6.2. Оптическая аграфия

Другой тип оптической аграфии заключается в утере обобщенного оптического образа буквы, обозначающего конкретный звук: графема в этом случае перестает выпол­нять функцию обозначения определенного звука.

Известно, что в восприятии существуют разные уровни обобщения воспринимаемого объекта. Сначала воспри­нимается глобальный образ, под который подпадает ряд объектов, в целом похожих на воспринимаемый. Этот этап восприятия и распознавания объекта (буквы) протекает без анализа всех признаков объекта и его специфических, присущих только ему признаков. И только после следую­щего этапа аналитического рассмотрения объекта (буквы), на котором образ обогащается целым рядом признаков и главным отличительным признаком, снова наступает этап обобщенного восприятия образа объекта, который уже

опознан и включен (обобщен) в группу объектов на основе его отличительных, смыслоразличительных признаков.

На этой основе формируется и константность обоб­щенного образа объекта, явления (в т.ч. буквы). Именно эта высшая форма обобщения на основе выделения суще­ственных признаков объекта и нарушается при оптиче­ской аграфии и алексии. Но остается способность к глоба­льному (или низшему уровню обобщения) восприятию объектов (и букв). Однако наступает феномен «отчужде­ния» графемы, буквы от ее значения и смысла так же, как при акустической аграфии тоже наблюдается феномен смыслового отчуждения, но не буквы, а звука.

Больные с этой формой аграфии хорошо вычленяют звуки речи, но у них распадается константный и обобщен­ный образ буквы. Нарушение константности и обобщен­ности буквы и является центральным механизмом оптиче­ской аграфии. Центральным дефектом в этом случае явля­ется нарушение дифференцированности оптического об­раза буквы, замена одних букв другими, близкими по гло­бальному оптическому образу и конструкции а — о — е, и – п – н, ш – и – п, с – х –к, в – р, Б – В – Р и т.д.)

В клинической картине оптической аграфии обнаружи­ваются поиски нужной буквы, ошибки по типу замены од­ной буквы другой, сходной по рисунку (литеральные опти­ческие параграфии), замедленность и произвольность процесса письма.

В психологической картине нарушения для этой формы аграфии является характерным, с одной стороны, размы­тость образа буквы, дефекты вычленения ее существенных компонентов, несущих на себе значение — микрознаков (Б — В, И — Й, Г— П — Т, Н — П и т.д.), а с другой — распад обобщенного образа (высшего обобщения) буквы и замена его конкретным, единичным и присущим только данному субъекту (некоторые больные, например, могли писать букву «Д» только как «д», букву «Р» — только как «р», но не «у», «/г» и т.д.). Из-за дефекта обобщенности образа буквы эти больные испытывали трудности перехода от одного вида буквы к другому внутри одной графемы (Д, Д д). Именно в этой связи при этой форме аграфии нередко остается более сохранным письмо одним каким-либо шрифтом — либо рукописным, либо печатным, с трудно­стями или полной невозможностью перехода от одного шрифта к другому. Нарушаются прежде всего такие виды

письма, как самостоятельное и диктант, списывание оста­ется более сохранным.

Этот вид аграфии идет в синдроме оптической предмет­ной агнозии, акалькулии, алексии. Нередко встречаются случаи нарушения письма, когда графический образ буквы и ее пространственное расположение сохраняются, но ис­чезает ее значение. Такие больные часто обозначают пра­вильно выделенные из речевого потока звуки несоответст­вующими буквами. Это расстройство квалифицируется как оптико-мнестическое нарушение письма, которое имеет прямое отношение к патологии речевой организа­ции оптического гнозиса. Эта форма аграфии находится на стыке речевых и оптических процессов и часто идет в синдроме амнестической афазии. Известно, что речь орга­низовывает все психические функции и регулирует их про­текание. В этом виде аграфии отчетливо обнаруживается рассогласование речевых и перцепторных процессов, в основе чего, возможно, лежит нарушение межанализатор­ных связей — речедвигательного и зрительного анализато­ров.

Эта форма аграфии — сложная и требует особого вни­мания к методической стороне восстановительного обуче­ния. Она нередко протекает в синдроме амнестической афазии, при которой также нарушается называние, но не буквенных знаков, а предметов. Восстановительное обуче­ние здесь должно быть направлено на восстановление об­разов — предметов и буквенных знаков и их связи с наиме­нованием. Здесь можно применить те же методы, которые были разработаны и описаны нами в другой работе¹.

Таким образом, сущность всех форм оптической агра­фии заключается в нарушении графемы не как речевой единицы, а как единицы оптического и оптико-простран­ственного восприятия. Во всех этих случаях нарушается графема как единица письма, тесно связанная с ее звуко­вым и кинестетическим уровнями.

Однако есть такая форма аграфии, при которой графе­ма не нарушается, а нарушается лишь ее начертание, напи­сание, и происходит это из-за нарушения оптико-мотор­ных связей. При письме букв у таких больных искажается лишь само начертание буквы, графема же остается сохран­ной. Это так называемая апракто-агностическая форма оп-

1 Цветкова Л.С. Нейропсихологическая реабилитация больных. — М.: Изд-воМГУ, 1985.

тической аграфии. Больные этого типа никогда не пишут, скажем, вместо В — Кили С. Они всегда пишут ту графему, которая им была задана. Замены одних букв другими у них не бывает. При письме они легко переходят от написания одной буквы к другой внутри одной графемы (от большой к маленькой, от рукописной к печатной). Они знают, что Д, д, д являются буквами одной графемы, но при письме ими искажается само графическое начертание буквы. Бук­ва обычно распадается здесь по тем же закономерностям, что и любая другая оптическая структура — не как речевая единица, а как рисунок, как оптико-моторная единица.

Здесь весьма полезны разнообразные методы, способ­ствующие восстановлению взаимодействия зрительного гнозиса и праксиса, восстановлению оптико-моторных связей. Наиболее эффективным здесь может оказаться ме­тод рисования, все его виды: срисовывание, дорисовыва­ние, рисование по слову и спонтанное, рисование предме­тов и геометрических фигур и т.д. И только после этой ра­боты переходят не к письму, а к рисованию букв с последу­ющим переходом к их письму как буквенному знаку звука, речи.