!!Экзамен зачет 2023 год / Егоров, Ерохова Ширвиднт -ОБОБЩЕНИЕ ПРИМЕНЕНИЯ; Ширвиндт - Обзор Пленума 126

ссылающийся на свою добросовестность, должен доказать, что он не знал и не должен был знать, что приобрел имущество у лица, не имевшего права на его отчуждение.

Завод (продавец) и индивидуальный предприниматель (покупатель) заключили и исполнили договор купли-продажи типографского станка. Затем предприниматель заключил с акционерным обществом договор мены, во исполнение которого передал ему названное оборудование.

Впоследствии при рассмотрении спора между предпринимателем и заводом суд установил, что сделка купли-продажи типографского станка ничтожна. В связи с этим, руководствуясь статьей 301 ГК РФ, завод обратился в арбитражный суд с требованием к акционерному обществу о возврате спорного станка.

Ответчик против заявленных требований возражал ввиду того, что истцом не доказано наличие условий удовлетворения виндикационного иска, а именно: безвозмездность приобретения оборудования ответчиком, либо выбытие данного имущества из владения истца помимо его воли, либо недобросовестность ответчика. При указанных обстоятельствах ответчик должен быть признан добросовестным приобретателем, у которого имущество истребовано быть не может (пункт 1 статьи 302 ГК РФ).

Суд первой инстанции заявленные требования удовлетворил по следующим основаниям.

Всоответствии со статьями 301 и 302 ГК РФ лицо, обратившееся в суд с иском об истребовании своего имущества из чужого незаконного владения, должно доказать право собственности на спорное имущество, его нахождение во владении ответчика и незаконность владения.

Ответчик, возражая против истребования имущества со ссылкой на добросовестное приобретение, должен доказать возмездность приобретения, а также что он не знал и не должен был знать об отсутствии права на отчуждение у лица, у которого спорное имущество приобретено.

Собственник вправе истребовать свое имущество из чужого незаконного владения независимо от добросовестности и возмездности приобретения, если докажет, что это имущество выбыло из его владения или владения лица, которому было передано собственником, помимо их воли.

Из материалов дела следовало, что акционерное общество приобрело типографский станок по договору мены, исполненному обеими сторонами, т.е. возмездно. В то же время акционерное общество не представило доказательств того, что оно не знало и не должно было знать об отсутствии права на отчуждение спорного оборудования у предпринимателя, поэтому основания для отказа в удовлетворении требования истца отсутствовали.

Вариант: изложить тезис в следующей редакции:

Приобретатель имущества, ссылающийся на свою добросовестность, должен доказать, что на момент приобретения имел достаточные основания полагать, что приобрел имущество у лица, имевшего право на его отчуждение.

При принятии варианта тезиса дополнить пункт текстом следующего содержания: "Суд апелляционной инстанции решение отменил и в удовлетворении иска отказал.

Как указал апелляционный суд, позиция суда первой инстанции по вопросу о распределении бремени доказывания в спорах по виндикационному иску в целом заслуживает поддержки. Вместе с тем выводы суда первой инстанции, касающиеся бремени доказывания добросовестности приобретателя, не могут быть поддержаны.

Всоответствии с частью 1 статьи 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации на ответчике, возражающем против удовлетворения виндикационного иска со ссылкой на добросовестность приобретения, лежит бремя ее доказывания. При этом ответчик доказывает те обстоятельства, которые дали ему достаточные основания полагать, что он приобретает имущество у управомоченного отчуждателя.

Как следовало из материалов дела, ответчик в обоснование добросовестности ссылался на то обстоятельство, что на момент приобретения спорного имущества оно находилось во владении предпринимателя.

Истец мог представить доказательства того, что, несмотря на наличие у ответчика оснований считать отчуждателя управомоченным, ответчик знал или должен был знать об отсутствии у отчуждателя соответствующего права. Доказательств того, что имелись обстоятельства, при которых у ответчика должно было возникнуть обоснованное сомнение в управомоченности отчуждателя, истец не представил"

(http://www.arbitr.ru/_upimg/B63B0CDD5BCF57C42BEF51ABA006DACF_vas_zp_2008-05-30.pdf).

"Не должен был знать". Статья 302 ГК РФ отказывает в защите даже тому приобретателю, которой не знал об отсутствии правомочий у отчуждателя, но "должен был знать". Что это значит? Ответить можно словами Обзора: это значит, что "совершению сделки сопутствовали обстоятельства, которые должны были вызвать у приобретателя имущества сомнения в отношении права продавца на отчуждение спорного имущества" (тезис п. 9) <34>.

--------------------------------

<34> Ср.: "Разумеется, это незнание приобретателя о неуправомоченности отчуждателя не должно быть основано на грубой небрежности. Оно должно опираться на внешнюю обстановку отчуждения - приобретения, создающую видимость правомочий отчуждателя. Наоборот, НЕЛЬЗЯ ПРИЗНАТЬ ПРИОБРЕТАТЕЛЯ ДОБРОСОВЕСТНЫМ, КОГДА ВНЕШНЯЯ ОБСТАНОВКА ОТЧУЖДЕНИЯ - ПРИОБРЕТЕНИЯ ЗАСТАВЛЯЕТ ЕГО УСОМНИТЬСЯ В ПРАВОМЕРНОСТИ ОТЧУЖДЕНИЯ. В этих случаях он должен знать, что лицо, от которого он приобретает вещь, не имеет права отчуждать ее (выделено мной. - А.Ш.)" (Черепахин Б.Б. Юридическая природа и обоснование приобретения права собственности от неуправомоченного отчуждателя // Труды по гражданскому праву. М.: Статут, 2001. С. 276

- 277).

Разумеется, необходимо уточнение: о сомнениях речь пойдет только там и тогда, где и когда налицо основания полагать отчуждателя управомоченным. Для недвижимости это условие выполняется при подтверждении его правомочий Реестром (см. выше). Что же касается вещей движимых, то однозначных выводов на сей счет из Обзора сделать нельзя. Возможно, требование Обзора о передаче владения добросовестному приобретателю (см. выше) основано отчасти на том, что владение отчуждателя движимой вещью дает основания предполагать в нем управомоченное лицо.

Итак, "не должен был знать", если имел основания полагать отчуждателя управомоченным и не имел оснований сомневаться в его правомочиях. Причем, как следует из слов тезиса "Должны были вызвать...

сомнения", Обзор говорит об объективно сомнительных обстоятельствах.

Пункт 9 Обзора посвящен такому основанию для сомнений, как "явно заниженная цена продаваемого имущества". "Ответчик по виндикационному иску должен был знать об отсутствии у лица, продавшего ему спорное имущество, права на его отчуждение, так как согласно представленным истцом доказательствам имущество приобретено ответчиком по цене почти вдвое ниже рыночной" (абз. 5 изложения фабулы дела).

Изложенное как будто заставляет сделать вывод, что наличие оснований для сомнений в праве отчуждателя вообще исключает добросовестность.

Однако Обзор дает повод для корректировки сделанного утверждения: "В данном случае ответчик, проявляя обычную степень осмотрительности, должен был предпринять дополнительные меры, направленные на проверку юридической судьбы вещи". Это замечание порождает вопрос: изменилось бы решение суда, предприми ответчик дополнительные меры? Иными словами, быть может, основания для сомнений в праве отчуждателя не исключают добросовестности, а обусловливают ее совершением тех или иных действий приобретателем? Например, обоснованно засомневавшийся приобретатель "для очистки совести" предпринял дополнительные меры и не нашел новой пищи для сомнений. Добросовестен ли он?

Судя по всему, несколько иное значение словам "должен был знать" придает п. 8 Обзора: "Разрешая вопрос о добросовестности приобретателя и определяя круг обстоятельств, о которых он должен был знать, суд учитывает родственные и иные связи между лицами, участвовавшими в заключении сделок, направленных на передачу права собственности. Кроме того, суд учитывает совмещение одним лицом должностей в организациях, совершавших такие сделки, а также участие одних и тех же лиц в уставном капитале этих организаций, родственные и иные связи между ними" (тезис).

Речь здесь, надо полагать, идет о том, что при наличии указанных обстоятельств приобретатель, скорее всего, знал, поскольку имел источники информации, обычно обеспечивающие такое знание. Поэтому в такой ситуации суд с учетом иных обстоятельств дела (в тезисе "Суд учитывает") может сделать вывод об отсутствии добросовестности у приобретателя.

Изложенное заслуживает одной оговорки. Пункты 8 и 9 Обзора отказывают приобретателю в добросовестности на том основании, что либо цена "занижена", либо между участниками отношений "родственные или иные связи". Но ведь закон не запрещает ни того ни другого?

Представим себе такую ситуацию. На овощном рынке подходит ко мне незнакомый человек, озирается и украдкой демонстрирует золотые швейцарские часы, которые он "готов уступить" по цене в десятки раз ниже обычной. Мы бьем по рукам, и я покупаю часы. Соответствует ли заключенная сделка закону? Стал ли я собственником? В случае если продавец имел право на отчуждение спорной вещи, ответ будет положительным. Но и в случае если отчуждатель окажется неуправомоченным, ответ будет отрицательным только потому, что никто не может передать другому больше права, чем имеет сам. Обстоятельства, при которых совершалась эта сделка, сколь бы экстравагантны они ни были, не имеют значения для выводов о ее соответствии закону.

Ввиду того что во втором случае сделка недействительна по причине отсутствия правомочий у отчуждателя и, следовательно, приобретатель собственником вещи не стал, существует возможность предъявления к нему виндикационного иска со стороны собственника. Именно при рассмотрении спора по такому иску, точнее, при обсуждении добросовестности ответчика, и поднимется впервые вопрос о ситуации, в которой совершалось приобретение <35>.

--------------------------------

<35> Ср. у К.И. Скловского: "Если вещь приобретается у собственника, то никакого заблуждения относительно управомоченности отчуждателя, понятно, быть не может. Ведь продавец, будучи собственником, не будет представляться посторонним лицом, а если ему и будет угодно вести себя столь причудливо, то даже инсценированное таким образом заблуждение получателя никак не влияет на приобретенное им действительное право. При наличии действительно права не может быть недобросовестности (как, впрочем, и доброй совести: она не нужна, если есть право на вещь)" (Указ. соч. С.

641).

Вэтом плане показательна полемика между абз. 7 и 10 изложения фабулы дела п. 8 Обзора: "Признавая ответчика добросовестным приобретателем, суды не приняли во внимание наличия родственных связей лиц, принимавших участие в заключении сделок по отчуждению спорного помещения, поскольку действующее законодательство не устанавливает для подобных случаев каких бы то ни было ограничений на заключение сделки". "По мнению суда кассационной инстанции, установление указанных обстоятельств является существенным при оценке того, знал ли приобретатель спорного помещения или должен был знать

оничтожности первоначальной сделки по предоставлению отступного и, соответственно, можно ли его признать добросовестным приобретателем".

Вп. 9 Обзора можно наблюдать аналогичный диалог между абз. 3 и 5 изложения фабулы дела: "По мнению суда первой инстанции, продажа имущества по цене ниже рыночной не противоречит действующему законодательству и сама по себе не свидетельствует о том, что приобретатель знал или должен был знать об отсутствии у продавца права на отчуждение этого имущества". "...Право сторон по своему усмотрению определять цену в договоре (статьи 421 и 424 ГК РФ) при таком подходе не ограничивается, поскольку выводы суда касаются добросовестности ответчика, а не соответствия сделки закону".

Время, когда требуется добросовестность приобретателя. Добросовестность заключается в том, что приобретатель не знает и не должен знать об отсутствии правомочий у отчуждателя. Однако ссылку на собственную добросовестность мы услышим лишь из уст лица, которое уже знает о том, что получило вещь от неуправомоченного отчуждателя: до этой поры приобретатель защищается с опорой на свое право, основанное на договоре. Проще говоря, ответчик по виндикационному иску всегда ссылается на былую добросовестность: требование добросовестности в настоящем, в момент судебного спора, лишало бы ст. 302 ГК РФ смысла. Поэтому для добросовестного приобретения в смысле ст. 302 ГК РФ с логической необходимостью действует правило, в соответствии с которым последующая утрата добросовестности не лишает приобретателя защиты (не случайно закон пользуется прошедшим временем: "Не знал и не должен был знать").

В связи с изложенным встает вопрос: имеет ли значение момент утраты добросовестности или каков период, в течение которого добросовестность необходима? Ответ на этот вопрос дают п. 4 и 6 Обзора.

Как следует из абз. 4 изложения фабулы дела п. 6, "добросовестность приобретателя должна наличествовать как в момент заключения договора, направленного на отчуждение имущества, так и в момент поступления этого имущества в фактическое владение приобретателя".

Пункт 4 называет наряду с двумя указанными еще один момент. Так, например, в абз. 5 указано: "По смыслу этой нормы приобретатель получает защиту, только если был добросовестен как в момент заключения возмездной сделки, направленной на приобретение спорного имущества, в момент поступления имущества в его владение, так и в момент, когда отчуждатель получает от него плату или иное встречное предоставление за переданное имущество".

Итак, в соответствии с реализованным в Обзоре подходом, чтобы получить защиту, приобретатель имущества от неуправомоченного лица должен оставаться добросовестным в период, включающий три момента: (1) заключения сделки об отчуждении, (2) поступление имущества в его владение и (3) совершение встречного предоставления.

При всей строгости выставленных требований можно заметить их неполноту: Обзор молчит о добросовестности в момент, с которым договор или закон связывают возникновение права собственности (ст. 223 ГК РФ). Между тем принято считать, что добросовестность должна охватывать по крайней мере весь период "накопления фактического состава приобретения права собственности на вещь" <36>. Очевидно, умолчание Обзора не следует считать квалифицированным: невнимание к этой стороне дела может быть объяснено тем, что соответствующие обстоятельства не имели значения для разрешения приведенных в п. 4 и 6 казусов.

--------------------------------

<36> Черепахин Б.Б. Виндикационные иски... С. 185.

Режимы движимых и недвижимых вещей в части добросовестного приобретения de lege lata не различаются, разве что придают искаженное значение абз. 2 п. 2 ст. 223 ГК РФ. В действительности там речь идет о моменте, а не об основании приобретения.

Возмездность. Этому условию защиты добросовестного приобретателя посвящены п. 4 и 5 Обзора. Что понимать под возмездностью для целей применения правил ст. 302 ГК РФ? Содержание этого

требования зависит прежде всего от мотивов его установления <37>. Так, мыслимы два варианта толкования: приобретение, возмездное в юридико-техническом смысле слова - по возмездной сделке, и приобретение, фактически возмездное, предполагающее не только возмездную сделку, но и ее исполнение. Обзор, как следует из его п. 4, занял вторую позицию. Поэтому "суд первой инстанции правомерно счел подлежащими доказыванию не только факт заключения возмездного договора... но и факт его исполнения ответчиком" (абз. 5 изложения фабулы дела).

--------------------------------

<37> Ср., например, следующие обоснования:

1)"четвертое условие [защиты приобретателя. - А.Ш.] - ВОЗМЕЗДНОСТЬ ПРИОБРЕТЕНИЯ [отказ от него. - А.Ш.]... не соответствует понятию торгового оборота, и вообще народнохозяйственная жизнь питается и проявляется не в дарственных сделках, а в возмездных; следовательно, мотивы нашего решения к дарениям не относятся, а потому мы настаиваем на необходимости требования, чтобы приобретатель находил защиту только при ВОЗМЕЗДНОСТИ меновой сделки (выделено автором. - А.Ш.)" (Трепицын И.Н. Приобретение движимостей в собственность от лиц, не имеющих права на отчуждение... С. 526);

2)"добросовестный приобретатель дара не должен быть защищен от виндикационного иска собственника, так как отобранием у него подаренного имущества он лишь восстанавливается в прежнее положение, которое имело место до дарения. В то же время покупатель при отобрании у него купленной вещи несет имущественный ущерб по крайней мере в сумме покупной цены. Что же касается собственника, то ему отказом в удовлетворении его виндикационного иска всегда причиняется имущественный ущерб в размере стоимости виндицируемой вещи" (Черепахин Б.Б. Виндикационные иски в советском праве. С. 196).

В то же время найденный подход оказывается беспомощным в ситуациях, когда на момент утраты добросовестности приобретателем договор исполнен им лишь частично. Можно ли говорить о возмездном приобретении, если, скажем, покупателем уплачена лишь десятая часть цены? Изменится ли решение в случае уплаты половины или девяти десятых цены?

Согласно п. 5 Обзора "для целей применения пункта 1 статьи 302 ГК РФ закрепление имущества за государственным предприятием не относится к случаям возмездного приобретения" (тезис). Без внимания Обзора остался "смежный" вопрос о возмездности внесения имущества в качестве вклада в уставный капитал.

Выбытие вещи из владения помимо воли владельца. В соответствии с п. 1 ст. 302 ГК РФ собственник вправе истребовать свое имущество из владения добросовестного приобретателя по возмездному основанию в случае, когда имущество утеряно собственником или лицом, которому имущество было передано собственником во владение, либо похищено у того или другого, либо выбыло из их владения иным путем помимо их воли. Закон прямо называет два случая выбытия вещи из владения помимо воли владельца: "Имущество утеряно... или похищено". Что следует понимать под выбытием вещи из владения помимо воли владельца "иным путем"?

Ответ отчасти дают п. 10 и 11 Обзора, посвященные случаям, когда сам владелец передает вещь другому лицу. Можно ли и в таких случаях столкнуться с выбытием вещи из владения помимо воли? Вопрос этот несколько сложнее, чем может показаться на первый взгляд.

Заключая договор, исполнение которого связано с передачей владения (купля-продажа, аренда, подряд, хранение, комиссия и т.п.), собственник (или другой владелец) выражает тем самым волю на передачу владения. Это означает, что при недействительности такого договора лишена правового значения и воплотившаяся в нем воля на передачу владения и что, следовательно, выбытие вещи из владения собственника не имеет под собой волевой основы. Примерно так и рассуждал истец в казусе п. 10: "Имущество, переданное собственником во исполнение недействительной сделки, не может считаться выбывшим из владения собственника по его воле" (абз. 3 изложения фабулы дела п. 10 Обзора).

Иную позицию занял Обзор: "Недействительность сделки, во исполнение которой передано имущество, не свидетельствует сама по себе о его выбытии из владения передавшего это имущество лица помимо его воли" (тезис п. 10). "Недействительность договора купли-продажи сама по себе не дает оснований для вывода о выбытии имущества, переданного во исполнение этого договора, из владения продавца помимо его воли. Выбытие имущества из владения того или иного лица является следствием конкретных фактических обстоятельств. Владение может быть утрачено в результате действий самого владельца, направленных на передачу имущества, или действий иных лиц, осуществляющих передачу по его просьбе или с его ведома. В подобных случаях имущество считается выбывшим из владения лица по его воле. Если же имущество выбывает из владения лица в результате похищения, утери, действия сил природы, закон говорит о выбытии имущества из владения помимо воли владельца (п. 1 ст. 302 ГК РФ). Именно такие фактические обстоятельства, повлекшие выбытие имущества из владения лица, и учитываются судом при разрешении вопроса о возможности удовлетворения виндикационного иска против ответчика, являющегося добросовестным приобретателем имущества по возмездной сделке" (абз. 5 изложения фабулы дела п. 10).

Как видно, Обзор различает волю на совершение сделки о передаче владения и волю, направленную непосредственно на передачу владения. Только вторая имеет значение для применения правила п. 1 ст. 302 ГК РФ. Причем ее оценка связана с обстоятельствами, при которых состоялось выбытие вещи из владения, а не с обстоятельствами, сопутствовавшими заключению договора, и, соответственно, не зависит от его квалификации как действительного или недействительного <38>.

--------------------------------

<38> Несколько иным путем к тем же выводам приходит К.И. Скловский: "Имеются и другие позитивные следствия сделки, например, передача вещи по недействительной сделке является передачей по воле отчуждателя: воля на передачу владения вещью, хотя бы выраженная и в недействительной сделке, сохраняет свое значение для целей виндикации, т.е. должна быть учтена при установлении того, выбыла ли вещь из владения собственника по его воле или нет" (Скловский К.И. Указ. соч. С. 623).

Следует ли из сказанного вывод, что передача владения по недействительной сделке в любом случае должна быть квалифицирована как выбытие вещи из его владения по воле передающего? Отрицательное отношение Обзора к подобному выводу явствует из выведенных в тезис п. 10 слов "сама по себе": "Недействительность сделки... не свидетельствует сама по себе...". Поскольку воля, направленная непосредственно на выбытие вещи из владения собственника или лица, которому вещь была передана собственником во владение, требует самостоятельной оценки, нельзя исключать ситуаций, когда такая оценка приведет к констатации тех или иных пороков воли и, следовательно, к выводу о выбытии вещи из владения помимо воли. Сказанное можно проиллюстрировать следующими примерами:

а) одна сторона недействительной сделки добровольно передала владение другой (казус п. 10); б) одна сторона недействительной сделки, отказывавшаяся поначалу от передачи владения,

впоследствии все же совершила передачу вследствие угрозы.

Очевидно, в случае "б)" речь может идти о выбытии вещи из владения стороны недействительной сделки помимо ее воли, но причиной этого будет опять же не недействительность сделки сама по себе, а порок воли, направленной непосредственно на передачу владения.

Более того, реализованный в Обзоре подход применим, строго говоря, независимо от действительности или недействительности сделки, по которой передавалось владение: разве можно говорить о выбытии вещи из владения арендодателя по его воле, если после заключения (действительного) договора аренды арендатор, так и не выполнивший условия о предоплате, силой захватит объект аренды, а потом продаст его третьему лицу?

В Обзоре приводится только один пример порока воли при передаче владения вещью: в соответствии с тезисом п. 11 "имущество, изъятое у собственника на основании решения суда, принятого в отношении этого имущества, но впоследствии отмененного, считается выбывшим из владения собственника помимо его воли". Причем "добровольное исполнение... впоследствии отмененного решения суда не свидетельствует о выбытии имущества из владения по воле собственника, поскольку исполнение осуществлялось под угрозой применения процедуры принудительного исполнения судебного акта" (абз. 7 изложения фабулы дела п. 11).

Тезис п. 11 содержит две оговорки: решение суда, на основании которого передавалось владение имуществом, во-первых, принято "в отношении этого имущества" (т.е. речь не идет о случаях обращения взыскания на имущество в ходе исполнительного производства), и во-вторых, впоследствии отменено. Такова специфика изложенного в п. 11 казуса, однако подход Обзора работоспособен и в случаях, к которым названные оговорки не применимы.

Возникновение права собственности у добросовестного приобретателя. Лицо, приобретающее вещь от неуправомоченного отчуждателя, защищается законом посредством ограничения виндикации (ст. 302 ГК РФ). С этим связан вопрос о праве добросовестного приобретателя на то имущество, которое собственник не может истребовать из-за соответствующего ограничения.

До недавних пор законом не предусматривалось такое основание возникновения права собственности, как добросовестное приобретение от неуправомоченного отчуждателя. Федеральный закон от 30 декабря 2004 г. N 217-ФЗ дополнил п. 2 ст. 223 ГК РФ следующим абзацем: "Недвижимое имущество признается принадлежащим добросовестному приобретателю (пункт 1 статьи 302) на праве собственности с момента такой регистрации, за исключением предусмотренных статьей 302 настоящего Кодекса случаев, когда собственник вправе истребовать такое имущество от добросовестного приобретателя". Можно ли теперь говорить о наличии в ГК РФ правила, в силу которого добросовестный приобретатель недвижимости становится ее собственником, если виндикация исключена ввиду ограничений п. 1 ст. 302 ГК РФ? Строго говоря, такого правила абз. 2 п. 2 ст. 223 ГК РФ не содержит, устанавливая лишь момент возникновения права собственности (ср. другие правила, а также название этой статьи); основанию же так и не удалось пробиться в закон <39>.

--------------------------------

<39> Ср. Постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа от 15 декабря 2005 г. по делу N Ф09-4117/05-С3: "Указанная норма устанавливает не основания приобретения права собственности, а момент возникновения такого права у добросовестного приобретателя".

В соответствии с позицией, занятой Обзором, добросовестный приобретатель недвижимости, у которого она не может быть истребована ввиду ограничений п. 1 ст. 302 ГК РФ, становится ее собственником с момента регистрации за ним права. "Рассматривая вопрос о возникновении права собственности на основании абзаца второго пункта 2 статьи 223 ГК РФ, суд не признал лицо добросовестным приобретателем объекта недвижимости, так как было установлено, что этот объект ему во владение не передавался" (тезис п. 6).

Поскольку в защите добросовестного приобретателя недвижимого имущества на первый план теперь выступает не столько ограничение виндикации, сколько возникновение права собственности с момента его регистрации, правила статьи 302 ГК РФ получают более широкое звучание. Именно это обстоятельство и нашло отражение в редакции п. 6 Обзора, который посвящен не виндикационному иску, а вообще спору о праве собственности.

Молчание Обзора относительно прав добросовестного приобретателя движимой вещи вызвано, видимо, тем обстоятельством, что значение этого вопроса для практики арбитражных судов на сегодняшний день минимально. В центре внимания здесь оказывается казус, когда владение спорной вещью возвращается к собственнику.

ИСКОВАЯ ДАВНОСТЬ ПО ВИНДИКАЦИИ

Иск об истребовании имущества из чужого незаконного владения относится к вещно-правовым способам защиты права, обеспечивая собственнику защиту против всех третьих лиц в том смысле, что преследуемое посредством виндикационного иска нарушение права собственности может быть совершено любым. Поскольку собственнику приходится ждать нарушения от любого, он не только не знает потенциального нарушителя заранее, но может оставаться в неведении относительно его личности и после нарушения, скажем, вплоть до поимки вора. В результате собственник может оказаться в ситуации, когда его право нарушено, однако исковая защита недоступна ввиду отсутствия сведений о потенциальном ответчике, без которого невозможно установление процесса.

Исковая защита нарушенных гражданских прав осуществляется в определенные законом сроки (ст. 195 ГК РФ). В соответствии с п. 1 ст. 200 ГК РФ течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права. Применение последнего правила к виндикационному иску способно оставить собственника без исковой защиты еще на стадии поиска нарушителя: ведь с обнаружения пропажи автомобиля до отыскания его незаконного владельца могут пройти годы <40>.

--------------------------------

<40> "...Немалое значение приобретает вопрос: требуется ли для начала течения давности знание собственника о том, что у него возникло притязание против определенного лица? ...Пока собственнику неизвестно, кто является нарушителем его прав, он лишен возможности предъявить иск к нарушителю права... Поэтому следует признать, что пока собственнику неизвестно, в чьем фактически владении находится его вещь, не может начаться и течение давности срока, хотя о самом факте потери вещи собственнику известно" (Новицкий И.Б. Сделки. Исковая давность // Избранные труды по гражданскому праву: В 2 т. Т. I. М.: Статут, 2006. С. 375).

В связи с этим тезис п. 12 Обзора предлагает такое решение: "Течение срока исковой давности по иску об истребовании движимого имущества из чужого незаконного владения начинается со дня обнаружения этого имущества". Заметим, что речь здесь идет об обнаружении не нарушителя, чего следовало ожидать с учетом вышесказанного, а имущества.

Свой подход Обзор мотивировал следующим. "В силу статьи 195 ГК РФ исковой давностью признается срок для защиты права по иску лица, право которого нарушено. При этом защита права в рамках искового производства невозможна до тех пор, пока лицу, чье право нарушено, неизвестен нарушитель права - потенциальный ответчик. Несмотря на то что собственник лишился владения своим имуществом в 1997 г., срок исковой давности по требованию о его возврате начал течь с момента, когда истец узнал о его нахождении во владении ответчика" (абз. 8 изложения фабулы дела).

Так или иначе, возможны случаи, когда виндикационный иск собственника будет встречен обоснованной ссылкой ответчика на истечение исковой давности. Достигнутая таким путем победа владельца сама по себе не обеспечивает ему никаких прав на спорное имущество. Если такой владелец, защищенный возражением об исковой давности, передаст вещь другому лицу, это последнее окажется в положении незаконного владельца. Каким моментом определено начало течения исковой давности по виндикационному иску собственника к нынешнему незаконному владельцу? Служит ли отправной точкой нарушение права собственника или же нарушение его права ответчиком? Обзор выбирает первый вариант решения.

В связи с этим п. 13 Обзора дает следующее разъяснение: "Суд отказал в удовлетворении виндикационного иска к ответчику, получившему спорное имущество от лица, к которому истец уже обращался с виндикационным иском, оставшимся без удовлетворения в связи с истечением срока исковой давности. При этом суд указал, что исковая давность по иску об истребовании имущества из чужого незаконного владения при смене владельца этого имущества не начинает течь заново" (тезис).

"В соответствии со статьей 195 ГК РФ исковой давностью признается срок для защиты права по иску лица, право которого нарушено. Организация не реализовала своего права на защиту в рамках установленного законом срока. Гражданское законодательство не содержит оснований для восстановления срока на защиту права собственности при смене владельца" (абз. 6 изложения фабулы дела).