1380 Г. Он получил достоверную информацию о том, что «яко неложно идет царь

на Русь, совокупяся со Олгом князем Рязанским и с Ягайлом княземь Литовским,

и еще не спешит царь, но ждет осени, да совокупится с Литвою». Убедившись

в том, что Мамай усиленно готовится к большому походу на Москву, Великий князь

«повеле всем людям выти на Коломну месяца августа в 15 день». Вопрос о том,

кто конкретно принял участие в этом грандиозном походе, до сих пор до конца

не прояснен, поскольку в самих исторических источниках содержатся довольно

противоречивые сведения на этот счет. При этом сразу оговоримся, что мы не

будем комментировать антинаучные бредни господина JI.H. Гумилева о

героической татарской коннице, разгромившей своих кровных собратьев на Куликовом

поле, поскольку при описании этих исторических событий у известного любителя

дедуктивного метода, видимо, произошло очередное душевное обострение.

Если говорить по существу, то следует признать, что в Рогожском летописце,

ІУ Новгородской и I Софийской летописях, созданных в первой половине XIV в.,

сведения о Куликовской битве носят предельно лаконичный характер и не содер¬

204 Глава вторая.

РУСЬ В ПОЗДНЕМ СРЕДНЕВЕКОВЬЕ (ХІІІ-ХѴІІВВ.)

жат никакой информации об участниках этого сражения. Однако в более поздних

источниках, прежде всего, в «Сказании о Мамаевом побоище» и «Летописной повести

о Куликовской битве», созданных в конце XV -

начале XVI в., напротив,

представлена очень подробная информация о том, кто принимал участие в этом сражении.

Одни авторы (М. Тихомиров, В. Кучкин, Р. Скрынников) больше доверяли

«Сказанию о Мамаевом побоище», другие авторы (Ю. Бегунов, С. Азбелев) приводили

веские аргументы в пользу Разрядной росписи, которая содержалась в «Летописной

повести о Куликовской битве», а третья группа авторов (Л. Черепнин, А.

Кирпичников, В. Каргалов) пыталась свести воедино информацию обоих источников. Между

тем, профессор А.А. Горский, автор двух фундаментальных монографии «Москва

и Орда» (2001) и «Русь: от славянского расселения до Московского царства» (2004),

детально проанализировав весь комплекс доступных письменных источников,

вполне аргументировано предположил, что накануне Куликовской битвы под

знаменами Дмитрия Московского собрались:

1) Полки всех крупных великокняжеских городов, то есть Владимира, Москвы,

Суздаля, Коломны, Звенигорода, Можайска, Волока, Серпухова, Боровска,

Дмитрова, Переяславля, Юрьева, Костромы, Углича, Галича, Бежицкого Верха, Вологды

и Торжка.

2) Дружины одиннадцати удельных князей —

Владимира Андреевича

Серпуховского, Федора Романовича Белозерского, Ивана Васильевича Вяземского, Андрея

Федоровича Ростовского, Андрея Федоровича Стародубского, Василия Васильевича

Ярославского, Федора Михайловича Моложского, Семена Константиновича

Оболенского, Ивана Константиновича Тарусского, Василия Михайловича Кашинского,

Романа Семеновича Новосильского и трех князей-изгоев Романа Михайловича Брянского,

Андрея Ольгердовича Полоцкого и Дмитрия Ольгердовича Трубчевского.

26 августа 1380 г. в пограничной Коломне Дмитрий Иванович провел смотр всех

полков и отдал приказ об организации походного строя. Все прибывшие силы

посадских ополченцев и княжеских дружинников были сведены в пять

тактических единиц —

Передовой полк, Большой полк, Полк правой руки, Полк левой

руки и Резервный полк. Для каждого тактического полка были назначены старшие

воеводы, которым подчинялись князья и воеводы организационных полков, в том

числе московские бояре Михаил Иванович Бренк, Иван Родионович Квашня,

Семен Данилович Мелик, Михаил Иванович Акинфов, Тимофей Васильевич Окатьев,

Микула Васильевич Вельяминов, Федор Васильевич Грунка, Лев Иванович Морозов,

Андрей Иванович Серкиз и другие.

Оценив сложившуюся обстановку, в том числе то обстоятельство, что на сторону

Мамая перешел рязанский князь Олег Иванович, Дмитрий вышел в поход по левому

берегу Оки, дабы «никто же не коснися ни единому вллсу» здешних обитателей.

Дойдя до устья Лопасни, он форсировал Оку и, резко повернув на юг, двинулся

к границам Орды. 6 сентября 1380 г. русская рать достигла верховьев Дона, где,

разбив ордынский сторожевой отряд, встала лагерем на левом берегу реки.

Противоречивость различных исторических источников с большим трудом позволяет

реконструировать и точное место, и сам ход Куликовской битвы, что довольно четко

видно при анализе многочисленных работ, принадлежащих перу М.Н. Тихомирова,

А.Е. Разина, А.Н. Кирпичникова, Р.Г. Скрынникова, В.А. Кучкина, А.Е. Петрова

и других известных историков. Поэтому нам придется изложить традиционный

Тема:

БОРЬБА ТВЕРИ И МОСКВЫ ЗА ГЕГЕМОНИЮ В СЕВЕРО-ВОСТОЧНОЙ РУСИ (I ЭТАП ОБЪЕДИНЕНИЯ

РУССКИХ ЗЕМЕЛЬ 1300-1389) 205

взгляд на эту битву, который отражен в самом подробном и одновременно самом

критикуемом источнике —

«Сказании о Мамаевом побоище». Причем, сразу

оговоримся, что популярные лженаучные басни современных «евразийцев» (Л.

Гумилев, В. Кожинов) и «новохронологов» (А. Фоменко, Г. Носовский) мы оставим без

комментариев в виду их откровенной патологии.

Подойдя к левому берегу Дона, в деревне Чернова, «сташа ту и много думлюще»,

все князья и воеводы бурно обменялись мнением о дальнейшем плане действий.

Вероятно, изначально Дмитрий Московский не собирался форсировать Дон, однако

получив известие от новых «сторожей» —

Петра Горского и Карпа Олексина, что

Мамаева орда кочует у Кузьминой гати в ожидании подхода войск Ягайло Литовского

и Олега Рязанского, он принял решение переправиться на правый берег Дона и дать

сражение Мамаю на расположенном здесь Куликовом поле. Причем, сразу после

переправы через Дон он приказал сжечь все пять мостов, заявив своим ближним

князьям и боярам: «лще повием, то спАсемся, лще ди умрем, то вси овщую смерть

приемем от князя и до простого смердл».

Многие историки (Л. Гумилев, В. Кожинов, Н. Борисов, В. Каргалов) именно

этот моральный аспект выдвигают в качестве основного аргумента сожжения

мостов через Дон. Однако известный военный историк Е.А. Разин абсолютно верно

указал, что помимо этого аспекта, важную роль в принятом решении имели

тактические соображения. Во-первых, переправа через Дон дала возможность сохранить

стратегическую инициативу и, во-вторых, это обстоятельство позволило Дмитрию

Московскому обезопасить свои тылы в случае подхода к полю битвы союзных

Мамаю литовских и рязанских полков.