Мифы и легенды народов мира. т.1. Древняя Греция

Космос. Земля. Человечество

33

блага должны принадлежать им одним. И не было у олимпийцев соперников, кроме более древних властителей — титанов, порожденных Землей и Небом. Посланцем мира между богами и еще не поверженными тогда титанами был юный Прометей, сын вольнолюбивого титана Иапета33. Прометей был наделен чутким сердцем и храброй душой. Не раз по дороге на Олимп он встречал людей, дрожащих от холода, страдающих от болезней и невежества. И хотя люди никому не жаловались, Прометей их пожалел и не побоялся облегчить им жизнь вопреки воле богов34.

Как вестник мира Прометей поднимался на Олимп с жезлом в руке. Боги к этому привыкли, не заметив, что однажды Прометей пришел к ним с похожим на жезл полым тростником. Незаметно положил Прометей в тростник тлеющий уголек из очага богов. Спустившись на землю, он засыпал его у людского становища золой.

Нашли люди огонь и взяли его к себе. Они кормили его сухими ветками, защищали от сильных порывов ветра. Они делились друг с другом его теплом. С помощью огня человек изгнал из пещер хищников, научился жарить на углях мясо, обжигать горшки, варить пищу, плавить руду и изобрел многое другое, необходимое для жизни.

Взглянул однажды отец богов Зевс на землю и удивился. Люди больше не бродили стадами, а жили семьями в хижинах и домах. Они определяли время по небесным светилам, овладели искусствами, и если бы не смерть, против которой они были бессильны, их можно было принять за богов. И стал Кронид в ярости громыхать и швырять куда попало стрелы молний, когда же опустел его колчан, он вызвал к себе послушных слуг Силу и Власть, приказал им отвести Прометея в холодную землю скифов и приковать его там к скале. Вместе с ними он отрядил бога-ко- вателя Гефеста с огромным молотом и толстыми железными цепями.

Был долог и медлен скорбный путь. В страхе перед идущими скрывались люди, звери и птицы. Смолкали цикады, сгорали травы, переставали звенеть по камням ручьи. Наконец, показа-

Древняя Греция

34

лись осыпи камней и уродливые, словно застывшие в судороге, морщинистые скалы. С ледяных вершин Кавказа повеяло вечным холодом.

—Остановитесь, — сказал Гефест своим спутникам, но от одного взгляда на непреклонные лица Силы и Власти осекся, поняв, что жестокая воля Зевса для них закон.

—Здесь! — молвила Власть, указывая на плоский утес. — Вот вечное место его мук. Приступай к делу, Гефест!

Гефест медлил, с содроганием глядя на свой молот, который по воле Зевса должен стать орудием казни.

—Поторапливайся! — приказала Сила. — И помни, что бывает с ослушниками.

Тяжко вздохнув, Гефест повалил Прометея на утес и прикрепил последние звенья цепей острыми клиньями.

Отведя взгляд, чтобы не видеть пылающих, как угли, глаз Прометея, Гефест остановил его на ладони титана. «Нет, это не рука вора, похитившего огонь, — подумал он. — Рука мастерового, и обречена она на тысячелетия бездействия! Какого бы прекрасного помощника обрел я в кузнице, не приди ему в голову отдать огонь людишкам».

—Возьми! — послышался резкий голос Власти, и Гефест ощутил холодное прикосновение металла. — Возьми и пробей ему этим грудь.

Гефест закрыл глаза и не глядя вбил острие в грудь титана. Дрогнул Прометей, но ни один стон не вырвался из его уст. И только когда удалились мучители, он закричал — и так громко, что его мог услышать на противоположном краю

земли его брат Атлант, поддерживающий небесный свод.

—Я не жалею, что принес людям Огонь. А Зевс пусть знает, что власть его не вечна. Будет он свергнут с Олимпа,

èведомо лишь мне одному, как мог бы он избегнуть падения, но не вырвать ему из моих уст этой тайны!

Донеслись гордые слова на многовершинный Олимп. И послал встревоженный Зевс быстролетного вестника богов Гермеса, угрожая узнику небывалыми карами, если не захо- чет он раскрыть своей тайны. Но не испугали титана угрозы, неколебим он в гордом презрении к владыке богов и его покорному прислужнику.

Снова стал Зевс в ярости громыхать и метать молнии. Но захохотал в ответ Прометей, и лишь эхо разнеслось по земле. Тогда обрушилась по воле Зевса скала с титаном на долгие столетия в вечную тьму, а когда был возвращен Прометей на землю, ждали его новые муки. Отправил громовержец на Кавказ своего орла, приказав, чтобы хищник раздирал когтями тело титана и клевал его печень. За ночь страшная рана затягивалась и печень отрастала. На заре же над

Космос. Земля. Человечество

35

Кавказом вновь слышался плеск гигантских крыльев, заслонявших солнце. Орел опускался на грудь Прометея, и его муки возобновлялись.

Веками длились страдания Прометея. Но столь же долгой была людская благодарность. Гончары и люди других огненных профессий почитали Прометея как бога. Поэты всех времен и поколений прославляли в своих творениях Прометея как борца с несправедливостью и освободителя человечества35.

Пандора

Человечеству приходится расплачиваться не только за собственные ошибки и преступления, но и за оказанные ему благодеяния, которые приближают его к богам. Так может быть осмыслен миф о Пандоре36.

Узнав о передаче людям божественного огня, Зевс не ограничился страшным наказанием Прометея, но продумал план мести и людям, поднятым титаном из мрака.

Гефест, узнав, что его требует Зевс, бросив молот и наковальню, полетел на Олимп. Его поразила куча земли, возвышавшаяся у трона, и он вспомнил, что гнев отца был вызван забавами несчастного Прометея над этим грязным и непроч- ным материалом.

—Вот, — сказал Зевс, показывая на глину. — Возьми

èвылепи прекрасную деву, чтобы она ни в чем не уступала богиням.

Гефест поскреб пятерней затылок.

—Òåáå что-нибудь неясно? — нахмурил брови Зевс.

—Видишь ли, отец, у меня от молота огрубели пальцы, а это тонкая работа, и еще...

—Что еще? — перебил Зевс.

—Ты говоришь — не хуже богинь? Но они не похожи друг на друга. С кого лепить? Ведь если с моей супруги, Гера

èАфина обидятся.

—Это верно! — кивнул Зевс. — Чтобы избежать ссоры, возьми у Афродиты губы, у Афины — руки, а у Геры... Впро- чем, у Геры ничего не бери.

Через день Гефест явился со своей работой. Богини и боги откуда-то узнали, что Гефест лепит прекраснейшую из дев, и уже ожидали его появления. Обступив статую, они внимательно рассматривали ее.

—Какие у нее чудесные губы! — произнесла Афродита. — Эта глиняная девушка создана для любви.

—А я думаю, — возразила Афина, — что самое лучшее у нее — руки. Прекрасная будет работница.

Древняя Греция

36

—Ты права, Афина! — сказала Гера. — Именно руки! За- чем ей красивые губы? И так на свете слишком много дев, умеющих завлекать мужей.

—Почему она молчит? — спросил Гермес. — Служанка должна говорить, хотя бы немного.

—Это верно! — прогудел Гефест. — Но о голосе мне не было сказано, а сам я не решаю.

—Ничего страшного! — отозвался Гермес. — Я поделюсь своим голосом. Меня ведь слышно издалека.

—Зачем красивой деве грубый голос глашатая? Ей нужен голос музы! — вмешался Аполлон. — Я об этом позабочусь.

Дождавшись, когда каждый из богов вручил глиняной девушке свой дар, Зевс пододвинул к себе плоское блюдо, на котором скрючившись, как раки, лежали какие-то существа, и сказал, обращаясь к богам и богиням:

—Каждый из вас одарил эту девушку всем, чем счел нужным. Теперь моя пора.

Всовывая в мягкую глину груди первого рачка, он сказал:

—Это хитрость!

Вставляя остальные, он приговаривал:

—Это коварство! Это завистливость! Это заносчивость! Это предательство!

—Зачем же такому чудовищу красивая внешность? — возмутилась Афродита.

—Тем вернее она привлечет смертных! — сказал Зевс после короткого раздумья. — Ведь их взгляд поверхностен. Красота для них — как яркий свет для мотыльков. Они летят на нее и гибнут.

Сказав это, он обнял глиняную девушку, приложил к ее губам свои божественные уста и выдохнул воздух из могучей груди.

Глиняная дева открыла глаза и, улыбнувшись, прошлась между богинями, вызывая их зависть юной красотой.

—Иди ко мне, Пандора! — сказал Зевс.

Догадавшись, что зовут ее, дева обернулась.

—А что это значит — Пандора? — спросила она. Голос

óнее был удивительной красоты и мелодичности.

—Одаренная всеми! — отозвался Зевс. — Каждый из нас вложил в тебя свой дар. Но я приготовил для тебя еще это.

Зевс поднял сосуд, закрытый крышкой, и когда та прижала его к груди, пояснил:

—Это твое приданое.

—А что такое приданое? — спросила Пандора.

—Отец и мать на земле, — проговорил Зевс, — готовя девушку к семейной жизни, собирают дары для того, кто станет ее супругом. Поскольку я задумал тебя, приданое даю я.

Космос. Земля. Человечество

37

Пандора открывает роковой сосуд (работа Флаксмена)

—А кто мой будущий муж? — с любопытством поинтересовалась Пандора. — Он такой же бог, как ты?

Зевс яростно повел плечами.

—Он сын могучего титана. Его зовут Эпиметей. Найди его и вручи этот сосуд неприкосновенным.

Пандора так и сделала. Она нашла Эпиметея. Он был так восхищен ее красотой, что согласился бы взять в жены и без даров. Сосуд, который ему вручила Пандора, стал для Эпиметея неожиданностью.

—Откуда он у тебя? — встревоженно спросил титан.

—Его передал мне Зевс.

Лицо Эпиметея испуганно вытянулось. Он вспомнил, что Прометей умолял его не принимать от Зевса никаких даров.

Взяв сосуд, он отнес его в кладовую, решив, что посоветуется с Прометеем, как быть. Но любовь не оставила для этого времени. Пандора же все время помнила о своем приданом. Улучив момент, когда супруг уснул, она проникла в кладовую и открыла сосуд. Оттуда роем вылетели несчастья и беды, которые Зевс загодя приготовил для человечества. На дне осталась одна надежда.

Девкалионов потоп

В ярости возвратился Зевс на Олимп. Боги, опасаясь его гнева, старались не попадаться ему на глаза, и только супруга Гера осмелилась спросить, что произошло на земле.

— Ты спрашиваешь, что произошло? — начал Зевс, кипя от возмущения. — Я спустился в Аркадию, где над смертны-

Древняя Греция

38

ми правит один из сыновей Пеласга Ликаон37. И хотя я сменил свой облик и одеяние, он меня сразу узнал и пригласил на пиршество. И знаешь, чем он меня угостил? Человечиной! Конечно же я опрокинул оскверненный стол и перебил всех, кто попался мне под руку, а самого Ликаона превратил в волка. С диким воем он умчался в лес.

—Достойная участь нечестивца! — удовлетворенно произнесла Гера.

—Но и другие люди ничем не лучше Ликаона! — не успокаивался Зевс. — С тех пор как Прометей украл для них огонь, они стали невыносимы. И я истреблю их всех до одного!

—Но кто же будет приносить нам жертвы? — испуганно заверещали богини.

Но Зевс, уже принявший решение, ничего не слышал. Он летел на землю к острову владыки ветров Эола. Повинуясь приказу, Эол запер все ветры в пещерах, а пещеру южного ветра Нота открыл. И обрушился Нот на землю, повергнув ее во мглу. На леса и поля, на города и селения хлынули потоки воды, стирая границу между небом и морем. Пытались захва- ченные бедствием люди скрыться в горах, но Зевс попросил брата своего Посейдона сорвать все запоры, сдерживающие подземные воды. Поднял Посейдон свой трезубец и с колоссальной силой обрушил его на скалу. Разверзлись земные глубины, и наружу из каменных конюшен выскочили тысячи бешеных коней, потрясая белыми гривами пены.

Море стало беспредельным. И кажется, ни один клочок земли уже не возвышался над кипящим пространством. Только хрупкий плот качался на волнах, и на нем, прижавшись друг к другу, не смея поднять глаз на грозное небо, лежали двое пожилых людей. Это был сын Прометея Девкалион38, загодя предупрежденный отцом о готовящемся потопе,

èего супруга Пирра39. Долго их носило в непроглядном мраке, пока плот не уткнулся во что-то твердое. Это была не затопленная водой вершина горы Парнас.

Вышли Девкалион и Пирра на сушу и заплакали...

Вода постепенно стала спадать, и взору двух одиноких

èбеспомощных старцев предстала страшная картина. Бесследно исчезли селения. Земля была завалена огромными вырванными стволами деревьев. Даже на вершину горы доносился смрад раздувшихся тел людей и животных40.

—Лучше бы нам погибнуть со всеми, чем видеть это! — воскликнул Девкалион.

—А после нас, — добавила Пирра, — земля вовсе опустеет. Мы слишком стары, чтобы иметь детей. Не попросить ли нам потомства у Фетиды?

Космос. Земля. Человечество

39

—Попроси! — отозвался Девкалион. — Богам все доступно!

Запрокинула Пирра голову, вскинула вверх обе руки41

èвоззвала к богине:

—Скажи мне, Фетида, каким искусством мы смогли бы возвратить земле людей?

И тут же послышалось:

—Распояшьтесь, закройте головы и бросьте через них кости вашей праматери.

—Делай как хочешь, — возмущенно проговорила Пирра. — Но я не согласна на святотатство. Я дорожу памятью бабушки.

—Не горячись! — воскликнул Девкалион. — Не думаю, что богиня советует нам разрывать могилу. Речения богов нельзя понимать дословно. Не имеет ли в виду Фетида нашу всеобщую Матерь — плодоносную Землю?

—Что ты хочешь этим сказать? — недоумевала Пирра.

—Видишь камень, — продолжал Девкалион, наклонившись. — Согласись, что камни — это кости Земли, так же как почва — ее мякоть.

И они стали подбирать камни, большие и маленькие, складывая их в кучу. Когда куча выросла им до груди, Девкалион

èПирра распоясались, закрыли головы краями одежды и не оглядываясь начали метать камни за спину.

И тут произошло чудо. Камни, касаясь Земли, теряли жесткость и неподвижность. Они становились мягкими, как глина, и, словно бы подчиняясь руке невидимого ваятеля, приобретали человеческий облик. Камни, бросаемые Девкалионом, становились юношами, а Пиррой — девушками. Соединяясь в пары, они расходились по земле. Так было возрождено новое поколение людей. Жизнь возрожденных из камней была тяжела и сурова, и они никогда не забывали, из какого материала созданы.

ДО ОЛИМПА

Еще час откровений Гомера не пробил, Европейской гармонии ставших зачатьем,

Èбыл космос как свернутый свиток в утробе, Запечатанный темною критской печатью.

Èбросалась царица в объятия бычьи,

От соитья со зверем не ведая срама,

Èцарил над людьми не закон, а обычай,

Èбоги в пещерах рождались — не в храмах.

ÈОлимп зарождался Сатурнов, без буден,

Èгорячую землю топтали кентавры,

Èдержавно тряслись обнаженные груди Над распростертым в пыли Минотавром.

До того как сложились представления о высших богах, занявших подзвездный Олимп, у предков греков, как и у других обитателей земли, живших родами и племенами, существовала вера в земные существа, порожденные Небом, Морем, Землей и делившиеся на отдельные родовые группы. Эти создания на первоначальной стадии не имели определенного облика и представлялись бесплотными, но очень опасными и влиятельными существами. Затем, когда боги в сознании людей приобрели человеческий облик, духи (или демоны, как их называли греки) заимели женский и мужской пол, облик, приятный или отталкивающий, в зависимости от той среды, в которой они обитали, разделились по родам «братьев» или «сестер». Новое религиозно-мифологическое сознание с его представлениями о высших и низших: царях и подданных, господах и рабах — превратило порождения природы в слуг или свиту высших богов. Эти высшие боги разрушали их первоначальное единство, выхватывая одно или другое женское существо и делая его матерью других богов и героев, а некоторых перенося на Олимп.

До Олимпа

41

В этой греческой путанице ученым было бы очень трудно разобраться, если бы в подобных существ не верили и другие народы, независимо от того, существовал у них свой собственный Олимп или он еще не сложился. В римской мифологии это лары, пенаты, лемуры, фавны и другие безликие «множества», о большей части которых римляне даже не знали, мужчины они или женщины, и, благочестиво принося им жертвы, спешили пояснить, чтобы не обидеть никого из демонов: богу или богине, мужчине или женщине. В славянской мифологии такого рода демонам соответствовали лешие, домовые, русалки; в германо-скандинавской — дисы, альвы, асы, ваны; в литовской — кауки, раганы, мани; в тибетской одним из подобных демонов был йеху, «снежный че- ловек», встречи с которым безрезультатно ищут современные фантазеры (попробуйте найти в лесу лешего!).

Демоны природы считались дружественными или враждебными людям, как сама природа, частью которой они являлись. Эти существа виделись лукавыми и мудрыми, игривыми и коварными, добрыми и жестокими. Они могли то выру- чать людей из беды, то их преследовать, даже воевать друг

ñдругом, как кентавры и лапифы в греческой мифологии, боги и асуры в древнеиндийской или асы и ваны в германской.

Ñразрушением родоплеменного общества, ростом богатства и вместе с ним индивидуализма из множества демонов стали выделяться такие, чей облик становился не менее определенным, чем у олимпийских богов. Так, из силенов выделился один Силен, нереиды обрели отца Нерея, продолжая оставаться «множеством» морских дев.

Таков в самых общих чертах процесс развития воображаемого мира демонов до их подчинения высшим божествам. Этими высшими божествами первоначально были еще не олимпийские богини, а богини природы, прежде всего Земля, которую никто не поднимал на Олимп. Она была, как мы помним, враждебна ему, посылая против олимпийцев титанов и гигантов. В текстах слогового линейного письма II тысячелетия до н. э. она известна под именами Диктина, Илифия, Атана, Потния. Последнее означало — «владычица» и могло относиться к любой из этих богинь. Археологически следы почитания этой богини-владычицы уводят в VII тыся- челетие до н. э. Такой же глубокой уверенностью обладала древность, что у богини-матери был находящийся на вторых ролях супруг, но им был не Зевс, а сначала Уран, затем Посейдон, объявленный впоследствии братом Зевса. Ныне мы

ñуверенностью можем сказать, что это был «старший брат», родившийся задолго до того, как возникло представление об Олимпе.

Древняя Греция

42

Нимфы

Летучих нимф был полон пруд лазурный, Дриадами одушевлен был сад, И светлый водный ключ бил искрами из урны Смеющихся наяд.

Фридрих Шиллер (пер. В. Жуковского)

Необозрим был род нимф, олицетворяющих все движущееся и растущее в природе, все дающее жизнь растениям, рыбам, животным, — реки, моря, рощи, деревья. Главные из них — дриады (древесные), рождающиеся и гибнущие вместе с деревом, наяды (водные) — духи источников и ручьев, всего, что живет в воде, сестры славянских русалок, и ореады (горные нимфы). Своих нимф имели также долины и острова. Нимфы, живущие в ясенях, составляли особый вид — мелиады42.

Нимфы обитают в глубоких, гулких пещерах, в чей загадочный мрак решится вступить не всякий. Там начинают свой бег ручьи. Нимфы склоняются над новорожденными водами. Вместе с ними они выходят из недр, пробивая земную толщу, и никому не остановить их движения.

Радуясь солнечному свету, они искрятся, как бы пляшут. Места их выхода к людям священны. Там воздвигаются святилища — нимфеумы, где нимфам приносят жертвы.

Замеченные людьми целебные свойства выходящих из земли источников превратили нимф в спутниц бога-целителя Асклепия, в целительниц, дарующих здоровье.

Как частица природы, дающей людям радость, они стали харитами, т. е. милостивыми, благосклонными, и одновременно воплощением изящества, прелести, красоты. С превращением Зевса в верховное божество всей природы из «множества» харит выделилось три. Они были объявлены его дочерями, то ли от одной из океанид, то ли от самой Геры, и эпитеты, которыми люди наделяли расцветающую природу, превратились в их имена, означающие в переводе на наш язык — Сияющая, Радостная, Цветущая.

С давних пор ручьи и реки служили местами гаданий. Туда бросали соплеменников или соплеменниц, подозреваемых

âнарушении законов социума. Вынырнет испытуемый (испытуемая) — вины нет, нимфы оправдали. Пойдет ко дну — осудили, и нет у родственников ни к кому претензий, ибо нимфы, в отличие от судей, неподкупны и справедливы.

Были и другие способы вопрошать нимф, приобщенных к тайнам природы, что ожидает людей. Можно было бросить

âводоворот таблички с какими-либо насечками (впоследствии — надписями) и наблюдать, потонет ли табличка, поплывет по поверхности или будет выброшена за пределы источника.