Курс общего учения о душевных болезнях. Осипов В.П. / 14_Сознание и его свойства

XIV.

Сознание; его свойства. Условия проявления сознания. Несознаваемая душевная деятельность; ее значение; примеры и доказательства. Порог сознания и условия прохождения через него содержаний сознания. Термины для обозначения узнаваемого и несознаваемого. Апперцепция. Самосознание, сознание. Я, его развитие: органиче­ская основа, личность, изменяемость личности, Я; мнение James'a о составе лич­ности. Характер; учение о темпераментах. Классификация Ribot. Метод индук­тивного определения характеров Лазуревого.

В течение предлагаемого изложения мы пользовались неоднократно вы­ражениями сознание, сознательный; следует выяснить, что подра­зумевается под этими столь употребительными и распространенными термина­ми, что они обозначают. Однако, многочисленные попытки определить созна­ние точно и по существу нельзя признать удовлетворительными; по мнению Wundt'a¹) это об'ясняется тем, что сознание, будучи неот'емлемым усло­вием всякого опыта, не может быть в своей сущности непосредственно познано из этого опыта; функция же сознания заключается в том, что мы имеем воз­можность находить и действительно находим и отмечаем происходящие в нас психические процессы и состояния, что мы узнаем свои психические пережи­вания, сознаем их, отдаем в них себе отчет. Наши психические процессы нельзя отделить от этого состояния сознательности, которое познается нами только в связи с этими процессами, составляющими содержание сознания. Понятно поэтому, что психология определяется некоторыми авторами (Munsterberg ²), Lipps³) и др.), как наука о содержании сознания.

Сознание характеризуется некоторыми свойствами: его содержание в каждый данный момент представляется ограниченным, — так как в нем заклю­чается одновременно лишь некоторое число психических элементов, колеблю­щееся в количественном отношении в зависимости от индивидуальности и ряда суб'ективных условий, но не превышающее определенной величины; сознание имеет границы, известную емкость или об'ем. Этот об'ем не представля­ется большим, нескольких представлений оказывается достаточным для его заполнения; ниже мы еще вернемся к этому вопросу, выяснению которого в значительной степени способствовал эксперимент.

Другое чрезвычайно важное свойство сознания заключается в его един­стве; это свойство выражается в том, что все содержания сознания отно­сятся к одному общему, центральному пункту, сознаются, как ему принадле­жащие, в нем об'единяются; этот центральный пункт — наше Я. Содержание сознания об'единяется в нашем Я не только по отношению к содержанию дан­ного момента, но и те содержания, которые заполняли сознание в различное время, также принимаются, как принадлежащие нашему Я; Я различного вре­мени представляется нам тождественным : таким образом, содержания сознания об'единяются отнесением к нашему Я не только по отношению к дан­ному моменту, но и по отношению к прошлому, т. е., во временной последо­вательности. Единство сознания существует и во времени⁴).

Существует ряд условий, при которых обнаруживается наличность созна­ния; условия эти следующие: во-первых, для функции сознания, как и для пси­хической деятельности вообще, необходима известная степень развития био­логического субстрата, который дается в виде физико-химических процессов, протекающих в нашем организме и в особенности в центральной нервной системе⁵). Во-вторых, самые психические процессы должны характеризо­ваться известной силой, яркостью и отчетливостью. В-третьих, необходимо возникновение впечатлений в связи с внешними и внутренними раздражения­ми органов чувств; этими впечатлениями питается наша душевная жизнь, от­сутствие их существенно отражается на психической деятельности вообще и на сознании в частности; в литературе описан случай (Strumpell ²³⁶)), в котором прекращение раздражений из внешнего мира вызывало сон: дело шло о больном, обнаруживавшем явления полной общей анестезии тела, утрату зрения на один глаз и слуха на одно ухо; достаточно было закрыть зрячий глаз и заткнуть слышавшее ухо больного, чтобы он впал в сон. Для налич­ности сознания необходима деятельность внимания, необходимо, чтобы оно поддерживалось теми или другими впечатлениями: однообразие и монотон­ность впечатлений, утомляя внимание, притупляют вместе с тем и сознание, нередко вызывая сон; весьма распространенный пример такого влияния встре­чаем в ритмических толчках и звуках, испытываемых при езде в железно­дорожных вагонах; эта ритмика несомненно влияет усыпляющим образом. Пятым весьма важным условием функции сознания является наличность про­цесса сочетания или ассоциации, протекающей по известным законам; без течения ассоциативного процесса не представляется возможным об'единение содержания сознания, не представляется возможным его единство, сочетание с Я; между тем, единство сознания есть одно из его основных свойств. На­конец, течение ассоциативного процесса, возникновение отдельных звеньев ассоциативной цепи, должно развиваться с определенной скоростью, хотя и колеблющейся в некоторых пределах, но не превышающей известных границ: чрезмерно большая скорость нарушает сознание, оно терпит ущерб и при замедленном течении ассоциаций; то и другое будет ясно видно при рассмотре­нии болезненных нарушений сознательной деятельности.

Далеко не вся наша душевная деятельность протекает так, что она созна­ется нами. Правда, можно говорить лишь о той душевной деятельности, ко­торая сознается, и казалось бы нельзя говорить о том, что не сознается; однако, имеется целый ряд совершенно убедительных доказательств, что суще­ствует несознаваемая обширная область, заполненная обширным несознавае­мым содержанием, и существует обширная несознаваемая душевная деятельность, душевная жизнь.

Из области несознаваемой душевной жизни представления и другие психи­ческие содержания вступают в область сознания, включаются в связь с запол­няющими сознание содержаниями и через некоторое время снова уходят из сознания. Человек производит целый ряд автоматических актов, связанных с более или менее сложной душевной деятельностью, о наличности которой мы судим по внешним проявлениям, но которая не сознается; весьма значи­тельное количество привычных действий протекает в такой обстановке, и вряд ли была бы возможна продуктивная душевная деятельность, если бы все наши действия должны были протекать при участии сознания; все двигательные процессы оказались бы замедленными до крайности, общие и широкие цели, руководящие нашей деятельностью, сменились бы мелочными и узкими; но здесь на помощь приходит упражнение: посредством упражнения, совершаю­щегося при участии сознания, вырабатываются т. наз. автоматические центры или области, которые могут получать толчек к возбуждению своей деятель­ности сознательным путем, дальнейшее же развитие их деятельности происхо­дит автоматически.

Сюда следует отнести, напр., такие акты, как ходьба, речь, письмо, чтение и т. под.⁶) Сколько сознаваемой душевной деятельности требуется от ребенка, когда он учится ходить, говорить, читать и писать! И как легко протекают все эти акты впоследствии. Однако, каждый может убедиться в их трудности — стоит лишь попытаться говорить или читать на каком-нибудь малознакомом иностранном языке, на котором самое произношение слов мо­жет оказаться крайне затруднительным, благодаря необходимости пользовать­ся новой, непривычной артикуляцией.

Ясно сознается то, что привлекает внимание, вызывает интерес; благодаря автоматичности чтения или письма представляется возможным, быстро пробе­гая страницу за страницей, усваивать содержание читаемого, или быстрым письмом излагать на бумаге свои мысли; при этом во время чтения обыкно­венно пропускаются опечатки, а некоторые лица не могут избегнуть граммати­ческих ошибок при скорописи. Обратно, при чтении корректуры, когда все внимание сосредоточено на правильности набора, на процессе чтения, который и заполняет сознание, смысл читаемого в значительной степени, а иногда и совершенно, ускользает от корректора.

Известны случаи, когда умственная работа, бесплодно производившаяся при ясном сознании, увенчивалась успехом, когда о ней переставали думать; напр., бесплодные усилия решить задачу, приводившие к отказу от ее решения, давали неожиданно правильное решение в то время, когда решавший задачу меньше всего о ней думал; в это время правильное решение как бы само со­бою всплывало в его сознании; очевидно, что в этом случае и других ему подоб­ных психическая работа продолжалась, не будучи сознаваемой; бывали случаи, что такая умственная работа продолжалась во сне и приводила к успешному результату.

Замечательная работа знаменитых счетчиков; о которой говорилось в XI главе, в значительной степени производится автоматически, не будучи сознаваемой ее авторами, в сознании которых появляются преимущественно готовые результаты этой работы. Немало аналогичных приведенным приме­ров можно найти у Karpenter'a ²³⁴). Несознаваемая душевная деятель­ность имеет важное значение в психопатологии, при изложении которой ей будет уделено надлежащее внимание.

Выше были указаны условия, необходимые для наличности сознания; если эти условия не выполнены, в большей или меньшей степени отсутствуют, от­сутствует и сознаваемая психическая деятельность. Необходимое условие на­личности сознания — объединение его содержания отнесением к Я; если един­ство сознания нарушено и указанного об'единения не происходит, то отсут­ствует и сознаваемая душевная деятельность, которая может протекать вне сознания, вне Я.

Сознание имеет известный об'ем; пример с чтением корректуры хорошо иллюстрирует ограниченность его емкости; оно имеет свои границы, отделяю­щие его от несознаваемой области душевной жизни; на границе сознания на­ходится т. наз. порог сознания; для того, чтобы сделаться сознаваемыми, психические процессы должны приобрести те свойства, хотя бы в минимальной степени, которые позволяют им переступить этот порог; к этим свойствам особенно относятся ясность и отчетливость представлений и других психи­ческих содержаний, степень которых может колебаться в зависимости от усло­вий констелляции.

Для обозначения сознаваемого и несознаваемого содержания душевной деятельности существует несколько выражений. Говорят о сознатель­ной и бессознательной душевной жизни, о сознательной и под­сознательной, внесознательной, о сфере частного и общего сознания, об области Я и вне Я; термин — бессознательный — нельзя признать удачным, так как им характеризуются и соматические состояния, при которых душевная жизнь отсутствует, как, напр. обморочные состояния; нами же рассматриваемая несознаваемая душевная жизнь имеет свое содер­жание и свои процессы, которые хотя и не сознаются нами, но о которых мы нередко можем судить по выразительным движениям и действиям. Поэтому мы считаем правильным, как делали и до сих пор, говорить о сознании или о сознаваемой душевной жизни, деятельности и о несозна­ваемой, или о сознаваемой и несознаваемой душевной области. Остальные термины также, конечно, могут применяться с достаточным основанием.

Область сознания можно сравнить с зрительным полем, содержащим впе­чатления различной яркости — мало отчетливые в периферии и наиболее от­четливые в центре. Для обозначения появления психических содержаний в центре сознания Wundt⁷) предлагает термин апперцепция; этот тер­мин предложен еще Leibniz'ем, и различные авторы придавали ему различное значение, вплоть до признания апперцепции, как особой активной способности, направляющей психическую деятельность и переводящей психические содер­жания из области общего сознания (перцепции) в Область ясного, центрального сознания. Против такого понимания апперцепции мы уже высказывались (см. гл. VIII). Состояние апперцепции есть состояние сосредоточения внимания, понятием внимания покрывается понятие апперцепции, a Wundt сам признает, что внимание и апперцепция суть два выражения для одной и той же психологической сущности; мы полагаем поэтому, что термин и понятие апперцепции не имеет особых преимуществ, но при желании им можно пользоваться в указанном смысле; можно говорить и об активной и пассивной апперцепции так же, как мы говорим об активном и пассивном внимании, под­разумевая при этом суб'ективное чувство деятельности, сопровождающее т. наз. активное внимание (resp. активную апперцепцию), и об'яснение про­исхождения которого было дано в предшествующей главе (см. гл. XIII).

Условия, необходимые для развития и сосредоточения внимания, необходи­мы и совершенно достаточны для развития апперцепции. По остроумной ха­рактеристике Munsterberg'a⁸) “апперцепция не является самодержав­ным властителем душевной деятельности, но представляет просто название конституции, по которой самоуправляется психический народец”. (Apper­ception ist dann nicht mehr ein autokratischer Herrscher, sondern ist einfach der Name fur die Konstitution, nach der das psychische Volkchen sich selbst regiert).

Выше было указано, что единство сознания обусловливается отнесением его содержания к нашему Я, к нашей личности, иными словами, к тому содер­жанию сознания, которое занимает в нем центральное, об'единяющее место; сознание своего Я характеризуется как самосознание.

Я возникает и развивается с раннего детского возраста; ребенок полу­чает ряд впечатлений при посредстве своих органов чувств из внешнего мира и со стороны внутренних органов своего тела; постепенно он научается от­носить эти ощущения к своему телу, рассматривать, сознавать свое тело, как ему самому принадлежащее; в сознании возникает комплекс чувственных ощу­щений и представлений, представляющий в значительной степени постоянное содержание сознания, и являющийся началом нашего Я, органиче­ским ²³⁵) Я или, лучше, его органическою основою. Эта органи­ческая основа с течением времени расширяется и дополняется присоединением к ней разнообразных более или менее постоянных психических содержаний интеллектуального и эмоционального характера, вырабатываются комплексы идей и чувствований, особенно высших (этическое чувство), которые становят­ся свойственными, присущими нашему Я, превращающемуся в личность с ее свойствами и особенностями, которые выражаются в ее поступках. Течение всей психической деятельности связывается нашим Я, с Я связываются и все волевые поступки и вообще вся волевая деятельность, осо­бенно благодаря чувству усилия и напряженности, сообщающему ей харак­тер активности, произвольности, и в то же время связывающему ее тесней­шим образом с органической основой нашего Я. В широком смысле слова к Я относится весь комплекс наших привычных, присущих нам переживаний, начиная со свойственных нам, выработавшихся у нас взглядов, и кончая тем платьем, которое мы привыкли носить и в котором привыкли себя видеть и чувствовать; нарушение этих привычных комплексов нередко воспринимается нами, как нечто неприятное, тяжелое, болезненное.

Я и являющуюся выражением его личность нельзя понимать, как нечто абсолютно постоянное и незыблемое; это постоянство лишь относительно: тело растет, меняется, развивается, увядает, сообразно с этим изменяется и органическая основа личности; строго постоянным остается самый факт са­мосознания, сознание принадлежности тела и его ощущений нашему Я, но органическая основа Я ребенка, взрослого человека и старика, конечно, раз­личны. Меняется и духовная личность человека: складываясь из данных опыта и будучи тесно связана со своей органической основой, она эволюциони­рует, совершенствуется, может регрессировать под влиянием различного рода неблагоприятных обстоятельств, в старости, под влиянием болезни. James⁹) предлагает делить Я на личность физическую, социаль­ную и духовную; к первой принадлежит наше тело, платье, домашний очаг, семья; в основе второй лежит то мнение о нас, которое образовалось в окружающем нас обществе и вызвало в нас соответствующие представления, наша добрая или худая слава; третья возникает из наших психических свойств и особенностей.

Сознавание Я является частным случаем сознания, самосознанием, оно всегда сознается нами, пока функционирует наше сознание, следовательно, его наличность должна определяться условиями, необходимыми для функции сознания изменение и нарушение этих условий отражается, конечно, и на самосознании. Из этих условий особенно ощутительно определяется самосознание при процессе т. наз. активного внимания или апперцепции в вы­шеуказанном смысле, при процессе активного мышления. При течении этих процессов обычно и неизбежно получается впечатление активной работы на­шего Я, значение которой было выше разобрано и оценено.

В неизбежной и неразрывной связи с учением о Я и о личности находится вопрос о характере: выражение “характер” известно всем, все им по­стоянно пользуются и значение его понятно; термины личность и ха­рактер в сущности аналогичны между собою; как личность, так и харак­тер выражаются в поступках, по поступкам судят о личности и характере человека, говорят о проявлениях личности и о проявлениях характера, но принято больше говорить о проявлениях характера, о тех и других чер­тах характера; так принято говорить, — оба термина имеют некото­рое различие в оттенках, но по существу различия между ними нет.

Учение о характерах выдвинуто в древности; основою его является учение Галена о темпераментах; под темпераментом подразумевался тот органический склад, который лежит в основе душевного склада того или иного лица и обусловливает основные свойства и особенности данного лица. Древняя медицина прочно держалась установленного Гиппократом учения о кразах и кардинальных жидкостях, соках нашего тела, различным соотношением которых определялись здоровье, болезнь, вообще свойства человека (см. гл. II). Выделено было четыре основных темперамента, свойства которых определялись соответственно свойствам, приписывавшимся кардинальным жидкостям (кровь, слизь, желчь), обусловившим и самые названия темпераментов. Таким обра­зом были установлены темпераменты: сангвинический, флегмати­ческий, меланхолический и холерический; впоследствии Kant’ом были предложены названия легкокровного, хладнокровного, тяже­локровного и теплокровного темпераментов¹⁰).

Сангвинический темперамент характеризует человека, легко, неглубоко чувствующего и легко действующего; флегматический — слабо чувствующего и слабо, вяло, медленно, с трудом действующего; меланхолик сильно чувствует, аффективная жизнь его развита весьма значительно, но действует он с тру­дом, в поступках он отличается нерешительностью; холерику присуще значи­тельное развитие как эмоциональной, так и волевой сферы душевной жизни.

Конечно, приведенные четыре вида установленных с древних времен темпераментов далеко не исчерпывают всего их разнообразия, встречаю­щегося в действительности; тем не менее нельзя не признать, что они соответствуют обозначению наиболее рельефных типов характера; вот почему рассмотренные четыре обозначения сохранились до настоящего времени: пользуются ими, однако, лишь как терминами определенного содер­жания, без всякой мысли о причинной связи их с теми соками и тканями че­ловеческого тела, наименованием которых определяется их название. Из предложенных впоследствии видов темпераментов удержалось еще название нервного темперамента; впрочем, этот вид темперамента уже примыкает к области психопатологии, и о нем еще будет речь впоследствии.

Подобно тому, как мы считали нецелесообразным приводить классифи­кацию эмоций, столь же мало обоснованным было бы изложение различных попыток классификации характеров. Считаем правильным ограничиться здесь лишь самым существенным.

Одна из наиболее простых классификаций предложена Ribot²³⁷). Ав­тор выделяет чувствительные, аффективные или эмоциональные ха­рактеры, отличающиеся преобладанием элементов чувства, впечатлительно­стью; далее следуют деятельные характеры, господствующая черта кото­рых выражается в стремлении к деятельности; третье место занимают апа­тичные характеры; каждый из этих трех видов имеет свои разновидности, напр., чувствительные характеры разделяются на смиренные, созер­цательные, нерешительные, мистические, аналити­ческие и др.; деятельные и апатичные также характеризуются рядом раз­новидностей; наконец, Ribot выделяет еще четвертую группу сложных характеров, к числу которых относит характеры чувствительно-деятельные, апатично-деятельные, апатично-чувствительные и умеренные. Конечно, следует признать, что классификация Ribot является лишь общей схемой, допускающей неопределенно большое количество разновидностей; вообще же индивидуальные оттенки и сочетания настолько разнообразны, что вряд ли их можно вполне охватить общей схемой.

Поэтому можно всецело присоединиться к методу постройки человека из его наклонностей, предлагаемому Лазурским ²³⁸). Эту задачу должна преследовать индивидуальная психология или характерология; ее непосредственной целью является изучение душевных особенностей или на­клонностей, отличающих людей, конечной же целью — составление возможно полной классификации характеров. Под наклонностью автор подразумевает расположение данного лица к повторяемости у него определенной стороны того или другого душевного процесса; наклонность, иначе способность, душев­ное качество. Наклонности должны изучаться не только сами по себе, но и в их взаимоотношении, в смысле преобладающего влияния тех или других, в смысле их интенсивности; под характером и подразумевается совокупность свойственных данному лицу, преимущественно, основных наклонностей. При изучении наклонностей необходимо обращать внимание на те сочетания, в ко­торых они чаще встречаются и на более важные и существенные наклонности, которыми может обрисовываться характер данного лица. Для составления характеристики данное лицо должно быть подвергнуто всестороннему изуче­нию посредством наблюдения и психологического эксперимента; чем всесто­роннее изучены наклонности, тем полнее характеристика. Конечно, наклон­ностей очень много, и в нашу задачу не входит их перечисление, назовем не­которые из них только для примера: возбудимость внимания, способность со­средоточения, устойчивость внимания, его об'ем; возбудимость чувствований, их сила, продолжительность, внешние проявления, влияние на умственные про­цессы; подвижность и сила движений, их согласованность; утомляемость; сила желаний и влечений, борьба мотивов, быстрота выбора, устойчивость решений, их определенность, способность к задержке, постоянство стремлений, вну­шаемость и др. Психическая личность должна исследоваться по определенной системе с применением определенной методики; для этой цели автором ре­комендуются программы.

Автор несомненно стоит на правильном пути. Исследования в указанном направлении далеко еще не могут дать окончательных результатов, они могут отличаться некоторыми дефектами, но будущее принадлежит именно такой синтетической естественно-научной методике исследования. В указанном на­правлении работают и другие авторы, некоторые из них даже дают кривыя, изображающие состояние различных душевных свойств у исследованных ими лиц (психологические профили Россолимо²³⁹)). Лазурский спра­ведливо полагает, что дедуктивные классификации играют роль предваритель­ных попыток, идущих большею частью ощупью, но тем не менее иногда по­падающих на верную дорогу. Однако, последнее слово в этом вопросе всегда будет принадлежать индукции, которая окончательно установит то, к чему ее приведут факты¹¹).

1) W. Wundt , 1. с.²¹⁹). Вып. XVI. О течении и связи душевных процессов, стр. 371.

2) Н. Munsterberg, 1. с. ¹¹⁷), S. 203.

3) Lipps , 1. с. ⁹⁹), стр. 5.

4) Lipps , 1. с. ⁹⁹), стр. 8.

5) Отчасти эти физико-химические условия душевной жизни рассматриваются в сочинении акад. В. М. Бехтерева “Психика и жизнь” ²³³).

6) N. Ebbinghams, 1. с. ²⁰⁹), S. 54.

7) W. Wundt, 1. с. ²¹⁹). Вып. XVI. О течении и связи душевных процессов, стр. 386—395—406.

8) N. Munsterberg, 1. с. ¹¹⁷), S. 454. 144

9) James, 1. с. ²²¹), стр. 134—138.

10) Hoffding, 1. с. ¹⁰⁰), стр. 331. W. Wundt, 1. с. ²¹⁹), вып. XVI. О течении и связи душевных процессов. Стр. 734—740.

11) Лазурский, 1. с. ²³⁸), стр. 115.