Н.Бердяев. Воля к жизни и воля к культуре

6

Внутри культуры может возгореться и иная воля к «жизни», к преображению «жизни». Цивилизация не есть единственный путь перехода от культуры, с ее трагической противоположностью «жизни», к преображению самой «жизни». Есть еще путь рели­гиозного преображения жизни, путь достижения подлинного бы­тия. В исторической судьбе человечества можно установить че­тыре эпохи, четыре состояния: варварство, культура, цивилиза­ция и религиозное преображение. Эти четыре состояния нельзя брать исключительно во временной последовательности; они мо­гут сосуществовать, это — разные направленности человеческого духа. Но одно из этих состояний, в ту или иную эпоху, преоблада­ет. В эллинистическую эпоху, в эпоху господства римской мировой цивилизации, должна была родиться из глубины воля к рели­гиозному преображению. И тогда в мир явилось христианство. Оно явилось в мир прежде всего как преображение жизни, оно окружено было чудом и совершало чудеса. Воля к чуду всегда связана с волей к реальному преображению жизни. Но, в истори­ческой судьбе своей, христианство прошло через варварство, через культуру и через цивилизацию. Не во все периоды своей исторической судьбы христианство было религиозным преображе­нием. В культуре христианство было по преимуществу символично, оно давало лишь подобия, знаки и образы преображения жизни: в цивилизации оно стало по преимуществу прагматичным, превра­тилось в средство для возрастания процессов жизни, в технику духовной дисциплины. Но воля к чуду ослабела и начала совсем угасать на вершине цивилизации. Христиане эпохи цивилизации продолжают еще исповедовать тепло-прохладную веру в былые чудеса, но чудес более не ждут, не имеют верующей воли к чуду преображения жизни. Но эта верующая воля в чудо преоб­ражения жизни, не механико-технического преображения, а ор­ганически-духовного, должна явиться и определить иной путь от угасающей культуры к самой «жизни», чем тот, который испро­бован цивилизацией. Религия не может быть частью жизни, за­гнанной в далекий угол. Она должна достигать того онтологически-реального преображения жизни, которое, лишь символически, достигает культура и лишь технически достигает цивилизация. Но нам предстоит еще, быть может, пройти через период воздушной цивилизации.

Россия была страной загадочной, непонятой еще в судьбе своей, страной, в которой таилась страстная мечта о религиозном преображении жизни. Воля к культуре всегда у нас захлестыва­лась волей к «жизни», и эта воля имела две направленности, которые нередко смешивались, — направленность к социальному преображению жизни в цивилизации и направленность к рели­гиозному преображению жизни, к явлению чуда в судьбе челове­ческого общества, в судьбе народа. Мы начали переживать кризис культуры, не изведав до конца самой культуры. У русских всегда было недовольство культурой, нежелание создавать серединную культуру, удерживаться на серединной культуре. Пушкин и александровская эпоха — вот где вершина русской культуры. Уже великая русская литература и русская мысль XIX века не были культурой; они устремлены к «жизни», к религиозному преобра­жению. Таков Гоголь, Толстой, Достоевский, таков В.Соловьев, К.Леонтьев, Н.Федо­ров, таковы новейшие религиозно-философ­ские течения. Предания культуры у нас всегда были слишком слабы. Цивилизацию мы создаем безобразную. Варварская стихия всегда была слишком сильна. Воля же наша к религиозному преображению была поражена какой-то болезненной мечтатель­ностью. Но русскому сознанию дано понять кризис культуры и трагедию исторической судьбы более остро и углубленно, чем более благополучным людям Запада. В душе русского народа, быть может, сохранилась большая способность обнаруживать волю к чуду религиозного преображения жизни. Мы нуждаемся в культуре, как и все народы мира, и нам придется пройти путь цивилизации. Но мы никогда не будем так скованы символикой культуры и прагматизмом цивилизации, как народы Запада. Воля русского народа нуждается в очищении и укреплении, и народ наш должен пройти через великое покаяние. Только тогда воля его к преображению жизни даст ему право определить свое призва­ние в мире.