Новикова М.О., 51 группа

Творчество Ф.А. Абрамова.

1) Творчество ф.А. Абрамова и «деревенская проза».

Ф.А. Абрамов – патриарх «деревенской» прозы и по возрасту, и по стремлению постичь истоки, суть современной литературы о судьбах крестьянства, и по масштабу творческих задач. В ряду «деревенских» писателей Абрамов выделяется интересом к социальному миру деревни. «Я всегда стремился и стремлюсь увидеть в живом и конкретном человеке явные и скрытые приметы времени, эпохи», – говорил он. Он мастер остро социальной прозы, оставаясь при этом бытописателем в лучшем смысле этого слова.

Обращение к теме русской деревни, новый для послевоенной литературы взгляд на граничащую с современностью историю России поставили Абрамова в ряд наиболее значимых фигур русской литературы 60-70-х. В своем подходе к литературе Абрамов ощущал близость творчеству таких писателей, как В. Белов, В. Распутин, С. Залыгин, Е. Носов, Б. Можаев, В. Афанасьев.

В произведениях Абрамова, как и в произведениях других писателей «деревенской прозы» (В. Белова, В. Шукшина, В. Распутина и др.) остро поставлен вопрос о раскрестьянивании, об уходе людей из деревни в город, о судьбе человека, вынужденного покинуть деревню, но так и не нашедшего своего места в городе. Абрамов заговорил об исходе крестьянской цивилизации, о том, что деревня является «материнским лоном», где зарождался и складывался национальный характер.

Прозе Абрамова свойствен драматический образ человека, покинувшего деревню, который привлекает всех деревенских прозаиков, поскольку в нем полнее всего отразились определенные жизненные противоречия. По мнению Абрамова, широкое распространение людей подобного типа вызвано крупными промахами в социальной политике в деревне.

Таким образом, по своей тематике произведения Абрамова близки произведениям других авторов «деревенской прозы». Что касается стилистики, то творцам «деревенской прозы», включая Абрамова, принципиально чужды приемы модернистского письма, гротескная образность. Им близка культура классической русской прозы, они восстанавливают традиции сказовой речи, плотно примыкающей к характеру персонажа – человека из народа.

2) Проблематика и идейно-художественный замысел тетралогии «Братья и сёстры» (1958-1978).

Сам Абрамов говорил: «Много видел я… людского горя и страданий. Но еще больше мужества, выносливости и русской душевной щедрости. И вот на основе всего увиденного и лично пережитого и родился впоследствии мой первый роман “Братья и сестры”».

Тетралогия «Братья и сестры» – своеобразный романный цикл, созданный по своим внутренним законам, отличным от способов создания эпопеи, то не снижает его художественных достоинств и продиктовано смыслом. Этот цикл аккумулирует в себе черты эпоса, хроники, социально-психологического, социально-философского и социально-бытового романов.

Само название тетралогии («Братья и сестры») не случайно. Оно указывает на единство, близость народа, объединившегося ради общей цели. Согласно В.А. Недзвецкому и В.В. Филиппову, народом движет «великая, неведомая доселе сила» и эта сила «есть сила мира (и служащего ей неброского народного патриотизма) в двух значениях этого понятия: жизни без войны и жизни как согласия, единения, взаимного участия между людьми. <…> Человеческое единение жителей Пекашина… состоялось, благодаря древнейшему духовному первоначалу народно-крестьянского бытия. Эта почва – христианство, это начало – христианская этика с ее заветами любви и сострадания, прощения обид и жизни по совести. <…> «Братья и сестры» – это и форма церковно-христианского обращения к верующим, и форма не коллективного просто, а соборного общежития».

В романном цикле автор прослеживает судьбу трех поколений крестьян, ему «захотелось дать срез последнего тридцатилетия крестьянской жизни России». Потенциально эпопейный замысел был реализован через воссоздание отдельных, принципиально важных этапов крестьянской советской истории. В «Братьях и сестрах» показана деревня в самый первый год войны, на кануне Сталинградского сражения. В «Две зимы и три лета» – переход от войны к миру, неимоверно тяжелый послевоенный восстановительный период. В «Путях-перепутьях» – кризисные явления в развитии сельского хозяйства летом и осенью 1950-го года, а также настоящий переворот в лесном деле, его технизация на рубеже 40-50-х годов, глубоко задевшее северную деревню. В романе «Дом», где изображены события 70-х годов, подводятся печальные итоги многочисленных попыток улучшить положение дел в деревне.

В первой книге («Братья и сестры») писатель сосредоточен на том, что ученые называют эпическим состоянием мира, когда каждый отдельный человек живет интересами народа, когда смыслом военной жизни крестьянства становится в объединении усилий в борьбе с общей бедой, взаимопомощь, взаимовыручка, та родственность, которая обозначена в названии романа. Автор не стремится к глубокой психологической переработке характеров, для него является важным исследование духовного состояния народа. Пафос этой книги накладывает отпечаток и на ее строение: в густонаселенном романе, где действуют сразу несколько крестьянских семей (Пряслины, Нетесовы, Дунаевы, Ставровы, Клевакины и др.), все персонажи равноправны, здесь нет главных героев, чей жизненный путь составил бы основной сюжет, отразил логику авторской мысли.

Последовательное описание обыденных событий, своеобразной хроники пекашинской жизни (посевная, сенокос и др.), повторяющейся из года в год, – составляет сюжет этого романа, что и позволило одним критикам и литературоведам определить его жанр как хронику, другим – как социально-бытовой роман, третьим – как роман социально-психологический с элементами эпоса. Такой разнобой вызван тем, что в «Братьях и сестрах» есть элементы всех упомянутых разновидностей и ни одна из них не является доминирующей. Этот роман – наиболее автобиографический в цикле, отсюда и прямое авторское выражение в нем, и многозначительные лирические отступления.

В двух последующих романах цикла («Две зимы и три лета», «Пути-перепутья») изменяется творческая задача, а с нею и принципы изображения. Новые социально-политические условия, в которых оказалась послевоенная деревня, не являли собою картину эпического состояния мира и требовали глубокого художественного исследования возникающих социальных противоречий, главным из которых было трагическое расхождение государственных интересов и личных интересов крестьянства, прожившего всю войну и послевоенные годы на пределе человеческих сил, отдавая почти все, выращенное в колхозе, платя налоги с индивидуального хозяйства и ничего не получая взамен. Труд утрачивает всякую ценность и смысл. Сокращаются посевы, зарастают навины, в свое время с таким трудов отвоеванные у леса.

В годы войны уговаривали местные руководители: «Терпите, бабы! Кончится война, тогда заживем. Тогда наедимся досыта!». Но вопреки ожиданиям пекашинцев послевоенные годы оказались не менее трудными. В этой ситуации у пекашинцев возникает тысяча вопросов (напр., почему люди в колхозе работают задаром?).

В послевоенное время происходит распад того единства народа, которое в первом романе именовалось «братья и сестры». Брошенный властью на произвол судьбы человек начинает сам искать пути выживания, каждый по-своему. Образ народа двоился, троился, распадался на множество судеб, поэтому в соответствии с жизнью и замыслом писателя в романной структуре какие-то герои выдвигаются периодически на первый план. В романе «Две зимы и три лета» это Михаил Пряслин. В романе «Пути-перепутья» это Подрезов и Лукашин.

«Две зимы и три лета» – роман-хроника, и это отражено в названии, по которому можно судить о временной протяженности действия. Здесь автор охотно использует документ, что также соответствует жанру романа. «Пути-перепутья» – социально психологический роман, в котором показана социальная жизнь Пекашина, а точнее, кризисный момент, вызревание недовольства в деревне: председатель колхоза Лукашин ощущает, что крестьяне существуют отдельно от него, психологически – вне колхоза, живут своей жизнью.

Работа писателя над романом «Дом» сопровождалась глубокими раздумьями о путях развития России, о чем свидетельствуют его письма и дневниковые записи, относящиеся к этому времени: «Сейчас очевидно – экономика наша зашла в тупик. Два пути: коренные реформы и кредиты в капиталистических странах. Пошли по второму пути. <…> Нельзя доводить принцип частной… собственности до крайности. Полное разъединение людей. Духовное обнищание. Помешательство на копейке… Все коммерция. Все бизнес. Нет литературы…».

Перед автором стояла труднейшая из задач – провести собственное исследование истории советской деревни в контексте самой жизни.

В свете современности, освещающей прошлое и оценивающей его, вся тетралогия Абрамова обрела завершенный характер, стала монументальной народной эпопеей. Эта эпопея выросла из романов-хроник, сохранила их в себе, не утратив ни на миг интереса к личности, к внутренней жизни человека, сочувствия к его праву на свое, особенное «я» и сознание неизбежного драматизма отношений между личным и общим.