Тексты (социология) / Ф. Теннис

Духовная революция породила для нового общества и для нового государства новое миросозерцание как социальную движущую силу. Это миросозерцание предназначало себя для руководства государством и обществом. Оно всецело порывало с религиозной идеей, или ее псевдонаучным выражением - теологическим миросозерцанием. Случалось, что это новое общественное сознание снова облекалось в старые формы богословских воззрений, по внешности даже часто подчинялось им но и тут оно все-таки шло своими собственными путями, создавало свои понятия и идейные ценности, становившиеся общим достоянием. Благодаря Реформации и последовавшим за ней страшным войнам. Германия представляла собой наиболее свободную почву для идейного творчества. Из самого запустения своей политической и экономической жизни она извлекала необходимый досуг и склонность к этому творчеству, и в области духовной революции Германия стоит на первом плане. Философия Канта, увидевшая свет в последней четверти XVIH века, создает в качестве критики разума новый теоретический базис для свободного господства разума в сфере познания и хотения. Развитие естественных наук, в высшей степени благоприятствующих великим нововведениям в обществе и государстве, совершается во всех странах независимо от этой философии. Но в естественных науках все больше и больше приобретает свое господство элемент жизни с присущей ему идеей развития; между тем, жизнь и развитие не могут быть поняты без помощи критической философии. Историческое (реакционное) мировоззрение возрастает против революций в государстве и обществе и отрицает их, не понимая; рационалистическое — механически-научное - мировоззрение признает революцию, также не понимая ее. Только философское, критико-диалектическое миропонимание постигает революцию в ее необходимости, ее причинах и ее результатах, в конечном счете, не признавая и не отрицая ее.

Во всех трех отношениях - промышленном, политическом и духовном - мы говорим о революциях, хотя новый порядок появляется лишь как итог закономерной революции и трех предшествующих столетий. Все нововведения во всех областях представляют собой члены непрерывной цепи, хотя бы даже при своем появлении они и производили впечатление катастроф. Элементы нового мира ведут свое происхождение от старой культуры, построенных на развалинах античной Эллады и Римской империи и исполненной духом христианства, родившегося на Востоке. Новый мир отрицает эту культуру, но по-прежнему укрывается под его сенью. Только когда мы признаем и находим, что новое общество, новое государство и новое мировоззрение, которыми завершается старая культура подобно тому, как жизнь завершается смертью, - могут и должны содержать в себе основы новой культуры, только тогда мы охватываем и постигаем во всей полноте особый смысл этих революций и их поворотный характер.

С этим стоит в связи и на этом покоится развитие социального вопроса, двигательной силой которого являются классовые противоречия и борьба классов внутри нового общества, внутри нового государства и внутри нового социального мировоззрения. Сообразно природе вещей, центральное место в этой борьбе занимает низший класс, в котором, как его сознательный слой, выделяются промышленные рабочие, пролетариат городов, особенно крупных городов. Именно положение этого класса и все его отношения оказываются стоящими под знаком вопроса, он чувствует себя классом страдающим и страстно борется за улучшение своей участи.

В своей борьбе рабочий класс с самого начала и до сих пор прежде всего добивается того, что не только вытекает из идеи нового общества, из идеи нового государства и из идеи нового общественного сознания, но по праву относится к самому существу этих новых идей. Пролетариат борется за свое равноправие, за то, чтобы осуществить свои права свободных и взрослых людей, осуществить свои интересы и свои желания.

Прежде всего, это равноправие имеет громаднейшее значение для заключения рабочего договора, т.е. для продажи рабочим своей рабочей силы. Постоянно оспариваемым, долгое время отнятым, затем урезанным и всегда подверженным новым нападениям правом является право коалиции, право союзов. Борьба за право коалиции тянется с конца ХУШ века и до наших дней, во всех странах современной промышленности и современной цивилизации.

Другая сторона равноправия - это равенство прав политических. Борьба, которая ведется в этом направлении, связана прежде всего и теснее всего с вопросами избирательного права. В этой области борьба не закончена еще почти повсюду, и даже завоеванные позиции не обеспечены от новой потери их, не говоря уже о постоянных покушениях на приобретенные права.

Наконец, третий вид равноправия - это равноправие в сфере духовной жизни. Относящиеся сюда права касаются общего мировоззрения и религиозных убеждений, а также их публичного выражения. Здесь мы прежде всего встречаем право свободы совести, имеющее не только то специфически-вероисповедальное значение, в каком впервые новый правящий класс потребовал это право у старшего господствующего сословия и взял под свою защиту. Пролетариат хочет добиться этого права и для себя, для своих мнений, в особенности для тех мнений, которые неугодны правящим классам и подобно тому, как некогда ереси в церковной практике, объявляются недозволенными или даже позорными и преступными. Процесс борьбы за этот третий вид равноправия находится, по-видимому, еще в самом начале.

Всякого рода борьба пролетариата с буржуазией из-за равноправия является обоснованной, ибо она направлена против буржуазии и против государственной власти, которая одна только "естественное" (т.е. свыше данное) равенство прав может облечь в положительные и действительные формы и защищать эти формы. Но если только государственная власть является выразительницей интересов и мнений буржуазии, то она отказывается признавать и поддерживать равенство прав на том вымышленном или действительном основании, что такое равенство противоречит данному благу, охранять которое государственная власть считает своим призванием. Представители власти выдвигают против естественного права соображения целесообразности - salus publica, или интерес государства. В этом Деле им оказывают могущественную поддержку уцелевшие или только отчасти растворившиеся в рядах новых повелителей элементы старого господствующего сословия. Это сословие сохраняет особую интимную приязнь даже к изменившей свою форму государственной власти. До тех пор, пока оно само обладает руководящим влиянием на государство, оно стремится спасти для этого государства принцип авторитета, естественность и божественность которого феодалы отстаивали раньше, только ради своих общих выгод. Следуя своей сущности и своим традициям, старые феодалы отрицают идеи нового общества, нового государства и нового общественного сознания. Для них не имеет принудительной силы та логика, по которой приходится считать несправедливым со стороны буржуазии отказ в Равноправии низшим классам. Согласно собственным воззрениям феодала, эти Классы по праву должны быть низшими. Естественно, поэтому, что буржуазия Карается насколько возможно теснее сблизиться со старым господствующим сословием, даже слиться с ним или, по крайней мере, укрыться за его спиной.

С другой стороны, из всех политических и социальных столкновений всегда вытекает тот опыт, что когда двое борются, есть некто третий, кому идет на пользу эта борьба. Таким "третьим" бывает старое господствующее сословие, при столкновениях между старым и новым правящим сословием. Это новое господствую, щее сословие, которому так широко благоприятствуют все существующие отношения и прежде всего рост промышленности и городов, неизмеримо увеличивающий его силу, капитал и власть капитала, - новое господствующее сословие лишено этого ценного преимущества. Для него нет почвы, по крайней мере нет до тех пор пока сельский пролетариат, соответственно ничтожный по численности, не приобретет сознания противоположности своих интересов интересам землевладельцев. Первое время такие протесты частью являются простыми следствиями той более основной борьбы, которую пролетариат ведет против нового господствующего сословия, служащего, таким образом, своего рода буфером для старых господ; частью же рабочий класс выступает здесь в согласии с буржуазией или даже под ее предводительством, увеличивая ее силу и делая ее тем более опасной для старого господствующего сословия. Вообще говоря, помимо случаев единоборства, когда следует обращать внимание на то, в каком сочетании соединены между собою две силы, которые идут против третьей. При этом можно наблюдать три следующие положения:

1) буржуазия и пролетариат против старого господствующего сословия,

2) старое господствующее сословие и пролетариат против буржуазии,

3) старое господствующее сословие и буржуазия против пролетариата.

Не говоря уже о многих возможных осложнениях, заметим еще, что значительная разница обусловливается тем обстоятельством, какая из двух объединившихся сил стоит на переднем плане и выступает как истинная представительница боевого знамени. Впрочем, кроме этих трех главных лагерей, следует еще принимать во внимание четвертую группу - старый народ, состоящий из крестьян (придатком к которым служит по большей части класс сельских батраков), из ремесленников и из слоев, промежуточных между двумя последними. Важность этой четвертой зависит от того, насколько она сохранила силы по своей численности и по упорству своих желаний. Составляющие ее элементы, как уже было сказано, непосредственно и по преимуществу, именно в качестве страдающей стороны, участвуют в развитии капитализма, а тем самым и в развитии социального вопроса. Однако их недовольство все более и более отступает на задний план перед недовольством промышленного пролетариата. Лишь только оно проявляется в упорных формах, оно примыкает к недовольству старого господствующего сословия и подчиняется ему. Часть крестьянского сословия, состоящая из зажиточных землевладельцев, а среди ремесленников, гордые своими цеховыми привилегиями мастера - чувствуют свое родство со старым феодальным сословием, разделяют его отвращение к вновь выдвинувшимся силам. С другой стороны, из обоих слоев непрерывно поднимаются элементы, которые переходят в ряды нового, по самой природе вещей довольного, господствующего сословия, становятся капиталистами и буржуа и усваивают идеи нового времени. Главным образом, отдельные лица из беднейшей массы этих слоев спускаются в пролетариат, отчасти впитываются им и проникаются его воззрениями. При этом против такого хода вещей может быть с успехом направлено вмешательство государства, являющегося частью представителем старого, частью представителем нового господствующего сословия. Таким образом старый слой подвластных как бы разрывается на части и направляется и в ту и в другую сторону. И тут уже от политической мудрости и ловкости трех главных лагерей зависит решение вопроса, к кому из противников примкнут эти элементы. Прибавим, что фактическое положение вещей скорее всего содействует консервативному лагерю.

К борьбе пролетариата за права и за равенство прав присоединяется далее борьба за интересы. В значительной степени непосредственная борьба первого рода служит лишь средством для борьбы за интересы, в особенности, если дело идет о материальных, экономических, т.е. именно о насущных для бедняков жизненных интересах, о "достойном человека" существовании. В более широком смысле борьба отвечает всеобщему, специфически буржуазному (торговому, капиталистическому) стремлению к силе - ради прибыли и богатства, к прибыли и богатству - ради силы, почета и влияния. Это стремление заявляет о себе то оборонительными, то наступательными действиями. В борьбе интересов между двумя большими и главными классами нашего времени - классом промышленных предпринимателей (работодателей, капиталистов) и классом промышленных рабочих (мастеровыми, вспомогательным персоналом, нанимающимися на работу) - спор идет, прежде всего о высоте заработной платы и наряду с этим о других, более или менее примыкающих сюда, условиях труда, среди которых первое место занимает продолжительность рабочего времени. Борьба за право коалиции и за признание предпринимателями рабочих союзов находится в весьма осязательном взаимодействии с этой борьбой интересов. И над борьбой за социальные интересы в постоянной связи с ней, поднимается борьба за политические интересы, которым снова отвечает борьба за политические права, хотя последняя, как и всякая борьба за право, имеет самостоятельное и идеальное значение. В борьбе за политические интересы дело идет частью о том, чтобы государственная власть оказывала предпочтение тем или другим из различных и противоречащих друг другу интересов и прав, частью о специальной государственной помощи для охраны или улучшения материального и идейного положения известного класса общества. Борьба за идеальные интересы, к числу которых в известном смысле принадлежат также и права, выражается в борьбе за мнения, учения, теории, догматы, символы веры, в борьбе в свою очередь, родственной всякой классовой борьбе. Подобно тому, как борьбу за политические интересы отличают от борьбы за политические права, (и борьбу за экономические интересы - от борьбы за социальные права) - подобно этому следует отличать борьбу за мнения от борьбы за право на собственные мнения или от борьбы за свободу совести.

Класс рабочих (промышленных) в политической области борется частью за признание государством и охрану его равноправия, частью, подобно другим классам, за особое законодательство, направленное к его выгоде. В своих домогательствах пролетариат опирается на экономическую слабость рабочих в борьбе с капиталом и на назначение государства, как представителя всей совокупности граждан, защищать и охранять слабых. Это требование благоприятной для рабочих "социальной политики" завершается стремлением к коренному переустройству отношений собственности, т.е. к переустройству существующего, а именно, капиталистического общественного порядка. Чисто политические тенденции частью идут впереди этого стремления, частью примыкают к нему. Республика, которая по общему правилу признается общественным мнением за наиболее подходящую для нового общества форму государственного строя, - становится, в виде демократической Республики, теоретическим символом веры пролетариата, и он пытается или, по крайней мере, желает воплотить в жизнь эту идею республики.

Сообразно данной выше характеристике "революций", лежащих в основе развития социального вопроса в его современном виде - борьба и успехи пролетариата втрех главных странах новейшей культуры имеют различную сущность и различный вид. В Великобритании, и по своей сущности, и по своему виду эти успехи относятся преимущественно к экономической области, во Франции - преимущественно к политической, в Германии - преимущественно к области идейной.

последующем очерке мы рассмотрим поэтому отдельно процесс развития в из названных стран и дадим в заключение, как общую оценку современному положению вещей, так и те предсказания, какие можно сделать относительно Развития социального вопроса в будущем.

В сфере экономической борьбы на первом плане стоят профессиональные союзы и их права. Политическая борьба находит самое яркое свое выражение, как борьба за республиканскую форму государственного строя. Духовная борьба ведется, главным образом, за идеи социализма. В каждой из упомянутых великих наций резко проявляются и имеют большое значение все три стороны развития, но эти стороны всюду неравномерно подчеркнуты, и это последнее обстоятельство стоит в зависимости от преобладания нового общества, преобладания нового государства или преобладания нового общественного сознания. В рамках каждой из этих форм пролетариат борется за свое равноправие, за свои интересы, за свои убеждения и идеалы. Борьба рождается из потребностей его души. И ту же борьбу во имя пролетариата ведет известная часть мужчин и женщин, по рождению и по положению принадлежащих к другим классам. К этим явлениям и к этим фактам присоединяются и смешиваются другие факты, а именно союзы. Борьба пролетариата прежде всего и непосредственно направлена против прав (т.е. против присвоенных привилегий), против мнимых или действительных интересов и против всего мира идей нового господствующего сословия, или буржуазии. Этим, в существе дела, объясняется тот факт, что на помощь пролетарской борьбе приходит отчасти старое господствующее сословие, которое оттеснено на задний план новыми владыками и постоянно готово вступить в соперничество с ними. На этой почве возникает то сочетание, которое было отмечено выше, как второе из этих трех возможных положений. В области экономической феодальное сословие всегда склонно удовлетворить рабочих, требующих равноправия с фабрикантами, если только собственные привилегии феодалов остаются при этом незатронутыми или даже могут быть таким путем упрочены. В политической области такое сочетание означает вмешательство феодалов в пользу социального законодательства. В духовной области то же явление характеризуется "христианским социализмом" -католического или протестантского толка, безразлично. Но с другой стороны, феодальное сословие враждебно относится к вольностям буржуа и рабочих и потому, когда буржуа идут на бой за свою свободу, они борются в то же время отчасти и за свободу рабочих. И эти последние, сообразно общим материальным и духовным условиям своего положения, идут в хвосте у буржуазии до тех пор и постольку, пока и поскольку противоречие между идеями и интересами рабочих и идеями и интересами капиталистов остается неразвитым или может оказываться затушеванным. Следовательно, первое из указанных нами сочетаний в известной мере всегда является и остается признаком эпохи. Но для того, чтобы удержать это соотношение или по возможности и, по крайней мере, глядя по обстоятельствам, возобновлять его, - буржуазия должна делать пролетариату уступки и в тех областях, где противоречие их интересов уже обнаружилось. Необходимость таких уступок, наряду с другими факторами, содействует распадению буржуазии на два лагеря, при этом более сильные (более богатые) элементы буржуазии гораздо охотнее заключают мир со своим старым и знатным врагом (старым господствующим сословием) - хотя бы и ценой частичного подчинения его прихотям. Зато с новым, менее знатным противником эти элементы не вступают в переговоры, хотя они могли бы стать его вождями, согласившись уступить ему равенство прав. Таким образом, положение вещей всегда снова приводит нас, как к наиболее вероятному, к третьему сочетанию, при котором пролетариат остается предоставленным исключительно самому себе, а обе социально господствующие группы выступают против него и как политические силы. Эти сочетания лишь в незначительной степени видоизменяются вследствие частичной независимости научной и философски мысли и ее влияния на общественное мнение.

9