4.3.2.2. Последствия качественно нарушенной интеракции

Второй тип депривации определяется качественно нарушенной интеракцией вне зависимости от количества социального общения. Эту форму интеракции переживают дети, от которых отказались родители, дети, с которыми обращаются амбивалентно, или дети, за которых родители все время боятся.

Данные многочисленных исследований показывают, что непрочные семейные отношения или длительные неблагоприятные условия заботы о ребенке способствуют развитию психических расстройств, а что касается социопатии, некоторых видов депрессии и шизофрении, то здесь подключается и генетическая предрасположенность. В своем обзорном реферате Эрнст и Люкнер (Ernst & Luckner, 1985) придают конфликтным условиям в семье и так называемым отношениям «broken home» (неполная семья) большее значение в возникновении расстройств, чем такому фактору, как переживание разлуки.

Самые серьезные последствия влечет за собой нарушенная интеракция в форме физического, психического и сексуального насилия над ребенком; причем наибольший вред наносит постоянное жестокое обращение со стороны окружающих, а не отдельные применения физической силы. Кратковременные последствия физического и психического жестокого обращения — это в основном задержки в различных областях развития, нарушения сна, повышенная тревожность или агрессивность (Schneewind, Beckmann & Engfer, 1983). Начавшееся в 1985 г. Маннгеймское долговременное исследование (Weindrich & Loffler, 1990) показывает, что грудные дети, к которым относятся недостаточно внимательно, и/или «отказные» дети уже в конце второго года жизни обнаруживают замедление когнитивного развития и демонстрируют нарушения поведения чаще, чем контрольная группа детей, с которыми обращаются нормально. В некоторых работах отмечается (см. Kendall-Tackett, Meyer & Finkelhor, 1993), что прямые последствия сексуального насилия над детьми могут сказываться на эмоциональных реакциях, соматических нарушениях, социальном поведении и в сексуальной сфере. Иногда последствия проявляются лишь позднее («sleeper effects») и зависят, в частности, от протективных факторов. С возрастом дети, с которыми жестоко обращаются, чаще демонстрируют как в фиктивных, так и в настоящих долговременных исследованиях привязанность типа А (неуверенный—избегающий) (Schneider-Rosen, Braunwald, Carlson & Cicchetti, 1985). В новых работах (часть из них — повторный анализ, например, Carlson, Cicchetti, Barnett & Braunwald, 1989) уже среди 12-месячных детей только 14% из тех, с кем жестоко обращаются, показывают тип «уверенной привязанности» вместо ожидаемых 33%; свыше 80% принадлежат к типу D (ср. также Cicchetti, Toth & Lynch, 1995). Как долговременные последствия сексуального насилия наблюдалась депрессия, снижение чувства собственного достоинства, нарушения поведения и нарушения сексуального поведения и переживания (Egle, Hoffmann & Joraschky, 1997).

4.3.2.3. Последствия переживаний разлуки (прерывистость интеракции)

Третий вариант характеризуется прерывистостью. Сюда относятся все виды временных, более или менее коротких, а также длительных расставаний. Любое расставание матери и ребенка, как утверждает Айнсворт (Ainsworth, 1985), в большей или меньшей степени тягостно для ребенка, если предположить, что ребенок может отличить свою мать от других людей, уже сформировал к ней какую-то привязанность, но еще не в состоянии когнитивно представить себе время разлуки. У детей, не имеющих постоянного объекта привязанности, развитие поведения привязанности затормаживается. Широко распространенный в современном обществе повод для переживания разлуки — развод родителей. В 90-е гг. в немецкоязычных странах каждому шестому или даже восьмому несовершеннолетнему ребенку довелось пережить развод родителей. И для расстающихся партнеров, и для детей развод является обычно временным (по меньшей мере) тяжелым стрессом, который, будучи критическим жизненным событием, требует высоких затрат на адаптацию. Этот стресс разные индивиды перерабатывают по-разному, принадлежность к определенному полу также играет роль. Согласно репрезентативному исследованию (Napp-Peter, 1995), в котором долговременно наблюдались 150 разведенных семей, мальчики чаще, чем девочки, испытывают трудности в учебе, обнаруживают нарушения поведения, страх перед школой и чаще остаются на второй год, в то время как девочкам скорее свойственны внутренние реакции, которые поначалу проявляются меньше. Однако спустя 12 лет расстройства значительно чаще и сильнее проявляются у женщин, чем у мужчин. В целом можно сказать, что последствия зависят от семейного климата до развода и жизненных обстоятельств после развода (Fthenakis, Niesel & Oberndorfer, 1988). Если сравнить на предмет краткосрочных последствий детей из разведенных семей с детьми из семей с неустойчивыми отношениями, то в некоторых исследованиях оказалось, что через два года после развода первые обнаруживают меньше поведенческих проблем. Но при этом дети из разведенных семей имеют больше проблем, чем дети из семей с нормальным количеством конфликтов (Franke, 1983). Невозможно доказать простую взаимосвязь развода с развитием персистирующих расстройств; последние возникают вследствие взаимодействия различных ко-факторов, таких как повышенная уязвимость или неблагоприятные условия жизнеобеспечения после развода (ср. Schmidt-Denter, Beelmann & Hauschild, 1997).

He менее сложной представляется проблема последствий усыновления. Метаанализ (Wierzbicki, 1993), охватывающий 66 работ по проблемам адаптации у приемных детей, показывает отчетливые различия: приемные дети имеют значительно больше проблем с адаптацией по сравнению с обычными детьми. У них чаще бывают проблемы экстернализации и проблемы со школьной успеваемостью, что особенно касается детей подросткового возраста. Клейн-Аллерманн (Klein-Allermann, 1995) оспаривает такие глобальные выводы, считая, что усыновление per se нельзя рассматривать как фактор риска, и поясняет, что специфичные для усыновления задачи развития тоже скрывают в себе потенциал развития и при благоприятных условиях могут быть удачно реализованы, как доказывают результаты ее собственных исследований.

Долговременные эффекты расставания исследовались, в частности, применительно к депрессии. Петтен (Patten, 1991) в своем метаанализе, охватывающем в целом 2 432 человека — в том числе людей, страдающих депрессией, и контрольных лиц из 6 разных исследовательских работ, — констатирует, что у женщин риск заболеть депрессией повышается вдвое, если они в детстве (в возрасте младше 11 лет) потеряли мать. Насчет мужчин ничего не говорится, поскольку исследование проводилось на женском коллективе. Согласно современному уровню знаний, потеря объекта привязанности в детстве может рассматриваться как фактор риска. Приведет ли он к какому-то расстройству — зависит, в частности, от протективных факторов.

Отдельные ограниченные сроком разлуки в раннем детстве очень редко приводят к длительным расстройствам, из чего можно сделать вывод об относительной устойчивости грудных и маленьких детей к краткосрочным и эпизодическим стрессам (Ernst & von Luckner, 1985; Schaffer, 1992). Иногда довольно сильные переживания разлуки вызывают более сильные расстройства, особенно если расставание сопровождается постоянными аверсивными обстоятельствами. Обзор по исследованию привязанности и ее значения для возникновения психических расстройств можно найти у Grossmann et al., 1997; Main, 1996.