![](/user_photo/2706_HbeT2.jpg)
Лекция №32-34. (Социология в СССР)
.docВ 1922-1924 гг. создаются Коммунистические университеты в Омске, Харькове, Казани, Смоленске и других «родах. В 1924 г. Социалистическая академия общественных наук, основанная в 1918 г., была переименована в коммунистическую академию.
В 1925 г. при Коммунистической академии были со-1аны общество статистиков- марксистов под руководством М.Н.Фалькнер-Смита и С.Г.Струмилина и Общество сториков-марксистов, в которое вошли М.Н.Покров-:ий, В.П.Волгин, П.О.Панкратова и др.
К концу 1924 г. прекратили свою деятельность Философское общество. Вольная философская ассоциация, Социологическое общество и другие независимые объединения обществоведов.
В это время перестали издаваться журналы «Мысль», «Экономист», «Утренник», «Начала», «Литературные записки» и другие, на страницах которых популяризовались идеи немарксистских философов и социологов. Одновременно с этим в центре и на местах появилась новая периодическая печать. На страницах журналов, выходящих в Москве, «Под знаменем марксизма», «Вестник Коммунистической академии», «Большевик», «Коммунистический Интернационал», «Красная новь» и в Петрограде «Под знаменем коммунизма», «Борьба классов», «Пламя», «Книга и революция», «Записки Научного общества марксистов» и других рассматривались важнейшие проблемы марксистской теории, велись многочисленные дискуссии по вопросам философии, социологии, политической экономии. Эта литература давала возможность беспартийным ученым получать первое марксистское образование.
Таким образом, к этому времени немарксистские социологи были вынуждены не только прекратить свои исследования, но и вообще какую бы то ни было научную и публицистическую деятельность.
В 20-е годы началось бурное развитие марксистской социологии. Начала широко издаваться социологическая литература теоретического профиля, которая главным образом была посвящена определению предмета марксистской социологии, формированию социологии марксизма, исследованию соотношения русской социологической мысли и социологии марксизма, а также определению места социологии марксизма среди других общественных наук. Среди изданных в этот период работ видное место заняли монографии по проблемам теоретической социологии. Без этого было невозможно преподавание в вузах исторического материализма как самостоятельного учебного предмета.
В вышедших книгах были представлены различные точки зрения на предмет, теорию и структуру социологического знания, на соотношение социологии и марксистской теории общества. В связи с этим в развитии марксистской социологии можно выделить следующие направления.
1 - Большая часть марксистских социологов под влиянием книги Н.И.Бухарина «Теория исторического материализма: Популярный учебник марксистской социологии», изданной в 1921 г., стала отождествлять социологию с историческим материализмом. Данная работа пользовалась большой популярностью в нашей стране и до 1929 г. выдержала восемь изданий. Эта книга была первой попыткой систематического рассмотрения основных понятий и теоретического содержания исторического материализма, а также его отношения с социологией. Н.И.Бухарин считал, что исторический материализм — это социологическая теория марксизма, которая по отношению к философии выступает как частная наука [см.: 241.
Его последователи также считали, что социология — это самостоятельная, нефилософская наука (Н.Н.Андреев, Д.С.Садынский, Г.К.Баммель. С.Ю.Семковский. СА.Оранский). Следует отметить, что, рассматривая исторический материализм как общую теоретическую социологию, они не ограничивали сферу социологического знания только историческим материализмом.
Интересной и сегодня является позиция С.А-Оранского, высказанная им в процессе работы над теорией и структурой социологии. Так, по его мнению, исторический материализм как марксистское направление в социологии можно рассматривать как общую теорию общественного развития, которая, с одной стороны, выступает как методологическая основа отдельных общественных наук, а с другой стороны — конкретной социологией, под которой подразумеваются особые социологические исследования социальных процессов, которые не перекрываются исследованиями других наук. Он показал диалектическую взаимосвязь между ними [см.: 182].
Высказанная С.А.Оранским идея о сложной структуре социологического знания в настоящее время получила признание и дальнейшее развитие. В социологии выделяют три уровня — общую социологическую теорию, частные социологические теории, конкретные социологические исследования.
2. Другая часть философов, опираясь на идею Н.И.Бухарина о тождестве исторического материализма и социологии, заявила, что социология — это составная часть философии (С.Я. Вольфсон, З.Е.Черняков. С.З.Каценбоген, А.Ф.Вишневский и др.).
3. Существовала также концепция, представители которой в историческом материализме выделяли философский (материалистическое понимание истории) и социологический (общая теория общества) аспекты (В.В.Адоратский, И.П.Разумовский и др.).
4. Часть философов считала, что марксизму вообще чужда какая-либо социология. Крайней степенью нигилистического отношения к социологии было то, что они исторический материализм сводили лишь к методологической науке, В их понятии исторический материализм — это не что иное, как «диалектика10 истории». Представители антисоциологического направления отрицали не только право социологии на самостоятельное существование, но и сам термин «социология». Данное слово для них выступало синонимом абстрактной, идеалистической буржуазной науки об обществе. Такая точка зрения была присуща и механистам (В.Сарабьянов и др.), и сторонникам академика А.М.Деборина — И.К.Лупполу, Н.А.К.аре-ву и др. Представители группы А.М.Деборина принижали теорию исторического материализма, отрицали за ней функции социологии, рассматривали ее только как методологическую науку [см.: 178. С.143-145].
В 20-е годы как в марксистской, так и в немарксистской литературе широкое распространение получили позитивистские и натуралистические трактовки общественных явлений. Суть «позитивного метода» и позитивистской социологии заключалась в признании натурализма, Т.е. при изучении общества опирались на аналогичные законы развития природы, а социология рассматривалась как часть естествознания, или можно говорить о биологизации общественных процессов. Одновременно с этим имели место и механистические взгляды на общественные явления. Для механистов было характерно сведение исторического закона к механически понимаемым причинности, необходимости, повторяемости, а также отрицание случайности, замена причинной связи функциональной и т.д. Механицизм не представлял собой однородного и сплоченного направления, его представителей объединяли некоторые общие принципы, в первую очередь, искажение или отрицание диалектики. Теоретическими источниками механицизма являлись субъективно-идеалистические взгляды А.А.Богданова, а также позитивизм и механистические взгляды и тенденции, присущие естествознанию.
Имели место такие течения, как «социальный дарвинизм» (Н.А.Гредескул, Д.С.Садынский, Е.А.Энгель), «фрейдизм», «социальная рефлексология» (В.М.Бехтерев), «фитосоциология» (И.К.Пачосский, М.А.Бубликов, В.В.Алехин, Г.Ф.Морозов, В.Н.Сукачев, И.Г.Сыркин и др.), «зоосоциология» (М.А.Мензбир), «социология эмпириомонизма» (А.А.Богданов), «физиологическая социология» (Г.П.Зеленый, В.В.Савич), «социальный энергетизм» (Н.А.Рожков и др.), «ликвидаторство философии и социологии» [см. подробнее: 178. С.146-172]. Все эти течения имели различные теоретические источники и естественнонаучную ориентацию, а их представители приходили к разным социально-политическим выводам, давали разные политические прогнозы.
Наиболее распространенными и оказывающими огромное влияние на студенчество и интеллигенцию в начале 20-х годов были различные варианты биологизации общественных процессов. Делались попытки соединить дарвинизм с марксизмом, идеи З.Фрейда и К.Маркса. Во многом это было обусловлено давними и устойчивыми социал-дарвинистскими увлечениями русских социологов.
Для развития социологии в России после революции, в отличие от развития социологии на Западе, был свойствен отход от психологических воззрений к самым крайним формам биологизма. Во многом это было обусловлено обострением всех социальных противоречий в период революции и гражданской войны. Наглядным примером этому может служить изменение взглядов П.А.Сорокина. Так, если в годы первой мировой войны, он неоднократно отмечал, что социология должна опираться только на психологию, а не биологию, то уже в начале 20-х годов его взгляды были диаметрально противоположными.
В начале 20-х годов «энергетические» идеи стали необходимым компонентом не только «социальной рефлексологии» и «физиологической социологии», но и других направлений биологической трактовки общественных наук. Но, несмотря на то, что многие ученые в 20-е годы были увлечены концепциями «социальной рефлексологии», «физиологической социологии», «социальным энергетизмом», данные направления не могли рассчитывать на значительное распространение в России, так как они противоречили основным принципам марксизма-ленинизма. Поэтому Коммунистическая партия повела решительную борьбу против них. Ряд советских марксистов выступил с критическими статьями против этих подходов понимания исторического материализма. Особенно острой критике они были подвергнуты на дискуссиях, которые проходили в 1929 г. в Институте философии. На них резко критиковались работы идейного источника механицизма, «социального энергетизма» Богданова. Была показана несостоятельность социал-дарвинистов, а также был дан решительный отпор «фрейдо-марксистам», которые стремились развить марксистскую социологию, опираясь на фрейдистские методы.
Это привело к тому, что к началу 30-х годов ряд перспективных направлений, лежащих на стыке социологии, биологии, физиологии, психологии был полностью свернут. И хотя в некоторых случаях данная критика во многом была справедливой, идеологическая нетерпимость, которая была ей присуща, свела почти на нет сферу творческих поисков в социологии и сыграла огромную роль в установлении канонизации марксистских положений об основах общественной жизни.
Наряду с серьезными шагами, сделанными в области теоретического социологического знания, советские социологи-марксисты в 20-30-х годах также провели ряд социальных и социологических исследований. Именно 20-е годы, с полным на это правом, могут быть названы периодом становления конкретных социологических исследований в СССР.
С первых лет советской власти в нашей стране важной задачей было формирование подлинно научных знаний социологии, опирающейся на научно достоверные факты. В.И.Ленин отмечал огромную роль социальных и гуманитарных наук, в том числе и социологии, для понимания объективных законов общественного развития. Во время проходившей дискуссии о профсоюзах он предлагал провести ряд опросов и обследований, так как их сравнение с данными статистики поможет выработать практические, деловые предложения для будущего. Социологические исследования могли послужить обоснованию политики, проводимой государством.
Переписи населения, проведенные в СССР в 1920 и 1926 гг., помогли получить интересную социальную статистику по проблемам классовой структуры страны, культуры, образования и т.д. Большое значение имели появившийся журнал «Статистика труда» и ряд других изданий, связанных с экономической и социальной статистикой. В них печатался большой фактический материал о произошедших изменениях в социальной структуре общества, о социальной структуре рабочего класса и крестьянства.
Специализированные социологические исследования, направленные на изучение социально-классовой и социально-профессиональной структуры нового общества, опирались не только на материалы переписей населения. Часто для этого в разных регионах и отраслях промышленности использовались чисто социологические методы: анкетирование и интервью. Многие государственные мероприятия в этот период нередко обеспечивались предварительными социологическими и экономическими исследованиями. Но при этом необходимо отметить, что проводимые конкретные исследования носили не столько социологический, сколько социально-экономический и общественный характер. Это было связано с тем, что в тот период основной задачей Советского государства было создание социалистического способа производства в условиях многоукладной экономики и классовой борьбы.
В это время много внимания уделялось проблемам труда. В 20-30-х гг. выходило около 20 журналов по проблемам управления и организации труда — «Хозяйство и управление», «Производство, труд и управление», «Организация труда», «Система и организация» и ряд других. В «Вестнике Социалистической Академии» с начала 20-х годов для обсуждения этих тем специально была выделена особая рубрика. Переводились на русский язык работы западных ученых по проблемам труда. Например, только в 1923 г. было опубликовано около 60 монографий отечественных и зарубежных ученых по этим проблемам.
Значительное число социологических исследований было проведено в сфере труда. Результаты проведенных исследований широко публиковались. В них содержались ценные социологические подходы и идеи, часть которых не потеряла своего значения и до настоящего времени. Большой вклад в развитие социологии, научной организации труда, производства и управления внесли такие ученые, как А.К.Гастев. С.Г.Струмилин, П.М.Керженцев, О.А.Ерманский и др. В этот период были заложены основы социологической теории трудового коллектива. Формирование теории научной организации труда, одного из наиболее мощных направлений в социологии труда, происходило на фоне острой дискуссии вокруг системы Тейлора.
С.Г.Струмилин в 20-е годы активно принимал участие в исследовании наиболее актуальных проблем марксистской социологии — труда, образования и воспитания, социальной структуры советского общества, состава рабочего класса и др. Он первым начал проводить социологические исследования рабочего быта с помощью анкетирования. Под его руководством стали активно изучаться проблемы бюджета времени. К середине 20-х годов им был собран значительный материал о быте рабочих как важнейшей составной части их образа жизни. В результате проведенных исследований был получен богатый эмпирический материал, который позволил С.Г.Струмилину выявить ряд нетривиальных закономерностей. Например, было выявлено, что в семьях рабочих-текстильщиков жена, работающая на фабрике, своим приработком добавляла к семейному бюджету меньше, чем в тех семьях, где она все свое время полностью посвящала ведению домашнего хозяйства [см.: 258. С.75].
С.Г.Струмилин и А.К.Гастев подробно рассматривали социологические факторы трудового поведения работников, производительности труда. Но если С.Г.Струмилин в своих работах в основном ориентировался на макросоциологию (народнохозяйственный уровень), то А.К.Гастев — на микросоциологию (уровень отдельного работника и трудового коллектива).
Появились первые работы, выполненные по исследованию структуры рабочего класса (С.Г.Струмилина, Ф.Н.Заузолкова, А.Г.Рашин).
Большое внимание уделялось также изучению крестьянства. Исследователей интересовали как проблемы его внутреннего расслоения, так и имевшее место расслоение по отдельным группам и регионам (Ф. Казанский. С.Г. Струмилин,Л.Н.Крицман и др.).
Следует отметить, что высокий уровень развития в это время достигла и сельская социология (А.С.Говоров, А.М.Большаков, Н.А.Росницкий, Я.А.Яковлев, А.И.Хряшева, Я.Д.Кац, А.И.Гайстер и др.). В 1923 и 1924 гг. специально по решению XI съезда при ЦК партии была создана комиссия, которая провела в разных концах России ряд обследований. Проведенные исследования имели не только теоретическое, но и непосредственно практическое значение.
В связи с задачами индустриализации, развития науки, культуры и образования ряд исследователей посвятили свои работы изучению интеллигенции (А.Б, Шевелева, Л.Минц, И.Булатников, Н. Зимин и др.).
В 20-е годы стали широко проводиться исследования бюджета времени трудящихся во всех сферах общественного производства. Благодаря этим исследованиям появилась возможность не только развивать сознательное отношение к временным характеристикам человеческой жизни, улучшать самоконтроль, способствовать большей рационализации жизненных процессов, но и на основе полученных результатов делать научно обоснованные рекомендации, направленные на изменение трудовой и социальной жизни изучаемых групп.
В течение 1922-1934 гг. было изучено более 100 тыс. суточных бюджетов времени разных слоев населения и на основе этого опубликовано около 70 работ по этой проблеме (С.Г.Струмилин, Я.В.Видревич, В.С.Овсянников, В. Михеев и др.).
Специально по заданию ЦК РКСМ в 1924-1925 гг. были проведены исследования бюджетов времени комсомольских активистов, пионеров и школьников. Для изучения бюджета времени детей и подростков даже специально был создан педагогический отдел в научно- педагогическом институте, руководить которым был назначен М.С.Бернштейн (М.С.Бернштейн, А.М.Гельмонт, Н.А.Бухгольц, Н.Н.Иорданский и др.).
Особое внимание уделялось исследованию проблем молодежи, наиболее важной в этот период была проблема труда молодежи. Благодаря проведенным социологическим исследованиям Советское государство приняло ряд специальных решений, направленных на преодоление существующих проблем. Для подростков 16-18 лет был ограничен рабочий день до 4-6 часов на предприятии, а в условиях ремесленного труда до 6 часов. Оплата за 4- и 6-часовой рабочий день шла им как за полный 8-часовой.
Запрещены были ночные и сверхурочные работы [см.: 276]. Перестали принимать на работу детей моложе 14 лет, а для их жизнеобеспечения было отпущено 50 млн. рублей, которые распределили по школам. Для граждан до 16 лет была ликвидирована трудовая повинность, определен был список вредных работ, на которые молодежь не допускалась, и для молодых рабочих моложе 18 лет установлен месячный отпуск [см.: 32. С.29-30].
Началась переориентация молодежи на образование и профессиональную подготовку. А это, в свою очередь, привело к необходимости проведения исследований, направленных на изучение жизненных планов молодежи, выяснения причин выбора будущей профессии, а также изучения их быта и социального состава (Я.Д.Кац, Б.Б.Коган, М.С.Лебединский, А.И.Колодная и др.).
Уделялось внимание и изучению условий жизни, материального положения различных категорий населения в послереволюционный период. Специально для этого с 1918 по 1929 гг. Центральное бюро статистики труда проводило регулярные исследования быта рабочих. Эти исследования являются правдивой летописью глубоких социальных процессов того времени, радикально изменивших быт советских рабочих (Г.С.Полляк, А.М.Стопани, Е.О.Кабо, Я.Д.Кац, А.Н.Татарчуков, И.Н-Дубинская и др.). Полученные данные использовались не только в научной работе, они оказывали также большую помощь статистическим и планирующим органам при разработке плановых заданий, изменении цен, налогов и т.д.
На основе материалов переписи населения 1920 и 1926 гг., экспедиционных демографических обследований проводились исследования по социальным проблемам народонаселения (Т.Я.Ткачев, З.Г.Френкель, Л.Л.Паперный, Б.Я.Смулевич. С.А.Новосельский, В.В.Паевский, А.И.Го-зулов, И.НДубинская и др.).
Конкретные социологические исследования проводились и по проблемам брака и семьи (А.ВЛуначарский. А.М.Коллонтай, И.Г.Гельман. С.Я.Вольфсон и др.). Значимость этих работ заключалась в том, что в них, в отличие от широко распространенного в марксистской социологии в 20-30-е годы абстрактного теоретизирования, часто скатывающегося до простой схоластики, делались попытки сочетать как теоретический, так и эмпирический анализ. С.Я.Вольфсон считал делом чести марксистской мысли создать марксистскую социологию семьи.
Следует остановиться на развитии социологической мысли в искусствоведении. Так, в Институте истории искусства в 1924 г. был создан сектор социологии. А в Академии материальной культуры, по инициативе Н.Я.Марра, организована комиссия по социологии искусства.
Было проведено большое количество исследований, направленных на изучение средств массовой информации, а также связанных с проблемами образования и воспитания. Изучалось общественное мнение, интересы читателей, а также зрителей театра и кино (М.Загорский, В.Федоров, П.ИЛюблинский, М.А.Смушкова, Я.М.Шафир, А.Д.Ав-деев, А.А.Бардовский, А.В.Трояновский, Р.И.Егизаров. С.Ауслендер, А.М.Гельмонт и др.). Проводимые исследования оказывали большую помощь государственным организациям в ликвидации неграмотности и культурной отсталости трудящихся.
Интересные идеи о связи педагогики и социологии были высказаны А.В. Луначарским. В своей статье «Социологические предпосылки советской педагогики» (1927) он писал: «Марксист-педагог является необыкновенно типичной фигурой марксиста-социолога вообще. Марксист-педагог не смеет шага ступить без социологического образования, без социологической оглядки, они нужны ему отнюдь не в меньшей степени, чем знакомство с педологией или рефлексологией, чем знакомство с методикой и т.д.» [158. С.191]. Изучением теоретических вопросов взаимодействия социологии и педагогики в 20-е годы занималась и Н.К.Крупская.
Тесная связь теории и прикладных исследований на стыке педагогики и социологии привели к тому, что они поднялись на новый, более качественный уровень, чем во многом определяется их актуальность в другие периоды развития общества, требовавшие реформы школьного образования. Среди исследований, проведенных на стыке педагогики и социологии, наиболее интересными были работы, осуществленные коллективом 1-й Опытной станции по народному образованию под руководством С.Т.Шацкого.
Ряд работ был посвящен изучению религиозности и антирелигиозных установок населения (Е.Ф.Федоров, А.И.Клибанов. С.Я.Вольфсон и др.).
Проводились исследования и в области социологии преступности (В.Куфаев, Е.Тарновский. С.Укше, А.Пионтковский, Т.Кремлева, Г.Манне, Б.Змиев и др.).
Необходимо отметить, что, несмотря на наличие в исследованиях, проведенных советскими социологами-марксистами, ряда недостатков (слабая разработанность программ, понятийного аппарата, частые нарушения в методике сбора первичной информации и др.), все же они имели большую научную ценность и внесли большой вклад в развитие социологии.
Итак, в 20-30-е годы появляются первые зачатки различных отраслевых социологий, и широкое распространение получило проведение эмпирических исследований. Вышеизложенное ясно показывает, что эти годы с полным на то правом можно назвать периодом становления конкретных социологических исследований в СССР.
Но уже в конце 20-х — начале 30-х гг. социологические исследования начинают свертываться. Режим личной власти не нуждался в социологии, науке, которая раскрывала противоречия общественных процессов широкого социального и локального характера. Тоталитарная система не считала нужным их изучать. Например, проведенные в 20-е годы социологические исследования по вопросам развития села для органов, принимающих политические решения, были связаны с тем, что политическое руководство интересовало: капиталистический или социалистический характер будет носить развитие деревни. В 30- е годы данные исследования уже были прекращены, чтобы скрыть тот факт, что «большой прыжок вперед» и «победа социализма» не были достигнуты. С этим связаны также систематические фальсификации и засекречивания статистических данных.
Социология объявляется буржуазной наукой (т.е. лженаукой), а термин «социология» полностью изымается из употребления. Это приводит к тому, что социология не просто прекращает существование на 30 лет в нашей стране, а даже отбрасывается назад. Социологи, в какой-то мере их можно назвать вульгарными, стали выпускать брошюры о «счастливой жизни в колхозе X» или о «социалистическом преобразовании трудовой жизни в ходе первых пятилеток».
В отличие от истории, главная задача которой заключалась в оправдании роли партии как единственного носителя исторической истины и подтверждении правильности проводимой линии на практическую реализацию исторических закономерностей, социология в нашей стране в то время так и не смогла достичь статуса «полноценной» науки. В связи с этим польский философ Адам Шафф дал следующее интересное определение одному из важнейших сталинских принципов: «Важно не то, что люди думают, а то, что они должны думать» [см.: . С.99].
В то время возник своеобразный треугольник, который как бы стал перекрывать все социальные науки: исторический материализм, диалектический материализм и политическая экономия. Социология стала служанкой этих наук и уже определялась как «применение материалистической философии и диалектического метода к исследованию общества и выработке законов общественного развития». При этом все эмпирические данные, получаемые социологией, не должны были противоречить законам и постулатам указанных трех наук. А все исследования социальной структуры должны были обосновывать постепенное стирание различий между классами и социальными группами.
В проведенной в 1929 г. Институтом философии Коммунистической академии дискуссии по проблемам философии и социологии проявилась полная «теоретическая» переориентация взглядов социологов и философов на социологию, уже никто не считал, что исторический материализм — это социология марксизма, 30-е годы — это время окончательного утверждения марксизма в качестве идеологической основы общества. Социология объявляется философской наукой, и начинается ее упадок. Теоретической предпосылкой разгрома социологии было появившееся утверждение, что «исторический материализм это и есть социология марксизма», а это автоматически вело к выведению конкретно- социологических исследований за пределы социологии, так как они были несовместимы со спецификой философской теории. Практической предпосылкой, как уже подчеркивалось, было господство идеологии тоталитаризма.
Большое влияние на упадок социологии в 30-е годы оказала искусственная драматизация социально-политической ситуации внутри страны: насильственная коллективизация, кровавое раскулачивание, массовые репрессии. Вместо изобилия наступил голод, в связи с чем у власти исчезла потребность в объективном анализе социальной действительности. Наоборот, возникла совершенно другая потребность — доказать несуществующее, провозгласить черное белым, и наоборот, а с помощью конкретных социологических исследований практически невозможно было выдать черное за белое. Если экономическая наука в основном опиралась на обобщенные статистические данные, которые предварительно подвергались обработке, то социологи обращались со своими вопросами (анкеты, интервью) непосредственно к населению и, если были соблюдены все методические требования, получали максимально правдивую, не искаженную ничьим посредничеством информацию. Это создавало определенную опасность для власти, которая начинала широко использовать цензуру, препятствующую проведению социологических исследований.