Timofeeva_M._Yazyk_s_pozitsiy_filosofii_psikhologii_matematiki

(слов реакций). Например, в одном из экспериментов4 словом стимулом было слово друг. Испытуемые (их было 209 человек) вы дали ряд слов реакций. Количество случаев появления каждого слова реакции было подсчитано, затем эти слова были упорядоче ны по убыванию частоты. Получился такой список: товарищ (39);

враг (30); верный (29); хороший (16); мой (10); недруг (9); брат (3);

дорогой (3); закадычный (2); собака (2). Несколько слов реакций встретилось только по одному разу (в нужде, волк, детства, не ве рится, парта, приходить, чудеса и др.). По этому списку видно, что ассоциативная связь между словом стимулом и словом реакцией может быть парадигматической, синтагматической, тематической и т.д.

Значимыми характеристиками такого эксперимента являются содержание реакции и время реакции. Первое свидетельствует о наличии определенной составляющей смысла исследуемого сло ва стимула, второе — о степени закрепленности этой составляю щей в смысле данного слова. Например, согласно приведенному выше примеру признаки верный, хороший, мой в большей степени сопряжены со смыслом слова друг, чем признак закадычный. Друг в большей степени мыслится как противопоставленный недругу, чем связанный со школьными годами (ассоциация со словом парта).

Справедливости ради надо заметить, что подобного рода экспе рименты впервые начал проводить не Ч. Осгуд. До него таким экс периментированием занимались в рамках психоанализа З. Фрейд и Г. Юнг. Однако их интересовали личностные субъективные ре зультаты, индивидуальные характеристики именно того человека, который подвергался исследованию. Осгуд же, проводя экспери менты с большим числом испытуемых, стремился получить ре зультат, характеризующий не отдельного человека, а используе мый язык, его интересовало обобщение результатов эксперимен та, абстрагированное от конкретных испытуемых.

Семантический дифференциал. Этот метод, предложенный Ч. Ос гудом, основан на введении шкал для измерения признаков. Осгуд стремился подобрать универсальный набор шкал, годящийся для оценивания любого явления. В качестве таких шкал использова

4 Сахарный Л.В. Введение в психолингвистику. С. 91.

80

лись оппозиции, выраженные прилагательными антонимами. Например: хороший — плохой; добрый — злой; высокий — низкий; красивый — некрасивый; слабый — сильный; быстрый — медленный. На каждой шкале вводилось по 3—7 градаций. Испытуемым разда вали листки бумаги с изображениями шкал и предлагали располо жить каждое предъявляемое слово на одном из делений каждой шкалы. Например, если имеется шкала

то позиции на ней означают следующие градации: (1) — добрый;

(2) — скорее добрый, чем нейтральный; (3) — скорее нейтральный, чем добрый; (4) — нейтральный; (5) — скорее нейтральный, чем злой;

(6) — скорее злой, чем нейтральный; (7) — злой. Конечно, размеще ние слов на таких шкалах субъективно, каждый опирается на свой личный опыт, далеко не все слова можно естественным образом соотнести с этой шкалой (весьма субъективны, например, локали зации на шкале хороший — плохой слов типа успех, методология). Поэтому здесь считаются достоверными только оценки, получен ные в результате работы с большим числом испытуемых. К таким исследованиям могут быть предъявлены все те же претензии, что и к прочим результатам, базирующимся на статистических выво дах.

Для построения множества шкал Осгуд и его сотрудники сна чала выявили по тезаурусу Роже 289 пар антонимов, затем путем объединения похожих шкал в классы количество шкал было све дено к 76. Реально используются 10—20 шкал.

По сути, каждая шкала задает способ линейного упорядочения языковых выражений (как правило, слов) в зависимости от харак теристик усматриваемых в них смыслов. Каждому языковому вы ражению соответствует определенная точка на шкале. Использо вание одновременно двух шкал позволяет локализовать языковое выражение уже не на прямой, а в двухмерном семантическом прост ранстве, три шкалы дают локализацию в трехмерном семантичес ком пространстве и т.д. Расстояние между двумя точками семанти ческого пространства, соответствующими двум разным языковым выражениям, называют семантическим дифференциалом.

81

Измерения семантической близости слов, производимые с по мощью нахождения семантического дифференциала, не всегда коррелируют с отношением синонимии. Зачастую слова, доста точно далекие по значению, оказываются ближе, чем синонимы. Например, в одном из измерений5 расстояние между словами год и век составляло 0,3, а между словами столетие и век — 1,1. По средством измерений можно исследовать также синтагматические отношения между языковыми выражениями. Например, в одном из экспериментов испытуемым предлагалось оценить возмож ность в языке предлагаемого сочетания по пятибалльной шкале (крайние точки этой шкалы возможно в языке и невозможно в язы ке). Были получены, в частности, такие оценки: час тому назад —

4,9; несколько мигов — 1,8; целое мгновенье и поздний январь — 2,8. Со времен Осгуда значительно возросло многообразие измери

тельных процедур и сфер их применения при исследовании языка. Эта область настолько интенсивно развивается, что для ее детально го рассмотрения понадобилась бы отдельная монография. Измери тельные процедуры применяются к разному языковому материалу и могут быть ориентированы на исследование самых разных аспектов речевой деятельности. В частности, ассоциативные эксперименты служат методологической базой для реконструкции концептуаль ного пространства и выявления особенностей языкового мышле ния носителей разных языков, для изучения патологий речевого поведения.

3.1.2. Трансформационистское направление

Лидером трансформационистского направления, сложившегося чуть позже ассоцианистского, в середине 60 х годов, был Джордж Миллер.

Осгуд как профессиональный психолог по своему образу мыш ления и используемой терминологии был несколько чужд лингви стической аудитории. Миллер, по базовому образованию линг

5 Основы теории речевой деятельности / Отв. ред. А.А. Леонтьев. М.: На ука, 1974. С. 211.

82

вист6, был для них гораздо доступнее. Выступая против ассоциа низма Осгуда, Миллер базировался на идеях Хомского, согласно которому «языковая способность» (competence — определенная врожденная предрасположенность к усвоению и использованию языка) является первичной, а «языковая активность» (performance — реализация этой способности в реальной языковой деятельности) — лишь вторичной. Настаивая на врожденности потенциального знания языка, Хомский апеллировал к идеям Р. Декарта, В. фон Гумбольдта, французских грамматистов Пор Руаяля.

Ноэм Хомский получил в Пенсильванском университете обра зование сразу по трем специальностям — лингвистике, математи ке и философии. Соединив эти три направления своих интересов, он стал основателем математической теории формальных грамма тик, материалом для применения которой служили языки челове ческого общения и которая опиралась на определенные философ ские соображения относительно природы таких языков (в первую очередь — на предположение о врожденности языковой способ ности).

Учителем Хомского в Пенсильванском университете был Зеллиг Харрис, предложивший идею трансформационных грамматик, впоследствии развитую Хомским7. Вопрос о том, какие именно идеи были впервые сформулированы Харрисом, а какие — Хомс ким, не настолько прост, чтобы его здесь обсуждать, однако исто

6 Джордж Миллер окончил университет штата Алабама, где изучал анг лийскую филологию и лингвистику, одновременно всерьез интересуясь пси хологией; в 1941 г. получил магистерский диплом по лингвистике, в 1946 г. — докторскую степень. Одновременно Миллер работал в психоакустической лаборатории Гарвардского университета над проблемами речевой коммуни кации. Позже он стал профессором университетов в Нью Йорке и Принсто не; в 1969 г. избран президентом Американской психологической ассоциа ции. В 1960 г. Миллер и Джером Брунер создали исследовательский центр, названный ими Центром когнитивных исследований.

7 Любопытно, что оба они по своему происхождению связаны с Россией. Хомский (Чомски — англ. Chomsky) родился в США, но его родители — вы ходцы с территории России: отец из Украины, мать из Белоруссии. Зеллиг Харрис (Хэррис — англ. Harris) родился в Российской империи, в небольшом городе на территории нынешней Одесской области, однако вскоре семья эмигрировала в США.

83

рия отдала приоритет Хомскому, запечатлев именно его имя в каче стве основоположника теории формальных грамматик и соответ ственно трансформационистского направления психолингвистики.

Хомский представил свою теорию в середине 50 х годов. Это событие обычно датируют 1957 г., когда вышла в свет статья Хомс кого «Синтаксические структуры» (Syntactic Structures). Однако первоначально он интерпретировал теорию формальных грамма тик только как формально логическую систему, как моделирова ние функций автомата. Хомский не утверждал, что введенные им принципы описывают организацию человеческого сознания, ре альные структуры и процессы, составляющие основу языковой дея тельности. Более того, вплоть до 1961 г. он считал ошибочным ут верждение о том, что порождающая модель может трактоваться как модель, описывающая реальные процессы порождения текста говорящим. Он не рассматривал область психологии и не тракто вал предлагаемую теорию как психологически адекватную.

Позднее, в частности под влиянием сотрудничества с Миллером, Хомский склоняется к психологической трактовке теории грамматик и выдвигает утверждение о том, что основу языка должна составлять некая конечная система правил, так как знание всего бесконечного множества допустимых в языке предложений невозможно. Такая си стема правил образует грамматику языка, под каковой Хомский по нимает формальную процедуру, задающую множество правильных предложений языка. Именно в этот период (1965 г. — выход статьи Хомского «Аспекты теории синтаксиса» (“Aspects of the Theory of Syntax”)) Хомский разделяет языковую способность (competence) и языковую активность (performance). Причем первая первична и определяет вторую.

Для иллюстрации идей Хомского воспользуемся простым при мером. Пусть нам даны следующие фразы:

Журчание ручья; Кормление крокодила; Осуждение поэта; Хобот слона.

Все эти предложения имеют структуру вида N1им + N2род, но в первом из них существительное в родительном падеже именует

84

субъект действия, выраженного посредством существительного в именительном падеже. Во втором существительное в родительном падеже именует объект действия, выраженного посредством суще ствительного в именительном падеже. В третьем предложении су ществительное в родительном падеже может именовать как объект, так и субъект действия, выраженного посредством существительно го в именительном падеже. В четвертом предложении действия во обще нет и существительное в родительном падеже исполняет роль несогласованного определения при существительном в именитель ном падеже.

Если мы будем просто выделять пары связанных слов, не ука зывая тип и направленность связей (как в грамматике непосред ственно составляющих), то мы не сможем сделать явными разли чия между этими предложениями. Например:

((Издалека доносилось) (журчание ручья)); ((Кормление крокодила) (заняло (немного времени)));

((Осуждение поэта) (было неожиданно)); ((Хобот слона) (взвился вверх)).

Трансформационная грамматика позволит различить данные предложения, так как она предполагает существование двух уров ней представления высказывания. Поверхностный уровень мы мо жем наблюдать и использовать в реальной речи. Другой же уровень, глубинный, относящийся к так называемому ядерному, или базово му, компоненту грамматики, скрыт от нашего наблюдения. Для превращения высказываний, порождаемых на глубинном уровне, в высказывания, фигурирующие на поверхностном уровне, имеется специальный, трансформационный, компонент грамматики.

Таким образом, базовый компонент порождает основные типы простых нераспространенных предложений («ядерные предложе ния»), затем трансформационный компонент (посредством «транс формаций», или «трансформационных правил») перерабатывает эти предложения в более сложные предложения поверхностного уровня. Предполагается, что это позволит построить все возмож ные предложения рассматриваемого языка.

Ядерных видов предложений немного — порядка 10. К числу трансформаций относятся, например, пассивизация, номинализа ция, отрицание и т.д.

85

Так, при порождении приведенных выше фраз трансформацион ный компонент мог бы осуществлять следующие преобразования:

Ручей журчит → Журчание ручья; (Кто то) кормит крокодила → Кормление крокодила;

В каждой их этих записей первое предложение — ядерное, вто рое получается из него посредством трансформации.

Для того чтобы охватить все бесконечное множество предло жений, правила трансформаций должны записываться не в конк ретном, а в обобщенном виде, например, операция пассивизации может выглядеть так:

Слева от стрелки изображена структура базового предложения, справа — предложение, не являющееся базовым и получающееся из базового посредством трансформации. Данное правило приме нимо к многочисленным конкретным предложениям. Например:

Сложные предложения также порождаются посредством транс формаций. Для примера рассмотрим предложение Собака и кошка бе гают по поляне. Его можно рассматривать как результат объединения двух простых предложений: Собака бегает по поляне и Кошка бегает по поляне. Такое «склеивание» предложений похоже на математическую операцию вынесения одинаковых сомножителей за скобки:

а × с + в × с = (а + в) × с.

В приведенном выше предложении словосочетание бегает по поляне выполняет ту же роль, что и символ с в математическом вы р а ж е н и и .

Хомский разграничивал синтаксическую правильность и ос мысленность. Первоначально трансформационная модель языка, предложенная Хомским, вообще не включала в себя семантику,

86

так же как и фонетику. Эти составляющие появились лишь в той версии теории Хомского, которая описана в «Аспектах теории синтаксиса». Здесь он вводит семантический компонент, причем вводит его в виде правил семантической интерпретации, припи сывающих значения глубинным структурам. Некоторые последо ватели Хомского (далеко не во всем с ним согласные) стремились еще более усилить семантическую составляющую модели языка. Наиболее известным результатом таких устремлений явилась по рождающая семантика Джорджа Лакоффа.

Примерно в это время Миллер и его сторонники подхватили идеи трансформационной модели, пробудив интерес к проблемам речевого поведения людей и у самого Хомского. Слишком велик был соблазн принять механизмы перехода от глубинного (принци пиально ненаблюдаемого) уровня к поверхностному и наоборот за «реальные процессы мышления». Поскольку трансформационные преобразования алгоритмичны, таким же стали представлять себе и мышление. Вопрос о том, откуда могли бы взяться составляющие глубинного уровня, не ставился: глубинная структура рассматрива лась в готовом виде, ее происхождение не обсуждалось. Традиция интерпретировать вводимые структуры и правила как проникнове ние в глубины мыслительных процессов была продолжена многими из тех, кто развивает те или иные идеи теории Хомского, прежде всего приверженцами порождающей семантики (которые, правда, противопоставляли себя данной теории).

Базовое отличие порождающей семантики от трансформаци онно порождающей модели языка, разработанной Хомским, со стоит в следующем. В первой базовый компонент — семантичес кий, глубинная структура уже содержит основной смысл предло жения, исходя из которого и порождается далее определенная синтаксическая структура. Во второй базовый компонент — син таксический, он порождает синтаксические глубинные структуры, которым лишь впоследствии семантический компонент придает семантическую интерпретацию.

Говоря о порождающей семантике, чаще всего подразумевают направление, представителями которого являются Дж. Мак Коли, Дж. Лакофф, П. Постал, Дж. Грубер и др. Иногда порождающей семантикой называют также еще одно направление — падежную грамматику Ч. Филлмора.

87

О лингвистических исследованиях, базирующихся на тех или иных идеях Хомского, можно прочитать в многочисленных пуб ликациях. Поэтому более подробно эта область в данном пособии не рассматривается. Однако о формальных аспектах грамматик да лее речь все таки пойдет (гл. 4), поскольку пока еще ощущается явственная необходимость в наведении мостов, которые смогли бы связать лингвистические и математические исследования, про водимые в этой области.

3.2. Исследование отдельных видов речевой деятельности

Предметом рассмотрения традиционной лингвистики долгое время были лишь правильные тексты. В значительной степени это обусловлено тем, что первоначально наука о языке возникла как нормативная, ее основные задачи состояли в обучении языку и со хранении понятности древних текстов (что тоже, по сути, есть зада ча обучения языку). Преобладание нормативного подхода характер но и для нашего времени. Даже при исследовании ареальных, соци альных, функциональных вариантов языка вводится то или иное понятие ареальной, социальной, функциональной нормы. Однако в реальной речи мы повседневно сталкиваемся с текстами, явно не правильными, нарушающими те или иные принятые языковые нормы. Как объяснить появление таких текстов у грамотного носи теля языка? Как они порождаются? Каким образом мы их понима ем? Подобные вопросы долгое время не входили в сферу интересов традиционной лингвистики. Немаловажную роль в появлении ин тереса к этой теме сыграл Л.В. Щерба, считавший необходимым изучать «отрицательный языковой материал». С появлением идеи компьютерного моделирования языковой деятельности игнориро вать случаи использования неправильных текстов стало попросту невозможно, так как объектом моделирования является, как прави ло, не некая «эталонная» правильная речь, а речь реальная, та, ко торая используется в повседневном общении.

Перечислим основные виды «отрицательного языкового мате риала»: детская речь; речевые ошибки; речь, происходящая в нео

88

бычных (например, стрессовых) условиях; патология речи; комму никация в человеко машинных системах; умышленные наруше ния правил (в юмористической, иронической, поэтической и дру гой речи).

Один лишь этот перечень свидетельствует о том, что возмож ность нарушения языковых правил — очень важная составляющая языковой деятельности. По сути, любая конкретная разновид ность языковой деятельности (профессиональная, социальная, возрастная, ареальная и т.д.) в существенной мере базируется на каких то отклонениях от нормы — статистических или содержа тельных. Рассмотрим два наиболее интенсивно исследуемых вида языковой деятельности, важных с точки зрения постижения при роды языка.

3.2.1. Детская речь

С определенного момента своего развития ребенок является носителем языка, правда, сначала этот язык сильно отличается от языка взрослого человека. Детский язык можно трактовать как ва риант языка взрослого, как своего рода идиолект.

Процесс развития детской речи неплохо изучен, но вместе с тем загадочен: можно проследить динамику развития языковых навыков ребенка, но так и неясно, как он умудряется за столь ко роткий срок (около 5 лет) в совершенстве овладеть таким слож ным инструментом, как язык.

Один из известных исследователей детской речи, Л.С. Выготс кий, полагал, что детская речь всегда (на любом этапе своего раз вития, даже на самом примитивном) представляет собой систему знаков. Эта система формируется поэтапно.

Возраст 3—5 месяцев. Так называемый «этап гуления», в тече ние которого ребенок тренирует свой речевой аппарат. В основ ном отрабатывается производство гласных звуков.

Возраст 5—7 месяцев. Период так называемого «лепета», в ходе которого ребенок пытается имитировать речь взрослых, отрабаты вая произнесение сочетаний «гласный + согласный». На этом эта пе уже проявляются особенности звуковой системы изучаемого языка. Например, С.Н. Цейтлин обсуждает в своей книге интерес

89