кассационной инстанции отменил судебные акты нижестоящих инстанций, указав, что, обращаясь в суд общей юрисдикции, истец реализовал свое право на защиту нарушенного права в виде обращения взыскания на заложенное имущество (1/2 жилого дома с земельным участком). Вступившее в законную силу решение суда общей юрисдикции об обращении взыскания на вышеуказанное заложенное имущество в пользу истца с указанием начальной цены продажи 7253589 руб. полностью обеспечивает удовлетворение требований по кредитному договору (5919394 руб. 38 коп.) на дату рассмотрения спора. Неисполнение судебного акта ввиду непредъявления кредитором исполнительного документа к исполнению (фактически уклонения кредитора от его исполнения) не свидетельствует о невозможности восстановления нарушенного права истца при недоказанности им невозможности исполнения этого судебного акта, т.е. невозможности реализации заложенного имущества.

В связи с этим суд кассационной инстанции указал, что одновременное обращение взыскания на заложенное имущество и взыскание страхового возмещения по договору страхования, заключенному в обеспечение исполнения обязательств заемщика, недопустимо, поскольку удовлетворение одновременно двух требований ведет к неосновательному обогащению и злоупотреблению правом банком, и в иске отказал.

Подход, примененный в данном деле судом кассационной инстанции, представляется правильным, поскольку, хотя истец к моменту рассмотрения спора и не получил еще требуемой денежной суммы для восстановления своего нарушенного права, но из обстоятельств дела следовало, что такое положение является следствием поведения самого истца. С другой стороны, в ситуации, когда, например, в пользу истца хотя и взыскана уже однажды требуемая денежная сумма, однако вероятность ее получения мала, о чем может свидетельствовать, в частности, возвращение исполнительного листа судебным приставом-исполнителем в связи с невозможностью его исполнения, тогда, наверное, отказывать в удовлетворении альтернативного требования к другому лицу со ссылкой на ст. 10 ГК РФ, опасаясь неосновательного обогащения истца, было бы неправильно.X

Угроза неосновательного обогащения возникает также в случаях, когда виндикационный иск предъявляет собственник, ранее уже получивший возмещение стоимости утраченной им и истребуемой теперь из чужого владения вещи. Например, вещь была отчуждена собственником по недействительной сделке, а в дальнейшем при применении судом последствий ее недействительности оказалось, что эта вещь уже отсутствует во владении другой стороны, в связи с чем с последней в порядке п. 2 ст. 167 ГК РФ взыскивается денежная стоимость вещи в пользу собственника. Впоследствии собственник обнаруживает свою вещь у третьего лица и обращается к нему с иском о ее виндикации. Или требование о виндикации заявляет лицо, которому стоимость истребуемой вещи уже была возмещена по правилам о деликтных обязательствах либо в качестве убытков, причиненных нарушением договора. Очевидно, что во всех подобных случаях удовлетворение виндикационного иска ведет к возникновению на стороне истца неосновательного обогащения.X

Любопытным примером такого спора является дело из практики ФАС Дальневосточного округа <1>. Общество с ограниченной ответственностью обратилось в арбитражный суд с иском к открытому акционерному обществу об истребовании из чужого незаконного владения имущества - токарного станка - на основании ст. 301 ГК РФ. Как следовало из материалов дела, данное имущество было приобретено истцом в собственность на основании договора купли-продажи и в последующем передано в аренду муниципальному унитарному предприятию.X

--------------------------------

<1> Постановление ФАС Дальневосточного округа от 20 июня 2008 г. N Ф03-А51/08-1/2155.X

В процессе аренды станок был утрачен муниципальным унитарным предприятием, вследствие чего его стоимость в сумме 10000 руб. по решению арбитражного суда была взыскана с арендатора в полном объеме с выдачей исполнительного листа. Обнаружение ранее потерянного станка у акционерного общества - ответчика послужило основанием для предъявления истцом виндикационного иска.

Суд первой инстанции в иске отказал со ссылкой на ст. 10 ГК РФ, оценив действия истца как злоупотребление правом собственности, направленное на неосновательное обогащение в виде повторного взыскания по одному и тому же обязательству. Суд апелляционной инстанции оставил решение суда первой инстанции без изменения.X

Суд кассационной инстанции судебные акты нижестоящих инстанций оставил в силе, но указал на неправильное применение ими ст. 10 ГК РФ. По мнению суда кассационной инстанции, утрата спорного имущества и взыскание его стоимости по решению суда с виновного в этом лица по правилам п. 1 ст. 235 ГК РФ прекратили право собственности истца на спорный станок, в связи с чем у последнего отсутствовало право на предъявление виндикационных требований об истребовании имущества в порядке ст. 301 ГК РФ. Следовательно, для применения к спорным отношениям сторон ст. 10 ГК РФ не было оснований, поскольку злоупотребление правом может иметь место лишь при условии наличия у лица соответствующего права.X

Мотивы суда кассационной инстанции понятны - отказ в виндикационном иске со ссылкой на ст. 10 ГК РФ предотвратил бы неосновательное обогащение истца, но оставил бы нерешенным вопрос о праве собственности на станок. Собственником станка в такой ситуации остался бы истец, лишенный возможности его истребовать, а ответчик - незаконным владельцем; в результате имущество фактически выбыло бы из оборота <1>. Избранное судом кассационной инстанции решение снимает эту проблему, в то же время не допуская и возникновения на стороне истца неоправданной выгоды.X

--------------------------------

<1> Напрашивается аналогия с п. 7 Обзора практики применения арбитражными судами статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации (информационное письмо Президиума ВАС РФ от 25 ноября 2008 г. N 127), где во избежание возникновения правовой неопределенности была отвергнута ссылка ответчика на злоупотребление правом со стороны истца, передавшего имущество во временное владение ответчика, но уклонявшегося от государственной регистрации договора его аренды. В обоснование этого было, в частности, указано, что факт уклонения истца от государственной регистрации договора сам по себе не может служить законным основанием для владения ответчиком принадлежащими истцу помещениями в отсутствие заключенного между ними договора аренды.X

Ссылка суда кассационной инстанции на п. 1 ст. 235 ГК РФ в обоснование прекращения права собственности истца на истребуемый станок представляется вполне корректной <1>, если только суд, говоря об утрате спорного имущества и взыскании в пользу истца его стоимости, не имел в виду, что оно прекратилось вследствие гибели спорного имущества (разумеется, в данном случае при утрате станка арендатором никакой его гибели не произошло). Скорее здесь речь может идти о том, что, согласившись принять денежное возмещение стоимости утраченного станка, собственник, по сути, распорядился своей вещью и совершил ее отчуждение в смысле п. 1 ст. 235 ГК РФ.X

--------------------------------

<1> Согласно п. 1 ст. 235 ГК РФ право собственности прекращается при отчуждении собственником своего имущества другим лицам, отказе собственника от права собственности, гибели или уничтожении имущества и при утрате права собственности на имущество в иных случаях, предусмотренных законом.X

Аналогичным образом в судебной практике Германии разрешается ситуация, при которой вещь, выбывшая из владения собственника помимо его воли, была продана неуправомоченным отчуждателем третьему лицу (в такой ситуации даже добросовестное приобретение по общему правилу § 935 ГГУ не влечет возникновения у последнего права собственности). В случае если третье лицо, купившее похищенную вещь, неизвестно (или хотя и известно, но предъявлять ему виндикационный иск по каким-либо причинам нецелесообразно), немецкие суды предоставляют собственнику право потребовать вместо этого у неуправомоченного отчуждателя возврата суммы, которую тот выручил от продажи вещи, но при этом считается, что собственник тем самым одобряет неправомочное распоряжение его вещью (§ 185 ГГУ) и из-за этого теряет право собственности на нее <1>.

--------------------------------

<1> См.: Цвайгерт К., Кетц Х. Введение в сравнительное правоведение в сфере частного права: В 2 т. М., 2000. Т. II. С. 294.

Таким образом, не всегда обращение к ст. 10 ГК РФ будет являться оптимальным средством предотвращения неосновательного обогащения, и пользоваться этой нормой нужно очень аккуратно.X

При этом не следует забывать, что иногда закон прямо регулирует некоторые типичные случаи, при которых имеется опасность возникновения неосновательного обогащения одного лица за счет другого, и тогда необходимости обращения к нормам ст. 10 ГК РФ и оснований для ее применения нет. Примером такого регулирования являются нормы о суброгации (ст. 965 ГК РФ), которая, как отмечал М.И. Брагинский, среди прочего направлена на то, чтобы не допустить превращения страхования в источник неосновательного обогащения <1>.X

--------------------------------

<1> См.: Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. М., 2002. Книга третья: Договоры о выполнении работ и оказании услуг. С. 566.X

Необходимо также отметить, что, каким это ни кажется на первый взгляд удивительным, иногда защита нарушенных прав все-таки может потребовать принятия судом решения, приводящего к возникновению неосновательного обогащения на стороне истца. Разумеется, поводом для принятия такого судебного акта может быть только невозможность восстановить нарушенное право иным способом. При этом подобное судебное решение будет выступать в качестве промежуточного акта, предполагающего устранение возникшего неосновательного обогащения впоследствии по правилам гл. 60 ГК РФ.X

Так, в известном Постановлении Президиума ВАС РФ, где была впервые сформулирована концепция такого способа защиты гражданских прав, как восстановление корпоративного контроля, указано, что удовлетворение иска о восстановлении корпоративного контроля (в виде возврата истцу утраченной им доли участия в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью) непосредственно затрагивает имущественные права и интересы других участников общества (внесших дополнительные вклады в уставный капитал), поэтому их следовало привлечь к участию в деле в качестве ответчиков, определив соотношение долей в уставном капитале общества в отношении каждого из его участников. При этом, как указал Президиум ВАС РФ, следует исходить из того, что имущественные интересы этих ответчиков в отношении внесенных в уставный капитал общества сумм подлежат защите по отдельному или встречному иску, поскольку в сложившихся обстоятельствах при восстановлении корпоративного контроля в интересах одного из участников общества (истца) они образуют неосновательное обогащение этого участника, не вносившего указанных сумм в уставный капитал общества <1>.X

--------------------------------

<1> Постановление Президиума ВАС РФ от 3 июня 2008 г. N 1176/08.X

* * *

В ГК РФ прямо поименована только одна форма злоупотребления правом, так называемая шикана - осуществление своего права исключительно с намерением причинить другому лицу вред <1>. Между тем случаи классической шиканы на практике встречаются чрезвычайно редко - как правило, даже если у лица имеется намерение путем осуществления своего права причинить кому-то вред, эта цель не является для него исключительной, поскольку такими действиями оно прежде всего преследует свой определенный экономический интерес, свою выгоду. Поэтому законодателем понятие "злоупотребление правом" расширено путем указания, что оно возможно и в других формах, кроме шиканы. Исчерпывающий нормативный перечень "иных форм" злоупотребления правом дать невозможно. Их выявление при рассмотрении гражданско-правовых споров с учетом всех обстоятельств соответствующего дела и наполнение абстрактной нормы ст. 10 ГК РФ конкретным содержанием - задача судов.X

--------------------------------

<1> См.: Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. М., 2001. С. 113 - 118.

Судебная практика позволяет сделать вывод, что одной из типичных форм злоупотребления правом, не поименованных в ст. 10 ГК РФ, являются действия по реализации гражданских прав, осуществляемые их обладателями с целью получения неосновательного обогащения за счет других лиц <1>.X

--------------------------------

<1> Примеры такого применения ст. 10 ГК РФ см. также в следующих документах: Постановление ФАС Волго-Вятского округа от 10 марта 2006 г. N А43-12269/2005-27-385; Постановление ФАС Восточно-Сибирского округа от 25 октября 2005 г. N А19-1705/05-12-Ф02-5231/05-С2; Постановления ФАС Московского округа от 1 февраля 2006 г. N КГ-А41/44-06, от 29 января 2003 г. N КГ-А40/9180-02, от 5 августа 2002 г. N КГ-А40/4914-02; Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 8 июля 2002 г. N Ф08-2366/2002.X

При этом, как было показано выше, в этом аспекте норма ст. 10 ГК РФ является как бы обратной стороной положений гл. 60 ГК РФ, а вместе они в полной мере реализуют основополагающую для гражданского права идею недопустимости неосновательного обогащения.X

Наличие общих черт у этих норм отмечал еще М.А. Гурвич, который в период действия ГК РСФСР 1922 г. <1> писал, что в своем исправляющем (корригирующем) и вместе с тем внешнем и экстраординарном значении эти правила весьма близки. Различие между ними он видел в том, что норма о пределах осуществления гражданских прав сужает область действия материальных норм; исключая их защиту в тех или иных случаях, она парализует их применение. Правила о неосновательном обогащении имеют противоположное действие: в борьбе с экономически или социально неприемлемым применением материально-правовых норм они создают новые права, исправляющие и сглаживающие результат первых <2>.X

--------------------------------

<1> В Гражданских кодексах нашей страны 1922 и 1964 гг. содержалась норма, отличающаяся от той, которая закреплена в ст. 10 современного ГК РФ, но играющая во многом схожую роль. Так, в ст. 1 ГК РСФСР 1922 г. было указано, что гражданские права охраняются законом, за исключением тех случаев, когда они осуществляются в противоречии с их социально-хозяйственным назначением. Что касается неосновательного обогащения, то в ст. 399 ГК РСФСР 1922 г. содержалась норма, по сути, аналогичная нынешнему п. 1 ст. 1102 ГК РФ.X

<2> См.: Гурвич М. Институт неосновательного обогащения в его основных чертах по Гражданскому кодексу РСФСР // Советское право. 1925. N 2 (14). С. 110.

Повторяя мысль М.А. Гурвича применительно к сегодняшним реалиям, можно заключить, что в этом своем созидательном действии нормы института неосновательного обогащения прямо противоположны разрушительной ст. 10 ГК РФ, но именно поэтому они и являются не конкурирующими средствами, а средствами, друг друга дополняющими на общем пути к достижению высшей правовой цели <1>.X

--------------------------------

<1> См.: Там же.