!!Экзамен зачет 2023 год / Статья Правовые последствия виндикации акций (комментарий П
.rtfПункт 2 комментируемой статьи "противоречит ст. 335 ГК. Комментируемая статья приводит к выводу, что если лицо, не являющееся собственником предмета залога, заложило его, то договор имеет силу, и что он прекращается лишь в том случае, если имущество изымается у этого лица в силу удовлетворения виндикационного иска. Это противоречит ст. 335, которая устанавливает, что залогодателем вещи может быть ее собственник (либо лицо, имеющее на нее право хозяйственного ведения). Вопреки п. 2 комментируемой статьи залог вещи, совершенный лицом, в чьем незаконном владении она находится, является ничтожной сделкой. Он не порождает правовых последствий, независимо от того, истребовал ли настоящий собственник свою вещь из чужого незаконного владения или нет" <14>.
--------------------------------
<14> Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный) / Под ред. Т.Е. Абовой, А.Ю. Кабалкина. М.: Издательство "Юрайт", 2004. С. 894.
Но из п. 2 ст. 354 ГК РФ, безусловно, следует, что подобный договор залога рассматривается как действительный и возникший на его основании (или на основании закона) залог лишь прекращается на будущее. Однако, по нашему мнению, между п. 2 ст. 354 и ст. 335 ГК РФ нет неразрешимого противоречия. Согласно ст. 168 ГК РФ "сделка, не соответствующая требованиям закона или иных правовых актов, ничтожна, если закон не устанавливает, что такая сделка оспорима, или не предусматривает иных последствий нарушения". Очевидно, что п. 2 ст. 354 ГК РФ как раз и является одной из тех правовых норм, которые устанавливают для сделки, не соответствующей императивным требованиям закона, иные последствия, чем ее ничтожность или оспоримость.
Во-вторых, залог вещи, заложенной не собственником, а ее владельцем, прекращается только в случае изъятия заложенной вещи у ее залогодателя при удовлетворении виндикационного иска собственника. То есть в случае отказа в удовлетворении виндикационного иска собственника к владельцу имущества на том основании, что собственником был пропущен срок исковой давности, залог этого имущества не прекращается. Поскольку "сам по себе отказ в виндикационном иске против добросовестного приобретателя еще не говорит за то, что виндикант утратил право собственности, а добросовестный приобретатель является собственником спорной вещи" <15>, то, следовательно, в подобной ситуации владелец вещи, формально не будучи ее собственником, рассматривается как ее залогодатель, вещь продолжает находиться в залоге, а договор залога (если залог возник на основании договора, а не закона) считается действительным.
--------------------------------
<15> Черепахин Б.Б. Виндикационные иски в советском праве // Труды по гражданскому праву. М.: Статут, 2001. С. 220.
Статья 354 ГК РФ оставляет без прямого ответа вопрос о том, прекращается ли залог имущества уже в силу одного того факта, что суд удовлетворил иск собственника о виндикации этого имущества, или для прекращения залога необходимо, чтобы имущество было фактически изъято у владельца и передано собственнику, т.е. решение суда было исполнено. Статья 42 Федерального закона "Об ипотеке", напротив, дает точный ответ на этот вопрос: "В случаях, когда имущество, являющееся предметом ипотеки, изымается у залогодателя в установленном федеральным законом порядке на том основании, что в действительности собственником этого имущества является другое лицо (виндикация), ипотека в отношении этого имущества прекращается. Залогодержатель после вступления в законную силу соответствующего решения суда вправе требовать досрочного исполнения обязательства, которое было обеспечено ипотекой". Поскольку возникновение у залогодержателя права требовать досрочного исполнения обязательства, которое было обеспечено ипотекой, обусловлено прекращением ипотеки, постольку ипотека считается прекращенной после вступления в законную силу решения суда о виндикации у залогодателя имущества, являвшегося предметом ипотеки.
Договор аренды, договор лизинга, договор ссуды, договор доверительного управления имуществом. Действительно, это одни из тех договоров, в отношении которых есть устойчивое мнение, что владелец имущества не может их заключать, поскольку не обладает надлежащим правовым титулом на имущество, подлежащее передаче в аренду или в безвозмездное пользование. Основанием для этого служат положения ст. 608, 690 ГК РФ, предусматривающих, что арендодателем или ссудодателем может быть только собственник имущества или лицо, управомоченное законом или собственником. Статья 1014 ГК РФ закрепляет, что и учредителем доверительного управления является собственник имущества и лишь в случаях, предусмотренных ст. 1026 ГК РФ, иное лицо. Соответственно, договор аренды, ссуды или доверительного управления, заключенный лицом, хотя бы и владельцем этого имущества, является ничтожной сделкой в силу ст. 168 ГК РФ.
Подобную позицию занимают в подавляющем большинстве случаев и арбитражные суды <16>, хотя в литературе можно встретить и иную точку зрения <17>.
--------------------------------
<16> Так, Федеральный арбитражный суд Московского округа в Постановлении от 10 октября 2006 г. N КГ-А40/9806-06 отметил, что, поскольку на момент подписания договора аренды недвижимости арендодатель еще не обладал правом собственности на это имущество, "сделка ничтожна (ст. 131, 168, 219, 608 ГК РФ) и не может быть основанием взыскания долга и пени. Утверждение истца о необходимости судебной защиты его права как инвестора спорной недвижимости само по себе не влечет удовлетворения иска, поскольку право на результат этих инвестиций должно быть зарегистрировано...".
КонсультантПлюс: примечание.
Статья В.В. Артемова "Недействительность сделок и их последствия: некоторые аспекты" включена в информационный банк согласно публикации - "Юрист", 2002, N 6.
<17> См.: Артемов В. Недействительность сделок и их последствия: отдельные аспекты // Хозяйство и право. 2002. N 9. С. 118.
Договор страхования. Применительно к договору страхования имущества, где наличие у страхователя соответствующего титула собственника страхуемого имущества тоже может иметь принципиальное значение для существования этих обязательств, законодатель правила, подобного норме п. 2 ст. 354 ГК РФ, не устанавливает. Статья 960 ГК РФ ограничивается лишь введением правила, предусматривающего, что при переходе прав на застрахованное имущество от лица, в интересах которого был заключен договор страхования, к другому лицу права и обязанности по этому договору переходят к лицу, к которому перешли права на имущество, за исключением случаев принудительного изъятия имущества по основаниям, указанным в пункте 2 статьи 235 ГК РФ, и отказа от права собственности (статья 236), а лицо, к которому перешли права на застрахованное имущество, должно незамедлительно письменно уведомить об этом страховщика. Данное правило, естественно, не распространяется на случаи, когда имущество, застрахованное незаконным владельцем, было виндицировано его собственником.
Что же происходит с договором страхования, если владелец (добросовестный или недобросовестный) имущества застраховал его по договору имущественного страхования (добровольному или обязательному)? Очевидно, что в этом случае придется вспомнить п. 2 ст. 930 ГК РФ, согласно которому "договор страхования имущества, заключенный при отсутствии у страхователя или выгодоприобретателя интереса в сохранении застрахованного имущества, недействителен".
Следовательно, необходимо определить, есть ли у владельца имущества (добросовестного или недобросовестного) интерес в сохранении этого имущества. Мы бы поостереглись столь категорично, как К.И. Скловский, утверждать, что согласно позиции, изложенной в п. 2 Обзора практики рассмотрения споров, связанных с исполнением договоров страхования (информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 28 ноября 2003 г. N 75), незаконный владелец вправе страховать имущество от гибели или хищения <18>. В указанном пункте Обзора лишь отмечено, что страхователь не являлся собственником застрахованного имущества, но отнюдь не сказано, что страхователь владел этим имуществом без каких-либо на то законных оснований.
--------------------------------
<18> Вестник ВАС РФ. 2004. N 1. С. 81.
По мнению К.И. Скловского, проблема сводится к наличию или отсутствию страхового интереса. "Для того чтобы сориентироваться в этом вопросе, - пишет он, - попробуем понять, имеется ли у владельца интерес в вещи, ведь понятно, что права у него нет. Право на вещь остается у собственника, который лишен владения.
Нет сомнения, что мы можем описать интерес в вещи как будущее право, поскольку речь идет о добросовестном владельце, ведущем приобретение по давности. Понятно, что если вещь погибнет, то владелец не сможет приобрести ее в собственность по правилам ст. 234 ГК РФ, что следует рассматривать как невыгодные последствия в том смысле, как это принято в страховом праве. Размер выгоды равен в этом случае стоимости вещи. На наш взгляд, этого уже достаточно, чтобы признать за добросовестным владельцем интерес, достаточный для страхования" <19>.
--------------------------------
<19> Скловский К.И. О страховом интересе незаконного владельца // ЭЖ-Юрист. 2004. N 9.
Если с этим мнением трудно не согласиться, то, как справедливо подчеркивает К.И. Скловский, сложнее обстоит дело с владельцем недобросовестным. Тем не менее не только добросовестный владелец, но "и иной незаконный владелец вещи, - считает он, - также вправе застраховать ее от случайной гибели, или хищения, или иных аналогичных рисков, а страховщик не вправе оспаривать этот договор по мотиву отсутствия права на вещь у страхователя" <20>.
--------------------------------
<20> Там же.
Давая столь подробный анализ норм действующего российского гражданского законодательства, которые определяют то, каким образом виндикация собственником своего имущества (в том числе и ценных бумаг) влияет на отношения незаконного владельца, возникшие с третьими лицами по поводу этого имущества, мы хотели единственно показать, что в российском праве нет единого универсального правила, определяющего последствия виндикации для этих отношений. Более того, как бы, возможно, парадоксально это не звучало, но в большинстве случаев сделки, заключаемые владельцем, добросовестным или недобросовестным, в отношении находящегося в его владении имущества, должны рассматриваться как сделки действительные. Но соответствующие сделки не связывают никого, кроме их сторон. Поэтому в случае виндикации имущества его собственником он не приобретает никаких прав и не несет никаких обязанностей по этим сделкам, а третьи лица не связаны никакими обязательственными отношениями с собственником. По сути своей при определении правовой судьбы таких сделок не имеет какого-либо значения, были виндицированы собственником ценные бумаги или иное имущество.
Однако, как видно из комментируемого Постановления Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, применение института виндикации к акциям выявило еще одну группу отношений, на судьбу которых неизбежно влияет изъятие бумаг у их владельца и возврат собственнику. Это отношения между собственником бумаг и их эмитентом, являющимся должником по ценным бумагам <21>. В нашем случае это отношения между акционером и акционерным обществом. Причем вопрос о судьбе этих отношений возникает практически исключительно только при виндикации ценных бумаг.
--------------------------------
<21> Представляется, что вопрос о судьбе этих отношений необходимо решить и в том случае, если в дальнейшем через изменение законодательства или судебной практики для бездокументарных ценных бумаг будет создан иной, чем виндикация, правовой институт, решающий те же задачи, что и институт виндикации.
Виндикация как вещный иск "применима лишь к реальным предметам, в данном случае к бумаге как таковой, но по необходимой связи свойства кредитора с владетелем документа возвращением последнего одновременно восстанавливается и утраченное свойство кредитора" <22>. Поскольку в течение некоторого периода времени <23> права кредитора по ценной бумаге осуществлялись ее незаконным владельцем, то в случае виндикации ценной бумаги ее собственником у такого владельца необходимо ответить еще на один вопрос: восстанавливается собственник во всех правах по отношению к должнику по ценной бумаге, в том числе и в тех, которые уже были осуществлены ее незаконным владельцем, а следовательно, все обязательства и обязанности, исполненные должником по ценной бумаге такому владельцу, должны считаться неисполненными или собственник ценной бумаги восстанавливается только в тех правах, которые не были реализованы ее незаконным владельцем, а обязательства, исполненные должником по ценной бумаге такому незаконному владельцу, считаются исполненными надлежащим образом?
--------------------------------
<22> См.: Нерсесов Н.О. О бумагах на предъявителя с точки зрения гражданского права // Избранные труды по представительству и ценным бумагам в гражданском праве. М.: Статут, 1998. С. 255.
<23> Иногда это может быть очень длительный период. Так, в данном деле незаконный владелец акций осуществлял права акционеров в течение двух лет.
Разумеется, проблема определения судьбы этих отношений особенно остро проявляется на примере таких ценных бумаг, как акции. Акция является ценной бумагой <24>, удостоверяющей наиболее широкий круг прав ее владельца по отношению к выпустившему акцию обществу, а сами эти права весьма разнообразны по своему содержанию. Причем в соответствии с действующим российским законодательством (Федеральный закон "Об акционерных обществах" и Федеральный закон "О рынке ценных бумаг") в рамках прав, удостоверенных акцией, акционеру предоставлен значительный круг правомочий, в том числе и правомочия, направленные на защиту этих прав:
--------------------------------
<24> Подобно тому, как мы в рамках данного Комментария не считаем нужным вновь возвращаться к проблеме виндикации бездокументарных ценных бумаг, мы также полагаем бессмысленным обсуждать, являются ли акции - бездокументарные ценные бумаги ценными бумагами, так как Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации совершенно недвусмысленно до настоящего времени рассматривает их в качестве именно таковых.
- право оспаривать решения органов управления акционерного общества (общего собрания акционеров, совета директоров, правления, генерального директора);
- право оспаривать совершенные обществом крупные сделки и сделки, в совершении которых имеется заинтересованность;
- право требовать признания недействительными принятых эмитентом и регистрирующим органом решений, связанных с эмиссией ценных бумаг, признания недействительными выпуска (дополнительного выпуска) эмиссионных ценных бумаг, сделок, совершенных в процессе размещения эмиссионных ценных бумаг, или отчета об итогах их выпуска;
- право требовать выкупа акционерным обществом его акций;
- право преимущественного приобретения размещаемых обществом дополнительных акций и ценных бумаг, конвертируемых в акции.
При осуществлении акционером любого из этих прав именно акционерное общество является должником, а при обращении акционера в суд за защитой своих прав - ответчиком по иску.
Действующее российское законодательство не содержит прямых норм, которые бы определяли то, какие из прав, предоставленных акционеру, при каких условиях и в каком порядке могут быть осуществлены собственником акций после их виндикации в отношении самого акционерного общества и могут ли такие права вообще быть ими осуществлены. Не случайно в комментируемом Постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации нет прямых ссылок на подлежащие применению в данном споре нормы права.
Однако в доктрине в настоящее время высказываются две основные крайние точки зрения на допустимость реализации указанных прав акционером после виндикации принадлежащих ему акций от добросовестного или недобросовестного владельца.
Одна из этих точек зрения основывается на том, что конструкция ценной бумаги в эпоху современного гражданского права зиждется на том принципе, что должник по этой бумаге отвечает за надлежащее исполнение своих обязанностей перед лицом, которое в установленном законодательством о ценных бумагах порядке легитимировано как владелец данной ценной бумаги. Должник по ценной бумаге, исполнивший свою обязанность по отношению к такому владельцу, должен рассматриваться как исполнивший ее надлежащим образом. При этом должник по ценной бумаге не обязан да и не имеет возможности проверять законность владения ценной бумагой.
Но если перемена кредитора "необходимое последствие передаваемости торговых бумаг, если для должника нет возможности ни вообще, ни в частности в момент наступления исполнения по бумаге знать, кто его кредитор; в таком случае необходимо установить отчетливые, наглядные признаки, которые для должника указывали бы на такое-то лицо как на кредитора по данной торговой бумаге... При наличности этих признаков должник вправе и вместе обязан исполнить свое обязательство по бумаге исполнить его тому, кто имеет за себя признаки кредитора" <25>.
--------------------------------
<25> Цитович П.П. Учебник торгового права // Труды по торговому и вексельному праву: В 2 т. Т. 1. М.: Статут, 2005. С. 333 - 334.
Согласно п. 2 ст. 142 ГК РФ "в случаях, предусмотренных законом или в установленном им порядке, для осуществления и передачи прав, удостоверенных ценной бумагой, достаточно доказательств их закрепления в специальном реестре (обычном или компьютеризованном)".
Применительно к акциям, которые выпускаются только в бездокументарной форме, права по отношению к обществу принадлежат тому лицу, чье право на акции и соответствующие права из этих ценных бумаг подтверждается записью по лицевому именному счету в реестре акционеров или по счету депо у депозитария. Федеральным законом "О рынке ценных бумаг" установлено, что "права владельцев на эмиссионные ценные бумаги бездокументарной формы выпуска удостоверяются в системе ведения реестра - записями на лицевых счетах у держателя реестра или в случае учета прав на ценные бумаги в депозитарии - записями по счетам депо в депозитариях" (ст. 28). Именно на этом всегда основывалась позиция Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации <26>.
--------------------------------
<26> См., например: Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 21 сентября 1999 г. N 2566/99.
Более того, свои права по отношению к обществу в подавляющем большинстве случаев могут осуществлять только те акционеры, которые являлись таковыми на определенный момент времени:
- дату проведения общего собрания акционеров;
- дату совершения крупной сделки или сделки, в совершении которой обществом имеется заинтересованность;
- дату составления списка лиц, имеющих право участвовать в общем собрании акционеров, право получать дивиденды, право требовать выкупа акций.
Поэтому и акционерное общество несет соответствующие обязанности только перед теми лицами, которые на определенные даты в соответствии с законодательством о ценных бумагах могли быть легитимированы как владельцы акций.
Следовательно, акционерное общество как эмитент акций и должник по данным ценным бумагам, надлежащим образом исполнивший свои обязанности по отношению к тем лицам, которые были легитимированы как акционеры, не может и не должно отвечать по каким-либо требованиям, предъявленным к нему впоследствии собственником акций после их виндикации.
Согласно второй точке зрения, поскольку вся деятельность акционерного общества так или иначе замыкается на высший орган общества - общее собрание акционеров, которое принимает решение по наиболее значимым вопросам этой деятельности и прямо или опосредованно формирует все остальные органы акционерного общества, ни указанная деятельность в целом, ни отдельные действия общества (заключенные обществом сделки, принятые его органами акты и др.) не могут рассматриваться как совершенные в соответствии с законом, если с правом голоса в общем собрании акционеров участвовало лицо, владеющее акциями без законных на то правовых оснований.
Как ни парадоксально, но обе точки зрения совпадают в одном: "Чтобы пользоваться правом голоса, акционер должен доказать, что ему действительно принадлежит такое право (Legitimation des Stimrechts), так как не могут быть признаны действительными решения такого общего собрания, в личный состав которого вошли посторонние лица и пользовались правом голоса" <27>.
--------------------------------
<27> Тарасов И.Т. Учение об акционерных компаниях. М.: Статут, 2000. С. 431.
Но сторонники первой точки зрения полагают, что поскольку право лица участвовать в общем собрании акционеров было формально доказано в соответствии с установленным порядком, постольку все решения этого собрания являются действительными, даже если в последующем будет установлено, что это лицо незаконно владело акциями и эти акции будут виндицированы их действительным собственником. Любое решение общего собрания акционеров возможно в каждый момент времени лишь при таких, а не иных акционерах <28>.
--------------------------------
<28> Степанов Д.И. Право и интерес // ЭЖ-Юрист. 2006. N 44. С. 8.
Последователи второй точки зрения, напротив, полагают, что как только будет установлено (доказано), что в общем собрании акционеров принимало участие лицо, незаконно владеющее акциями и, следовательно, незаконно осуществлявшее права, удостоверенные акциями (включая право голоса), то, несмотря на все имевшиеся к моменту проведения собрания формальные доказательства наличия у этого лица прав акционера, решения этого собрания не могут быть законными. "...Каждому акционеру, участвовавшему или не участвовавшему в общем собрании, и вообще всякому заинтересованному лицу, - по мнению И.Т. Тарасова, - следует предоставить право требовать кассации решений общего собрания, если акционер или лицо это могут доказать, что в составе общего собрания, постановившего эти решения, участвовали в качестве акционеров подставные лица" <29>.
--------------------------------
<29> Тарасов И.Т. Указ. соч. С. 433 - 434.
Разумеется, помимо правовых обоснований у сторонников каждой из этих двух точек зрения есть и свое "экономическое" видение проблемы. "Протяженность" имущественных интересов во времени, как полагает С.В. Моргунов, должна соотноситься со степенью гражданско-правовых рисков утраты имущества по мере его вовлечения в оборот <30>.
--------------------------------
<30> См.: Моргунов С.В. Указ. соч. С. 220.
Сторонники первой точки зрения указывают на то, что сама возможность оспаривания собственником акций в суде практически всего, что было сделано в обществе за время, когда акции находились в чужом незаконном владении, подрывает стабильность гражданского оборота, затрагивая интересы не только самого общества и его акционеров, но и всех третьих лиц, с которыми общество вступало в гражданские правоотношения. А ведь еще И.А. Покровский писал об общем стремлении к созданию наибольшей прочности оборота как о "существеннейшем социальном благе" <31>.
--------------------------------
<31> Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. М.: Статут, 1998. С. 199.
Сторонники второй считают, что "значительно более серьезную проблему представляет незащищенность инвесторов от рейдерских захватов и невозможность быстрого и эффективного восстановления прав при отъеме или краже бизнеса" <32>.
--------------------------------
<32> Приходько И.А. Какой акционер надлежащий? // ЭЖ-Юрист. 2006. N 44. С. 9.
Прежде всего мы хотели бы сразу заявить, что являемся сторонниками исключительно первой из двух приведенных точек зрения. И при этом хотели бы предостеречь от поспешного вывода о нашем несогласии с позицией Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, который в комментируемом Постановлении, казалось, встал на вторую, противоположную точку зрения. Ведь Президиум согласился с позицией судов первой, апелляционной и кассационной инстанций, которые, удовлетворив требование гражданина О. о виндикации акций, признали за ним право на заявление исков к акционерному обществу о признании недействительными решений общих собраний акционеров, решений совета директоров, дополнительных выпусков акций и др. и удовлетворили также и эти иски.
Однако не стоит забывать, что данное Постановление - это постановление по отдельному делу, принятое с учетом конкретных обстоятельств именно этого дела. А "хороший судья вынесет различные постановления в зависимости от лиц и особенностей отдельных случаев" <33>. И уже в первой упоминавшейся статье по этому делу, появившейся в газете "Ведомости", указывалось, что, "почему Президиум не согласился с тройкой, пока неизвестно: мотивировочная часть решения будет изготовлена в ближайшие недели. "Позиция Президиума может объясняться конкретными обстоятельствами дела", - говорит сотрудник суда". И, как нам кажется, как раз в этом деле есть обстоятельства, которые, с одной стороны, свидетельствуют о том, что мнение Президиума не противоречит позиции тех, кто отказывает собственнику акций после их виндикации в праве оспаривать все сделанное, принятое, совершенное обществом в период, пока акции находились в чужом незаконном владении. С другой - это те обстоятельства, которые необходимо принимать во внимание и которые, будучи приняты во внимание, должны привести сторонников этой позиции к ее существенному уточнению.
--------------------------------
<33> Дигесты Юстиниана. Т. II: Пер. с лат.; Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М.: Статут, 2002. С. 169.
Но прежде чем рассмотреть эти конкретные, имеющие принципиальное значение обстоятельства, необходимо остановиться в целом на анализе самой позиции, согласно которой виндикация акций как таковая не предоставляет право их собственнику оспаривать в суде совершенное акционерным обществом в отношениях с их прежним владельцем или в отношениях с третьими лицами.
Как нам представляется, эта позиция вполне точно следует тем принципам, на которых зиждется институт ценной бумаги.
"...Сущность института ценных бумаг, - указывал М.М. Агарков, - заключается в том, что им создается иное распределение риска между участниками соответствующих правоотношений, чем то, которое имеет место на основании общих правил гражданского права. Основной задачей учения о ценных бумагах является выяснение специфически присущего им распределения риска. При догматическом рассмотрении проблемы задача заключается в выяснении того, как эти риски распределены законом. При правнополитическом рассмотрении - в выяснении того, как целесообразно их распределить" <34>.