Германия в 1871-1900 гг

Во внутренней политике начало 1890-х годов ознаменовалось некоторым смягчением режима. Либерализм был вызван провалом исключительного закона против социалистов, ростом активности рабочего движения. Кайзер Вильгельм II санкционировал принятие законов о запрещении труда детей до тринадцати лет, об установлении одиннадцатичасового рабочего дня для женщин и ряд других законов. В ответ на подъем рабочего движения, в 1890-м году был разработан законопроект “Против попыток низвержения существующего строя”, – второе издание исключительного закона против социалистов. Канцлер Л.Каприви был против его принятия, поскольку опасался роста социальной напряженности в немецком обществе. Это окончательно подорвало позиции нового рейхсканцлера Каприви. Недовольные засильем иностранных товаров на германском рынке, крупные землевладельцы-юнкера создали “Союз сельских хозяев” в 1893 году, который повел борьбу против “нового курса” правительства Л.Каприви.

После ряда выступлений юнкерства в 1894 году канцлер Л.Каприви был заменен престарелым, семидесятипятилетним князем Х.Гогенлоэ-Шиллингсфюрстом, в прошлом, наместником провинций Эльзаса и Лотарингии. Новый канцлер приходился дядей молодому кайзеру Вильгельму II. Сам Гогенлоэ был умным человеком и справедливо говорил по поводу своего назначения: “Мой племянник думает, что я – соломенное чучело”. Правительство канцлера Х.Гогенлоэ проводило “политику сплочения” промышленников и аграриев. Х.Гогенлоэ был ставленником юнкерства, требовавшего отказа от проведения “нового курса” Л.Каприви. Консервативные круги предприняли попытку восстановления “исключительного закона” против социалистов. В 1894 году был разработан закон о привлечении к суровой ответственности всех, кто в печати или устно подвергал нападкам кайзера, критиковал государственный строй, религию, частную собственность. Юнкерству даже удалось отменить всеобщее избирательное право в Саксонии, раздавались голоса вообще отказаться от всеобщего избирательного права во всей империи.

В социальном законодательстве правительство Гогенлоэ не сделало ни малейшей уступки рабочим. В 1890 году в рейхстаг был внесен “каторжный законопроект”, который лишал рабочих права на свободное объединение в профсоюзы, наказывал каторгой за проведение стачек. Антирабочие законы не были приняты рейхстагом, но сам факт их выдвижения говорил о переходе реакции в наступление. В интересах аграриев представительство Х.Гогенлоэ в 1896 году добилось принятие закона, ограничивавшего свободу биржевых операций с хлебом. Аграрии считали, что такие биржевые операции с хлебом понижают цены на хлеб внутри страны.

Начало “политики сплочения”. Особенно активный характер внешняя экспансия Германии приобрела в 1890-х годах, когда явственно проявилась скачкообразность развития германского капитализма. Размеры германской внешней торговли в конце ХIХ века превысили уровень 1870-х годов в два с половиной – три раза. Германия занимала первое место в общем импорте России, Австро-Венгрии, Дании, Швеции, Швейцарии, Румынии, успешно вытесняя своих конкурентов из других европейских стран. Немецкие промышленные компании наводняли своими товарами и гораздо более отдаленные рынки, где прежде господствовала Англия, – Центральную и Южную Америку, государства Востока.

Хотя по общему объему капиталов, помещенных за границей, Германия сильно отставала от Англии и Франции, в ряде мест ей все же удалось значительно потеснить соперников. В Европе германские капиталовложения значительно превышали английские. Ввиду отсутствия у Германии богатых колоний, ее экспорт капиталов устремлялся, главным образом, в страны, формально самостоятельные, но слабые, которые было нетрудно поставить в экономическую зависимость от Германии. Поэтому главной ареной англо-германской борьбы за сферу приложения капиталов стали страны Ближнего Востока (прежде всего, Турция), Дальнего Востока (Китай), Латинской Америки.

Поставив перед собой цель широкой экспансии как в Европе, так и на других континентах, германские руководящие круги искали пути к консолидации своих сил. Это было необходимо для осуществления активной внешней политики и борьбы с социалистами внутри государства. Такой курс свидетельствовал о нарастании империалистических черт как во внешней политике, так и во внутренней политике и получил название “политики сплочения”. Вдохновителями “политики сплочения” являлись известные немецкие промышленники Крупп, Штумм, другие руководители больших немецких банков и ряд политических деятелей юнкерского лагеря. В качестве первоочередных задач сторонники “политики сплочения” выдвигали строительство крупного военно-морского флота, новое повышение таможенных тарифов на сельскохозяйственные продукты и т.п. Требовалось создание правительства “сплочения”. На первые роли в государстве вышли адмирал фон Тирпиц, автор программы военно-морского строительства. Вторым стал статс-секретарь по иностранным делам Бернгард фон Бюлов, провозгласивший в качестве руководителя германской дипломатии требование о предоставлении Германии “места под солнцем” (в 1900 году Бернгард фон Бюлов станет канцлером Германской империи).

Одной из своих задач правительство считало получение поддержки от католической партии центра, без чего нельзя было провести через рейхстаг ассигнования на военно-морское строительство. Весной 1898 года “политика сплочения” увенчалась успехом: партия центра поддержала проекты Тирпица, которые таким образом получили в рейхстаге большинство. Со своей стороны правительство, стремясь угодить центру, пошло на некоторые новые уступки клерикалам.

Обширная военно-морская программа, принятая рейхстагом в 1898 году, предусматривала создание в течение семи лет девятнадцати линейных кораблей, восьми броненосцев береговой обороны, двенадцати тяжелых и тридцати пяти легких крейсеров. Германия вступала в соревнование с самой мощной морской державой того времени – Англией, “владычицей морей”. В 1900 году новый проект Тирпица поставил целью постройку вдвое большего количества военных кораблей. Одновременно Германия увеличила свои сухопутные вооружения.

Численность армии мирного времени в середине 1890-х годов превысила полмиллиона человек. Вместо трех лет срок военной службы был установлен в два года, что значительно расширило контингент подготовленных и обученных к военной службе кадров. Расходы на армию и флот стали поглощать все большую часть госбюджета. В 1899 году расходы на вооружение достигли девятисот двадцати шести миллионов марок против четырехсот двадцати восьми миллионов в 1879 году. Германская военная машина к рубежу ХIХ – ХХ веков стала грозной и внушительной силой.

В 1890-х годах возникли различные организации, ставившие своей целью культивирование прусско-юнкерских военных традиций, облаченных в несколько модернизированную оболочку. Наиболее воинственным из этих организаций являлся Пангерманский союз (возник в 1891 году), во главе которого стоял генеральный директор концерна Круппа Гугенберг. Пангерманский союз обеспечивал идеологическую подготовку к будущим военным столкновениям Германии с ее противниками. “Пангерманцы” подхватили, в частности, идею создания так называемой “срединной” Европы, направленную на подчинение Германии ряда европейских стран под видом их объединения. Пангерманский союз выдвинул широкую программу германской внешней экспансии и оказывал возрастающее влияние на политику правительства.

В конце 1890-х годов важнейшие государственные посты в Германии занимали люди, утверждавшие, что в немцы, якобы, не имеют “жизненного пространства и должны добиваться приобретения новых территорий”. Важным представителем этого направления был Бернгард фон Бюлов, ставший в 1900 году канцлером Германской империи. Фон Бюлов происходил из старинного дворянского рода. Он прошел через студенческие корпорации, участвовал добровольцем во франко-германской войне и закончил ее в чине лейтенанта. Фон Бюлов работал в качестве атташе при ведомстве иностранных дел в Берлине, побывал на дипломатических должностях почти во всех столицах европейских держав. В 1893 году он был назначен на пост немецкого посла в Риме, откуда снова вернулся в Берлин в 1897 году в качестве статс-секретаря ведомства иностранных дел. Обладая редкой способностью подхватывать вызревающие в правящих кругах идеи и в яркой форме представлять и на суд общественности, фон Бюлов, выступая в рейхстаге в 1897 году, заявил о том, что “времена, когда немец уступал одному соседу сушу, другому – море, оставляя себе одно лишь небо, …– эти времена миновали… Мы требуем и для себя места под солнцем”. Эта речь фон Бюлова стала официальным провозглашением курса “мировой политики”.

Интересы Германии сталкивались с Великобританией в Африке. Германские империалисты резко протестовали против попыток англичан захватить Трансвааль. В 1896 году кайзер Вильгельм II направил телеграмму президенту Трансвааля – Крюгеру, которая заканчивалась словами: “Чтобы не случилось, я никогда не позволю англичанам разделить Трансвааль”. Он вынашивал планы установления над Трансваалем контроля со стороны Германии. На Дальнем Востоке германских империалистов издавна привлекал Китай. Воспользовавшись поражением Китая в войне с Японией, убийством в 1897 году двух германских католических миссионеров, Германия захватила китайский порт Киао-Чжоу. Затем, в 1898 году Германия навязала Китаю кабальный договор, по которому, по которому Шаньдунский полуостров вместе с портом Киао-Чжоу передавался Германии в долгосрочную аренду – на девяносто девять лет.

На Ближнем Востоке германский империализм проявил особый интерес к Турции. В 1898 году Вильгельм II в сопровождении статс-секретаря иностранных дел фон Бюлова и директора Немецкого банка Сименса с необычайной торжественностью совершил поездку в Турцию к султану Абдул-Гамиду. Он заявил: “Пусть султан и триста миллионов мусульман, разбросанных по земле, будут уверены, что германский император во все времена останется их другом”. Начались переговоры о предоставлении Германии концессии на постройку Багдадской железнодорожной магистрали “Константинополь (Бизантиум) – Багдад – Басра” (“Б”–“Б”–“Б”, три “Б”). Эта Багдадская магистраль должна была связать Берлин через Босфор и Малую Азию с Персидским заливом, обеспечить германскому капиталу проникновение к берегам Персидского залива, к границам Индии, укрепить его позиции на Ближнем Востоке.

“Вильгельмовская эра”. С 1890 года начинается так называемая “вильгельмовская эра” германской истории, как называют ее немецкие историки и публицисты. После смерти в 1888 году старого кайзера (императора) Вильгельма I и стодневного царствования Фридриха III (скоропостижно умершего от рака горла) императорский престол перешел к его двадцатидевятилетнему сыну Вильгельму II (правил в 1888 – 1918 годах). Вступление кайзера Вильгельма II на императорский престол кардинально изменило политическую обстановку в империи. Ко времени вступления молодого кайзера на престол Германия превратилась в богатеющую страну, обладающую цветущим сельским хозяйством, могущественнейшей в мире сухопутной армией, четко работающим бюрократическим чиновничьим госаппаратом, твердыми и прочными монархическими традициями в среде буржуазии и юнкерстве. В стране существовал мощный рабочий класс, живший по закону 1878 года. Во внешней политике прочность международному положению империи придавал союз с Австрией и Италией и благосклонное отношение к нему со стороны английского правительства (из-за противоречий между Англией, Россией и Францией). Германия сделала первые шаги к созданию своей собственной колониальной империи. Внутри страны ни одна из буржуазных партий не вела борьбу за расширение прав рейхстага; социал-демократия в одиночестве, без союзников вообще не могла вести политическую борьбу за власть. Император (кайзер) обладал огромной властью во внутренней политике и пользовался политической поддержкой большой части немецкого общества. Империя расточала блеск, демонстрировала силу, растущее богатство, олицетворяло светлое настоящее и блестящее будущее – такой рисуют в своих мемуарах современники наступившей “вильгельмовской эры”.

Июньским днем 1888 года молодой кайзер Вильгельм II (1888 – 1918 годы), могущественнейший монарх и государь Европы впервые показался на балконе берлинского дворца, приветствуемый толпами ликующего народа. Его так блестяще начавшееся правление закончилось бесславно: 10 ноября 1918 года, сразу после окончания Первой мировой войны около голландской пограничной станции Эйсден остановился забрызганный грязью автомобиль, из него вышел бледный, как полотно, седой старик, подошел к таможенному чиновнику и, сдав свою императорскую шпагу, попросил его об убежище. После блестящего начала для Вильгельма II все закончилось позорным и неслыханным разгромом империи, полной гибелью, бегством войск, капитуляцией. Могущество Германской империи родилось 18 января 1871 года в зеркальном зале Версальского дворца (провозглашение его отца Вильгельма I германским императором – кайзером, а 28 января в Версале Бисмарк подписал перемирие с Францией). По иронии истории могущество Германской империи погибло 28 июня 1919 года в том же зеркальном зале версальского дворца. Тридцать лет из этих сорока семи принадлежат “вильгельмовской эре”.

Новый, молодой кайзер Вильгельм II обладал неглубоким, но быстрым умом, сильным характером, посредственными способностями и слабым образованием. Главной чертой его натуры было сильно развитое чувство самосохранения, оно всегда брало верх в минуты грозящей опасности и определяло поступки человека, в течение тридцати лет правившего Германией. Второй его характерной чертой было самопревознесение, эгоцентризм, стремление видеть себя и представлять себя как мудрого, проницательного правителя. Кайзер приписывал себе такое качество, как “благочестие” – все, что ни говорил кайзер, все приписывалось велению и внушению Бога, перед которым кайзер был ответственен за свой народ. Эта самовнушенная теория помогала молодому Вильгельму душевный комфорт и уверенность в том, что все будет прекрасно. “Я веду вас навстречу великолепным временам !” – восклицал кайзер в своих бесчисленных речах. Тщеславие и лживость в его характере замечали многие, кто сталкивался с Вильгельмом II. Все тридцать лет своего правления он волновал и раздражал Европу своими провокационными речами, заявлениями о том, что “порох нужно держать сухим”, воинственным бряцанием оружием – к этим пропагандистским уловкам кайзер часто прибегал даже тогда, когда особой угрозы для Германии не существовало.

Свою самую неистовую речь, в которой он требовал, чтобы немецкие солдаты вели себя как гунны при вожде Аттиле, отправляя войска в совершенно безопасную для них экспедицию в Китай в 1900 году. Там в Китае немцы действовали со всей Европой против плохо вооруженных и слабых боксерских отрядов. Эгоцентризм, выпячивание своей особы на первый план, заставило многих наблюдателей произнести о кайзере Вильгельме II такие крылатые слова: “Император Вильгельм II желает быть на каждой свадьбе невестой, на каждых крестинах – новорожденным, а на каждых похоронах – покойником”. Внешность, парад, мундир, широковещательный тост, газетная шумиха, торжества на гонках яхт, военные юбилеи, визиты к иностранным дворам, открытие новых учреждений, освящение новых замков, старых знамен спуск на воду броненосцев, прием депутаций, телеграммы с соболезнованиями и поздравлениями – вот что наполняло его жизнь и было главными формами его деятельности.

Делами кайзер занимался очень мало и всегда плохо, когда брался за них: всегда все путал и всему мешал, особенно, на маневрах и в военном деле. Кайзеру был присущ дилетантский апломб, самоуверенность; он заводил разговоры о живописи, о музыке, истории, о Библии, архитектуре, музыке, о востоковедении, о чем угодно. Но на глубокую умственную, аналитическую работу кайзер был совершенно неспособен. Вильгельм II был суетлив, и невероятно ленив, многих беспокоила его болтливость и нежелание выслушать доклады до конца, он начинал перебивать докладчиков и мешать работе. Неспособность к усидчивому труду, суетливость, легкая возбуждаемость, внешняя энергия речей, неслыханная самоуверенность плохо маскировали в кайзере слабовольного, неуравновешенного и неумного человека. Вот такой недалекий и неглубокий человек стал волею случая и по праву родового наследования правителем Германской империи.

Такой слабый политик как Вильгельм II долго ужиться с “железным канцлером” Бисмарком никак не мог. Всего один год и девять месяцев они “уживались” друг с другом. За эти первые месяцы их сотрудничества всесильный и незаурядный канцлер Бисмарк “присматривался” к молодому германскому императору. После этого, Бисмарк произнес роковые слова: “Американская конституция хороша тем, что если глава государства – президент – окажется неподходящим, его можно убрать через четыре года (на выборах). В монархии этого сделать никак нельзя”. Всего за год и девять месяцев Вильгельм II превратил ярого монархиста Бисмарка в республиканца – это надо было очень постараться ! Сначала Бисмарк разошелся с кайзером по вопросу о слишком частых визитах кайзера Вильгельма II в Россию, ко двору российского императора Александра III Миротворца (Бисмарк опасался излишней словоохотливости и болтливости немецкого императора и не видел в визитах прока). Вскоре Вильгельм II затеял проведение в Берлине конференции держав для урегулирования социального вопроса – Бисмарк считал, что из этой затеи ничего путного не выйдет – из нее действительно ничего не вышло. Бисмарку не нравилось, что отдельные министры бегали на доклад к кайзеру без его ведома и не по его поручению. Но главное было в том, что “железный канцлер” не давал кайзеру самостоятельно управлять делами.

Между Вильгельмом II и Бисмарком сразу же выявились серьезные, принципиальные расхождения и по вопросам внутренней и внешней политики Германской империи. Мечтая о “мировой политике”, Вильгельм II считал европейскую политику Бисмарка провинциальной и обвинял канцлера в том, что он оказывал слишком сильное экономическое давление на Россию (с целью закрыть царскому правительству доступ на германский финансовый рынок). В ответ Россия обратилась на французскую биржу и получила французские займы, что и определило политическое сближение России и Франции. Внешнеполитические шаги Бисмарка допустили образование франко-русского союза (будущей Антанты), что явилось крупной неудачей внешнеполитического курса Бисмарка.

По вопросу об отношении к рабочему и социалистическому движению кайзер Вильгельм считал, что его демагогическая “христианско-социальная” политика спасет страну от надвигающейся революции. Бисмарк, наоборот, был готов спровоцировать народное восстание, чтобы подавить его силой оружия. В противовес позиции Бисмарка, рейхстаг в феврале 1890-го года отказался продлить действие “исключительного закона против социалистов”.

К счастью для Вильгельма II, эти политические ошибки и просчеты серьезно подорвали позиции канцлера Бисмарка. Популярность канцлера резко упала, в империи нарастало недовольство его политикой и им самим. Вскоре Вильгельму II удалось раздуть очередную ссору с Бисмарком до конфликта и полного разрыва отношений с канцлером Бисмарком. После отставки 17 марта 1890 года и отъезда в свое родовое поместье Заксенвальд, Бисмарк еще в течение восьми лет следил за политической жизнью в империи и остро критиковал политику кайзера Вильгельма II. Сыграв ведущую, ключевую роль в создании Германской империи, престарелый Бисмарк потерпел серьезные провалы во внутренней и внешней политике. Он уже не поспевал за происходившими в мире переменами. Говорят, что незадолго до своей смерти, находясь в портовом Гамбурге и, глядя на океанские корабли, Бисмарк заметил: “Да, это другой мир, новый мир…”.

“Политика сплочения”, как и “христианско-социальные” идеи кайзера Вильгельма II, были направлены против рабочего и социалистического движения. Репрессии против него не прекращались. Правительство противодействовало какому-либо расширению прав трудящихся. В Саксонии было отменено всеобщее избирательное право. После прекращения действия в феврале 1890-го года “исключительного закона против социалистов”, немецкая социал-демократия вышла из подполья и СДПГ стала численно расти и крепнуть еще быстрее. В 1890-м году в Галле состоялся первый съезд партии социалистов после отмены “исключительного закона против социалистов”.Съезд создал правление партии, руководство партией рейхстага и редакцию центрального печатного органа – газеты “Форвертс”. В период между съездами органы руководства партией социалистов действовали автономно. Эта автономия важнейших органов партии, отсутствие централизованного руководства, была отступлением от принципа демократического централизма в партии.

В 1891 году состоялся съезд социалистической партии в Эрфурте. Принятая ею в 1891 году на съезде в Эрфурте новая, Эрфуртская программа провозглашала конечной целью социалистическое общество. Программа была значительным шагом вперед по сравнению с Готской программой (в Готской программе, принятой в 1875 году, ничего не говорилось о неизбежности пролетарской революции, о диктатуре пролетариата и пролетарском интернационализме. Переход к социализму должен был произойти через “производственные рабочие товарищества с помощью государства и под контролем народа”). Созданная в Готе Социалистическая рабочая партия Германии в 1890 году была переименована в Социал-демократическую партию.

В новой, Эрфуртской программе 1891 года отмечалось, что классовая борьба между пролетариатом и буржуазией с развитием капитализма “вглубь” принимает все более острый, непримиримый характер, что конечной целью соцпартии является построение социализма. Из программы были устранены лассальянские положения. Эрфуртская программа содержала требования всеобщего избирательного права для всех граждан старше двадцати лет, создания народной милиции вместо постоянных армий, введения прогрессивного подоходного налога, установления восьмичасового рабочего дня, свободы союзов и права на проведение стачек и т.д. В ней выдвигались требования прямого народного законодательства, перехода власти в руки рабочего класса, установления общественной собственности на средства производства. Эта программа оказала большое влияние на развитие международного рабочего движения. Но в ней ничего не говорилось о демократической республике и необходимости борьбы с монархией. Социал-демократы всерьез опасались возобновления принятия “исключительного закона против социалистов”. В программе не было даже косвенного упоминания о диктатуре пролетариата, не говорилось о возможных союзниках пролетариата, об отношении рабочего класса к другим слоям трудящихся города и деревни. На эти ошибки Эрфуртской программы указал Ф.Энгельс и потребовал включения в программу требования установления диктатуры пролетариата.

На выборах 1898 года Социал-демократическая партия Германии получила уже около трети всех голосов избирателей и пятьдесят шесть мест в рейхстаге. Она издавала около семидесяти газет и журналов, много пропагандистской литературы. В 1892 году было создано общегерманское руководство профсоюзов – Генеральная комиссия профсоюзов Германии. К началу ХХ века немецкие рабочие в основном, добились установления одиннадцатичасового рабочего дня. Рабочее движение стало важным фактором политической жизни страны. Многим лидерам социал-демократии представлялось, что недалеки те выборы, на которых СДПГ получит абсолютное большинство и сможет приступить к реализации своей программы. Во второй половине 1890-х годов Эдуард Бернштейн, один из видных деятелей СДПГ, один из ближайших сподвижников К.Маркса, выдвинул теорию “смягчения” классовых противоречий, выступил против экспроприации буржуазии и обобществления средств производства. Он не отказался от идеи социализма, но предложил пересмотреть путь к нему: ориентироваться не на социалистическую революцию, а на продвижение к социализму путем реформ, которых можно добиться посредством сотрудничества с другими партиями. Бернштейн придерживался эволюционного пути постепенного “врастания” капиталистического общества в социализм.

Август Бебель, Карл Каутский, Роза Люксембург и другие марксисты остро критиковали Э.Бернштейна как ревизиониста. На съездах СДПГ подтверждалась приверженность немецкой социал-демократии социализму и марксизму. Тем не менее, у Э.Бернштейна оказалось немало сторонников в рядах СДПГ, стоявших на реформистских позициях.

В последней трети ХIХ века свободный немецкий капитализм стал перерастать в монополистический капитализм. Германия была ареной острой социальной борьбы, но самые упорные классовые бои были еще впереди.