3. Социология в России.

Становление российской традиции анализа общественной жизни прошло те же этапы, что и на Западе, но имело значительное своеобразие по содержанию, так как было сосредоточено вокруг ключевой для существования российского общества проблемы – проблемы целостности огромной страны, создания из разноплеменных, рассредоточенных по необъятной территории людей единого общества, складывания структуры общения как условия самосохранения и развития россиян. Анализ этой проблемы начат в XI в. в «Слове о законе и благодати» Иллариона и продолжается по сей день. Он присущ изучению общественного устройства В.Н. Татищевым, М.В. Ломоносовым, А.Н. Радищевым, декабристами, западниками и славянофилами, революционерами-демократами, А.И. Герценом, блестящей плеядой русских философов рубежа ХIХ-ХХ вв.

Данный анализ явился организующим при формировании во второй половине XIX в. русской социологической школы.

3.1. С основными идеями О. Конта русская публика знакомилась по публикациям сторонников объективного метода М.М. Ковалевского, А.И. Стронина, П.Ф. Лилиенфельда, Е.В. де Роберти (позитивизм в социологии). Не­обходимость позитивизма в социологии они обосновывали по-разному. Стронин выводил его из общности законов, дей­ствующих в естествоведении и обществоведении. Роберти позитивизм в социологии обосновывал необходимостью разработки социологии как индуктивной науки, опираю­щейся на эмпирически выведенные законы.

Наибольшего расцвета позитивистская социология в России достигла в творчестве М.М. Ковалевского (1851-1916). Общественные явления Ковалевский пытался объяснить путем анализа их происхождения, в силу чего он назы­вал свою концепцию «генетической социологией». С этих позиций он рассматривал, в частности, происхождение се­мьи, собственности и государства. Для него процессы воз­никновения классов и государства лежат в разных плоско­стях и не связаны между собой. Социальная дифференциа­ция зависит от разделения труда. Следовательно, причина образования классов – экономические и биологические фак­торы. Главная же причина возникновения государства ко­ренится в психологическом факторе.

Для Ковалевского социальный прогресс является основ­ным законом социальной жизни. Он не раз повторял, что без идеи прогресса не может быть и социологии. Содержа­ние прогресса Ковалевский отождествлял с расширением сфер солидарности не только в психологическом плане, но и в плане объединения людей, их социального единства. Прогресс «раскрывает законы, управляющие ростом чело­веческой солидарности», – писал Ковалевский. Главным признаком прогресса является расширение сферы «замире­ния». Ковалевский считал солидарность людей нормой, а классовую борьбу – отклонением от нее. Прогресс общества закономерен, а революция есть не историческая необходи­мость, а следствие ошибок правительства.

Ковалевский считал, что Конт заложил основы науч­ной социологии, но полная объяснительная социологи­ческая теория еще не сложилась. Получили развитие лишь односторонние подходы – психологический, географичес­кий. Исходя из методологического плюрализма, эволю­ционизма и историко-сравнительного метода, следует ин­тегрировать верные идеи имеющихся однофакторных подходов и выработать многофакторную социологичес­кую теорию. Что же касается религиозной социальной философии и методологических претензий неокантианства, то это тупиковые дороги и социологии их следует остерегаться.

3.2. Сторонниками субъективного метода в социологии ока­зались П.Л. Лавров, Н.К. Михайлов­ский, С.Н. Южаков, Н.И. Кареев (психологизм в социологии). Под субъективным методом они понимали не исследова­тельский произвол, а адекватное отражение в познаватель­ном процессе специфики социальной жизни, нуждающейся в нравственной оценке. Поскольку сознание нравственно луч­шего и нравственно худшего возможно только отдельной лич­ностью, писал Лавров, то, следовательно, социальный иссле­дователь не может выступать как «познающая машина», а только лишь индивидуально-личностным образом.

П.Л. Лавров (1828-1900) прежде всего стремился выявить связь и разли­чия между социологией и историей. Общество и его зако­ны, считал он, могут быть познаны лишь в той степени, в какой осмыслена сама история. Социологию Лавров рас­сматривал как «науку, исследующую формы проявления, усиления и ослабления солидарности между сознательны­ми органическими особями».

Лавров считал, что в общественном развитии происхо­дит одновременно усиление сознательности личности и со­лидарности в обществе. Эти два взаимосвязанных процесса и есть объективные признаки социального прогресса. Веду­щей силой социального прогресса является личность («орган прогресса») с ее критическим сознанием. Лишь с возникно­вением критически мыслящей личности начинается, по ут­верждению Лаврова, историческая жизнь человечества. Од­нако капиталистический строй, по мнению Лаврова, разру­шает солидарность людей. Только новое общество – социа­лизм – в состоянии установить истинную солидарность всех трудящихся. Достижению этой исторической цели и долж­на, в конечном счете, служить социология, важнейшей задачей которой является обоснование теории справедливо­го общежития, по самой сути дела опирающейся в значи­тельной степени на категории этики.

По мнению Лаврова, к установлению научно обоснованной иерархии ценностей способно «критически думающее меньшинство», развившее в себе «сознание нравственного убеждения, обязательность его категорий высшего и низ­шего». Таким образом, в решении проблемы достоверности социоло­гического знания Лавров, подобно Конту, постулирует воз­можность полного слияния научно-познавательного инте­реса и нравственной оценки.

Н.К. Михайловский (1842-1904) признавал, что в истории действуют устойчивые законы, но не считал их фатальны­ми, поскольку в исторический процесс входит сознательная деятельность человека. Исторические законы определяют необходимость и направленность развития, а индивидуаль­ная деятельность – скорость социального прогресса.

Михайловский отводил большое место учению о коопе­рации, подразделяя ее на простую, основанную на естествен­ном разделении труда, и сложную, основанную на разделе­нии функций. Прогресс, по мнению Михайловского, есть постепенное приближение к целостности общества. Следо­вательно, все, что ведет к увеличению разнородности об­щества – «безнравственно, несправедливо, вредно», и наоборот, все, что ведет к однородности – «нравственно, спра­ведливо и разумно». Поэтому Михайловский страстно ра­товал за сельскую общину, которая обеспечивает возмож­ность для всестороннего гармонического развития каждой личности.

Михайловский много внимания уделял проблеме «вели­кой личности», «героя» и «толпы». С его точки зрения, ге­рой и великая личность существенно различаются. Герой понимался им как начинатель, который может увлечь сво­им примером, как на хорошее, так и на дурное. Герой у Михайловского противопоставлен тол­пе. Толпа как бы растворяет в себе индивидуальные черты и особенности человека, лишает его воли, провоцирует на подражание. Народ до тех пор является толпой, пока каж­дый его элемент не превратится в развитую индивидуаль­ность.

Михайловский дает отличающееся от лавровского обоснование субъективного метода в социологии. Исходная его посылка заключается в констатации тесной связи в социальном познании оценочных и аналитико-познавательных моментов. Это обстоятельство об­рекает социального аналитика на ведение своей работы как бы в двух модальностях – этической и аналитической.

Таким образом, Михайловский формулирует требо­вание ценностного самоотчета социолога как инструмента сознательного контроля собственных мировоззренческих установок.

Михайловский нередко проводил различие меж­ду «социологией как наукой» и «социологией как учением об обществе». Сегодня, когда под влиянием углубления сво­его самосознания социология все более определенно отка­зывается от претензий на «чистую» научность, когда фак­тически общепризнанно, что «нельзя назвать ни одну науч­но-оформленную идею, которая была бы свободна от ми­ровоззренческих и моральных установок ее автора», идея Михайловского о различении социологии «как науки» и «как учения» звучит весьма здраво и актуально.