Самовольный захват владения

Более сложным вопрос представлялся в тех случаях, когда постороннее лицо завладевало участком в отсутствие и без ведома владельца. Самовольный захватчик, по воззрению Ульпиана, насильственно нарушивший существовавшее до тех пор владение, окончательно приобретал владение только в том случае, если прежний владелец, узнав об этом, не оспаривал захвата, или если и оспаривал, то без успеха. С более древней точки зрения Лабеона, признавалось за таким захватчиком только тайное владение (possessio clandestina), которое становилось сразу недействительным, если прежний владелец оспаривал его. Насильственное вытеснение владельца из земельного участка не прекращало его владения, если его подвластным удавалось удержаться на нем.

Приобретение владения через других лиц

Приобретение владения домовладыкой через подвластных ему лиц вытекало из строения римской семьи. Приобретение владения через третьих свободных лиц получило признание лишь в эпоху классической юриспруденции. Одной из причин этого является то обстоятельство, что в этот период крупную роль в ведении хозяйства богачей играли вольноотпущенники.  Приобретение владения через других лиц предполагало, что:

• последний подчинил вещь своему господству;

• имел намерение приобрести владение для другого лица;

• другим лицом была изъявлена воля приобрести владение через постороннее лицо.

Утрата владения

Для недобровольной потери владения достаточно было утраты фактического господства над вещью.

При добровольном прекращении владения требовалась утрата обоих элементов владения: фактического господства над вещью и намерения владеть вещью:

1) утрата фактического господства над вещью предполагала длительную очную потерю господства над вещью. Так, владение убежавшим со двора сразу не прекращалось, ибо его можно было найти и возвратить обратно. Владение земельным участком (равно другой недвижимостью) прекращалось с того момента, когда владелец узнал об этом и не смог или не пожелал предотвратить насилие со стороны оккупанта. Пренебрежительное отношение владельца к своей вещи также могло рассматриваться как отказ от владения. Такое могло иметь место, когда лицо не обрабатывало землю, не пыталось организовать ее охрану, а также допускало другие существенные упущения по сохранению владения движимыми и недвижимыми вещами;

2) смерть владельца. Со смертью владельца владение прекращалось и не распространялось на наследников. Ввиду этого наследники обязаны были заявить о своем намерении и «захватить» владение естественным путем;

3) гибель вещи и превращение ее во внеоборотную вели к прекращению владения;

4) прекращение владения, осуществляемого через представителя. Владение вещью через представителя могло быть прекращено:

• по воле владельца;

• вследствие смерти владельца;

• в случае гибели вещи.

Если владелец был вытеснен из господства над вещью, он все-таки продолжал владеть, если его представитель продолжал владение для него.

В том случае, если представитель был вытеснен из господства над вещью, то владелец продолжал владеть, пока он имел возможность воздействовать на вещь. Если же земельный участок был захвачен третьим лицом в отсутствии представителя, то владелец терял владение, если представитель не смог либо не изъявил желания изгнать захватчика. В том случае, когда самовольный захват был вызван небрежностью или умыслом представителя, владение для владельца утрачивалось лишь тогда, когда он сам не желал или не смог вытеснить захватчика.

7. Последствия владения, производное владение

 Производное владение (possesione esse) - основание для появления данного вида владения являлись договоры. Заключаемые собственника с другими лицами по поводу владения последними вещами. Примером таких договоров могут служить: договор хранения (поклажи); договор поручения (суды, найма и др.).

В силу договорного обязательства, поверенный, хранитель, ссудополучатель, наниматель, осуществляли владение вещами в интересах собственника, которое могло быть прекращено в любое время. В приведенных примерах видно, что лицо заключив договор с собственником, находится в ином положении – лицо фактически господствует над вещью, но при этом высшая власть принадлежит собственнику. Различие между цивильным владением и владением возникшим на основании договора так же состоит в способах защиты владельца – цивильные владельцы защищали вещь и защищались сами с помощью юридических средств защиты – интердикты (запрещение). В отличии от цивильных держателей, лица владеющие от чужого имени не имели никакой особой правовой защиты. Они могли получить защиту лишь от собственника. Однако, как исключение, в отношении некоторых держателей, осуществляющих господство над вещью от чужого имени римское право все же предусматривало способы самостоятельной защиты прав владеющего лица. К числу таких производных владельцев относились :

· Залоговые кредиторы – лицо державшее вещь, переданную ему должником в качестве залога в обеспечение исполнение обязательств.

· Секвесторы – лицо, хранившее вещь из за которой происходил спор между двумя лицами по поводу принадлежности вещи.

· Узуфруктарий– лицо, использующее в течении определенного срока или пожизненно чужую вещь и получающая от нее плоды.

· Прекористы– лицо, которому была предоставлена вещь, до востребования.

8. Владение и презумпции, фактическое владение и юридическое закрепление

Происхождение и правовая конструкция. Второй важнейшей категорией вещных прав, причем сугубо специфической для римского права, возникшей благодаря целому ряду особенностей правовых требований к основаниям вещного права в целом, стало владение (possessio). Но владение не только фактическое, бывшее исходным моментом для любых отношений субъектов и вещи, а особое, превратившееся в специализированную категорию вещного права, несколько иную по объему правомочий и но юридической конструкции, чем собственность.

“Владение есть фактическое обладание вещью, соединенное с намерением относиться к вещи как к своей” - этим римская юриспруденция подразумевала ситуации образования особого вещного права на изначально не свои, чужие вещи, которые попадали в чье-то обладание иными способами, нежели те, которые были предусмотрены для образования полного права собственности. “Владение не только нечто телесное, но имеет также и правовое значение” - чем отмечалось столь важное для признания другими специальных, связанных с владением правомочий лица-обладателя, защищаемых правом.

Владение, имея в виду основание возникновения фактического господства над вещью, могло принимать четыре формы: две основные и две до-

63

полнитсльныс. В первую очередь владение подразделялось на законное и незаконное, т.е. владение того, кто имел на это право, и того, кто этого нрава не имел. Законное владение - это владение собственника: он имеет право обладать вещью, обладает ею и знает, что имеет на это право; в случае фактического невладения собственник, или законный обладатель, имеет право вернуть вещь в свое законное владение. Незаконное владение — это владение несобственника, возникающее но разным жизненным основаниям (не правовым, а именно жизненным, что давало толчок для их переосмысления нравом). В зависимости от основания возникновения незаконного владения оно в свою очередь подразделялось на владение порочное или недобросовестное, когда обладатель фактически вещью владеет, но не имеет этого права и знает, что не имеет этого права (попросту говоря, украл или иным образом присвоил вещь), и владение “в доброй совести”. Добросовестное владение возникало тогда, когда обладатель вещи не имел права вещью владеть, поскольку у нее имелся собственник, но не знал, что не имеет этого права. Основание владения, единожды возникнув, не могло измениться: вор не мог стать добросовестным владельцем, даже если собственник вещи не предъявлял претензии или умер. “Никто себе самому основание владения изменить не может”. Однако качество владения было существенно важно для его в дальнейшем правового признания: именно из незаконного, но добросовестного обладания вещью сформировалось особое вещное право - владение юридическое в котором соединялось фактическое обладание вещью, стремление удержать эту вещь в своем обладании и признание правом дозволенными таких стремлений в силу полезности оснований возникновения, однако до времени не считавшейся полноправной собственностью по формальным причинам.

Основания, по которым незаконное владение признавалось добросовестным, были строго определенными и перечень их в римском праве был исчерпывающим. Добросовестным считался захват брошенного, но неиспользуемого участка земли, причем земли италийской (исторической для Рима), когда собственник неизвестен или слыл отсутствующим по неопределенным причинам. Добросовестным обладанием вещью было ее приобретение без предписанных правом формальностей, если стороны не выдвигали друг другу претензий по поводу сделки между ними, и только отсутствие исполнения строго предопределенных правом условий для данной сделки не делало перед лицом закона происшедшее отчуждение переходом собственности. Добросовестным могло считаться владение и по причине материального порока вещи, когда приобретший вещь не знал, что приобретает эту вещь у несобственника (по общему принципу римского права, в абстрактном виде он не мог приобрести права собственности, поскольку продавший ее был вором или также незаконным добросовестным владельцем); естественно, что ситуации, когда возникала необходимость обосновывать добросовестность своего обладания, были связаны со случаями

64

претензий со стороны третьих лиц, прежде всего условных собственников вещи, выпустивших ее из своего фактического владения когда-то и теперь предъявляющих претензию на возвращение вещи или возмещение.

Защита владения, давность владения. Имея в своем основании фактическое господство лица над вещью, владение имело перед лицом право-защиты несомненный приоритет: “Любой владелец уже тем, что он является владельцем, имеет больше прав, чем тот, кто не владеет”. Презумпция добросовестности и законности вытекала из самого факта владения, и обратное предстояло доказывать заявляющей о своих правах на вещь стороне. Против посторонних лиц защищалось даже порочное владение: только подлинный собственник вещи имел право предъявить иск о возвращении украденного, а не кто-то третий, случайно узнавший о наличии пропавшей вещи у кого бы то ни было.

Юридическое владение было сформировано преторским правом, поскольку нормы квиритского права не создавали предпосылок для защиты несобственников. При условии “не тайного, не насильственного и не по аренде” обладания вещью претор предоставлял владельцу правовую защиту посредством интердиктов (приказов претора, носивших административный характер и выносившихся без судебного разбирательства). Интердикты предполагали защиту не против собственника вещи (что происходило обычным судебным порядком), но против третьих лиц, так или иначе посягнувших на владение, имеющее добросовестное основание. Интердикты по защите владения были двоякими: для владения недвижимостью и для владения движимыми вещами. Интердикт по защите недвижимости был направлен на то, чтобы на необходимое время обеспечить реальное обладание вещью и 1арантировать лицу прекращение посторонних посягательств на его владение (чтобы третьи лица не распахивали его участок, “не вселялись в его дом и т.д.). Интердикт по защите движимых вещей был направлен на обеспечение интересов основного владельца по отношению к другим случайным (поскольку движимые вещи в реальности легко могли выйти из владения: дал кому-то лошадь на день, раба, чтобы поднести ношу и т.п.). В этих случаях споры разрешались арифметически: кто провла-дел вещью большую продолжительность времени в течение года, тот и считался основным ее обладателем и вещь закреплялась за ним.

В особых случаях использовалось еще одно средство преторской защиты - Публицианов иск (actio Publiciana), основанный на фикции. При приобретении вещи без соблюдения необходимых формальностей (что не давало основания для защиты требования о собственности на вещь соответственно исками строгого права) претор предоставлял защиту и против собст-венника-отчуждателя вещи, и против худших владельцев, если удавалось доказать полную добросовестность приобретения. Суть правовой формы защиты в этом случае заключалась как бы в условной подмене реального, защищаемого добросовестного владения категорией собственности, в кото-

65

рую трансформировалось бы владение по истечении установленного законами для данного рода вещей срока. Претор вводил фиктивное предположение, что давностный срок как бы истек, и владелец получал бы полноценную правовую защиту от любых посягательств на его вещь, даже от недобросовестного собственника, который, “опомнившись”, согласно нормам строгого права сохранял бы все свои правомочия на вещь. Претор в общей форме закреплял вещь, ставшую предметом претензии, в имуществе добросовестного приобретателя (in bonis), откуда возникавшее новое по своему основанию право стало условно называться преторской собственностью, или “бонитарным обладанием”. Закрепление прав на имущество в порядке “бонитарного обладания” получило применение также в наследовании, когда наследополучатель, добросовестно получив имущество, не имел необходимого родственного качества для его получения или не обладал пассивной завещательной способностью, когда передача вещи была проведена в соответствии с интересами сторон или общества, но не отвечала нужным формальностям, а защищать таким образом переданные вещи только как чистое владение значило заранее ставить обладателя в неполноправное состояние по отношению к возможному претенденту.

Юридическое владение (тем более “бонитарное владение”) было категорией временной, переходной, способной при определенных условиях сформировать полновесное право собственности.

“Дабы собственность вещей не оставалась сомнительной, гражданским правом было постановлено, что кто добросовестно от человека, который не был хозяином, но которого он считал таковым, купит вещь или получит оную дарением или иным каким-либо законным образом, тот приобретает эту вещь давностью владения: если она движимая, то однолетнею повсюду, если же недвижимая - то двухлетнею, по только на Италийской земле”.

Переход юридического обладания в полновесную собственность по истечении давности владения ею (usucapio) стал, таким образом, еще одним способом первоначального приобретения прав собственности на вещь. Сроки такого спокойного и ненасильственного обладания (т.е. когда не предъявлялись никакие иски к владельцу со стороны прежних собственников претендентов) устанавливались в зависимости от свойств вещей: для движимых вещей, как выше упоминалось, — в один год, для недвижимых и приравненных к ним - в два; для особых категорий недвижимости (провинциальных земель) с конца классической эпохи также применялись дав-ностные сроки в 10 и 20 лет. Помимо этого с давностью владения сливался, в итоге, общий срок исковой погасительной давности в 30 лет. Условиями, при которых владение могло перейти в собственность по давности были качественные стороны владения: его основание (добросовестное или недобросовестное), отсутствие ухищрений во владении вещью. С нововведениями Юстиниана в римское право вошло и принципиальное новшество в отношении незаконного недобросовестного владения: истечение максимального давностного срока трансформировало титул владения (т.е. продержав втайне украденную вещь 20 лет и тем самым обезопасив ее от возможных заявлений собственника, затем уже можно было спокойно продать вещь, и новый приобретатель получал вещь в свою полноценную и всесторонне охраняемую собственность).

9.Теории об основаниях посессорной защиты

При известных условиях пользуется самостоятельной судебной защитой не только тот, кто доказал свое сервитутное право (именно в форме confessoria in rem actio), но и тот, кто только фактически занимает положение сервитутного обладателя, но не доказал своего сервитутного права. Другими словами, наряду с петиторной защитой сервитутов существует и посессорная защита их. Надо строго отличать посессорную защиту личных сервитутов от таковой же реальных сервитутов. Осуществление личных сервитутов (напр., ususfructus или usus) предполагает экономическое владение вещью, служащей объектом сервитутного права; поэтому естественно, что посессорная защита этих сервитутов заключается в охране нарушенного и возврате утраченного экономического владения вещью. Наоборот, осуществление реального сервитута (напр., права прохода) не только не предполагает экономического владения служащим участком со стороны обладателя такого сервитута, а, напротив, предполагает, что служащим участком владеет другое лицо; действительно, раз данное лицо приписывает себе только реальный сервитут относительно чужого участка (напр., право прохода), оно, очевидно, тем самым признает, что оно не владеет в экономическом смысле этим участком, а что им владеет другое лицо. Соответственно с этим и посессорная защита реальных сервитутов имеет в виду не предоставление служащего участка во владение, а лишь охрану известного приспособления или предоставление свободы известных действий в пределах чужого участка.

Посессорная защита личных сервитутов. Для защиты личных сервитутов служат обыкновенные посессорные интердикты uti possidetis и unde vi, которые могут быть предъявлены презумптивным обладателем личного сервитута, в качестве interdicta utilia (в отличие от презумптивного собственника, кредитора по залогу и т. д., которые предъявляют эти интердикты в качестве interdicta directa). Это различие между сервитутным обладателем и другими юридическими владельцами чисто формальное, - материально обладатель личного сервитута пользуется посессорной защитой при тех же условиях и в тех же пределах, как всякий другой юридический владелец (напр., собственник, кредитор по залогу, прекарист и т. д.). Наряду с сервитутным обладателем сохраняет право предъявлять посессорные интердикты и собственник вещи, служащей объектом сервитутного права; последний предъявляет их в качестве interdicta directa. Другими словами, в данном случае два лица могут одновременно и независимо друг от друга предъявлять посессорные интердикты: собственник - с одной стороны, обладатель личного сервитута - с другой. Итак, обладатель личного сервитута не есть простой детентор (т. е. экономический владелец, не пользующийся посессорной защитой). Однако римские юристы не признают его и юридическим владельцем stricto sensu (как, напр., собственника или кредитора по залогу), они не признают за ним possessio rei, владение вещью, а только quasi possessio juris или просто possessio juris, владение (сервитутным) правом. Вот почему он и не мог предъявлять посессорные интердикты в качестве interdicta utilia. Спрашивается, почему же делалось это субтильное различие между обладателями личных сервитутов и другими юридическими владельцами? Ведь мы видим, что экономически обладатель личного сервитута так же владеет вещью, как собственник или кредитор по залогу, и юридически он пользуется такой же посессорной защитой, как и они. Почему же различие в названии? На это надо дать такой ответ: причина, по которой римские юристы создали для владения обладателей личных сервитутов особый термин - juris possessio, - противополагая ему юридическое владение в тесном смысле или rei possessio - заключается просто в стремлении их обойти старинное правило compossessio plurium in solidum esse non potest. Дело в том, что первоначально обладатели личных сервитутов не пользовались посессорной защитой, считались простыми детенторами, так что, на случай нарушения их экономического владения вещью, не они могли предъявить посессорные интердикты против нарушителя, а только тот, от имени которого они держали ее. Но последний мог быть в отсутствии или по нерадению не принять своевременно мер к преследованию нарушителя, а это могло оказаться крайне убыточным для узуфруктуария и других сервитутных обладателей. Ввиду этого с течением времени признали необходимым распространить посессорную защиту и на обладателей личных сервитутов. Но если бы за этими лицами было признано юридическое владение на общем основании, то это при сохранении правила composessio plurium in solidum esse non potest привело бы к тому, что собственник утратил бы право предъявлять посессорные интердикты и это право принадлежало бы исключительно обладателю личного сервитута. Между тем представлялось желательным сохранить это право и за собственником, на случай, если бы обладатель личного сервитута не принял своевременно мер против нарушения его прав. Чтобы достигнуть этого, не нарушая указанной формулы о compossessio, римские юристы и придумали такой исход, что провели искусственное различие между corporis и juris possessio: собственник сохраняет possessio corporis, а обладатель личного сервитута получает possessio juris. На деле это означает только, что два лица - собственник вещи, служащей объектом сервитутного права, и обладатель этого сервитутного права могут одновременно и независимо друг от друга пользоваться посессорными интердиктами.

Защита реальных сервитутов. Для защиты некоторых реальных сервитутов были введены особые интердикты. Сюда относятся, между прочим: а) interdictum de itinere actuque privato - для защиты дорожных сервитутов; истец должен доказать, что он не менее 30 раз в течение последнего года, предшествующего предъявлению иска, осуществлял дорожный сервитут nec vi, nec clam, nec precario ab adversario; b) interdictum de aqua - для защиты сервитута водопровода; истец должен доказать, что он, по крайней мере, один раз в течение последнего года пользовался водопроводом, притом не только nec vi, nec clam, nec precario ab adversario, но и bona fide; если водопровод таков, что им можно пользоваться только летом или только зимою, то достаточно, если истец докажет, что он пользовался им один раз в течение последних двух лет; c) interdictum de fonte - для защиты сервитута добывания воды; предположения этого иска тождественны с предположениями interdictum de aqua; d) interdictum de cloacis - для защиты того, кому мешают чистить и исправлять клоаку; истец обязан только доказать существование клоаки.

Для защиты реальных сервитутов, сущность которых состоит в постоянном приспособлении при господствующем участке, прибегают к interdictum uti possidetis, так как повреждение такого приспособления рассматривается как нарушение владения господствующим участком. Что касается остальных реальных сервитутов и, в частности, отрицательных сервитутов, то в источниках не встречается указаний на существование посессорной защиты их. Но в современном праве и по отношению к ним допускается посессорная защита. В заключение надо заметить, что римские юристы, во внимание к тому обстоятельству, что была допущена посессорная защита реальных сервитутов, стали приписывать и обладателям таких сервитутов juris possessio. Эта терминология способна породить одни только недоразумения. На деле в данном случае охраняется не владение, а фактическое осуществление реальных сервитутов. Действительно, экономически обладатель реального сервитута не владеет служащим участком, а юридически посессорные средства защиты его направлены не на предоставление этого участка во владение, а лишь на охрану известного приспособления или на предоставление свободы известных действий в пределах такого участка, следовательно, термин "владение" к данному отношению совершенно неприменим.

10. Передача. Вещный договор как соглашение о передаче. Акт приема-передачи

Вещный договор по своему характеру имеет некоторое сходство с реальными договорами. Именно таким договорам присуще отсутствие разрыва во времени между заключением договора и возникновением порожденного им вещного права. Таким образом, действия стороны, которые выражаются в передаче вещи контрагенту, являются разновидностью актов (действий), с которыми связано самое возникновение обязательства, а не его исполнение. Речь идет, таким образом, о невозможности ситуации, при которой вещь еще не передана, а договор уже заключен.

Акт приема-передачи объекта это документ, подтверждающий осуществление передачи имущества от одного лица к другому. Использоваться акт может в самых различных ситуациях. Под объектом может подразумеваться любая материальная ценность, находящаяся во владении или распоряжении конкретного лица. Акт о приеме-передаче может понадобиться при передаче объектов: в случае продажи; по договору аренды; в качестве залогового обеспечения; в связи со сменой ответственного лица и т.д. Акт приема-передачи это правовой документ. Потребность в нем обусловлена необходимостью юридического подтверждения факта перехода чего-либо и фиксации точного момента перехода прав и обязанностей, связанных с передаваемым объектом. Приемопередаточный документ всегда составляется в количестве не менее двух экземпляров. Один получает передающая сторона, второй – принимающая. При этом недопустимым считается копирование документа. Каждая из сторон должна получить подлинный акт. Иначе действительным документ не является.

11. Потеря владения

Способы прекращения владения:

– недобровольная потеря владения, когда достаточно утраты фактического господства над вещью;

– добровольная потеря владения, когда требуется утрата обоих элементов владения (волевого и материального).

О потере владения имеется текст, приписываемый Павлу:

...[quemadmodum] nulla possessio adquiri nisi animo et corpore potest, ita nulla amittitur, nisi in qua utrumque in contrarium actum est (D. 41. 2. 8). — Как никакое владение не может быть приобретено иначе, как намерением и материально, так ника­кое владение не теряется иначе, как с утратой намерения и пре­кращением материальной связи с вещью.

Мысль Павла слишком категорически требует для потери владения отпадения каждого из элементов владения (волевого и материального), другими словами, отказа от намерения владеть и одновременного прекращения фактического осуществления. В та­кой формулировке мысль Павла сужает понятие потери владения, так как предполагает активность только самого владельца. Между тем для потери владения характерно влияние ряда внешних обсто­ятельств и намерений третьих лиц, действующих без ведома и даже против воли владельца.

Если переводить в тексте Павла слово utrumque как «одно из двух», то это привело бы к признанию отказа от одного из элемен­тов достаточным для потери владения, что оправдывается только в приведенном выше исключительном случае, установления nudo animo, так называемого constitutum possessorium.

Правильное учение о потере владения можно вывести, разли­чая случаи недобровольной потери владения, когда достаточно ут­раты фактического господства — solo corpore, и обратные случаи добровольной утраты, когда требуется утрата владения corpore et animo, т.е. обоих элементов. Рабовладельческая организация хозяй­ства давала владельцам все средства, чтобы задержать недоброволь­ную потерю владения. Считалось, что все держатели, находившие­ся под властью римского домовладыки, всегда оставались орудия­ми его власти и исполнителями воли.

Пока они оставались во владении вещью, оно сохранялось за их хозяевами. Только собственная нераспорядительность хозяев полагала конец их владению.

12. Свойства владения. (Владение и пространство. Владение и время. Владение по давности. Переход фактического обладания в право собственности)

Социальная значимость владения и его юридической закрепленности в виде собственности заключается не только в безопасном пользовании, но и если не в эффективном использовании объекта обладания, то по крайней мере в таком, какое не допускает разрушения имущества, к чему собственник может даже административно стимулироваться под страхом наложения штрафа. Нормальный собственник и сам проявляет заботу о своем имуществе. Но по разным причинам он к этому имуществу может утратить интерес или занять позицию безразличия. Выброшенная на свалку старая мебель или разрушающийся от запустения дом по своему положению в обороте ничем не отличаются: эти вещи брошены. И с точки зрения гражданско-правовой вовсе нет ничего плохого в том, что такие вещи могут стать объектом нового присвоения. Само положение таких вещей указывает на то, что их оккупация никому не вредит. Если собственник не заботится, то пусть хоть кто-то делает это. И если, например, заброшенная или покинутая вещь восстанавливается в своей ценности оккупантом, было бы несправедливо лишать его этой вещи по прошествии достаточно длительного срока. Наоборот, необходимо предоставить ему на эту вещь право собственности. Ни в чем так не проявляется значение владения, как в приобретении права ввиду одного лишь длительного пользования вещью.