1890-Х годов он предполагал осуществить публикацию в ближайшем будущем, и

существенные части работы были уже определенно готовы. Но его интересы и

размах исследований продолжали расширяться. Он счел необходимым вторгнуться в

другие дисциплины. Философия, психология и этнография [чтобы представить

влиятельность Менгера отметим, что его идеи были внедрены в антропологию

Ричардом Торнвалдом, одним из его студентов] требовали все большего времени, а

публикация работы все откладывалась. В 1903 году, в сравнительно раннем

возрасте 63 лет он даже оставил кафедру, чтобы иметь возможность полностью

посвятить себя работе. [В результате почти все позднейшие представители

австрийской школы ("третье поколение"), такие как профессора Ганс Майер,

Людвиг фон Мизес и Джозеф Шумпетер были учениками не Менгера, но Б°м-Баверка

или Визера.] Но результаты не удовлетворяли его, и он продолжал работать в

усиливающемся одиночестве старости, и умер в 1921 году, дожив до почтенного

возраста -- 81 год. Просмотр рукописей показал, что в какой-то момент

значительная часть работы должно быть была готовой к публикации. Но даже когда

силы начали покидать его, он продолжал пересматривать и переиначивать рукописи

столь основательно, что было бы очень трудной, а может быть и невыполнимой

задачей восстановить целое. Некоторые материалы, имеющие отношение к предмету

Grundsatze и частично предназначенные для нового издания, были включены его

сыном в новое издание работы, опубликованное в 1923 году. [Carl Menger,

Grundsatze der Volkswirtrschaftslehre, Zweite Auflage mit einem Gekeitwort von

Richard Schuller aus dem Nachlas herusgegeben von Karl Menger, op. cit.

Рассмотрение всех изменений и дополнений, сделанных в этом издании, можно

найти у F.X. Weis, "Zur zweiten Auflage von Carl Mengers Grundsatzen",

Zeitschrift fur Volkwirtschaft und Sozialpolitik, N.S., vol. 4, 1924.] Гораздо

большая часть материалов осталась, однако, в форме обширных и неупорядоченных

рукописей, которые можно было бы сделать доступными для читателей только

долгим и терпеливым трудом очень искусного редактора. В настоящее время, во

всяком случае, результаты последних трудов Менгера следует считать

утраченными. [В 1985 году незадолго до своей смерти Карл Менгер мл. почти

закончил биографию своего отца, и семья Менгер, следуя его распоряжению,

доверила завершение рукописи профессору Альберту Цлабингеру, директору

института Карла Менгера в Вене. Кроме того, коллекция рукописей Карла Менгера

была недавно приобретена университетом Дьюка. -- амер. изд.]

Рискованная попытка дополнить этот очерк научной карьеры рассказом о его

личности и характере была бы непозволительна для того, кто практически не

встречался с ним лично. Но поскольку нынешнее поколение экономистов почти

ничего о нем не знают, а обстоятельного литературного портрета не существует

[стоит отметить краткие очерки, оставленные Ф. фон Визером в Neue

osterreichische Biographie (Vienna: Amalthea, 1923), and Р. Цукеркандлем в

Zeitschrift fur Volkswirtschaft, Sozialpolitik und Verwaltung, vol. 19, 1911],

может быть не вовсе неуместна попытка свести воедино устную традицию Вены и

некоторые письменные свидетельства его друзей и учеников. Естестенно, что эти

воспоминания относятся только ко второй половине его жизни, когда он

устранился от активного участия в делах этого мира и погрузился в спокойную и

замкнутую жизнь ученого, которую целиком поглощали преподавание и исследования.

Впечатления молодого человека от одного из редких случаев оказаться рядом с

легендарной фигурой хорошо переданы на известной гравюре Ф. Шмутцера (F.

Schmutzer). Не исключено, что этот мастерский портрет сформировал

сохранившийся образ Менгера не в меньшей степени, чем личные воспоминания.

Нелегко забыть выполненные резкими и ясными штрихами массивную, хорошо

вылепленную голову и громадный лоб. Среднего роста [первоначально в тексте

было "высокого". В немецком варианте статьи в 1968 году Хайек пишет: "Следует

заметить, что единственное внесенное мною в текст изменение касается той

единственной детали, о которой я мог бы свидетельствовать по собственному

опыту. В исходном английском тексте я описал Карла Менгера как высокого

человека, и именно это впечатление произвел на меня этот достойный человек,

когда мы оказались рядом на церемониале Венского университета. Но все знавшие

его лучше заверили меня позднее, что он был самое большое среднего роста" --

амер. изд.], с пышными волосами и бородой -- в период расцвета Менгер должен

был производить чрезвычайно сильное впечатление.

После его отставки стало традицией, что молодые экономисты, вставшие на путь

академической карьеры, совершали паломничество в его дом. Менгер принимал

посетителей добродушно и сердечно, вовлекал в разговор о внешнем мире, который

он знал так хорошо и от которого отошел, получив от него все, чего желал. Он

сохранял несколько отстраненный, но живой интерес к развитию экономической

теории и к университетской жизни до конца своих дней и когда гаснущее зрение

смирило в нем ненасытного читателя, он заставлял визитеров рассказывать о

своей работе. В свои старческие годы он производил впечатление человека,

который после долгой активной жизни продолжает действовать не ради долга перед

самим собой или кем-либо еще, но ради чистого интеллектуального удовольствия

движения в среде, с которой сроднился. В свои последние годы он, пожалуй,

отчасти соответствовал популярному представлению об ученом, как о человеке не

от мира сего. Но это не было результатом узости сознания. Это был сознательный

выбор зрелого человека, насытившегося богатым и разнообразным опытом.

Ведь если бы Менгер желал того, у него бы не было недостатка ни в

возможностях, ни во внешних знаках отличия, чтобы стать одной из самых

влиятельных фигур в общественной жизни. В 1900 году ему предоставили

пожизненное место в верхней палате парламента Австрии. Но его мало

интересовала возможность участвовать в работе парламента. Для него мир был

скорее объектом исследования, а не действия, и только по этой причине близость

к нему доставляла Менгеру такую радость. Тщетно искать каких-либо политических

высказываний в его печатных работах.[Но теперь смотри Streissler, "Carl Menger

on Economic Policy: The Lectures to Crown Prince Rudolph", op. cit. Штрейсслер

сообщает, что "конспекты Рудольфа рисуют Менгера как чистой воды классического

либерала, который предусматривал куда меньшую роль для государства, чем даже

Адам Смит" (р. 110). -- амер. изд.] На деле он тяготел к консерватизму или

старомодному либерализму. Нельзя сказать, чтобы он вовсе не симпатизировал

движению за социальные реформы, но социальный энтузиазм никогда не оказывал

воздействия на его холодную логику. В этом, как и во многом другом, он

представлял занятную противоположность своему более страстному брату Антону.

[Братья были постоянными членами группы, которая в 1880--1890-х гг. почти

ежедневно собиралась в кафе напротив университета, и первоначально состояла из

журналистов и бизнесменов, которых постепенно вытеснили бывшие ученики и

студенты Менгера. Именно через этот кружок, по крайней мере до своей отставки

из университета, Менгер сохранял контакт, а отчасти и влияние на текущие дела.

Контраст между двумя братьями хорошо изобразил один из самых выдающихся

учеников Менгера Рудольф Сигхарт. Rudolf Sieghart, Die letzten Jahrzehnte

einer Grosmacht (Berlin: Ullstein, 1932), p. 21. "Братья Менгеры были странной

и необычной парой: с одной стороны Карл, основатель австрийской школы

экономической теории, открывший психоэкономический принцип предельной

полезности, учитель кронпринца Рудольфа, журналист в молодости, хорошо

изучивший большой мир и готовый отвернуться от него, революционер в своей

области, но скорее консерватор в политике; с другой стороны Антон, несветский,

постепенно терявший интерес к собственной области -- гражданскому праву и

администрации, и вовлекавшийся в область социальных проблем и в рассуждения о

роли государства в их решении, страстно увлеченный проблемами социализма. Вот

Карл, мастер ясного и общедоступного изложения, бесстрастный на манер Ранке; а

вот Антон, довольно темный писатель, которого привлекали все формы проявления

социальных проблем -- в гражданском праве, в экономике и политической жизни. У

Карла Менгера я научился знанию методологии экономической мысли, а влияние

Антона Менгера сказалось в выборе проблем, которые занимали меня."] Но

поколения студентов помнят Менгера как одного из лучших преподавателей

университета [Необычайно велико число людей, которые в то или иное время

принадлежали к узкому кругу учеников Менгера, а позднее оставили след в

общественной жизни Австрии. К именам тех, которые уже упоминались в тексте,

можно добавить еще следующие имена людей, сделавших тот или иной вклад в

литературу по техническим проблемам экономической теории: Карл Адлер, Стефан

Бауэр, Мориц Дуб, Маркус Эттингер, Макс Гарр, Виктор Гратц, И. фон

Грубер-Меннингер, А. Красни, Д. Сигхарт, Вильгельм Розенберг, Герман

Шварцвальд, У. Швидланд, Н. Кунвальд, Эрнст Сейлер и Ричард Торнвальд.], и

благодаря этому он оказывал столь большое косвенное влияние на общественную

жизнь Австрии. [Но через своего брата Макса, который многие годы входил в

Совет Австрийской империи, и через различных знакомых по кафе, Менгер довольно

долгое время оказывал существенное влияние на политические и экономические

взгляды либерально настроенных немецких депутатов палаты представителей.] Во

всех воспоминаниях согласно превозносится прозрачная ясность изложения. Можно

привести здесь как характерный пример следующее впечатление молодого

американского экономиста, который посещал лекции Менгера зимой 1892--1893

годов. "Профессор Менгер достаточно молод в свои 53 года. На лекциях он редко

обращается к своим заметкам, разве что нужно уточнить цитату или дату.

Кажется, что мысли приходят к нему прямо по ходу лекции, и он выражает их

языком столь ясным и простым, и сопровождает настолько уместными жестами, что

слушать его просто одно удовольствие. Студент чувствует, что его не погоняют,

но ведут к выводам, и когда они достигнуты, то возникают в уме не как нечто

навязанное извне, но как естественный результат собственного размышления.

Говорят, что кто регулярно ходит на лекции профессора Менгера, тому не нужна

дополнительная подготовка к выпускным экзаменам по политической экономии, и я

готов верить этому. Я редко, а может быть и никогда не слушал лектора,

обладающего таким же даром соединять ясность и простоту изложения с

философской широтой воззрений. Его лекции крайне редко бывают недоступны самым

посредственным студентам, и при этом они всегда поучительны для самых

одаренных." [Henry R. Seager, "Economics at Berlin and Vienna", Journal of

Political Economy, vol. 1, 1893, pp. 236--262, esp. p. 255, переиздано автором

в Labor and Economic Essays (New York: Harper, 1931)] Особенно живые

воспоминания сохранили его студенты о сочувственном и тщательном изложении

истории экономических учений, а мимеографированные копии его лекций по

государственным финансам студенты пытались раздобыть для подготовки к

экзаменам еще двадцать лет спустя после его отставки.

Но лучше всего его великий дар учителя раскрывался на семинарах, которые

собирали узкий круг наиболее развитых студентов, а также тех, кто уже давно

защитил свои докторские диссертации. Иногда при обсуждении практических

вопросов семинар уподоблялся парламентским слушаниям, и один из участников

должен был выступать pro, а другой -- contra. Однако чаще основой долгих

дискуссий был тщательно подготовленный одним из слушателей доклад. Как

правило, Менгер предоставлял дискутировать студентам, но зато он с бесконечным

терпением помогал им готовить выступления. Мало того, что он предоставил в

полное пользование студентам свою библиотеку, и даже покупал для них особенно

нужные книги, но он по много раз прочитывал с ними рукопись, обсуждая не

только главную тему ее, но даже "обучая их приемам красноречия и технике

дыхания" [см. Viktor Gratz, "Carl Menger", Neues Wiener Tagblatt, February 17,

1921].

Новичкам поначалу бывало нелегко установить близкие отношения с Менгером. Но

как только тот обнаруживал в студенте особый талант и включал его в избранный

круг участников семинара, он начинал, не жалея сил, помогать студенту в

работе. Общение с участниками семинара не ограничивалось академическими

дискуссиями. Он часто приглашал семинар на воскресные поездки за город, либо

брал отдельных студентов на рыбалку. Рыбалка явно была единственным его

развлечением. Но и сюда, как во все, что делал, он вносил дух науки, пытаясь

овладеть каждым приемом ловли и быть в курсе литературы о рыбалке.

Было бы трудно вообразить Менгера страстно увлеченным чем-либо, что так или

иначе не было связано с господствующим делом его жизни, с изучением

экономической теории. Но было и еще одно дело, которому он отдавался столь же

полно: собирание и сохранение библиотеки. Экономический раздел этой библиотеки

должен быть отнесен к трем или четырем лучшим собраниям, когда-либо

принадлежавшим частному лицу. [В статье в International Encyclopedia of the

Social Sciences Хайек пишет, что в 1911 году Менгер оценивал величину

библиотеки примерно в 25 тыс. томов. -- амер. изд.] Но помимо экономических

книг, там были почти столь же богатые коллекции этнографической и философской

литературы. После его смерти большая часть этой библиотеки, включая весь

экономический раздел, отправилась в Японию, и сейчас сохраняется как отдельное

собрание в библиотеке школы экономической теории в Токио (теперь университет

Хитоцубаши). Только в экономическом разделе опубликованного каталога

насчитывается более 20 тыс. наименований. [Включающие несколько портретов

Менгера Katalog der Carl Menger-Bibliothek in der Handelsuniversitat Tokyo,

Erster Teil, Sozialwissenchaften (Tokyo: Bibliothek der Handelsuniversitat,

1926), и Katalog der Carl Menger-Bibliothek in der Hitotsubashi Universitat,

vol. 2 (Tokyo: Bibliothek der Hitotsubashi University, 1955). Профессор Emil

Kauder в двух эссе "Menger and his Library", в Economic Review, Hitotsubashi

University, vol. 10, 1959, и "Aus Mengers nachgelassenen Papieren", в

Weltwirtschaftliches Archiv, vol. 89, 1962, анализирует рукописные заметки на

полях некоторых книг из Менгеровской библиотеки, бросающие некоторый свет на

развитие ряда его идей.С его помощью библиотека университета Хитоцубаши в 1961

и 1963 годах мимеографировала малотиражное издание заметок к двум томам под

следующими названиями: "Carl Mengers Zusatze zu Grubsatze der

Volkwirtschaftlehre", и LCarl Mengers erster Entwurf zu seinem Hauptwerk

"Grundcatze", geschrieben als Anmerkungen zu den "Grundsatzen der

Volkwirtschaftslehre" von Karl Heinrich Rauv.<В статье в International

Encyclopedia of the Social Sciences Хайек пишет об этих примечаниях: "Недавняя

<1963> публикация примечаний от 1870 года к книге Рау дает основание для

вывода, что Менгер развил свою теорию ценностей анализируя именно это

изложение классической доктрины. В немецкой и французской экономической

литературе начала века Менгер должен был найти изобилие материала для

построения развитого анализа с позиций полезности. (В английской литературе

традиция анализа с позиций полезности сохранилась не столь хорошо.) Сейчас

появились основания считать, что среди доступных ему книг была также работа

австрийского экономиста Joseph Kudler, Die Grundlehren der Volkwirtschaft

(Vienna: Braumuller & Seidel, 1846). Среди его источников скорее всего не было

книги автора, который является наиболее тесным его предшественником -- Gossen,

Entwicklung der Gesetze des menschlichen Verkehrs (Braunschweig: Bieweg,