Добавил:
Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:

Ушинский К.Д. Собрание сочинений в 10-ти томах. Том 4

.pdf
Скачиваний:
116
Добавлен:
01.12.2021
Размер:
15.43 Mб
Скачать

у молодого человека, и он непременно упал бы на пол, 'если бы старик не поддержал его на своей широкой груди.

«Я умираю», — подумал молодой человек, и в это самое мгновение увидел пред собою крылатого юношу ослепительной красоты, одетого в белые ризы, блестящие, как снег. Крылатый юноша протягивал молодому человеку руку и говорил ему: «ты кончил свое дело, пойдем за мною. Владыка дома зовет тебя».

Невыразимо приятное чувство разлилось по всему существу умирающего: он затрепетал и вскрикнул от восторга, вскрикнул и... проснулся.

Перед ним, вместо ангела, стояла его добрая сестра и держала его за руку; голова его действительно покоилась на груди отца, старого священника, а мать, с младшими братьями, стоя на коленях перед образами, молились богу, чтобы он возвратил ей старшего сына. На столе, у образов, перед которыми теплилась лампадка, лежала библия в истертом, бархатном переплете.

— Слава богу, ты, наконец, очнулся, сказала сестра, увидев, что брат ее открыл глаза.

Нужно ли говорить, в каком восторге была вся семья?

Молодой человек, идя по степи, изнемог и упал; юн, вероятно, погиб бы, но один крестьянин, ехавший в это время в степи, поднял его. Узнав в бесчувственном молодом человеке сына своего священника, добрый мужичок привез его домой, прямо к отцу, но не раньше, как через час, успели привести студента в чувство.

Молодой человек жил долго после того, но никогда не забывал своего сна; ему всегда казалось, что весь зтот мир не более, как гостиница, за дверьми которой ждет нас ее невидимый хозяин.

Окончив курс семинарии, студент сделался священником и был благодетелем своего прихода; все несчастные, бедные, калеки видели в нем истинного отца. Он не щадил денег на добрые дела, и хотя сам был беден, но раздавал все, что имел. Когда соседи и знакомые

640

упрекали его в такой, как они говорили, безрассудной щедрости, то он всякий раз отвечал им:

— Все это не мое и не ваше; все это принадлежит хозяину земли: все мы здесь гости и должны помогать друг другу.

Так глубоко врезался сон в его душу.

 

ИСТИННО-ХРИСТИАНСКАЯ

ж и з н ь .

 

В одной из гористых местностей

Франции, посреди

скалистых

Вогезов, вдали

от богатых

городов и

боль-

ших путей

сообщения, расположено

несколько

дере-

вень, составляющих один

округ, который и носил на-

звание С к а л и с т о г о .

Жители

этого округа, лет

семьдесят назад, отличались бедностью, невежеством, предрассудками, грубостью нравов и вообще были очень несчастны. Они лениво обрабатывали свои покрытые камнями поля, не знали никаких ремесел, редко сообщались с остальным миром по причине дурных и опасных горных дорог, не имели ни садов, ни порядочных огородов, ни больниц, ни школ,— и толпы нищих осаждали редкого путешественника, попадавшего случайно в эту полудикую страну.

В втоаг-то глухой округ в 1767 году назначен был священником Жан Фридрих Оберлейн, человек еще очень молодой, сын бедного учителя страсбургской гимназии, получивший, впрочем, отличное воспитание. Прибыв на место, в местечко Вальдбах, где стоял скромный священнический дом, Жан Оберлейн скоро убедился в жалком положении своих прихожан, живших как в Вальдбахе, так и в окрестных деревнях. Другой, быть может, искал бы случая убежать из такой глуши, но молодой священник думал, что здесь-то именно и нужна его деятельность, и положил целью своей жизни:

извлечь несчастных горцев

из

их

жалкого состоя-

ния.

 

 

 

 

«Прежде всего надобно

их

учить, — сказал

сам

себе Оберлейн, — люди, лишенные

образования,

не

могут понимать даже и собственной своей пользы; итак,

4 1 к . Д. Ушинский, т. IV

с учреждения школы должно начать преобразование моего прихода».

Но невежество горных жителей было так велико,что когда Оберлейн купил для постройки школьного дома кусок земли в Вальдбахе, то горожане допустили его приступить к постройке школы не иначе, как получив от него формальное обязательство, что он не будет требовать от них денег на содержание школы. Оберлейн дал эго обязательство и тридцать лет содержал школу из своих собственных, всегда очень скудных средств. Но в продолжение этого времени школа, основанная Оберлейном, оказала свое действие: прихожане поняли пользу ученья, и уже сами учредили мало-помалу пять школ в различных деревнях своего округа.

Но не одно обучение детей занимало Оберлейна: он скоро сделался ангелом-хранителем всех несчастных своего прихода. То он являлся утешителем в семейства, пораженные каким-нибудь горем, то исправлял увещаниями людей, увлекшихся какими-нибудь дурными стремлениями, то помогал бедным, то посещал больных. Ни дурная погода, ни опасности пути не могли удержать его, когда он шел на какое-нибудь доброе дело. Нередко горцы видали, как Оберлейн, поздно вечером, верхом на своей лошадке, отправлялся в Страсбург, до которого было десять миль очень трудного и опасного пути. Там целый день он хлопотал без устали по делам своего прихода и, чтобы не терять даром драгоценного времени, возвращался домой снова поздно вечером; а рано поутру он уже разносил по больным лекарства, купленные в городе.

Но минутной помощью тем, которые в ней нуждались, Оберлейн не ограничивался. Он хотел по возможности уничтожить самые причины бедствий и старался вводить между своими прихожанами разные

полезные

учреждения.

Понятно само собой, что нововведения, которые за-

думывал

Оберлейн, встречали сильное сопротивление

в людях,

загрубевших в своей невежественной жизни,

и они часто осыпали Оберлейна не только насмешками,

642

но и угрозами. Но пастор победил все эти препятствия своей твердостью, хладнокровием, благоразумием, так что со временем самые жаркие его противники сделались самыми ревностными его сотрудниками в деле преобразований.

Сообщение между жилыми местами прихода было очень затруднительно: Оберлейн уговорил прихожан исправить дороги. Но у пастора был план еще более обширный: нужно было проложить удобный выход из скалистого округа до большой дороги в Страсбург; сделать это было очень трудно, однакоже неутомимый пастор не испугался затруднений. Вооружившись сам ломом, он прилежно принялся за работу; пример его подействовал на всех, и через несколько месяцев прекрасная дорога, версты в три длиной, открыла для жителей прихода удобное сообщение с остальным миром. Речка JIa-Брёшь, сбегая быстро с гор, не имела определённого русла и затопляла поля: пастор и дрихожане вырыли ей русло и построили на ней несколько мостов.

Чтобы избавить жителей Скалистого округа от бедности, Оберлейн старался улучшить хозяйство крестьян: под его руководством они очистили поля от камней, и теперь эти камни, мешавшие прежде хлебопашеству, показывают границы полей и ограждают посевы от скота. Оберлейн сообщал молодым людям полезные сведения о сельском хозяйстве и постановил правилом, чтобы каждый молодой человек, прежде чем будет допущен к святому причащению, посадил собственными своими руками, по крайней мере, два дерева. Земледельцы с большим трудом и с большими издержками доставали земледельческие орудия: пастор устроил лавку, где необходимые для земледельца орудия продавались по возможно дешевой цене и притом в долг. Крестьяне Скалистого округа знали только дикую яблонь: Оберлейн собственным примером побудил их воспитывать плодовые деревья лучших сортов, а чтоб победить их отвращение к этому нововведению, собственными руками развел сад у самой дороги так, что

41*

643

все, проходя мимо, могли видеть плоды трудов его. Земля, истощенная невежественной обработкой, плохо вознаграждала труд земледельца: Оберлейн научил крестьян удобрять землю, улучшил породу домашнего скота, ввел искусственные луга и искусственное орошение. Картофель, главная пища жителей, на плохой земле выродился совершенно: Оберлейн выписал новые семена из Швейцарии и Голландии, — и картофель сделался главным предметом торговли для жителей Скалистого округа. Оберлейн ввел посев клевера и выписал лучшие льняные семена из Риги. Всякое нововведение он прежде испытывал сам, а чтобы поддерживать улучшения, устроил из крестьян общество сельского хозяйства.

Ремесла почти были неизвестны жителям Скалистого округа: Оберлейн уговорил несколько родителей отдать своих детей в ученье различным ремесленникам. Он ввел пряжу хлопчатой бумаги и этим занятием поправил очень скоро состояние жителей.

Во время болезней жители Скалистого округа оставались без всякой помощи, не было ни лекарств, ни медиков. Оберлейн завел аптеку в собственном своем доме, где лекарства раздавались даром, и послал одного смышленого человека в Страсбург учиться медицине и хирургии, а нескольких женщин приучил ходить за больными; кроме того, он распространил между крестьянами сведения, как помогать утопленникам, замерзшим и задохшимся. Пожары часто истребляли жилища крестьян — и Оберлейн завел несколько пожарных инструментов: крючья, лестницы, пожарные трубы.

В этой отдаленной и мало известной местности, заброшенной в средину Вогезских гор, Оберлейн ввел множество таких учреждений, облегчающих жизнь человека, которые мало были распространены тогда даже в самых богатых странах. Так, например,он учредил сберегательную кассу с тем условием, что тот, кто хочет принять в ней участие, должен посылать своих детей в школу. Из этой кассы деньги раздавались в

644

долг без заклада и процентов, — чем мало-помалу было совершенно уничтожено нищенство в Скалистом округе. Чтобы поддерживать и распространять между крестьянами образование, Оберлейн завел странствующую библиотеку и первый подал пример тех странствующих библиотек, которых теперь так много развелось в Англии и Соединенных Штатах.

Все дни своей жизни посвящал Оберлейн благу своих прихожан, и во всем приходе не было радости, которой он, хотя отчасти, не был бы виновником, не было горя, которого бы он не облегчил по возможности, не было ссоры, в которой бы он не был посредником и примирителем. Его бесчисленные благодеяния приобрели ему такое уважение и такую любовь прихожан, что все повиновались ему, как отцу; он приобрел большую власть над их умами и был между ними самым могущественным законодателем. Вот поразительный пример его могущества: когда ассигнации потеряли во Франции всякую цену, отчего многие разорились совершенно и впали в нищету, Оберлейн своим авторитетом поддержал ценность ассигнаций в Скалистом округе. Не желая, чтобы ущерб, происходящий от упадка ассигнаций, упал на некоторых, а лучше разложился понемногу на все народонаселение, Оберлейн постановил, чтобы ассигнации, переходя из рук в руки, уменьшались в цене своей на десять сантимов при каждом переходе.

Нужно ли говорить, что все жители прихода видели в Оберлейне своего отца и благодетеля? Они и не называли его иначе, как отцом. Когда же, удрученный годами, он не мог уже более взбираться на скалы, чтобы посещать деревни своего прихода, тогда крестьяне возили его на смирной и спокойной лошадке, и день, когда Оберлейн посещал какую-нибудь деревню, был для нее праздником.

Оберлейн прожил 86 лет и до конца своей жизни сохранил в полной свежести все свои душевные силы, хотя ослабевшее тело и отказывалось уже служить ему.

42 к. Д. Ушинский, т. IV

645

1826 года 1-го июня, в шесть часов утра, еще раз помолившись за своих дорогих прихожан, патриарх Скалистого округа уснул вечным сном. Общая горесть и общий траур проводили его до могилы. Памятник, изваянный знаменитым художником и представляющий добрые, кроткие черты истинно великого человека, стоит теперь в вальдбахской церкви, но и без этого памятника жители Скалистого округа не забудут никогда Жана Оберлейна.

Вот, друзья мои, биография истинно великого человека, более великого, чем все возможные Цезари, Наполеоны, Августы и Александры Македонские!

А как сильно и благодетельно действовал на прихожан высокий пример истинно-христианской жизни пастора! Одна шестнадцатилетняя крестьянка Скалистого округа, Луиза Шеплер, хотя имела свое состояние и могла бы жить самостоятельно, поступила в услужение к Оберлейну и, не получая никакой платы за свою службу, около пятидесяти лет была самой ревностной исполнительницей добрых его намерений, а после смерти Оберлейна еще долго оставалась ангеломутешителем для целого округа. Имя Луизы Шеплер, несмотря на ее скромные обязанности, должно сохраниться в истории, потому что она, пораженная совершенно тем, что дети по уходе родителей на полевые работы остаются совершенно одни без всякого призора, изобрела детские приюты, и это благодетельное учреждение быстро распространилось по всей Европе. Как было бы хорошо, если бы и в наши деревни, где дети, предоставленные самим себе, часто производят пожары, делаются сами калеками на всю жизнь и портят друг друга нравственно, проникло благодетельное учреждение Луизы Шеплер; и дети, собираясь в один дом, под присмотр какой-нибудь доброй и умной женщины, проводили бы время не только без вреда для себя, но даже и с пользой: приучались к порядку, опрятности и, играя, учились читать и писать. Сколько уже по всей Европе спасено детей христианской идеей смиренной служанки Оберлейна!

646-

ПЕРЕПРАВА ЧЕРЕВ РЕКУ.

Молодой человек, еще никогда не ездивший по воде, подошел к берегу широкой и быстрой реки и попросил лодочника, чтобы тот перевез его на другую сторону. Деревня, куда нужно было прибыть юноше, лежала на другой стороне, как раз против того места,где он стоял; но перевозчик, вместо того, чтобы ехать, куда хотел молодой человек, стал подыматься вверх по реке и давно уже миновал деревню. — «Куда же ты едешь, приятель?» — спросил его юноша. «Прямо туда, куда нужно», — отвечал перевозчик. — «Если это называется прямо,— сказал юноша, — то я уж и не знаю, что значит криво. Если мы будем все так ехать, то пристанем шагов за пятьсот от деревни». — «Да, мой добрый барин, если бы мы все так ехали, — возразил перевозчик,— но когда мы выедем на середину реки, то сильное течение снесет нас далеко вниз. Мой покойный батюшка, дай бог ему царство небесное, говаривал часто: «Хороший перевозчик, который хочет переехать прямо через реку, точно так же, как и хороший христианин, должны поставить себе цель повыше: одного снесет вниз течение воды, а другого течение жизни». И действительно, подъезжая к другому берегу, перевозчик должен был употребить все свои силы, чтобы не пристать ниже деревни. Выходя из лодки, молодой человек заплатил перевозчику двойную плату. «Вот, тебе, — сказал он, — за перевоз и за добрый совет».

СМЕРТЬ И СОН.

Обнявшись по-братски, пролетали над землей Ангел смерти и Ангел сна. Это было вечером, и они остановились на холме, невдалеке от людских жилищ. Кругом царствовала глубокая тишина. Тихо, молча сидели оба благодетельные гения человечества. Ночь наступила.

Тогда поднялся Ангел сна на своих крыльях и начал неслышимо сеять вокруг невидимые семена дремоты. Вечерний ветерок понес их к тихим жилищам уста-

42*

647

лых крестьян; сладкий сон обнял жителей мирных хижин: от старика, опирающегося на посох, до грудного

младенца, лежащего в колыбели, все

наслаждалось

сном. Больной забыл

свою болезнь,

печальный

свое

горе,

бедняк — свои заботы. Окончив

свое дело, -бла-

годетельный Ангел сна воротился к

своему грустному

брату.

«Когда настанет утро, — сказал он, веселый

и счастливый, — тогда

поблагодарят

меня люди

как

своего друга и благодетеля. О, как приятно — незримо, в тиши, рассыпать благодеяния! Как счастливы мы с тобою, милый брат! Как прекрасно наше назначение!» Так говорил дружественный Ангел сна. Ангел смерти посмотрел на брата с горестью, и слезы заблистали в его больших, темных глазах. «Ах, — сказал он, — почему и я вместе с тобой не могу наслаждаться благодарностью людей ?Жители земли зовут меня самым страшным

врагом

своим!» — «О,

брат

мой! — отвечал Ангел

сна, — но разве, пробудившись, они

не вспомнят тебя

с благодарностью и не пошлют

тебе

благословения как

своему

другу и благодетелю?

Разве мы не братья с

тобой и

не посланники

одного и того же небесного

отца?»

 

 

 

 

Так говорил Ангел сна, и оба брата обнялись еще нежней.

КОРОНА СТАРОСТИ.

На разумной и почтенной голове седые волосы составляют прекрасную корону. Три глубокие, седые старика собрались раз вместе и рассказывали своим детям, почему бог довел их до таких лет. Один из них, священник и учитель, сказал: «Я никогда не тяготился своей должностью и когда благословлял, то благословлял от всей души; вот почему я дожил до такой старости». Другой, купец, сказал: «Я никогда не обогащался на счет моего ближнего и ничье проклятие не тревожило моего сна, я охотно помогал бедным, и вот почему господь подарил мне такую старость». Третий, судья, сказал: «Я никогда не брал взяток и всегда старался узнать правду, как бы мне это ни было трудно;

648

вот почему благословил меня господь глубокой старостью».

Тогда подошли к старикам их дети и внуки и увенчали их седые волосы цветами. Отцы благословили своих потомков и сказали: «Пусть ваша старость будет подобна вашей юности! Пусть ваши дети и внуки будут и для вас цветущим розовым венком на седых волосах».

Старость есть прекрасный венец жизни, но этого венца достигает только тот, кем управляют всю жизнь — умеренность, справедливость и мудрость.

ВОЗВРАЩЕНИЕ НА РОДИНУ.

День был осенний и пасмурный. Прибыв на станцию,

с которой должно было мне своротить

на Горохино

(так называлась наша деревня), нанял я

вольных и

поехал проселочной дорогой. Хотя я нрава от природы тихого, но нетерпение увидеть вновь места, где провел я лучшие свои годы, так сильно овладело мной, что я поминутно погонял моего ямщика; ямщик погонял свою тройку, но мне казалось, что он, по обыкновению ямскому, уговаривая лошадей и размахивая кнутом, все-таки затягивал возжи. Наконец, я завидел Горохинскую рощу и через десять минут въехал на барский двор; сердце мое сильно билось: я смотрел вокруг себя с волнением необыкновенным; восемь лет не видал я Горохина. Березки, которые при мне посажены были около забора, выросли и стали теперь высокими, ветвистыми деревами. Двор, некогда украшенный тремя правильными цветниками, меж которых шла широкая дорога, усыпанная песком, теперь обращен был в некошенный луг, на котором паслась бурая корова. Бричка моя остановилась у переднего крыльца. Человек пошел отворить двери, но они были заколочены, хотя ставни открыты и дом казался обитаемым. Баба вышла из людской избы и спросила, кого мне надобно. Узнав, что барин приехал, она снова побежала в избу, и вскоре вся дворня меня окружила. Я был тронут до глубины сердца, увидя знакомые и нознакомые мне лица и дру~

649-