5. Принятие христианства на Руси

• его политическое значение

До принятия христианства Русь была типичной языческой стра-ной. Однако это вовсе не означает, что религиозные верования сла-вян были примитивны и фрагментарны. Славянское язычество пред-ставляло собой разновидность симбиоза земледельческих и иных первобытных культов, восходящих порой еще ко временам индоев-ропейского единства. Верования восточных славян складывались в достаточно стройную концепцию, объясняющую космическое миро-устройство, обладающую развитой демонологией и обширным панте-оном божеств, каждое из которых отвечало за различные жизненно важные сферы природы и общества. Кроме того, в славянском обще-стве выделялась жреческая прослойка, которая, очевидно, диффе-ренцировалась по «специальностям»: колдуны (маги), чародеи (от слова «чара» — чаша), волхвы (ср. «волшебство»), ведуны и ведьмы (от слова «ведать» — знать), кудесники и прочие. Впрочем, сакраль-ными функциями различного уровня обладали и правители-князья, и старейшины племен и родов, и главы отдельных семей, и рядовые общинники. У славян были свои святилища, включая крупные пле-менные сакральные центры, а также разработанная система празд-неств годового цикла, связанная с хозяйственной деятельностью и ас-трономическими явлениями. Как и все язычники, славяне не отделяли мир потусторонний (священный) от мира повседневного, окружали себя и свое имущество амулетами и оберегами, соблюдали массу при-мет и ритуалов. Таким образом, религиозные языческие представле-ния имели очень глубокие корни в восточнославянском социуме.

Между тем процессы разложения родового общества и классо-образования, становления институтов частной собственности и го-сударственной власти приводили к новым социальным реалиям, ко-торые требовали своего идеологического обоснования. Новшества нуждались в осмыслении и оправдании в сознании простых людей. Это означает, что система первобытных религиозных верований в процессе становления древнерусской государственности и форми-рования новых классовых отношений требовала преобразований. Наиболее радикальные из них предпринял Владимир Святославич в начале своего княжения в Киеве около 980 г.

50

Подходящей концепцией религиозно-идеологического подкрепле-ния новой монархической государственности и иерархической соци-альной структуры было христианство, ставшее уже к тому времени религией не угнетенных социальных низов, а хорошо разработанной доктриной классового общества. Христианами были соседи Руси – Ви-зантия (уже более шести веков) и Болгария (более столетия). Между тем принятие христианства таило в себе большую опасность – угрозу полной или частичной потери независимости молодого русского госу-дарства, сначала идеологической, а затем, возможно, и политической.

Отец Владимира, князь Святослав, очевидно, осознавал эту опас-ность и категорически отказывался принять христианство, хотя его мать – княгиня Ольга – была христианкой. Однако действительность требовала достойной альтернативы христианству, и Владимир решил реформировать языческую религию предков.

Летопись сообщает, что, заняв киевский престол, Владимир ус-

тановил «вне двора теремного: Перуна древяна, а главу его среб-ряну, а ус злат, и Хорса, и Дажьбога, и Стрибога, и Симаргла, и

Макошь». Выбор и расстановка божеств говорит о том, что этот пантеон задумывался не как общенародный, а изначально как княжеский. Дело в том, что из текста договора с Византией нам известно, что на Руси в то время было два равных официальных культа – Перуна и Велеса. Кроме того, Велес, а также Род особо почитались в народе, но в пантеон они не попали. Очевидно, эти божества «не подходили» для государственной религии. В их честь проводились веселые, разгульные празднества, сопровождавшиеся зачастую весьма непристойными ритуалами, не отвечавшими пот-ребности во внешнем благообразии официального культа. Поэтому новый князь поставил Перуна во главе других богов, а Велес и Род были им проигнорированы.

Кроме того, изменилась и суть культа: идолы были поставлены вне княжеского двора, но, видимо, где-то поблизости, в городе. Так ставили храмы, а языческие святилища славяне устраивали на высо-ких местах вне поселений вообще.

Следует отметить, что пантеон Владимира отражал и его не-посредственные политические воззрения. В него не попал ни один скандинавский бог, зато тремя именами (Дажьбог, Хорс и Симаргл)

51

представлена иранская религиозная традиция, восходящая к древним контактам праславян с ираноязычным миром. Известно, что Влади-мир отказался от услуг варягов и укреплял позиции государства на границе со степью, там, где до тюрок господствовали ираноязычные народы – скифы и сарматы.

Характерно также, что пантеон Владимира отражал важнейшие элементы языческой картины мира и основные стихии: Стрибог – небо, ветер; Дажьбог – солнце; Макошь – земля; Симаргл – посредник меж-ду небом и землей, носитель дождя. Кстати, в «Слове о полку Иго-реве» (1185 г.) русские князья названы «дажьбожьими внуками», что может свидетельствовать о пережитках обожествления правителя или древнем культе военного вождя.

Кроме того, как полагает Б.А. Рыбаков, пантеон 980 г. содержал и прямую альтернативу главным христианским персонажам: Стри-бог – Богу-Отцу, Дажьбог – Богу-Сыну, Макошь – Богородице.

Таким образом, религиозная реформа Владимира рассматрива-ется некоторыми историками как попытка создать государственную религию раннеклассовой монархии. Однако слишком глубокие корни народных верований помешали стать ей общенациональной, проник-нуть в народные массы. Реформа фактически провалилась, и чтобы войти в круг цивилизованных стран, было решено примкнуть к од-ной из широко известных религий.

В отношении принятия восточного христианства летописная тра-диция повествует любопытную историю о том, как князь Владимир устроил своеобразные смотрины греческого и латинского христианс-тва, ислама и иудаизма. Характерно, что христианские конфессии тог-да еще не были формально разделены, хотя уже противостояли друг другу ⁴. Некоторые исследователи считают этот сюжет легендарным, выдуманным. Тем не менее, даже если такой факт имел место, как о том свидетельствует летописец, выбор христианской веры византийс-кого образца, скорее всего, был предопределен.

Дело в том, что предложенные религиозные системы, кроме вос-точного христианства, не отвечали основным требованиям, которые предъявлял к ним Владимир. Иудеи не имели национального госу-

⁴ Окончательное разделение христианства на католицизм и православие произош-

ло в 1054 г.

52

дарства, следовательно, иудаизм не мог в полной мере отражать идею единства всех восточнославянских земель. Ислам сначала понравился князю, однако запреты пить вино и есть свинину стали причиной от-каза и мусульманам. Ведь одним из важнейших элементов быта гос-подствующего сословия были совместные пиры – один из способов перераспределения собранной дани и оплаты услуг дружинников. Изменение или утрата этой традиции грозила самим основам сложив-шихся отношений между князем и его воинами. Западное христианс-тво же признавало своим главой римского папу, что противоречило идее независимости и суверенности Древнерусского государства и власти его правителя.

Еще более важным аргументом в пользу восточного христианс-тва послужило и то, что на Руси уже существовала устойчивая гре-ко-православная традиция. Принадлежность к ней приписывают еще киевскому князю Аскольду, погибшему от руки Олега. Кроме того, христианкой была бабка Владимира – княгиня Ольга. Из текстов договора русов с Византией нам известно о существовании в Кие-ве церкви пророка Ильи, в которой, кстати, присягу приносит часть дружины. Таким образом, по крайней мере в среде господствующего класса Киевской Руси христиане были. Кроме того, в своей внешней политике Русь традиционно ориентировалась на Византию и, чтобы выстраивать отношения с ней на равных, необходимо было принять то же вероисповедание. И, наконец, христианство в его греко-право-славной форме было, пожалуй, наиболее доступно населению Руси из всех перечисленных религий: на славянский (болгарский) язык уже были переведены некоторые книги Священного Писания, допуска-лась возможность служить литургию на родном языке.

Крещение Руси обычно датируется 988 г. Однако необходимо учи-тывать, что в этот год христианами стали только сподвижники кня-зя и он сам, а также, вероятно, жители Киева и Русской земли (в уз-ком смысле). Распространение христианства по другим территориям страны часто сопровождалось вспышками сопротивления со стороны местных племен, иногда возглавляемых языческими жрецами, и наси-лием со стороны княжеских поверенных. Тексты поучений святых от-цов церкви против язычников свидетельствуют о сохранении в народе языческих традиций вплоть до XIII в. Таким образом, за несколько

53

столетий проникновения христианства в ментальность русского чело-века православие настолько обросло языческими суевериями, тради-циями, ритуалами и образами, что некоторые исследователи, по край-ней мере для религиозных представлений древнерусского населения, вводят термин двоеверие.

Сам по себе синтез языческих верований и мировой религии не является чем-то новым в истории общества. Это явление характерно для периода распространения и буддизма, и христианства, и ислама. Однако русское православие представляет собой особый сплав, обус-ловленный особенностями самой греко-православной христианской традиции, к которой вернемся чуть ниже. Примечательно, что христи-анство распространялось быстрее и легче в среде правящего класса, а двоеверие – это скорее форма переосмысления в языческом духе христианского вероучения рядовым жителем Руси, будь то земледе-лец или ремесленник, горожанин или сельский житель.

Принятие православия оказало большое влияние на историю и культуру русского государства.

Во-первых, христианизация Киевской Руси, разумеется, поднима-ла ее авторитет в раннесредневековом христианском мире, позволяла ей выступать равным партнером на европейской внешнеполитичес-кой арене.

Во-вторых, христианство как монотеистическая религия как не-льзя лучше обосновывала монархическую форму правления, служила идеологическим базисом укрепления княжеской власти.

В-третьих, христианская идеология закрепляла установившиеся феодальные порядки и социальное неравенство, придавала им леги-тимность и осмысленность на всех уровнях социальной лестницы.

В-четвертых, христианство дало мощный толчок развитию гума-нистической культуры, искусству, изменило систему ценностей, при-общило сурового средневекового человека, привыкшего к грубой и жестокой действительности, к высоким идеалам добра, милосердия, любви к ближнему.

В-пятых, православная вера стала мощным фактором, интегри-рующим пестрый племенной мир восточного славянства. По сути, в эпоху политической раздробленности Церковь и религия были единс-твенным объединяющим русские земли началом.

54

Тем не менее, крещение Руси, кроме перечисленных, имело и дру-гие исторические последствия. В частности, разделение христианства в XI в. на православие и католицизм положило начало изоляции рус-ских княжеств от стран Западной Европы, а позже породило и жест-кое идеологическое противостояние.

После падения Византии в XV в. Россия осталась единственной крупной и не порабощенной православной державой. Это обстоя-тельство породило идеи исключительности и мессионизма в рус-ской общественной мысли, воплощенные в различных доктринах, начиная с концепции «Москва – Третий Рим» и заканчивая произ-ведениями славянофилов и русских религиозных философов конца XIX – начала ХХ в. Россия стала не просто отличаться от остального неправославного мира, но предстала оплотом истинной веры, послед-ним бастионом добра в борьбе со злом. Этот изоляционизм глубоко проник в основы российской цивилизации.

И последнее, на что еще хотелось бы обратить внимание, заклю-чается в философско-мировоззренческих различиях между правосла-вием и католицизмом. Едва заметные вначале, по мере развития обеих конфессий эти различия все более усугублялись. Дело в том, что пра-вославная и католическая философии, несмотря на их общую христи-анскую подоснову, несут в себе разные мировоззренческие посылы. Философская система Фомы Аквинского (томизм) и ее модернизация (неотомизм), признанная Ватиканом официальной католической фи-лософией, вышли из логики и рационализма Аристотеля и Платона. Православие же базируется на иррациональных, «апокалиптических» началах, созерцании и мистике. Рассуждению католика-схоласта пра-вославный предпочитает служение, основанное на необсуждаемой вере в истинность основ своего вероучения. В этом православное христианство ближе скорее традиционным восточным религиозным системам, чем римско-католическому христианству западнического толка. Обогащенное языческой демонологией и магической практи-кой русское православие еще более усилило свою «мистичность».

Вероятно, далеко не случайно Реформация – движение за пере-смотр основ католицизма – родилась именно в европейской римс-ко-католической среде, допускающей логические измышления на сакральные темы и вероятную постигаемость мира Божественного.

55

В конечном итоге, протестантизм как итог Реформации, по справедли-вому утверждению классика немецкой социологии Макса Вебера, по-родил идеологию капиталистических отношений, «дух капитализма» и индивидуализма. Для православного мира предпринимательство оста-лось синонимом стяжательства, а стремление к личному успеху – по-сягательством на «соборные», коллективистские ценности. Частная собственность, на Западе охраняющаяся формальным и нравственным законом как неприкосновенная, в менталитете россиянина никогда не рассматривалась как таковая. Перманентные попытки «все поделить» в русской истории, как известно, возникали неоднократно и приобрета-ли весьма нетривиальные формы.

Таким образом, крещение Руси явилось более актом политичес-ким, нежели религиозным. В дальнейшем, распространение и укреп-ление православия также оказывало свое воздействие на политичес-кую сферу, равно как и на духовную, культурную, социальную.