По этапу

Даугавпилсский лагерь находился в крепости царских времен и предназначался для дальнейшей этапной пересылки в Германию. Виталий Заветный прибыл сюда с эшелоном в марте 1942 года.

Узников повели в баню, потом всем сделали уколы, чтобы «не привезли заразу на территорию великой Германии»³. В Германию Виталий попал в числе других парней - молодых, способных трудиться на благо арийской расы. Слабых и больных расстреляли. Кто покрепче - повезли через Литву в немецкие концлагеря. К счастью, Господь сохранил Тальку Заветного. Он остался жизнелюбивым, добрым, оптимистом. Наверное, человек до конца своих дней остается таким, каким сформировался в детстве. Я убедилась в этом: Виталий Максимович и в 85 - все тот же мальчишка, настоящий холмич, а в глазах его - веселый и озорной блеск, когда он рассказывает о довоенной жизни, своих ровесниках, семье, друзьях, рыбалке... Как же неимоверно трудно было сохранить любовь к жизни и людям в кромешном аду лагерей, задачей которых было превратить человека в животное.

Ведь и фамилия у Виталия Максимовича необычная - Заветный. Вспоминается завет Бога с человеком. Конечно, это Он столько раз протягивал свою любящую, милующую руку, спасая Виталия. Ведь без Его воли и волос с головы человека не упадет. Под Варной он уцелел чудом: беговая, необъезженная лошадь несла его на бешеной скорости. Она не знала узды. Когда Виталий натягивал удила, летела во весь опор, как стрела. А впереди - взорванный мост, отвесный берег - круча и пропасть с торчащими искореженными штырями металлических опор. На всю жизнь Виталий Максимович запомнил ощущение чуда: его словно кто-то взял на руки и бережно посадил на сохранившиеся остатки настила моста. Лошадь в стремительном галопе прыгнула на железную опору, проткнувшую ее насквозь. Пожилой военный был изумлен:

- Видно, сынок, крепко мать за тебя Богу молится, не иначе как в рубашке родился, защищенный.

В Германии Виталий прошел еще три жестоких круга ада. Помните «Божественную комедию» итальянского писателя Д. Алигьери. Одна ее часть так и называется - «Ад». Данте закончил свою поэму в 1321 г., когда на земле не существовало фашистских концлагерей. Ад, о котором нельзя читать без леденящего ужаса, к несчастью, воплотился в действительность в 40-х годах ХХ века, когда на земле родился варварский, бесчеловечный фашизм.

За колючей проволокой поют соловьи

В Германии четвертым за последние два года концлагерем стал для В. Заветного Штаргард (ныне это польский город Старгард). Он рассказывал, что уже в мирной жизни сотни раз вспоминал «казавшуюся нескончаемой дорогу, по которой узников из эшелона под конвоем вели по городу строем. Немцы с ненавистью швыряли в них комья грязи, лили помои, плевали» ¹. Словно вся мировая ненависть сконцентрировалась и обрушилась на едва державшихся на ногах, изнуренных заключенных. Каторжные работы в лагере, в поле под конвоем, лютый голод, гибель друзей... Все чаще снился Виталику родной мирный довоенный Холм, мама, сестренки и братишка, друзья... и вкуснющие, тающие во рту мамины котлетки с чесночком, незабываемый черничный и малиновый густой и сладкий кисель... Пьет Виталий этот кисель и не может напиться... - и вдруг подъем. И хотелось снова хоть во сне насладиться человеческой едой. Особенно тягостной была весна за колючей проволокой. Оказывается, в далеком Штаргарде, как и в родном Холме, тоже пели весной соловьи. А за колючей проволокой сидели, как настоящие узники, мальчишки - наголо остриженные, худющие, с провалившимися глазами. Им так хотелось жить. Им бы влюбляться, учиться, читать хорошие книги, ходить по воле...

Подробности о жизни в лагере на острове Рюген ужасны. Выжить в том аду было непросто. Виталий попал на страшную каторгу - в имение Прозниц помещика Крюгера. Здесь он с другими узниками полол буряк, копал картошку. «Били здесь особенно жестоко и нещадно всем, что попадало под руку: палками, прикладами, ногами. Били так, чтоб убить» ². И многих забивали до смерти. Уже во время службы в Германии в 1948 г. Виталий Заветный случайно встретил на вокзале того рыжего немца, с усиками, как у Гитлера, с удовольствием, нещадно избивающего пленных. Немец тоже узнал Виталия, и на лице его, постаревшем, желто-сером от страха, был животный ужас. Запуганный, жалкий, из кошелки торчала курица. Виталий сдержался и не ударил, хотя мог бы отомстить за все пережитые муки. Под прицелом пистолета он привел изверга-фашиста в нашу комендатуру.