Памяти Бориса Георгиевича Могильницкого

ВВЕДЕНИЕ

Современная российская историография, как и мировая историче­ ская наука, отводит легендарной французской «школе Анналов» осо­ бенное место. В постсоветский период именно эта традиция историописания стала (и заслуженно) в России мерилом профессионализма, на нее ссылались как на олицетворение всех достижений социальной истории в XX в. Пик популярности «Анналов» в России пришелся на середину 1990-х гг., однако и в 2000-х, несмотря на изрядное расши­ рение информационного поля, снятие большинства барьеров между­ народной коммуникации современная рефлексия о предмете истории, ее эпистемологии, процедурах верификации, ресурсе различных ис­ следовательских подходов по-прежнему редко обходится без ссылок на эту традицию1.

Без преувеличения, школа «Анналов» достигла колоссальной по­ пулярности в нашей стране, получив репутацию исследовательского ключа, который открывает почти всякие двери в истории. Однако на излете 2000-х гг. в среде историков утверждается, как вполне очевид­

1Гуревич А. Я. О кризисе современной исторической науки // ВИ. 1991. № 2-3.

С.21—36; Ковалъченко И. Д. Теоретико-методологические проблемы историче­ ских исследований. Заметки и размышления о новых подходах // НиНИ. 1995. № 1. С. 3-33; Савельева И. М, Полетаев А. В. История и время. В поисках утра­ ченного. М., 1997; Копосов К Е. Как думают историки. М., 2001; Могильниц-

кий Б. Г. История на переломе: некоторые тенденции развития современной исто­ рической мысли // Междисциплинарный синтез в истории и социальные теории: теория, историография и практика конкретных исследований. М., 2004. С. 5-22; Лубский А. В. Альтернативные модели исторического исследования. М., 2005; История и память. Историческая культура Европы до начала Нового времени / Под ред. Л. П. Репиной. М., 2006; Теории и методы исторической науки: шаг в XXI век. Материалы международной научной конференции / Отв. ред. Л. П. Репи­ на. М., 2008; Образы времени и исторические представления в цивилизационном контексте: Россия - Восток - Запад» / Под ред. Л. П. Репиной. М., 2010.

ная, мысль о том, что обретение в историческом познании устойчивых теоретико-методологических перспектив не может быть достигнуто за счет создания некой единой универсальной доктрины, и что даже самое плодотворное научное направление не в состоянии охватить все много­ образие исследовательских возможностей. Именно поэтому, незави­ симо от поветрий интеллектуальной или политической конъюнктуры, необходимо производить корректные заимствования опыта различных историографических традиций, образующих вехи развития мировой исторической науки; формировать представление о том, что любая ме­ тодология науки имеет ограниченный характер и что существует мно­ жество независимых друг от друга и равноценных исследовательских стратегий. Историческое движение «Анналов», представляющее наи­ более известную национальную традицию историописания в XX в. и отличающееся многогранностью и преемственностью многих своих начинаний, закономерно остается в центре подобной рефлексии.

Обращение к опыту «Анналов» позволяет в едином фокусе изучать целый комплекс проблем современной методологии истории, как рассма­ тривая разнообразные историографические практики, созданные за более чем 85-летнюю историю движения, так и анализируя способы участия французских историков в основных теоретических дискуссиях и стра­ тегии продвижения ими своих интеллектуальных программ. В этом от­ ношении опыт французских коллег является почти идеальным примером того, сколь плодотворно может развиваться национальная традиция исто­ риописания, не испытавшая столь резких и травматичных потрясений, которые выпали на долю, к примеру, российских или немецких коллег.

Замысел этой книги был продиктован еще несколькими соображения­ ми о кризисных тенденциях современной историографической ситуации в целом. Во-первых, сохраняется фрагментированность и разрознен­ ность профессионального сообщества историков, замкнутых в своих тематико-хронологических мирках, и потому важно участвовать в раз­ работке и обсуждении эпистемологических концепций, способных стать объединяющей основой для единого и ясного профессионального языка.

В России эта общая тенденция сопровождается еще и моментом лави­ нообразного и одновременного освоения теоретического наследия всех колебаний развития западной гуманитарной мысли. Эта особенность усугубляется вдобавок субъективной издательской политикой перево­ дов, когда в качестве «интеллектуальных новаций» определенной пред­ метной области преподносятся разноречивые теории и подходы, нередко оппозиционные и отстоящие друг от друга во времени на несколько де­ сятилетий, а некоторые из них остаются на периферии внимания.

Отсюда у историков нередко возникает проблема предпочтения той или иной методологии без ясного осознания исследовательских пределов лю­ бого без исключения подхода, а также неадекватное употребление терми­

нов и моделей. Последние часто употребляются сугубо метафорически, «в кавычках», а по сути, являются лишь «фигурами умолчания», которые ничего не проясняют в исследовательской практике. И потому необходи­ мо настаивать на полном разъяснении и адекватном «переводе» понятий

иметодов из одних национальных и профессиональных языков в другие. В-третьих, по-прежнему преобладает тип анализа, фокусирующего исключительное внимание на сугубо содержательном измерении исто­ риографического процесса, как если бы историки могли существовать

вразреженном воздухе «чистых идей». На обочине или за рамками исследования остается изучение самих условий производства истори­ ческих произведений; социальной, политической и культурной среды историков, - тех параметров, которые были введены в практику на­ учного исследования благодаря развитию направлений исследований современной «интеллектуальной истории» и «социологии науки». Для понимания закономерностей формирования национальных истори­ ографических традиций необходимо помнить, например, о том, что во Франции квантитативный триумф историографии 1960-х во многом базировался на отлаженной работе системы национальных архивов, в то время как в Италии отсутствие подобной развитой государственной службы побуждало, скорее, к исследованиям в жанре «микроистории».

Во многом именно названные критерии определяли цели и задачи представленной книги. Объектом исследования в ней является француз­ ская историография конца XIX - начала XXI в., непосредственно, через наследование парадигм и институциональную принадлежность, или опосредованно, через пространство дискуссий и конкурентной борьбы, связанная с движением «Анналов», во всей совокупности современных представлений о нем, его взаимосвязях и факторах развития.

Предметом изучения является история движения «Анналов», пред­ ставленная несколькими сущностными характеристиками.

1)Как интеллектуальная традиция, которая имеет общую концеп­ туальную основу, отмечена векторами идейной преемственности и ре­ зистентности, позволяющими многим исследователям постулировать наличие особой «парадигмы Анналов».

2) Как научный и социальный феномен, обладающий собственным

ресурсом производства и трансляции своих интеллектуальных дости­ жений: органами журнальной периодики и издательства, образова­ тельными и исследовательскими учреждениями, принадлежностью к влиятельным медийным сетям.

3) Как сложная гуманитарная среда, складывающаяся из смены раз­ личных исследовательских поколений, каждое из которых существует в собственном историческом контексте и имеет уникальные социаль­ но-психологические характеристики, оказывающие влияние на тема­ тические и методологические предпочтения.

Историография истории «Анналов»

Историография истории «Анналов», если брать за точку отсчета ре­ цензии на научные труды основателей - Люсьена Февра и Марка Блока, отзывы современников о политике публикаций в самом журнале, очевид­ но, имеет ту же хронологическую глубину, что и само движение. Еще в 1965 г. исследование Ж. Глениссона бегло представило «Анналы» как одну из тенденций развития современной французской историографии2. Как самостоятельный и уже состоявшийся феномен французской исто­ рической науки «Анналы» подвергаются историографической рефлексии сравнительно поздно, по мере институционализации движения и обрете­ ния им широкого международного престижа, к рубежу 1960-1970-х гг.

У истоков историографии располагается история движения, рас­ сказанная самими анналистами, - прежде всего, Люсьеном Февром

иФернаном Броделем. Она представляла собой почти каноническое повествование о деятельности двух молодых страсбургских профессо­ ров, которые были вынуждены противостоять консервативным устоям своего профессионального сообщества и создали революционный по размаху обновлений журнал, со временем превратившийся в авангард мировой исторической науки. Именно эта «золотая легенда» о бун­ тарях от истории получала некритичное развитие в трудах идейных преемников в 1970-е гг.3. Параллельно «Анналы» завоевывают значи­ тельный, и, как правило, благожелательный интерес международной аудитории, обсуждающей возможности психологических подходов4

ифранцузской версии структурализма5 в истории, междисциплинар­ ность6, проблему истоков движения, линии инновации и преемствен­ ности в нем7.

Однако и в этот период раздаются пока немногочисленные оппози­ ционные голоса: так, Ш.-Э. Пута упрекает анналистов в том, что они

крайне некорректно излагают в дискуссиях идейные позиции своих

2 Glenisson J. LTlistoriographie frangaise contemporaine: tendances et realisa­ tions // Comite Fran^ais des Sciences Historiques. Vingt ans de recherche historique en France (1940-1965), I. L’Enseignement et la recherche, les publications. P., 1965. P. IX-XVII.

3Aymard M. The Annales and French historiography (1929-1972) // Journal for European Economic History. 1972. № 1. R 491-511; Chartier R., Revel J. Lucien Febvre et les Sciences Sociales // Historiens et geographes. 1979. № 272. P. 427-442.

4Manuel F E. The Use and Abuse of Psychology in History // Daedalus. 1971. №

С.P. 187-213.

5Kinser S. Braudel and Vilar: the “Structuralism'* of the Annales School. Colloquium Paper. Berkley, 1974.

6Hexter J. F. Braudel and the monde braudelien // Journal of Modem History. 1972. № 4. P.499.

7Keylor W. R., Siegel M, Thomas H. F and others. The Historiography of the Early Annales Mouvement // American Historical Association. 1974. 28 december.

оппонентов8, X. С. Хьюес отмечает «безапелляционный и поучитель­ ный тон» манифестов Февра, критикует авторский стиль Броделя «за полет... где-то между статистикой и поэтикой»9.

Монография Т. Стояновича «Французский исторический метод. Па­ радигма Анналов»10 представляет собой едва ли не первую попытку внешнего по отношению к движению обобщающего историографиче­ ского исследования. Но, как следует из самого заглавия, это исследова­ ние осталось в пределах стереотипа, созданного самими «Анналами»: для автора послевоенный триумф «школы Анналов» означал триумф «французского исторического метода» над устаревшим «немецким нарративным». Таким образом, «Анналы» не просто затмили собой все предшествующие и параллельные имдостижения французской исторической школы, но и были отождествлены с самой идеей про­ гресса в исторической науке XX в.

Г. Иггерс в своей обзорной работе «Новые направления в европейской историографии», напротив, полагал, что французские «Анналы» нельзя рассматривать вне наследия германской исторической школы. Истори­ ческие исследования во Франции были глубоко зависимы от немецкого влияния, а метод семинаров был заимствован прямо. Иггерс доказывал, что именно рождение немецкого «историзма» в начале XIX в. стало, в терминологии Куна, подлинной «революцией в историографии». И, на­ против, течения начала XX столетия, повлекшие за собой образование, в широком смысле, «новой истории», хотя и преодолели ранкеанскую парадигму, не смогли образовать вторую «историографическую револю­ цию»: они вылились не в одну, а в несколько парадигм11.

Хотя «Анналы» отвергают узкую, событийно-ориентированную историю, они утверждают необходимость начинать с источников, уси­ ливать документальную критику. Автор оценивает главный институт «Анналов» - Шестую секцию Высшей практической школы, преоб­ разованную позднее в Высшую школу исследований по социальным наукам, - как «наилучшим образом финансируемый и самый важный центр социальной науки и исторических исследований»12 во Франции. Однако Иггерс не желает следовать клише о непреходящей революци­ онности «Анналов», утверждая, что раньше движение боролось с по­

8Pouthas С.-Е. Presentation // Revue d’histoire modeme et contemporaine. 1954.

№l.P. 1-2.

9Hughes H. S. The Obstructes Path: Trench Social Thought in the Years of Desperation, 1930-1960. N.Y., 1968. Chapter «The Historiens and the Social Order». P. 18-64.

10Stoianovich T French Historical Method. The Annales Paradigm. Ithaca; L., 1976.

11lggers G. New Directions in European Historiography. L., 1985. P. 31-41.

12Ibidem. New Directions in European Historiography. Middletown; Connecticut, 1975. P. 57.