К. Поппер и психология o. K. Тихомиров

(116:) Все более очевидна необходимость расширения методологической базы отечественной психологии [7]. Задача настоящей статьи — привлечь внимание к значимым для психологии положениям и идеям, которые содержатся в работах К. Поппера [4-6], являющегося «одним из наиболее популярных современных западных философов» [4; 5], и касаются проблем мышления, общения, социальной обусловленности психики, развития, деятельности, детерминизма и индетерминизма, отношения к психоанализу, марксизму, психологизму и антипсихологизму.

1. Критическое и догматическое мышление

Мышление — один из центральных объектов исследований К. Поппера. Он разделяет критическое и догматическое мышление (и поведение). В психологии есть как сторонники, так и противники такого различения.

Догматическое мышление склонно к поискам регулярности и наложению законов на природу, ожидает регулярности повсюду и пытается искать законы даже там, где их нет. Ожидания не оставляются даже в том случае, когда они оказываются неадекватными. Догматизм до некоторой степени необходим при исследовании ситуаций и приближении к построению хороших теорий. Догматическая установка связана с тенденцией верифицировать наши законы и схемы с попытками применять и подтверждать их.

В основе критического мышления лежит критическая установка, для которой характерна готовность изменять, проверять, опровергать, фальсифицировать. Критическая установка принимает некоторую «схему ожидания» (миф, предположения, гипотезы), однако готова модифицировать, исправлять, отбрасывать эти ожидания. Задержка в развитии критической установки порождает «естественный догматизм», который проявляется в сопротивлении требованиям модификации схем. Сопротивление можно объяснить ранее испытанными обидами или нервными потрясениями, вызвавшими страх и стремление обрести уверенность в себе и оправдаться. (117:)

Критичность — важнейшая характеристика научного мышления. Критицизм связывается с указанием на некоторые противоречия или несоответствия. Научный прогресс состоит в устранении противоречий, как только они обнаруживаются. Допущение противоречий К. Поппер называет одной из главных догм гегельянства. Критичность становится возможной потому, что наши убеждения в значительной мере, но все же не полностью обусловлены нашим воспитанием. Мы можем критиковать себя и учиться, исходя из вырабатываемого нами понимания окружающих вещей и нашего собственного опыта. Мы можем изучать мысли, можем их критиковать, совершенствовать и, более того, можем изменять и улучшать окружающую нас физическую среду соответственно тому, как меняются и совершенствуются наши мысли. Особое значение придается уникальному жизненному опыту.

Некоторые люди (невротики и больные) интерпретируют мир в соответствии со своим личным множеством шаблонов, которые нелегко устранить и которые часто возникают в раннем детстве. Каждый новый опыт интерпретируется на основе шаблонов и схем, верифицируя их и увеличивая их жесткость.

Психологам, увлеченным «личностным подходом», следует обратить внимание на призыв К. Поппера не смешивать доказательства и личность доказывающего.

Критичность мышления лежит в основе рационализма. К. Поппер разграничивает «подлинный рационализм» и «псевдорационализм». Подлинный рационализм — это рационализм Сократа, он предполагает осознание ограниченности возможностей отдельного человека, интеллектуальную скромность тех, кому дано знать, как часто они ошибаются и как сильно зависит это их знание от других людей, он предполагает и осознание того, что не следует слишком полагаться на свой разум.

Образцом псевдорационализма является «интеллектуальный» интуитивизм Платона, характеризующийся нескромной уверенностью в наличии у определенных людей высших интеллектуальных способностей, претензией на просвещенность, обладание достоверным и безусловным знанием, представлением о том, что мнение (даже истинное) дано любому человеку, ум же (или интеллектуальная интуиция) «есть достояние богов и лишь малой горстки людей».

В отличие от рационализма «авторитарный интеллектуализм» характеризуется уверенностью в обладании безошибочным инструментом исследования, в непогрешимости используемого метода, неумением отличить собственные интеллектуальные способности от тех, которыми каждый человек обязан другим людям.

Теоретические методы, по К. Попперу, общи для всех наук. К ним относятся метод проб и ошибок и метод выдвижения гипотез, которые могут быть проверены, и собственно практическая проверка гипотез.

В контексте проблемы «рациональное — иррациональное» формулируется много интересных положений относительно соотношения разума и эмоций. У человека могут доминировать как рациональные аргументы, так и эмоции.

Четко определяя свою позицию как рационалиста, К. Поппер формулирует следующую зависимость: «тот, кто учит, что править должен не разум, а любовь, открывает дорогу тому, кто будет убежден, что править должна ненависть» [6, т. II; 273]. Любовь (118:) не предполагает беспристрастности, она неспособна устранять конфликты. Доминирование эмоций ведет к насилию, а разума — к беспристрастности, разумному компромиссу. Рационализм является критическим, а иррационализм склоняется к догматизму; когда нет аргументов, не остается ничего другого, кроме полнейшего признания или совершенного отрицания.

Прогресс науки осуществляется в значительной степени благодаря обнаружению ошибок. Возможность опровержения или фальсификации теорий определяет и возможности их проверок, а следовательно, их научный характер. Все проверки теорий являются попытками фальсификации прогнозов. Сама наука понимается К. Поппером не как совокупность знаний, а как система гипотез, т.е. догадок и предвосхищений.

Свою теорию К. Поппер назвал теорией погрешимости (фаллибилизм). Основные положения этой теории состоят в следующем:

1) признание принципиально критического и, следовательно, революционного характера человеческого мышления, т.е. того факта, что мы учимся на ошибках, а не посредством накопления данных;

2) понимание того, что почти все проблемы и все (неавторитарные) источники нашего мышления коренятся в традиции и именно традиции являются объектом нашей критики;

3) все это позволяет критическому (и прогрессивному) учению о погрешимости открыть нам столь существенную перспективу для оценки как традиции, так и революционной мысли.

Представляется, что характеристики критического и догматического мышления могут использоваться психологами при сравнительном анализе творческого и нетворческого мышления.