3.6.2 Управленческая мысль в XVIII в.

Первая четверть XVIII в. была периодом петровского реформирования управления экономикой как на макро, так и на микроуровне. Созданная Петром I система управления имела необратимый характер.

Идеи государственного управления нашли свое отражение в трудах

А.П. Волынского (1689 – 1740). Последовательным идеологом крепостничества был В.Н. Татищев (1686 – 1750). В области управления хозяйственными делами России В.Н. Татищев особое значение придавал управлению финансовой политикой. Он считал, что государство обязано не наблюдать за хозяйственными процессами, а активно регулировать их в интересах России.

Во второй половине ХVIII в. управленческая мысль развивалась в духе реформ Екатерины II. В целях совершенствования управления экономикой России по указанию Екатерины II было издано «Учреждение для управления губерний Российской империи».

3.6.3 Особенности управления экономикой России в XIX в.

К началу XIX в. невозможность управления Государством Российским старыми методами, необходимость преобразований осознавались высшей властью.

Основные преобразования управления экономикой в начале XIX в. произошли в период царствования Александра I. В 1801 г. был издан манифест об учреждении министерств, которые были построены на началах личной власти и ответственности.

Особую роль в развитии менеджмента в России сыграл М.М. Сперанский (1772 – 1839). Цель преобразований он видел в придании внешней формы конституционной монархии, опирающейся на силу закона. Система власти М.М. Сперанский предложил разделить на три части: законодательную, судебную и исполнительную. Т.е. законодательные вопросы должны были находиться в ведении Государственной Думы, суда – в ведении Сената, управление государством - в ведении министерств, ответственных перед Думой.

3.6.4 Управление в XX в.

В начале XX в. управленческие преобразования осуществлялись под руководством таких личностей, как С.Ю. Витте (1849 – 1915) и А.С. Столыпин (1862 – 1911).

Программа реформ А.С. Столыпина затрагивала все отрасли государственного управления и была рассчитана по замыслу ее автора на 20 лет. Речь в основном шла о децентрализации управления Россией.

Советский менеджмент берет отсчет с 7 ноября 1917 г. В поисках некапиталистических форм управления на микро и макро уровнях Всероссийский центральный исполнительный комитет (ВЦИК) осуществил ряд мер, основными из которых были следующие:

· введение рабочего контроля;

· создание Высшего совета народного хозяйства;

· образование местных органов экономического управления.

Прерванные Первой мировой и Гражданской войнами отечественные исследования в области управления производством и научной организации труда были возобновлены в начале 20-х. Годов. В частности, были сформулированы «основные законы научной организации производства и НОТ».

В развитии советской управленческой мысли самими плодотворными были 20-е годы, когда еще допускались определенная самостоятельность исследований и свобода творчества. В эти годы среди ученых достаточно четко обозначились две основные группы концепций управления: организационно-техническая и социальная.

К первой группе относятся:

1. Концепция организационного управления, предложенная А.А. Богдановым (1873-1920);

2. Концепция «физиологического оптимума» О.А. Ерманского (1866-1941);

3. Концепция узкой базы А.К. Гастева (1882-1941);

4. Концепция «производственной трактовки» управленческих процессов Е.Ф. Розмирович (1886-1953).

К социальным концепциям относятся:

1. «Теория организационной деятельности» П.М. Керженева (Лебедева) (1881-1940);

2. «Социально-трудовая концепция управления производством» Н.А. Витте;

3. Теория «административной ёмкости» Ф.Р. Дунаевского (1887-1960).

В 30-50 годах каждая организация оказалась послушным «винтиком» в сложном механизме планового управления народным хозяйством и отраслями.

Наконец, в 80-х гг. начался новый этап развития отечественной управленческой мысли, заключавшийся в разработке концепций системы управления экономикой в условиях перехода к рыночным отношениям.

Таким образом, история менеджмента – это история людей, людей планирующих, организующих, подбирающих кадры, руководящих и контролирующих.

……..

Управле́ние в лингвистике — вид синтаксической связи, при которой управляющий элемент требует постановки управляемого в конкретной словоизменительной форме (не совпадающей с формой управляющего, ср. согласование). Например, в русском языке глагол «хотеть» требует использования существительного в родительном или винительном падеже: «хотеть исполнения желаний», «хотеть книгу», а глагол «мечтать» — в предложном с предлогом о(б): «мечтать об исполнении желаний». Другими примерами могут послужить глаголы, давшие названия падежам.

Модель управления, или рамка валентностей[1][2] (англ. subcategorization frame) — схема, наглядно отражающая семантические и синтаксические актанты лексемы и способы их морфосинтаксического оформления. Иногда также выделяют активную рамку валентностей (синтаксические структуры, которыми может управлять данная лексема) и пассивную (устойчивые лексические сочетания, в которые эта лексема входит в качестве управляемого).

Понятие модели управления было изначально введено в теории «Смысл ⇔ Текст». Позднее оно получило применение в компьютерной лингвистике.

При изменении главного слова форма зависимого не меняется: купить журнал — купил журнал — купят журнал — купивший журнал — купив журнал. При управлении зависимое слово может быть выражено: существительным: разбить вазу; местоимением-существительным: сказать ему; количественным числительным: разделить на пять; другими частями речи в значении существительного: ухаживать за больными.

………

Что такое «модель управления»

Понятие «модель управления» позволяет раскрыть основные системы управления. По сути, модель управления — это копия реального объекта (системы управления), обладающая его реальными характеристиками и способная имитировать, воспроизводить его действия, его функционирование. Любой руководитель стоит перед проблемой выбора по самому животрепещущему вопросу: как управлять вверенным ему объектом, какой арсенал управленческих стратегий, рычагов и технологий использовать. Модель управления позволяет сделать это.

Выбор модели управления - это не выбор нужного тебе товара в торговом ряду, когда товар уже изготовлен и имеет ясно очерченные потребительские свойства. Здесь правомерна такая аналогия. Мать не может купить ребенка — она должна сначала сама созреть, затем зачать его с думой о своем материнском предназначении, выносить в своей утробе, родить и многие годы пестовать и воспитывать, чтобы получилось хорошее потомство. Представляется, что именно в таком метафорическом контексте Ф. Тейлор утверждал, что модель управления — это не изобретение, а эволюция.

Перефразируя приведенную выше метафору, можно сказать, что модель управления, так же как и ребенок, вынашивается и формируется десятилетиями и даже веками. Она не должна быть импортной, а только своей — родной, выстраданной, органичной, соответствующей культуре, традициям и духу своего народа.

Все это не означает, что модель управления не должна быть восприимчива к позитивным зарубежным веяниям. Должна. Восприимчивость ко всему положительному, умение приобщиться к мировому Знанию является одним из самых уважаемых качеств любого человека, любой организации, любой управленческой системы. В то же время всякие изменения имеют смысл только при определенных обязательных условиях:

во-первых, изменения не должны рушить основы, на которых держится сложившаяся модель управления;

во-вторых, изменения, пусть даже самые малые, не должны вызывать аллергию у тех, кто управляет, и особенно у тех, кем управляют.

Реформирование нашей экономики наглядно показывает, что забвение отечественной истории и неуважение к своему прошлому никому не прощается. Уроки истории своего Отечества всегда полезно знать.

Вопрос о моделях управления — один из самых актуальных. В самом деле, абсолютное большинство управленцев связывают свои или чужие успехи с определенной моделью управления.

В словарях дается несколько значений слова «модель». Она трактуется как образец (эталон) для массового изготовления какого-либо изделия или конструкции. Под «моделью» понимается также устройство, имитирующее строение и действие какого-либо другого (моделируемого) устройства в научных, производственных или иных целях. В широком смысле «модель» — это аналог (изображение, описание, схема, план и т. п.) какого-либо объекта, процесса или явления, которые для того, кто осуществляет моделирование, являются оригиналом.

Модель — это прежде всего продукт моделирования, т. е. процесса, в котором «участвуют» объект моделирования (оригинал) и субъект (тот, кто это моделирование непосредственно осуществляет). Три художника, рисуя одновременно одну и ту же «натуру», создадут три совершенно разные «модели», воплотив в них свое собственное мироощущение, творческие установки и задачи. Примерно так же обстоят дела при моделировании экономических и управленческих систем. В зависимости от критериев, политических и экономических пристрастий, установок и задач, ко­торыми руководствуется автор (создатель), модель управления и экономические модели могут существенно отличаться друг от друга, более или менее соответствовать оригиналу и отражать авторскую точку зрения. Чья модель окажется лучше, выявляется при сравнении ее с реально существующим оригиналом и тем, насколько правильно она отражает и объясняет реально происходящие явления.

Все обстоит гораздо сложнее, когда реально существующего оригинала вообще нет, а существует он только в воображении автора. Тогда, опираясь на накопленный опыт, интуицию, научные знания, тенденции и закономерности развития, надо делать прогноз относительно того, как будет в будущем выглядеть представляющий интерес объект (явление), создавать новую модель управления им (образец, эталон) и под эту модель перестраивать действующую систему управления.

Управление обеспечивает в определенных целях непрерывное воздействие на социально-экономические процессы. Таким образом, управление есть процесс, а система управления — механизм, который обеспечивает эффективность этого процесса. Отсюда под моделью управления понимается теоретически выстроенная совокупность представлений о том, как выглядит система управле­ния, как она воздействует на объект управления, как адаптируется к изменениям во внешней среде, чтобы управляемая организация могла добиваться поставленных целей, устойчиво развиваться и обеспечивать свою жизнеспособность. Она включает в себя базовые принципы менеджмента, стратегическое видение, целевые установки и задачи, совместно вырабатываемые ценности, структуру и порядок взаимодействия ее элементов, организационную культуру, аналитический мониторинг и контроль за ситуацией, движущие силы развития и мотивационную политику.

Модель, которая руководителю или управленческой команде представляется идеальной или наиболее подходящей можно, во-первых, взять уже готовой, имея в виду, что мировой опыт практического менеджмента дал немалое количество моделей, которые в свое время и при определенных условиях дали положительный результат; во-вторых, сконструировать модель по «методу сборки» из готовых деталей и блоков, которыми будут являться наиболее эффективно работающие элементы различ­ных моделей управления; в-третьих, выбрать базовую модель управления, которая в максимальной мере отвечает предъявляемым требованиям, исключить из нее нежелательные, разработать и встроить в нее новые элементы, которые отвечают специфическим особенностям управляемого объекта и условиям его функционирования; в-четвертых, создать и запустить принципиально новую модель, опирающуюся на совершенно новую парадигму, способную уловить едва наметившиеся изменения во внешней среде, которым суждено стать доминантными в будущем.

Представляются интересными и полезными попытки различных зарубежных и отечественных авторов дать описание, показать характерные особенности и предложить оценку наиболее вы­делившихся на научном и эмпирическом горизонте моделей Управления. Среди зарубежных авторов, внесших заметный вклад Разработку данной проблемы, следует назвать такие имена, как Р. Оуэн, Ф. Тейлор, М. Вебер, А. Файоль, Г. Эмерсон, Э. Мэйо, Д. Макгрегор, А. Маслоу, Р. Лайкерт, Р. Блейк, Дж. Моутон, У. Оу-чи, Л. Эрхард, Г. Мюрдаль, К. Эклунд, а среди отечественных - Сильвестр, И.Т. Посошков, А.Н. Радищев, М.М. Сперанский, Н.С. Мордвинов, П.А. Столыпин, А.А. Богданов, А.В. Чаянов, А.К. Гастев, С.Г. Струмилин, М.В. Грачев, В.В. Гончаров, О.А. Платонов.

Задача описать модель управления, например, народного хозяйства страны, региона, народно-хозяйственного (отраслевого) комплекса и даже муниципального образования или корпорации во всей полноте и широте внешних и внутренних связей представляется крайне сложной, если вообще реально выполнимой. Поэтому чаще всего при исследовании моделей управления берется во внимание достаточно ограниченный ракурс. Именно точка зрения автора — политическая, экономическая, социальная, технократическая, организационная, территориальная, дивизиональная, операциональная — и связанные с нею критерии анализа и оценки лежат в основе классификации моделей управления.

В связи с этим можно выделить следующие основные модели управления:

По виду преобладающей собственности на средства производства: капиталистическая, социалистическая, корпоративная.

По степени рыночного влияния на экономику: рыночная (либеральная), рыночная с элементами государственного регулирования, социальная рыночная, модель государственного управления с развитыми рыночными отношениями, модель централизованного управления с элементами рынка (плановая).

По характеру реализации властных полномочий руководством: авторитарная, демократическая.

По критерию «встроенности» человека в систему производительных сил: доиндустриальная, индустриальная, постиндустриальная.

По территориальному происхождению и месту адаптации: российская, американская, японская, шведская, германская, бразильская.

По принадлежности к соответствующим школам менеджмента:

школа научного менеджмента (Р. Оуэн, Ф. Тейлор, Ф. Джилбрет, Г. Эмерсон);

школа рациональной бюрократии (М. Вебер);

административная школа (А. Файоль);

4) «классическая школа» (Муни, Рейли, Урвик, Гьюлик);

5) школа НОТ (А. Богданов, А. Журавский, Ф. Дунаев, А. Гостев, Н. Витке, Ф. Дунаевский, П. Керженцев);

школа «человеческих отношений» (Э. Мэйо);

7) мотивационная школа (А. Маслоу, Ф. Херцберг, В. Врум, Адаме, У Джемс, Д. Маклелланд);

школа «организационного поведения» (К. Арджирис, Р. Лайкерт, А. Этциони, Б. Басе, Р. Блейк, Дж. Моутон).

По роли и месту человека в системе управления: модель Д. Мак-грегора (теория X и теория У), модель У. Оучи (теория Z).

По отдельным управленческим признакам: модель 7С «Счастливый атом» (У. Питере, Р. Уотермен), модель управления по результатам (Т. Санталайнен), ситуационная модель.

По отношению к изменениям во внешней и внутренней среде: статическая (традиционная, консервативная, текущего состояния), адаптивная (опережающая, инновационная), динамическая (прогнозная, вероятностная модель развития).

……..

Введение

Тема данной работы - модели управления и их структуризация.

Актуальность работы заключается в том, что необходимость использования метода моделирования определяется тем, что многие объекты (или проблемы, относящиеся к этим объектам) непосредственно исследовать или вовсе невозможно, или же это исследование требует много времени и средств.

Для понимания сущности моделирования важно не упускать из виду, что моделирование - не единственный источник знаний об объекте. Процесс моделирования "погружен" в более общий процесс познания. Это обстоятельство учитывается не только на этапе построения модели, но и на завершающей стадии, когда происходит объединение и обобщение результатов исследования, получаемых на основе многообразных средств познания.

Для моделирования существенно объединение дифференциального (атомистического) и структурно-целостного подходов, диалектическое единство анализа и синтеза при исследовании изучаемых явлений. Моделирование заключается в имитации изучаемого явления. Точность имитации определяется путем сравнения полученного при воспроизведении результата с его прототипом, объектом исследования, и оценки степени их сходства.

В целом, моделирование включает в себя три необходимых этана: анализ объекта исследования, построение (синтез) модели, получение результата и его оценка путем сравнения с объектом. Рассмотрим в работе более детально эти этапы.

Теоретически выстроенная целостная совокупность представлений о том, как выглядит и как должна выглядеть система управления, как она воздействует и как должна воздействовать на объект управления, как адаптируется и как должна адаптироваться к изменениям во внешней среде, чтобы управляемая организация могла добиваться поставленных целей, устойчиво развиваться и обеспечивать свою жизнеспособность. Включает в себя базовые принципы управления, стратегическое видение, целевые установки и задачи, совместно вырабатываемые ценности, структуру и порядок взаимодействия ее элементов, организационную культуру, аналитический мониторинг и контроль, движущие силы развития и мотивационную политику. В соответствии со сложившейся практикой М. у., которая руководителю или управленческой команде представляется идеальной или наиболее подходящей, может быть заимствована готовой. Мировой и отечественный опыт практического менеджмента дал немалое количество моделей, которые в свое время и при определенных условиях дали положительный результат. М. у. можно сконструировать по "методу сборки" из готовых деталей и блоков, которыми будут являться наиболее эффективно работающие элементы различных М. у. Можно выбрать базовую М. у, которая в максимальной мере отвечает предъявляемым требованиям, исключить из нее нежелательные элементы, разработать и встроить в нее новые элементы, которые отвечают специфическим особенностям управляемого объекта и условиям его функционирования. Наконец, можно создать и запустить принципиально новую модель, опирающуюся на совершенно новую парадигму, способную уловить едва наметившиеся изменения во внешней среде, которым суждено стать доминантными в будущем.

Цель работы - рассмотреть и проанализировать модели управления предприятием и их структуризацию.

Следует подчеркнуть емкость, многогранность и комплексность самого понятия модель управления. Оно отличается сложной внутренней структурой, элементы которой имеют разную способность влиять на идентификационные (сущностные) признаки самой модели. Однако, будучи взаимосвязанными и взаимозависимыми, они обусловливают не только прямое, но и синергическое воздействие на эффективность модели.

Задачи работы

* описать модель управления народного хозяйства страны, региона, народнохозяйственного (отраслевого) комплекса и даже муниципального образования или корпорации во всей полноте и широте внешних и внутренних связей представляется крайне сложной, если вообще выполнимой.

Поэтому чаще всего при исследовании модель управления берется во внимание достаточно ограниченный ракурс факторов. Политическая, экономическая, социальная, технократическая, организационная, территориальная, дивизиональная, операциональная точка зрения автора и связанные с нею критерии анализа и оценки лежат в основе классификации модели управления Можно выделить следующие основные критерии классификации и соответствующие им модели управления: по форме преобладающей собственности на средства производства (капиталистическая, социалистическая, корпоративная); по степени рыночного влияния на экономику (рыночная либеральная, рыночная с элементами государственного регулирования, социальная рыночная, модель государственного управления с развитыми рыночными отношениями, модель централизованного планового управления с элементами рынка); по масштабу и уровню управления (макромодель, отраслевая модель, региональная модель, муниципальная модель, микромодель); по характеру реализации властных полномочий (авторитарная, демократическая); по месту человека в системе производительных сил (доиндустриальная, индустриальная, постиндустриальная); по территориальному происхождению и месту широкой адаптации (российская, американская, японская, шведская, германская, бразильская, советская и т. п.); по принадлежности к соответствующим школам менеджмента (школа "научного менеджмента", школа "рациональной бюрократии", "административная" школа, "классическая" школа, школа НОТ, школа "человеческих отношений", мотивационная школа, школа "организационного поведения"); по роли и месту человека в системе управления (модели на базе "теории X" и "теории Y", модель на базе "теории Z"); по отдельным управленческим признакам (модель 7-С, корпоративная модель "IBM", модель управления по результатам); по отношению к изменениям во внешней и внутренней среде (статическая, или традиционная, консервативная, текущего состояния; ситуационная; адаптивная, или опережающая, инновационная; динамическая, или прогнозная, вероятностная, модель развития).

Проанализировать этапы построения моделей управления.

Если говорить об управлении организацией, то доминирующими являются следующие три модели: жесткая (или формальная, административная, авторитарная) модель, мягкая (или неформальная, социально-психологическая, органическая) модель, комбинированная модель, в достаточно сбалансированной форме сочетающая в себе элементы и жесткой, и мягкой модели.

* Рассмотреть подходы к моделированию управления предприятием

Удельный вес элементов каждой модели может меняться в зависимости от типа преобладающего труда, менталитета наемной рабочей силы и уровня управленческой культуры, которые характерны для данной организации. Жесткая модель как историческая предшественница мягкой модели наиболее известна и наиболее распространена в мире. Правда, по мере того, как усложняется производство, растет менталитет наемной рабочей силы, накапливается опыт управления и упрочивается управленческая культура; по мере того как совокупный труд более высокого порядка вытесняет совокупный труд более низкого порядка, мягкая модель постепенно вытесняет жесткую.

……

дополнение

Перспективы развития российской модели управления

Прохоров А.П.,

к.э.н., доцент кафедры управления Ярославского госуниверситета

Каковы же перспективы российской модели управления? Суждено ли ей или отмереть как устаревшей (и как отмереть — вместе со страной или без нее?), или сохраняться неизменной, или же преобразоваться во что-то новое и более современное?

Первое просто нереально. Прежде всего потому, что времена, когда безжалостная межгосударственная конкуренция могла уничтожать крупные государства вместе с их населением, уже миновали. А представить себе ситуацию, при которой русский народ вдруг откажется от своей системы управления, сделавшей его этим самым народом, невозможно. Ведь национальный менталитет, являющийся неотъемлемым элементом системы управления, останется тем же самым. Отказаться от своего менталитета не смогут, даже если очень захотят, ни индивидуум, ни народ.

Чем резче перемены в социально-политическом строе, тем заметнее неизменность базовых, структурообразующих элементов национальной системы управления. Так, большевистская революция, казалось бы, изменила все, но сохранила и продолжала использовать все главные управленческие идеологемы и механизмы. Как было дореволюционное русское общество сословным, таким оно осталось и при большевиках. Советское государство продолжало отслеживать социальное происхождение каждого подданного (например, обязательный пункт анкеты о профессии родителей — из рабочих, служащих или крестьян) с еще большим рвением, чем царское. Уравниловка, являвшаяся в дореволюционной России преобладающей тенденцией, в СССР стала безальтернативным способом перераспределения ресурсов. Так же и с другими характеристиками системы управления.

Россия не единственная страна, пытавшаяся (да и сейчаспытающаяся) сознательно заменить свою систему управления на более подходящую.Пока что никому в мире это не удавалось. Напротив, на протяжении всей второйполовины ХХ века можно проследить, каксамые разные страны, даже те, которые столетиями ждал своей очереди на правовстать на ступеньку эскалатора, именуемого прогрессом, в конце концов находилиспособ успешно использовать свои национальные управленческие системы дляразвития рыночной экономики и соответствующих ей социальных и политическихинститутов.

Второй вариант — сохранениероссийской модели управления в неизменном виде — крайне маловероятен ивнутренне противоречив. «Система управления остается наименее эффективной инаименее модернизированной частью общественного организма» [30, с. 46]. Нашасистема управления в ее нынешнем состоянии неадекватна тем историческимвызовам, с которыми на рубеже тысячелетий столкнулась Россия. Указаннаянеадекватность проявляется и в убогих, зачастую карикатурных формахполитической демократии, и в отторжении экономикой конкурентных отношений, и внеэффективности государства, и в иррациональном поведении населения. Следствиемчего является многолетнее топтание на месте, при котором вынужденнаяобстоятельствами эскалация реформ не дает ожидаемых результатов.

Традиционный для России путьпреодоления отставания — проведение модернизации по западным образцам с помощьюгосударственной мобилизации ресурсов общества и перераспределения их нарешающие направления — в нынешних условиях уже не срабатывает. Первая причина,по которой подобная модернизация недостижима — сложное устройство современногообщества. Одно дело мобилизовывать ресурсы, представленные тем или инымколичеством призывников, голов скота и фиксированной подати с каждой десятиныземли, и совсем другое — пытаться учесть и мобилизовать спрятанные в балансахмногообразные активы реальных и подставных фирм и фирмочек, а также неучтенныедоходы физических лиц.

Разумеется, можно и далееоблагать налогами каждую трансакцию, но как обеспечить реальный сбор этихналогов? Чем сложнее производство и общество в целом, тем менее действеннымстановится применение государством традиционных российских управленческих механизмов. «Если в «эпоху угля истали» экономический рывок требовал централизации сил и средств, топостиндустриальные технологии требуют всемерного развития индивидуализма исвободы» [16, с. 12]. «Модернизация больше не означает имитациютехнико-производственной структуры ведущих западных государств» [17, с. 16].

История российской моделиуправления — это в первую очередьистория неуклонного совершенствованияформ и методов противостояния государства, с одной стороны, и населения(объединенного в первичные производственные и социальные ячейки-кластеры) — сдругой. Для преодоления сопротивления «снизу» государственному аппарату приходилосьприменять все более жесткие формы воздействия, в ответ на которые население ипредприятия применяли все более разрушительные для страны противоядия.

Нещадное растранжириваниересурсов не только сократило численность населения и объем материальных благ (вчастности, в течение ХХ века доля России, если считать в границах нынешнейРоссийской Федерации, в мировом населении уменьшилась более чем вдвое, а вмировом ВВП — более чем втрое) [11, с. 5], но и понизило интеллектуальныйуровень общества.

Централизованно мобилизовыватьи перераспределять имеющиеся в стране ресурсы уже невозможно. Если отниматьдоходы у населения (чтобы потом отдать их на нужды развития стратегическиважных отраслей и сфер деятельности), то оно просто начнет эмигрировать, причемуедут именно те, у кого было что отнять, то есть наиболее эффективныеработники. В связи с эмиграцией страна уже понесла и продолжает нестиневосполнимые потери (90-100 тысяч человек ежегодно). «Эти люди моложе,здоровее, энергичнее, образованнее, квалифицированнее, трудоспособнее, чемсредний житель России. Эмиграция из России носит явные черты «утечки мозгов», ане «рук». Доля лиц с высшим образованием среди выбывших в США составляет 42%, вИзраиль — 30% (в населении России — 13,3%) [3, с. 118].

До сих пор «попытки давления на бизнес со стороны отдельновзятой местной администрации с целью собрать необходимые налоги приводили лишьк тому, что более мобильная часть бизнеса, представленная торговым и финансовымкапиталом, просто перемещалась в другие регионы, где местные власти закрывалиглаза на уход от налогов и тем самым обеспечивали более «мягкий» налоговыйрежим» [32]. Если же восстановление вертикали федеральной власти позволитгосударству усилить налоговый пресс одновременно во всех регионах, то бизнес окончательноуйдет в теневую экономику и за границу.

На объективные экономические факторы, превращающиеактивное государственное участие в хозяйственной деятельности в разбазариваниенациональных ресурсов, в России накладывается негативное отношение населения кгосударственному аппарату. В частности, по результатам проведенного в ноябре2000 года «самого массового в истории человечества онлайнового опроса...» самуюнизкую среди правительств стран «большой восьмерки» «оценку получилиправительства России и Японии, где, по мнению граждан этих стран, чиновники неотличаются особой интеллигентностью и малокомпетентны. В то же время это самыекоррумпированные чиновники, и заняты они в основном решением своих проблем»[29, с. 8].

Следовательно, повторить петровские или большевистскиепреобразования с помощью традиционной российской модели управления не удастся.Но и примириться с углубляющимся отставанием страны от мирового уровня нашасистема управления не может, в нее изначально «вмонтирован» завышенный уровеньнационально-государственных амбиций. ХХ век убедительно продемонстрировал, чтоу России стремление к мировому признанию сильнее инстинкта самосохранения.Высказывается не лишенное оснований мнение о том, что «общественный консенсуспо поводу неприемлемости зависимого положения России в мире» и недопустимостипревращения ее во второстепенную страну может стать основой новой национальнойидеи [17, с. 15-16]. Из такого внутреннего конфликта между амбициями иреальностью возможен только один выход — модернизация национальной моделиуправления ради сохранения ее базовых характеристик.

Таким образом, наиболее вероятной перспективой российскоймодели управления является ее дальнейшее развитие. Система изменится в той мереи в том направлении, насколько это необходимо для достижения значимых (помировым меркам) результатов при условии сохранения большинства характерных длянее управленческих инструментов.

От чего придется отказаться? И теория, и практика, иобщественное сознание уже знают от чего — от ключевой роли государства. Какойиз уровней управления примет на себя те ведущие функции, которые ранееоставались за государством? Кто сможет успешно применять традиционныеинструменты российской модели управления? Индивид? Нет, нынешняя стадияразвития нашего общества не позволяет надеяться на то, что каждый отдельныйгражданин «созрел» для самостоятельного взаимодействия с коллегами иконкурентами. Разумеется, приятно пофантазировать о том, что нашсоотечественник, так же как житель англосаксонских стран, мог бы стать независимымцентром принятия экономических и прочих решений, источником инициативы иответственности, чьи потребительские и инвестиционные предпочтения определялибы структуру экономики и направления взаимодействия с внешним миром.

Ветхозаветная эпоха, когда связать общество воедино моглатолько государственная машина и государственная идеология, для Россиизакончилась. Но эпоха суверенных и независимых граждан, самостоятельно строящиххозяйственные, социальные и политические структуры, диктующих свою волю государствуи предприятиям, еще не наступила. «Нам необходима смена поколений, не одиндесяток лет, чтобы сделать индивидуализм мотором общественного развития исовершенствования человека, а не средством накопления благ» [6].

Кроме того, сам характер основных элементов российской модели управления затрудняет ее функционирование в условиях господства индивида. Например, такой традиционный «козырь» российского управления, как умение мобилизовать и перераспределить ресурсы. Что может мобилизовать отдельно взятый человек? Только часть своего дохода и своего свободного времени. Как он сможет перераспределить эти ресурсы на решающие направления деятельности? Сам по себе он в состоянии только отложить что-то «на черный день», накопить на квартиру или урезать досуг в пользу получения второго образования. Но как он сможет принять оптимальное решение о том, куда вложить сбережения, по какой специальности и где получить второе образование?

Российская модель управления пока не обладает механизмами,способными транслировать индивидуальные экономические импульсы на макроуровень.

Эта принципиальная непригодность российской моделиуправления (на нынешнем этапе) для функционирования на основе индивидуальныхрешений не может быть исправлена путем совершенствования законодательной базыили каким-либо иным техническим способом. Например, российское банковскоезаконодательство было не худшей частью правовой системы Российской Федерации,но это не спасло вкладчиков прогоревших банков.

Характерное для российского управления периодическоечередование застойно-стабильного и аварийно-кризисного режимов работы на«единоличном» уровне также может быть полезным лишь при индивидуальномхарактере труда (подготовка к студенческой сессии, написание книги,изобретательство, огородные работы, частный ремонт), но разрушительно присовместной деятельности. Например, трудно представить себе успешную работуконструкторского бюро, в котором половина сотрудников работает ваварийно-мобилизационном режиме, «горит» на работе, оставаясь по вечерам и выходным,а другая половина пребывает в стабильном режиме существования, отбывая рабочеевремя и экономя силы для досуга. Нестабильное состояние системы управленияприносит результат лишь в том случае, если оно охватывает всю организацию, аеще лучше — всю страну.

Активизация конкурентных отношений также невозможна науровне отдельных физических лиц. В целом приходится констатировать, что главныемеханизмы российской модели управления не являются орудиями индивидуальногоиспользования, они работают лишь начиная с уровня организаций.

Россия уже «переросла» ту стадию развития, на которойгосударственный аппарат «склеивает» разрозненное общество и выступает ключевымзвеном системы управления, но еще не созрела для передачи основныхуправленческих функций непосредственно гражданам. Следовательно, эти функциипридется осуществлять промежуточным уровням управления — все тем же кластернымструктурам, то есть предприятиям и организациям. Как показывает историческийопыт, кластерные единицы способны эффективно использовать механизмы нашейнациональной системы управления. Более того, зачастую именно в отсутствиигосударственного руководства они совершали управленческие чудеса и добивалисьуспеха в самых разных сферах деятельности, будь то сельское хозяйство,искусство, организация вооруженного сопротивления, подпольное религиозное илипартийное строительство, теневая экономическая деятельность и многое другое.

Самый свежий пример — три последних года лучше всякихучебников доказали, что рост произошел в нашей стране практически без участиягосударства. (Хочется напомнить, что промышленный рост, начавшийся в октябре1998 года, правительство умудрилось обнаружить лишь в июне 1999-го.) [26, с.6]. Нередко прекращение государственной поддержки той или иной отрасли нетолько ведет к оздоровлению хозяйственных отношений, но и не снижает объемыпроизводства. В 2000 году «не было льготного фонда кредитованияагропромышленного комплекса — и ничего: и с посевной все более или менеенормально, и урожай неплохой» [10, с. 18].

Самыми массовыми формами кластерных единиц являются внастоящий момент предприятия. Готовы ли они принять выпадающие из рукгосударства бразды правления? И да, и нет. В стране худо-бедно функционируютосновные институты рыночной экономики и правового демократического государства,предприятия самостоятельно занимаются производством и оказанием услуг,финансируют и инвестируют, ввозят и вывозят, строят и реконструируют.

Почему масштабы и темпы позитивных сдвигов в России такнезначительны, особенно по сравнению с впечатляющими достижениями другихреформируемых экономик Восточной Европыи Азии? Почему огромный потенциал нашей страны задействован в гораздо меньшейстепени, чем это достигалось в предыдущие периоды нестабильного, аварийно-мобилизационногосостояния системы управления, в эпохи, когда решающую роль играло государство?Потому что система управления еще не включилась в работу, управленческиемеханизмы простаивают, не найдя себе достойного применения в новых условиях.Значит, кластерные единицы-предприятия пока не справляются с ролью ключевогозвена нашего общества.

С одной стороны, рыночные реформы «раскрепостили»предприятия; с другой стороны, прошедшее десятилетие нанесло по системеуправления на большинстве предприятий серьезный удар [12, с. 65].

Глубинные причины неудовлетворительного положения дел несводятся к банальному наследию прошлого и потому не исчезнут сами собой. Перваяиз них лежит в области идеологии. На протяжении столетий мотором российскоймодели управления был завышенный уровень национально-государственных амбиций,без них система работает вполсилы. Поскольку притязания государства отличаютсяот целей каждой конкретной кластерной единицы, то переход ключевыхуправленческих функций с государственного уровня на уровень предприятийавтоматически демонтирует мотивационный механизм. Фирма не может и не должнаработать ради величия государства, у нее должны быть свои задачи.

Следовательно, предприятиям необходимо обзавестиськакими-то своими амбициями, и чем выше будет уровень их притязаний, тем полнееони смогут мобилизовывать и перераспределять на решающие направления ресурсы, тем значимее будут результаты.Однако традиционный российский менталитет осуждает завышенные групповые илииндивидуальные притязания, требует их подчинения общегосударственным иобщенародным интересам.

Не случайно нынешние российские финансово-промышленныеимперии, чтобы легитимизировать свои притязания, вынуждены маскировать их подгосударственные цели, как это делает Газпром или небезызвестный частный банк «сгосударственным менталитетом».

Общественному сознанию предстоит проделать сложнуювнутреннюю работу, преодолеть устаревшие стереотипы и «переселить»национально-государственные амбиции на уровень предприятий и организаций.Российская экономика станет конкурентоспособной лишь тогда, когда продавцыбудут сражаться за покупателя с не меньшим рвением, чем их деды бросались в бой«За Родину, за Сталина!», когда менеджеры не будут согласны даже на почетноевторое место в общенациональном рейтинге предприятий.

Вторая причина, по которой кластерные единицы несправляются с новой для них ключевой ролью в системе управления, заключается внезавершенном, переходном состоянии государственного аппарата. Государство ужеперестает осуществлять традиционные для России функции прямого администрирования,мобилизации и перераспределения, но еще не приступило к выполнению своих новыхобязанностей, необходимых для обеспечения равных правил игры хозяйствующихсубъектов, сохранения единого правового, политического и идеологического поля винтересах независимых от государства предприятий и организаций. Традициироссийской модели управления не могут в этом помочь — этап действительно новый,прежде не испытанный.

Ранее государство или было орудием в руках«прогрессивного» меньшинства (при нестабильном, кризисно-мобилизационном режимефункционирования системы управления) или же действовало в пользу обывательскинастроенного большинства (в застойно-стабильном режиме). В новых условиях государство должно перестатьделить граждан и предприятия на «отсталых» и «прогрессивных» (такое делениебыло необходимо для перераспределения ресурсов от «отсталых» классов и отраслейк «передовым») и подходить ко всем с равной меркой.

Однако государство по-прежнему исходит из традиционногопонимания своей роли в развитии страны. «Существенная доля населения — более50% — относится к тому типу людей, которые зависимы (и считают этосправедливым) от решений, принимаемых властями разных уровней» [18, с. 104].

«Накопленный исторический опыт развития России, устойчиваявера в «доброго царя», в способность государства решать все стоящие передобществом проблемы постоянно толкают российское общественное сознание кдирижистской альтернативе, основанной на активной роли государства в принятииэкономических решений на всех уровнях. ...Не менее очевидно и то, что любоерасширение регулирующих возможностей государства в России сопровождаетсяусилением бюрократизма и ростом коррупции» [2, с. 10].

Третья проблема, мешающая кластерным единицам-предприятиямстать «центром тяжести» российской системы управления, представляется наиболеетрудноразрешимой. Суть проблемы в том, что формирующийся класс предпринимателейи менеджеров, руководителей предприятий по своим социальным характеристикамчасто не пригоден для той роли, которую возлагает на них ключевое положениекластеров в системе управления.

В конце 80-х — первой половине 90-х XX века социальнаяструктура российского общества кардинально изменилась. Появился новый слойнаселения — предприниматели. Вспомним недавнее прошлое и посмотрим, какформировался этот класс, как складывались его менталитет и системаценностей. Первое, что бросается вглаза, — атомистичная, раздробленная структура российского бизнеса. Не былоединого рынка, не было и не могло быть единых правил игры.

Не было даже единой валюты. Рубль был не единственнойплатежной единицей. Всего существовало 5 видов валюты: безналичный рубль,учтенный («белый») наличный рубль, неучтенный («черный») наличный рубль,безналичная иностранная валюта, наличная неучтенная иностранная валюта. Каждыйиз них обслуживал свой тип рынка. Предприниматели, работавшие с разными видамивалюты, должны были соблюдать различные правила игры.

Кроме того, изначальные рынки были разные, и категориипотребителей на разных рынках столь разительно отличались друг от друга, чтоработавшие на этих рынках предприниматели существовали как на разных планетах.Если рассматривать нарождавшийся класс предпринимателей в таком разрезе, томожно выделить четыре крупные группы, точнее, четыре уровня предпринимательства.

Первый, низший слой, — предприниматели, как правило, мелкие и мельчайшие, продающиетовары и услуги рядовым гражданам. Это те, кто продавал жвачку и пиво, привозилна продажу недорогую одежду, строил и ремонтировал дачные домики. Ихпотребители — небогатые люди, поэтому предпринимателю из первого слоя трудноразбогатеть. Выживаемость этих предприятий невысока, они часто закрываются,скрываясь от налогов и долгов. Чтобы как-то выжить, нередко меняют сферудеятельности.

Предприниматели второго, более высокого уровня, такжепродают товары и услуги физическим лицам, но уже другой категории граждан. Ихклиенты — относительно обеспеченные люди и готовы платить более щедро. Фирмывторого уровня строят уже не дачные домики, а загородные коттеджи, ремонтируют не«Жигули» и ободранные иномарки, а относительно новые «мерседесы», BMW и«вольво», содержат хорошие рестораны; это дорогие частные врачи, стоматологи изхороших фирм.

Легче разбогатеть, находясь на втором уровнепредпринимательства, чем на первом. Персонал этих предприятий должен бытьвежлив и гарантировать качество своей работы, обязан заботиться о репутациисвоего предприятия. Служащие этих предприятий относительно дорожат своимрабочим местом из-за неплохой зарплаты. Фирмы и первого, и второго уровня получаютналичные деньги, но на втором уровне нередко валютой.

Предприятия третьего уровня продают за безналичные средства товары иуслуги предприятиям и организациям, в том числе государственным. С помощьювзяток руководителям предприятий-потребителей предпринимателям третьего уровняудается втридорога сбыть некачественный товар и обеспечить своему бизнесубольшую по сравнению с двумя первыми уровнями прибыльность. Стиль управления вэтих фирмах не слишком отличается от традиционного для советских предприятий.Благодаря деятельности фирм третьего уровня «крупные предприятия сейчасоплетены сетью мелких аффилированных и контролируемых директором фирм, черезкоторые проходят главные финансовые потоки. Вокруг крупных и среднихпредприятий сформировалась особая интеграционная нерыночная среда, почтиполностью принадлежащая теневой экономике» [12, с. 64].

Предприниматели четвертого уровня вообще занимаются непроизводством или оказанием услуг, а перераспределением в свою пользугосударственных и муниципальных активов — либо путем приватизации (в последнеевремя через банкротства), либо через банковскую или квазибанковскуюдеятельность. Схемы бесплатной приватизации и безнаказанного прокручиваниябюджетных средств хорошо всем известны.

Стиль управления в таких фирмах характеризуется повышеннойсекретностью. Значительную и наиболее важную для бизнеса часть времени и денегэти предприниматели тратят на налаживание и поддержание контактов с чиновникамии другими предпринимателями.

Поскольку каждый последующий уровень обеспечивал большуюдоходность, чем предыдущий, предприниматели стремились перейти со своегоуровня, то есть со своего типа рынка, на следующий.

Чем ближе предприниматель к простому потребителю, темтруднее ему разбогатеть. Чем дальше предприниматель от конечного потребителя,тем лучше ему живется. Такое положение дел было естественным, так какисторической задачей той фазы рыночных реформ было не удовлетворение запросовпотребителя, а типичная для российского управления задача перераспределенияресурсов от старых секторов к новым. Естественно, что организация и управлениена предприятиях, находящиеся на разных ступенях овладения рычагамиперераспределения ресурсов, отличались по своим характеристикам.

Однако различия потипам рынков и видам зарабатываемой валюты были не главными факторамиразнообразия стилей предпринимательства. Более глубокой причиной явилось тообстоятельство, что молодое предпринимательское сословие рекрутировалось из совершенно разныхсоциальных и профессиональных групп. Бизнесмены сразу же разделились на плохоконтактирующие друг с другом типы,подтипы и разновидности в соответствии со своим прошлым опытом. По этомупризнаку можно выделить три основных типа предпринимателей.

Первая группа — «отставники» — представляет собой бывшиххозяйственных руководителей среднего и низового звена, ушедших в бизнес. Этоначальники цехов и служб, заместители начальников цехов и служб, прорабы и подобные им категории менеджеров. Онипринесли в предпринимательство тот жесткий административный стиль управления, скоторым сталкивались на своих предприятиях. Кроме того, частный бизнесосвободил их от многих «социалистических» ограничений и дал им огромные права иполномочия. Поэтому стиль управления в фирмах, руководимых «отставниками»,по-военному суров, он не допускает наличия у подчиненных каких-либо прав.Пожилые сотрудники легчеприспосабливаются к такой системе управления, и зачастую в подобных фирмах собственник или руководитель моложебольшинства своих подчиненных.

Сильной стороной руководимых «отставниками» предприятийявляется неплохая организация, хорошая дисциплина, четкий контроль зауправлением. Были и слабые стороны. Во-первых, их служащие, как правило,неинициативны, так как «инициатива наказуема». И собственник, думая за всех,сам всех контролировал, сам во все детали вникал.

Во-вторых, «отставники» не сразу «врубились» в рыночнуюэкономику, с запозданием поняли механизм оборота денежных средств предприятия иналадили отношения с банками, на первых порах они часто вели ошибочную ценовую политику.Вот почему они тяготели к производству, к производственным услугам. Это у нихполучалось лучше. По моим подсчетам [22], совпадающим с данными С. ЮБарсуковой, «отставникам» принадлежало около 30% частных предприятий, сейчас ихдоля уменьшается (по С.Ю.Барсуковой — до 7% от числа вновь рекрутируемыхпредпринимателей) [4, с. 84].

Второй массовый тип предпринимателей — «бывшиеспекулянты», те, кто еще в школьные годы полулегально и нелегально спекулировалчем попало. Частные фирмы, созданные ими, как правило, занимаются непроизводством, а коммерцией или туризмом, так как «...производство в отличии откоммерции оставляет предпринимателям существенно меньший диапазон маневренности, поскольку в силу объективныхпричин производственные структуры не могутс определенной регулярностью закрываться и открываться под новым названием» [4,с. 84].

Их сильная сторона— изначальное понимание денег. Они знают, как перебросить средства из однойформы, инфляционно уязвимой, в другую, инфляционно защищенную, они нутром чуютизменения валютного курса, они перебрасывают средства со счета на счет, онивсеми силами пытаются уйти от налогов, они лучше других групп предпринимателейпонимают психологию потребителя, так как сызмальства живут в рынке.

Слабые стороны предпринимателей — «бывших спекулянтов»обусловлены главным образом тем, что «в прежней жизни» они нигде по-настоящемуне работали и ничему толком не учились. Фирмы, принадлежащие «бывшимспекулянтам», редко становятся крупными, с увеличением размера резко падает ибез того невысокая управляемость.

Внешне стиль управления кажется демократическим. Еслипросидеть в такой фирме час или два, то можно не понять, кто собственник, а ктонаемный работник.

Данный тип предпринимателей чрезвычайно важен для рынка.Именно на «бывших спекулянтах» держится торговля, особенно розничная, именноони обеспечивают ликвидность рубля и спасают рынок в кризисную пору. По моимгрубым подсчетам, в период рыночных реформ «бывшие спекулянты» составляли около40% общей численности предпринимателей.

Третья группа предпринимателей представлена бывшимислужащими с высшим образованием: врачами, учителями, учеными, преподавателямивузов, инженерами-проектировщиками, музыкантами и т.п. Их было до 30 % отчисленности предпринимательского корпуса. Для бизнесменов-«интеллигентов»характерен свой набор сильных и слабых сторон. Сильной стороной являетсяпрофессиональный в отличие от «отставников» и «спекулянтов» подход к делу, онис детства привыкли тщательно изучать то, чем занимаются. Поэтому они преуспеваютв наиболее сложных видах бизнеса, требующих специальных знаний и анализабольшого количества информации: платном образовании и страховании, частноймедицине и торговле ценными бумагами, рекламе и консультировании.Предприниматели «из служащих» безраздельно доминируют также в компьютерномбизнесе.

Их слабой стороной чаще всего является недостаточно четкаяорганизация, потому что в своей прошлой работе они, как правило, сами былирядовыми специалистами и никем не руководили. Кроме того, «бывшие служащие»далеко не сразу становятся хорошими коммерсантами, так как «в прошлой жизни»тоже мало сталкивались с рыночными отношениями.

Наряду с тремя вышеупомянутыми типами предпринимателей вкрупных городах была еще немногочисленная «прослойка» — бывшие функционерыкомсомола и коммунистической партии (последние — в ранге не выше инструкторарайкома). Их фирмы обычно ничего не производили и не продавали, а продолжалихозрасчетно-общественную деятельность их хозяев. Используя связи с чиновниками,депутатами и предприятиями, они заключали договоры на разработку и проведениеразличного рода социальных и экологических программ за счет местных бюджетов.Они не очень-то профессионально выполняли эти договоры, большого дохода тоже неимели.

В настоящее время часть этой категории предпринимателейрастворилась в бизнес-сообществе, а часть вернулась на госслужбу.

Каждая из перечисленных выше категорий предпринимателейрассматривала себя как обособленную от других бизнесменов группу лиц. В целомможно констатировать, что единый предпринимательский класс со своей системойценностей, общими правилами поведения и образом жизни еще не сложился.

Поэтому системы управления различных фирм различаются,например, в зависимости от типа рынка, от категории потребителей (богатые или бедные,физические лица или юридические), от вида получаемых денег (валюта или рубли,«белые» или «черные»), от социального и профессионального происхождениясобственника. Предпринимательский класс сегментирован на анклавы, каждый изкоторых живет по своим правилам и исповедует свою идеологию.

«Разобщенность,раздробленность деловых сетей не позволяет говорить о созреванииобщенациональной этики ведения бизнеса. Внутри сетей, как правило, жесткособлюдаются неписаные этические нормы; в отношениях между представителямиразличных сетей часто работают «дикий рынок» и «закон джунглей».

По мнению А. Радыгина и И. Сидорова, к настоящему временисложились некоторые нормы корпоративной этики. «По сути, их всего три: (1) повозможности избегать чисто уголовных методов разрешения хозяйственныхконфликтов (физической расправы с конкурентами); (2) при публичныхкорпоративных конфликтах не переходить на личности (в частности, реальныхвладельцев); (3) не подавать судебные иски за рубежом. Самым весомым мотивомсоблюдения данной неформальной «конвенции» является, безусловно, нежелание испытать на себе ответный удар принарушении этих принципов. Впрочем, нарушений данной негласной «конвенции» такжеизвестно немало» [21, с. 52].

Постепенно, в ходе деловых контактов, в противоречиях, вовзаимных обманах и надувательствах выкристаллизовывается новый класспредпринимателей со своей идеологией, менталитетом, системой ценностей. На чтоэтот класс будет похож, пока еще неясно, но то, каким путем идет процессформирования нового класса, уже внушает определенные опасения. Появление вобществе предпринимательского сословия вносит в социальную структуру и общественное сознание весьма опасные явления.

Похожая ситуация была в России в XIX столетии в процессеформирования русской интеллигенции. Подобно нынешней постсоветской буржуазиистарая русская интеллигенция не имела в русском обществе социальных корней иидеологических предшественников. Интеллигенция рекрутировалась из осколковдругих классов и социальных слоев, в основном из представителей дворянства идуховенства.

Как дворянство, так и духовенство имели свои системыценностей, отличались друг от друга по образу жизни и мировоззрению.

Поэтому русская интеллигенция изначально была гибридной ивнутренне противоречивой. Когда дети дворян и священников вынужденнообъединились в один класс — будущий класс интеллигенции — единственно возможнойобщей ценностью могла быть та, что была общей и для дворянства, и для духовенства. Что же было общего в системеценностей? Дворянство служило Царю и Отечеству, а духовенство — Богу и церкви.Понятие службы во имя чего-то и было той единственной базовой ценностью,которая могла объединить новый класс.

Всю первую половину XIX века новая русская интеллигенцияискала, во имя чего служить. К середине века не без «тлетворного» влиянияЗапада они такую цель нашли. Интеллигенция посвятила себя служению народу,подразумевая под народом низшие классы общества, что автоматически означалоборьбу с угнетавшим народ государством.

На протяжении второй половины XIX столетия русскаяинтеллигенция все более и более успешно воевала с государством, в конце концоввзорвав его в начале ХХ века.

В конце XX — начале XXI веков в России снова формируетсяновый класс — класс предпринимателей. Так же как у старой русской интеллигенции,у него нет идеологических и социальных предшественников, нет своей собственнойсистемы ценностей и единых социальных целей. Подобно русской интеллигенциипредприниматели представляют собой осколки других классов и социальных групп.Что же станет ядром их представления о жизни? Что станет основой их системыценностей?

Какие же идеалы, понятия и ценности являются общими длятех слоев населения, из которых выходят будущие предприниматели? Что общего впредставлениях о жизни начальников цехов, заведующих лабораториями, музыкантов,учителей, спекулянтов и таксистов? К сожалению, их объединяют не лучшиестереотипы поведения и взгляды на жизнь.

Все они нацелены на максимизацию своего потребления, неуверены в будущем и потому имеют весьма короткий горизонт планирования,убеждены в незаменимости обмана и надувательства как средства достижения цели,рассматривают государственную власть не как гаранта равных условий конкуренции,а как средство получения внерыночных конкурентных преимуществ.

Как пишут о новом поколениименеджеров-собственников В.Б. Акулов и М.Н. Рудаков, «пока нет весомыхоснований для вывода о существенном превосходстве новых руководителей вдостижении высоких и стабильных результатов развития возглавляемых ими предприятий. Скорее, наоборот, новыеменеджеры, сосредоточив свои усилия в сфере обращения (фонды и биржи, банки и финансовые компании, торговые ипосреднические предприятия), быстро доказали краткосрочность своихуправленческих устремлений» [1, с. 45].Такая куркульская, хватательная психология, которая еще никого до добра недоводила, ущербна даже применительно к отдельно взятому индивидууму. Что жеговорить о целом классе?

Если формированиестаророссийской системы управления заняло длительный исторический период, то внаше время деградация нравов бизнес-сообщества произойдет быстро, так каксоответствующие правила и стереотипы уже существуют и являются частью нашейнациональной модели управления. Нынешний российский предприниматель отличаетсяот своего западного коллеги не меньше, чем русский помещик от европейского феодала. Помещик (до указа «Овольности дворянской») оставался таковым и пользовался землей лишь пока служилгосударю. Бизнесмену позволяют сохранять свое дело лишь в той мере, в которойон обслуживает нужды властей соответствующего уровня: малое предприятие — главуместной администрации, среднее — мэра, крупное — губернатора, ФПГ — федеральнуювласть. Поэтому трудно ожидать, что нынешнее предпринимательское сословиеспособно принять на себя ключевую роль в создании эффективной системыуправления, основанной на конкуренции независимых предприятий.

Корыстолюбие инепрофессионализм менеджеров уже нанесли огромный ущерб трудовой мораликоллективов. «В дореформенный период в отношении работника к предприятиюдоминировала «философия заводского патриотизма», то есть преданности ему,готовности идти на компромисс при выборе между личными интересами и интересамипредприятия. За последние 10 лет в результате задержек заработной платы,несправедливого установления ее уровня, увольнений, принудительного перевода нанеполную рабочую неделю, махинаций при распределении собственности и т.п. этоотношнение работников к предприятию подверглось сильной эрозии. Междуинтересами дирекции и интересами работников возникла пропасть, в которой вместес заводским патернализмом исчез и заводской патриотизм работников. Работа напредприятии, даже крупном, воспринимается ими уже не как «судьба», а, скорее,как временное явление. В результате ухудшается управляемость трудовымколлективом» [12, с. 70].

Таким образом, исходные условияформирования нового предпринимательского класса не могут не вызывать опасения.Существует угроза, что этот класс, как и старая русская интеллигенция, несможет мирно вписаться в социальную структуру общества. Более того, новыепредприниматели в отличие от старой русской интеллигенции не отличаются высокимуровнем образования, хотя отличаются столь же высоким уровнем социальнойбезответственности. Вот почему менталитет и образ жизни нового русскогопредпринимательского сословия в совокупности с резко увеличивающимся уровнемсоциального неравенства представляют собой бомбу замедленного действия,заложенную под Россию.

Весьма вероятно, что в силу описываемых трудностейобъективный процесс переноса «центра тяжести» системы управления с уровнягосударства на уровень кластерных единиц (предприятий и организаций) растянетсяна длительный период. За это время кластеры должны обрести уверенность в своихсилах, государственный аппарат — освоить новые функции объективного арбитра ихранителя устоев, предприниматели — по капле выдавить из себя «новогорусского», общественное сознание — научиться идентифицировать Россию не толькос российским государством, но и с отдельно взятым предприятием илиорганизацией, а там, глядишь, и с отдельным человеком.

……