книги / Мир истории. Начальные века русской истории
.pdfмежду собой и положение князя в обществе опреде лялись изустным, неписаным законом — обычаями, подкрепленными реальным соотношением сил.
Насколько мы знаем это древнее обычное право по записям этнографов XIX века, оно было очень разветвленным и регламентировало все стороны че ловеческих взаимоотношений: от семейных дел до пограничных споров.
Внутри маленькой замкнутой боярской вотчины долгое время не было еще потребности в записывании этих устоявшихся обычаев или тех «уроковм-платежей, которые ежегодно шли в пользу господина. Вплоть до XVIII века подавляющее большинство феодальных вотчин жило по своим внутренним неписаным законам.
Запись юридических норм должна была начаться
прежде всего или в условиях каких-то внешних сноше ний, где «покон русский» сталкивался с обычаями и законами других стран, или же в княжеском хозяйстве
с его угодьями, разбросанными по разным землям, и разветвленным штатом сборщиков штрафов и дани, непрерывно разъезжавших по всем подвластным пле менам и судивших там от имени своего князя по его
законам.
Первые отрывочные записи отдельных норм «рус ского закона» возникали, как мы уже видели на приме ре Устава Ярослава Новгороду, по частным случаям, в связи с какой-либо особой надобностью и совершен но не ставили перед собой задач полного отражения всей русской жизни. Еще раз приходится отметить, как глубоко не правы были те буржуазные историки, кото рые, сопоставляя разновременные части Русской Прав ды, механически делали из сопоставлений прямые выводы: если о каком-либо явлении в ранних записях еще не говорится, то, значит, и самого явления еще не было в действительности. Это крупная логическая ошибка, основанная на устаревшем представлении, что будто бы государственная и общественная жизнь формируется во всех своих проявлениях лишь в ре зультате законов, изданных верховной властью как волеизъявление монарха.
На самом же деле жизнь общества подчинена за кономерности внутреннего развития, а законы лишь оформляют давно существующие взаимоотношения, закрепляя фактическое господство одного класса над
другим.
К середине XI века обозначились острые социаль ные противоречия (и прежде всего в княжеской сре де), которые привели к созданию княжеского домениального закона, так называемой Правды Ярослави чей (примерно 1054—1072 годы), рисующей княжеский замок и его хозяйство. Владимир Мономах (1113— 1125 годы) после киевского восстания 1113 года до-
163
Во всех помещениях замка, кроме дворца, найде но много глубоких ям, тщательно вырытых в глинистом грунте. Вспоминается Русская Правда, карающая штра фами за кражу «жита в яме». Часть этих ям могла действительно служить для хранения зерна, но часть предназначалась и для воды, так как колодцев на территории замка не найдено. Общая емкость всех хранилищ измеряется сотнями тонн. Гарнизон замка мог просуществовать на своих запасах более года; судя по летописи, осада никогда не велась в XI—XII ве ках долее шести недель — следовательно, любечский замок Мономаха был снабжен всем с избытком.
Любечский замок являлся резиденцией чернигов ского князя и полностью был приспособлен к жизни и обслуживанию княжеского семейства. Ремесленное население жило вне замка, как внутри стен посада, так и за его стенами. Замок нельзя рассматривать отдельно от города.
О таких больших княжеских дворах мы узнаем и из летописи: в 1146 году, когда коалиция киевских и черниговских князей преследовала войска северских князей Игоря и Святослава Ольговичей, под Новгоро- дом-Северским было разграблено Игорево сельцо с княжеским замком, «идеже бяше устроил двор добре. Бе же ту готовизны много в бретьяницах и в погребах вина и медове. И что тяжкого товара всякого до желе за и до меди — не тягли бяхуть от множества всего того вывозити». Победители распорядились погрузить все на телеги для себя и для дружины, а потом под жечь замок.
Любеч достался археологам после точно такой же операции, произведенной смоленским князем в 1147 году. Замок был ограблен, все ценное (кроме запрятанного в тайниках) вывезено, и после всего он был сожжен. Таким же феодальным замком была, вероятно, и Москва, в которую в том же 1147 году князь Юрий Долгорукий приглашал на пир своего союзника Святослава Ольговича.
Наряду с большими и богатыми княжескими зам ками археологи изучили и более скромные боярские дворы, расположенные не в городе, а посреди села. Зачастую в таких укрепленных дворах-замках встре
чаются жилища простых пахарей и много сельскохо зяйственного инвентаря — лемехи, плужные ножи, серпы. Такие дворы XII века отражают ту же тенден цию временного закрепощения задолжавших крестьян, что и Пространная Русская Правда, говорящая о «за
купах», пользующихся господским инвентарем и нахо дящихся на господском дворе под присмотром «рядо вича» или «ратайного старосты», откуда можно было уйти только в том случае, если шли к высшим властям жаловаться на боярина.
169