{242} Этюды137 о стихах Данте, посвященных Беатриче

По прежнему над мрамором гробницы,

Где та лежит, которой не сумел

Он овладеть, хотя весьма хотел,

Витает лик пленительной девицы.

Он повелел не забывать о ней,

Воспев ее терцинами такими,

Что всем пришлось запомнить это имя,

Прожившее в стихах до наших дней.

Безнравственности положил начало

Он, певший то, чего не испытал,

А только мимоходом увидал.

С тех пор, как эта песня прозвучала,

Томит мужчин случайный облик тот,

Который им на улице мелькнет.

О пьесе Шекспира «Гамлет»138

В ленивом и обрюзглом этом теле

Гнездится разум, словно злой недуг.

Тут блеск мечей, и шлемов, и кольчуг,

А он тоскует о разумном деле.

Пока над ним не загремит труба

И Фортинбрас под грохот барабанов

Не поведет на бой своих болванов,

Чтоб Данию покрыли их гроба.

{243} Вот, наконец, объят негодованьем

Так долго колебавшийся толстяк.

Пора покончить с жалким колебаньем!

О, если бы, избавясь от химер,

Он водрузил над Данией свой стяг,

Явил бы всем он царственный пример.

О бюргерской трагедии Ленца «Гувернер»139

Вот Фигаро немецкого покроя!

Господ за Рейном учит голытьба,

А здесь у нас печальная судьба

Постигла несмышленого героя.

Попался репетитор в мышеловку —

Дворянку-ученицу полюбил, —

Не гордиев он узел разрубил,

А лишь его душившую веревку.

Он понял, что мужское естество

Способно только разорить его.

Что ж, выбор перед ним вполне свободный!

Тоскует сердце, но урчит живот.

Он рвет и мечет, мечется, но вот

Приносит в жертву орган детородный.

О стихотворении Шиллера «Колокол»140

Читаю: пламя — благо для того,

Кто смог набросить на него узду,

А без узды оно страшней всего.

Не знаю, что поэт имел в виду.

В чем суть столь необузданной стихии

И столь полезной — если автор прав?

{244} Как прекратить ее дела лихие,

Смирить ее неблагонравный нрав?

О пламя, пламя, о природы дочь!

В фригийской шапке шествуя мятежно,

По улицам она уходит в ночь.

Прошли повиновенья времена!

С прислугой обращались слишком нежно? —

Так вот чем отплатила вам она!

О стихотворении Шиллера «Порука»

В такие дни нам с вами процветать бы!

Дамон у Диониса был в долгу.

Тиран сказал: «Я потерпеть могу».

И смертника он отпустил на свадьбу.

Заложник ждет. Должник, стрелой лети!

Ты, даже зная, что тому, кто ловок,

Проститься может множество уловок,

Вернешься, чтоб заложника спасти.

Святым тогда считался договор,

Тогда еще блюли поруку верно.

И пусть должник летит во весь опор,

Жать на него не следует чрезмерно.

Нам Шиллером урок достойный дан:

Тиран-то был добряк, а не тиран!

О стихотворении Гете «Бог и баядера»

Как негодуют наши Магадевы

По поводу того, что в бардаках

Их любят не за совесть, а за страх

Столь щедро ими взысканные девы.

{245} Тот, знавший все, восславил ту, чье тело

Впервые охватил любовный жар,

Она за тот же самый гонорар

В могилу с ним спуститься захотела.

Любовь ее испытывая строго,

Бог вырвал у нее немало слез.

Сперва он дал отставку шестерым, —

Она, седьмая, полюбила бога.

В награду ей, на зависть остальным,

Он эту деву к небесам вознес.