Глава 2. Язык и речь: общее и различное

В быту мы часто смешиваем понятия «язык» и «речь», говорим: разговорный язык, подразумевая речь; изучаем язык романов Тургенева имеем в виду тексты, т.е. речь; люблю звучание церковно-славянского языка, тоже имеем в виду речь.

В некоторых языках понятия «язык» и «речь» имеют единое название: в украинском – мова, в литовском – каlbа. Говорящий не строг в разграничении этих понятий потому, что «язык» и «речь на этом языке» – это, в сущности, две стороны одного и того же явления: изучаю немецкий язык значит и овладеваю немецкой речью.

Но в научном рассмотрении понятий «язык» и «речь» требуется не только их объединение, но и разграничение.

Сходство в первую очередь в том, что речь, по Л.В.Щербе, одна из сторон, или составных частей, языка (в широком смысле слова). В языке он видел:

а) структуру (грамматику, словарь, систему звуков и пр.),

б) механизмы речи, или прагматику языка;

в) материал языка, т.е. совокупность всего того, что на языке написано, произнесено – в его лучших литературных образцах.

К сожалению, многие авторы-лингвисты предметом своей науки признают лишь первую ипостась языка. Но в последние десятилетия и зарубежная, и русская лингвистическая наука стала включать в круг своих интересов такие понятия, как «речевая деятельность», «речевой акт, «психолингвистика», «дискурс», «рема», «риторика», «порождение речи», «неориторика», «лингвистика текста», «коммуникация», «адресат речи», «восприятие речи» (см.: Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990).

В речи реализуются все богатства языка, все его выразительные возможности. И это единственный канал их реализации.

В то же время язык обогащается через речь, в него входят новые слова, новые оттенки уже известных слов, их значения, новые варианты сочетаемости, новая фразеология. В речевой стихии возникает все новое в языке, переосмысливается и переоценивается старое, формируется «языковой вкус эпохи» (В.Г.Костомаров).

Начнем с определений.

1. Язык – знаковая система; знаки – это слова, звуки, морфемы, словосочетания, фразеологические единицы и др. Под системой подразумеваются уровни языка, его внутренние связи, взаимодействия, правила языка, парадигмы, модели.

Язык как знаковая система используется формирования и выражения мысли, эмоций, для внутреннего диалога, для общения с другими людьми этого же языкового коллектива. Речь – это само общение, выражение мысли, самовыражения личности. Речь – это вербальное, языковое, общение, самовыражение.

2. Язык – потенциальная система знаков, сам по себе он не приходит в действие, он хранится в памяти каждого человека – языковой личности, он нейтрален по отношению к кипящей вокруг жизни. Его знаки и правила записаны в многочисленных фолиантах, таким образом он сохраняется для всех носителей данного языка (например русского), и для потомков, и для истории,

Речь – это действие и его продукт, это деятельность людей, она всегда мотивирована – вызвана обстоятельствами, ситуацией, всегда имеет определенную цель, направлена на решение каких-либо задач – социальных и личных.

3. Язык стремится к стабильности, он консервативен, принимает новшества не сразу, а лишь под давлением требований его жителей и потребителей.

Например, русский язык времен А.С.Пушкина нам – спустя 200 лет – не только вполне понятен, но и в основном служит образцом, эталоном.

Речь, в силу своих связей с вечно бушующим океаном жизни, допускает вольности, именно в речи (в узусе) появляются новые слова, фонетические и даже грамматические отклонения, которые либо так и остаются случайными, окказиональными, и вскоре исчезают, забываются или, утверждаясь постепенно, становятся фактами языковой системы.

4. Язык подчиняется жесткой норме, которая в государстве приобретает силу юридического закона. Норма устанавливается, точнее – формулируется, специалистами-языковедами, которые руководствуются традицией, закономерностями языка, литературным употреблением языковых средств, языковой интуицией, чутьем фонетики, грамматики, стилистики. Норма сохраняется в виде словарей (толковых, орфоэпических, орфографических), в сводах грамматических и орфографических правил. Хранителями литературной нормы являются лучшие театры.

Люди, не владеющие нормами языка, подвергаются в цивилизованном мире определенной дискриминации: их не принимает в высшие учебные заведения, а также на работу по многим специальностям (в государственный аппарат, в органы массовой информации, на управленческие должности в деловом мире и пр.), они теряют уважение в обществе.

Речь тоже, в идеале, подчиняется норме литературного языка – и в словоупотреблении, и в произношении, и в правописании, но нарушения нормы в речевой стихии все же имеют место, так как речь в отличие от языка индивидуальна. При всех усилиях школы и других образовательных систем вряд ли удастся когда-либо достичь стопроцентного овладения литературной нормой, потому что речь и утверждает, и постоянно корректирует ее, сама обновляет норму.

Не следует забывать и того, что нарушения нормы подчас необходимы как средство высшей выразительности. И.С. Тургенев, один из самых строгих стилистов (его произведения широко используются в обучении русскому литературному языку), порой сознательно идет на нарушения нормы: слово принципы нигилист Базаров у него произносит как «прынцьпы», а Кирсанов – «пренннсипы», на французский лад. Цель авторского нарушения нормы – языковая характеристика этих персонажей.

5. Язык стабилизирует, сплачивает народность, нацию, государство, выполняет охранительные функции. Известны такие понятия, как «государственный язык», «язык межнационального общения». Для языка характерны центростремительные тенденции.

Речь, являясь реализацией языка, разумеется, тоже объединяет людей одной народности и даже представителей разных народностей, но она в то же время порождает жаргоны, арго, профессионализмы, сохраняет диалектные и индивидуальные особенности людей. Иными словами, речь подвержена центробежным тенденциям.

Язык обслуживает весь народ как языковой коллектив, он в этом смысле безразличен к отдельным личностям. Речь же всегда индивидуальна, она продуцируется индивидом, обслуживает его, отражает и выражает его как личность, она ситуативна.

6. Язык имеет уровневую структуру (его уровни: произносительный, морфемный, лексический, морфологический, синтаксический, уровень текста). Речь же линейна, она развертывается во времени и в пространстве подобно ленте или цепочке.

Язык конечен: в нем строгое число звуков (фонем), морфем, падежей, даже количество слов в каждый данный момент конечно и может быть сосчитано.

Речь теоретически бесконечна: количество предложений настолько велико, что вряд ли возможно сосчитать, а количество текстов не может быть сочтено даже теоретически.

Речь как процесс обладает определенным темпом, продолжительностью, громкостью, в письменном варианте – шрифтом, расположением на листе. Языку такие характеристики не свойственны.

С философской точки зрения, язык – это категория сущности и общего. Речь же выполняет роль явления и частного.

Знаки языка, в первую очередь слова, отражают реалии жизни, но вне речи, вне текста они как бы безмолвны, отвлеченны. Они не включены в событийное содержание.

В речи, в ее порождении и процессе, первичным фактором всегда является содержание, передаваемая мысль как бы ведет речевую ленту. Языковое оформление выражаемой в речи мысли, с точки зрения говорящего и пишущего, вторично, оно может быть вариантно. Одно и то же содержание может быть выражено разными средствами, и эта возможность нередко становится целью говорящего (например если его не поняли). На эту вариантность нацелено редактирование текста; гибкость выражения мысли становится целью обучения в школе.

7. Речь всегда подвержена качественной оценке, в том числе и с позиций нравственности: можно сказать правдивая речь – лживые речи, искренняя речь – лицемерная речь, красивая, художественная, выразительная речь – неряшливая, нецензурная, безграмотная речь.

К языку такие оценки неприменимы. Когда говорят: У Ивана Ивановича хороший язык, то имеют в виду не язык, а владение им, т.е. речь: Он говорит хорошо, правильно, выразительно.

Но не исключено, и объединение смыслов: говоря о языке А.С.Пушкина, мы имеем в виду не только его речевую деятельность, но и обогащение языка, реформаторскую роль поэта в развитии русского литературного языка.

Такое же объединение мы видим в понятии «языковая личность», вошедшем в круг лингвистических исследований.

Это понятие объединяют такие признаки индивида, как степень владения родным языком, развитости механизмов речи (автоматизма), знание неродных языков, владение ими, индивидуальный стиль речи человека, его творческие данные (литературное творчество, артистизм), грамотность и культура речи, речевая активность личности, филологические Познания, наличие или отсутствие дефектов в речи, склонности и увлечения в области языков и пр.

В речи отражается личность говорящего, носителя языка: языковые влияния в детстве и на протяжении жизни, образовательный, культурный уровень человека, его опыт, его увлечения. Вильгельм Гумбольдт писал: «Только в речи индивида язык достигает своей окончательной определенности». Изучение языка без речи, без текстов невозможно. Это подтверждается самыми разнообразными ситуациями: давно умершие языки становятся достоянием современной науки. Так, санскрит, древнегреческий, готский, латынь, древнерусский становятся достоянием нашего времени только через дошедшие до нас тексты, т.е. через записанную речь.

По мере углубления в изучение речи последняя все более «обрастает» так называемыми невербальными компонентами речи, общения: жестами, мимикой, пантомимикой, оттенками голоса, интонациями, элементами обстановки или фона общения, умолчаний, прежнего опыта и пр. На последнем основывается аллюзия – намек, доступный пониманию лишь немногих людей, иногда всего двоих: они друг друга понимают с полуслова, а окружающие не понимают ничего.

Теперь уже установлено, что живое общение, когда собеседники не только слышат, но и видят друг друга, когда в общении участвует все окружающее пространство, эффективнее вербального (языкового) более чем на 30%, а иногда в 2 раза.

Одно лишь вербальное общение, лишенное эмоционального фактора, зрительных и иных восприятий, теряет очень многое, возможно – самое ценное. В результате такого общения человек не понимает шутки, намека, он лишен чувства юмора, не воспринимает коннотаций – тех добавочных стилистических или семантических оттенков, которые углубляют скрытый смысл сказанного, придают высказыванию тон непринужденности, интимности или отчужденности и т.п.

Поэтому в современной лингвистике активно развивается теория дискурса («речь как акт, действие, как событие» – франц.). Дискурс – это речь, погруженная в жизнь, один из компонентов деятельности, взаимодействия людей. Дискурс предполагает изучение, создание, моделирование фреймов (типовых ситуаций) и сценариев, что может помочь в исследованиях речи и применении их в жизни.

Дискурс обращен также к ментальным факторам, а также к особенностям восприятия речи: ее темпа, стилевого ключа общения, к формам этикета, включая речевой этикет, характера (уровня) юмора, аллюзий. Ведь нередко слушающему приходится разгадывать, можно ли всерьез воспринимать услышанное, и какое из двух-трех. возможных пониманий услышанного является главным.

<...>Не случайно современная наука обратилась к герменевтике – науке о толковании древних текстов, перенося ее функцию и методы на современное взаимопонимание людей.

Нетрудно заметить, что традиционная лингвистика отсекает все перечисленные выше факторы как неязыковые, обедняя этим многокрасочную палитру реального речевого общения людей.

Язык и речь в данной главе представлены как бы в оппозиции. Но цель автора совсем не в том, чтобы отделить речь от языка, а представить язык и речь в единстве, как две стороны одного феномена.

Язык и речь так же неразделимы, как левый – правый: одно без другого теряет всякий смысл.

М.М.Бахтин писал, что «родной язык – его словарный состав и грамматический строй – мы узнаем не из словарей и грамматик, а из конкретных высказываний, которые мы слышим и которые мы сами воспроизводим в живом речевом общении с окружающими нас людьми». Особенно тесно сближают язык и речь функции языка, ибо все они реализуются через речь, речевую деятельность. Но об этом – в соответствующей главе.

Небезынтересен также вопрос о том, что возникло раньше – язык или речь. Если судить по некоторым учебникам по общему языкознанию, где речь называют прагматикой языка (т.е. использованием его), то создается иллюзия об изначальном первичном наличии языка.

Однако современные гипотезы допускают, что первично все же общение (на заре человечества): потребность передачи информации, например о возникшей опасности, вынуждала наших предков закрепить постоянное значение за устойчивыми сигналами (знаками): так, определенный крик служил сигналом опасности, другой – приглашением к еде. Постепенно накапливалось некоторое количество сигналов – знаков с постоянным значением, а это уже начало языка, знаковой системы. Затем стали необходимы правила соединения слов, знаков для выражения более сложного содержания, а это зародыш грамматики.

Кстати, не исключено, что первые знаки могли быть не акустическими, а скорее графическими: сломанная веточка, черта на песке, сложенные камешки и т.п.

В первой половине XX в. внимание к исследованиям речи в лингвистике было ослаблено. Инициатива в исследованиях речи перешла к психологам – В.Штерну, Ж.Пиаже, Л.С.Выготскому, Н.И.Жинкину, которые дали немало ценного в исследовании механизмов речи, связи речи и мышления, речевого развития человека – детей и взрослых, но, не будучи лингвистами, в какой-то мере отдалили понимание свойств речи от языка. Вторая половина XX в. восполнила этот пробел.