Арбитраж 22-23 учебный год / Арбитражная практика № 4, апрель 2017

Личный опыт

-В наименовании торгового комплекса неправомерно использовался чужой товарный знак. Отвечать пришлось управляющей компании

Последняя полоса

-Юридические эпиграммки

ОТ РЕДАКЦИИ

Да здравствует кризис!

Андрей Владимирович Егоров

к. ю. н., главный редактор журнала «Арбитражная практика для юристов»

Ну когда еще, если не в кризис, появятся такие дела, как определение Верховного суда РФ от 29.11.2016 № 5-КГ16-180?! Подробнее об этом деле см. статью Романа Анатольевича Гусака.

16 декабря 2014 года через банкомат стороннего банка клиент снял с использованием банковской карты с рублевого счета наличные денежные средства

в долларах США. Он думал, что будет применяться курс Банка России плюс 1,5%. Так было закреплено в их договоре с обслуживающим банком.

Однако 17 декабря 2014 года в тарифы обслуживающего банка были внесены изменения, согласно которым списание денежных средств со счета осуществляется по курсу соответствующей валюты, установленному банком на дату списания денежных средств со счета клиента. Это позволило банку играть с курсом. Он мог его поставить на 25% выше курса Банка России, например.

Как бы то ни было, но, когда 18 декабря 2014 года банк произвел списание денежных средств со счета клиента по новому тарифу (по курсу валюты, установленному банком), клиент потерял (а банк, соответственно, заработал) около 1,1 млн руб.

Причем тут кризис, спросите вы меня?

Ав какие еще времена бывают такие резкие падения рубля, когда одна только курсовая разница для физического лица составляет миллион рублей? Будь здесь цена вопроса тысяч 20–30, клиент бы не стал судиться. Дороже обойдется потерянное время.

Атак клиент заупрямился, отсудился и сформировал правовую позицию, важную для всех аналогичных случаев. Это здорово, я считаю. Вот и получается, спасибо кризису. Развивает право.

На статью 451 ГК РФ с его помощью мы уже посмотрели пристально, на одностороннее изменение тарифов теперь тоже. Какой правовой институт станет следующим?

Верховный суд не успел пока издать абстрактные разъяснения по применению ст. 451 ГК РФ. Но зато по тем вопросам, которые он разъяснил, скоро выйдет прекрасный комментарий «Как признать сделку недействительной и привлечь контрагента к ответственности. Разъяснения ВС» — от Натальи Тололаевой, специалиста, причастного к подготовке разъяснений. Очень рекомендую.

НОВОСТИ

Обзор арбитражных споров

•Победителя аукциона нельзя понудить заключить договор по истечении срока его действия

•Залог из ареста не дает прав залогового кредитора в деле о банкротстве должника

•Прокурор не должен соблюдать досудебный претензионный порядок, оспаривая договор между двумя юрлицами

•Торговля алкогольной продукцией без лицензии — основание для дальнейшего отказа в ее выдаче

•Представить протокол о принятии спорного решения должны принявшие его акционеры

ХОЗЯЙСТВЕННЫЕ СПОРЫ

Победителя аукциона нельзя понудить заключить договор по истечении срока его действия

Если победитель аукциона отказался подписать договор, его нельзя понудить к заключению такого договора по истечении срока его действия, предусмотренного аукционной документацией.

Областное министерство лесного хозяйства провело аукцион по продаже права на заключение договора купли-продажи лесных насаждений сроком на полгода. Аукцион выиграл индивидуальный предприниматель.

Министерство направило победителю аукциона проект договора купли-продажи, в ответ на который предприниматель подготовил претензию о несогласии с условиями аукциона. С целью разрешения возникших разногласий министерство

организовало комиссионное обследование лесных насаждений, подлежащих передаче предпринимателю, но существенных нарушений не обнаружило.

Далее министерство направило предпринимателю на подпись договоры куплипродажи лесных насаждений, подписанные со стороны министерства. Однако предприниматель не подписал их.

Министерство посчитало, что предприниматель уклоняется от подписания договора, поэтому обратилось в арбитражный суд с иском о понуждении к заключению договора и взыскании упущенной выгоды (в размере цены договора за вычетом внесенного задатка).

При этом иск был направлен по истечении более года с момента проведения торгов, а срок договора купли-продажи к тому моменту истек.

Предприниматель, в свою очередь, счел, что министерство уклонилось от подписания договора, и обратился с встречным иском о взыскании двойной суммы

задатка, процентов за пользование чужими денежными средствами и упущенной выгоды.

Суды трех инстанций встали на сторону министерства. Суды признали, что министерство не уклонялось от заключения договора, напротив, от подписания договора, на основании аукционной документации, уклонялся предприниматель. В связи с этим суды удовлетворили иск в части понуждения предпринимателя к заключению договора на условиях, предложенных министерством.

При этом суды отказались взыскать упущенную выгоду в размере платы по договору за минусом задатка, поскольку обязательство по внесению платы за приобретение лесных насаждений возникает из договора купли-продажи, а не из протокола по результатам аукциона. Поскольку договор не заключен, а предметом торгов

являлось только право на заключение договора, суды сделали вывод об отсутствии причинно-следственной связи между уклонением ответчика от заключения договора и упущенной выгодой в виде окончательной суммы стоимости лота.

Верховный суд РФ не согласился с нижестоящими судами. Суд счел, что подписанный сторонами протокол по результатам торгов представляет собой предварительный договор.

Согласно п. 6 ст. 429 ГК РФ обязательства, предусмотренные предварительным договором, прекращаются, если до окончания срока, в который стороны должны заключить основной договор, он не будет заключен либо одна из сторон не направит другой стороне предложение заключить этот договор.

При этом из абз. 2 п. 5 ст. 448 ГК РФ в редакции, действовавшей до 01.06.2015, следует, что организатор торгов вправе был воспользоваться таким способом защиты, как понуждение к заключению договора. Однако, учитывая специфику предмета договора (заготовка древесины), понуждение покупателя — победителя торгов к заключению договора в данном случае недопустимо.

Кроме того, Верховный суд отметил, что из поведения организатора торгов можно сделать вывод об отсутствии у него реальной заинтересованности в заключении договора, поскольку он обратился в суд только через год после проведения торгов и после истечения срока действия договора.

Требование о понуждении заключить договор купли-продажи лесных насаждений, срок действия которого истек на день вынесения решения, не подлежит удовлетворению, поскольку заключение договора на прошедший период противоречит общим принципам гражданского законодательства, не предусматривающих совершение действий в прошедшем времени (п. 1 ст. 307

ГК РФ), а также нормам ст.ст. 445, 448 ГК РФ, направленным на обеспечение фактической реализации интересов сторон, преследуемых при участии в торгах.

Более того, установление обязательства по совершению каких-либо действий в прошедшем периоде времени в принципе невозможно.

В связи с этим Верховный суд отказал в удовлетворении требований министерства о понуждении предпринимателя к заключению договора купли-продажи.

Источник: определение ВС РФ от 31.01.2017 по делу № А55-10533/2015

БАНКРОТСТВО

Залог из ареста не дает прав залогового кредитора в деле о банкротстве должника

Если требования кредитора обеспечены арестом имущества должника по решению суда, они не считаются обеспеченными залогом с точки зрения законодательства о банкротстве.

В рамках дела о банкротстве общества один из кредиторов обратился в суд с заявлением о включении его требований в реестр. Требования кредитора были основаны на решении суда по другому делу. В рамках этого спора суд также

наложил обеспечительные меры в виде ареста имущества общества. Во исполнение решения суда судебный пристав-исполнитель вынес постановление о наложении ареста на конкретное имущество должника. Однако после введения процедуры банкротства должника арест был снят.

Суды трех инстанций признали обоснованным включение требований кредитора

вреестр с удовлетворением в третью очередь как требований по основному долгу, обеспеченных залогом имущества должника. Признавая за кредитором статус залогового кредитора, суды сочли, что залог возник в силу п. 5 ст. 334 ГК РФ со дня вступления в законную силу решения суда о взыскании задолженности и наложении ареста на имущество. При этом обстоятельства, с которыми действующее законодательство связывает возможность прекращения залога (ст. 352 ГК РФ), не наступили. Факт снятия ареста с имущества должника в связи с введением

вотношении него процедуры наблюдения суды сочли не имеющим правового значения для разрешения данного дела.

Другие кредиторы общества не согласились с данным подходом и обратились

вВерховный суд РФ, требуя включить спорную задолженность перед кредитором

втретью очередь реестра на общих основаниях. Верховный суд прислушался

к их доводам. Суд указал, что наделение кредитора правами залогодержателя по правилам п. 5 ст. 334 ГК РФ обусловлено необходимостью защиты его прав, прежде всего, путем предоставления кредитору возможности обратить взыскание

на арестованную вещь после того, как ее собственником стало другое лицо, которое знало или должно был знать о запрете (закрепление в отношении арестованного имущества принципа следования обременения за вещью). При этом в п. 5 ст. 334 ГК РФ законодатель лишь приравнял права взыскателя к правам залогодержателя, не указав на то, что в связи с введением запрета на распоряжение имуществом возникает полноценный залог. Более того, как следует из буквального смысла указанной нормы, правила о возникновении прав залогодержателя действуют, если иное не вытекает из существа отношений залога. Судебная коллегия сочла, что иное (отсутствие прав залогодержателя) вытекает из существа отношений залога в ситуации банкротства должника.

Так, приоритет в удовлетворении требований залоговых кредиторов возникнет при ординарном залоге — залоге на основании договора либо закона (п. 1 ст. 334.1 ГК РФ), то есть когда используются стандартные гражданско-правовые меры обеспечения самого гражданского обязательства. Права же залогодержателя, указанные в п. 5 ст. 334 ГК РФ, возникают в большей части из процессуальных

правоотношений (в том числе вследствие принятия судом обеспечительных мер), при наличии широкого усмотрения со стороны государственного органа (не являющегося стороной материальных отношений) как в вопросе об определении имущества, в отношении которого может быть наложен запрет, так в вопросе о том, имеются ли основания для введения запрета, определенные правовым актом, регулирующим

процедуру ареста. Эти права могут быть реализованы лишь после вступления в силу решения, которым удовлетворены требования, обеспечивающиеся запретом. Следовательно, названные меры, по сути, выступают не способом обеспечения исполнения обязательства как такового, а являются особым механизмом, направленным на фактическую реализацию подтверждающего обязательство акта государственного органа о взыскании задолженности, и они действуют в рамках общих правил исполнения. При этом нормы законодательства о банкротстве являются специальными по отношению к общим правилам исполнения. Федеральный закон от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» исключает возможность удовлетворения реестровых требований, подтвержденных судебными решениями, в индивидуальном порядке и не содержит предписаний о привилегированном положении лица, в пользу которого наложен арест. Таким

образом, запрет на распоряжение имуществом не порождает таких залоговых свойств, которые позволяют кредитору получить приоритет при удовлетворении его требований в процедурах банкротства.

С учетом этого Верховный суд отказал кредитору в признании его требований обеспеченными залогом имущества должника.

Источник: определение ВС РФ от 27.02.2017 по делу № А11-9381/2015

СУДОПРОИЗВОДСТВО

Прокурор не должен соблюдать досудебный претензионный порядок, оспаривая договор между двумя юрлицами

Если прокурор подает иск в защиту неопределенного круга лиц, оспаривая сделку между двумя хозяйствующими субъектами, он не должен соблюдать обязательный претензионный порядок, поскольку не является стороной соответствующего правоотношения.

Предприятие (принципал) и общество (агент) заключили агентский договор. Согласно договору агент обязался за вознаграждение совершать от имени и по поручению принципала действия, связанные со сбором платежей за коммунальные услуги, оказываемые пользователям жилых помещений

в многоквартирных домах. Прокурор в интересах неопределенного круга лиц обратился в арбитражный суд с иском к обществу и предприятию о признании агентского договора недействительным. При этом прокурор указал, что акционером общества является указанное муниципальное образование, а оспариваемая сделка нарушает публичные интересы.

Суд первой инстанции возвратил иск на основании п. 5 ч. 1 ст. 129 АПК РФ в связи с несоблюдением прокурором претензионного досудебного порядка урегулирования спора с ответчиками. Суд руководствовался ст.ст. 125, 126 АПК РФ и разъяснениями Пленума ВАС РФ из постановления от 23.03.2012 № 15 «О некоторых вопросах участия прокурора в арбитражном процессе». Суд пришел к выводу, что заявленные требования не вытекают из административных и иных публичных правоотношений, а потому досудебный порядок урегулирования спора с ответчиками является обязательным для истца в силу закона. Апелляция и кассация поддержали позицию суда первой инстанции.

Верховный суд РФ пришел к противоположным выводам по делу. Суд подчеркнул, что досудебный порядок урегулирования экономических споров представляет собой

взаимные действия сторон материального правоотношения, направленные на самостоятельное разрешение возникших разногласий. Лицо, считающее, что его права нарушены действиями другой стороны, обращается к нарушителю с требованием об устранении нарушения. Если получатель претензии находит

ее доводы обоснованными, то он предпринимает необходимые меры к устранению допущенных нарушений, исключив тем самым необходимость судебного вмешательства. Такой порядок ведет к более быстрому и взаимовыгодному разрешению возникших разногласий и споров.

Следовательно, на прокуроре лежит обязанность по принятию мер к досудебному урегулированию спора в случае, если орган прокуратуры участвует в деле

вкачестве стороны материально-правового спора. Такая обязанность отсутствует при обращении прокурора в арбитражный суд в защиту чужих интересов с требованиями, предусмотренными ч. 1 ст. 52 АПК РФ, либо при вступлении в дело

вцелях обеспечения законности на основании ч. 5 ст. 52 АПК РФ. Наделение прокурора процессуальными правами и возложение на него процессуальных обязанностей истца (ч. 3 ст. 52 АПК РФ) не делает его стороной материальноправового правоотношения и не налагает на прокурора ограничения, связанные с необходимостью принятия мер по досудебному урегулированию спора. Таким образом, у судов не имелось оснований для возвращения прокурору искового заявления по п. 5 ч. 1 ст. 129 АПК РФ.

Источник: определение ВС РФ от 20.02.2017 по делу № А49-7569/2016

АДМИНИСТРАТИВНЫЕ СПОРЫ

Торговля алкогольной продукцией без лицензии

— основание для дальнейшего отказа в ее выдаче

Если общество осуществляло продажу алкогольной продукции без лицензии, а затем обратилось за ее выдачей, факт нелицензионной продажи может стать основанием для отказа в выдаче лицензии.

Общество обратилось в уполномоченный орган с заявлением о выдаче лицензии на розничную продажу алкогольной продукции. Госорган провел внеплановую выездную проверку в отношении общества с целью оценки соответствия предоставленных сведений лицензионным требованиям, установленным

Федеральным законом от 22.11.1995 № 171 —ФЗ «О государственном регулировании производства и оборота этилового спирта, алкогольной и спиртосодержащей продукции и об ограничении потребления (распития) алкогольной продукции» (далее — Закон № 171 -ФЗ).

В ходе проверки госорган установил нарушение п. 1 ст. 26 Закона № 171 -ФЗ, поскольку общество на день проверки осуществляло оборот алкогольной и спиртосодержащей продукции без соответствующей лицензии. Кроме того, в одной

из торговых точек общества помимо объекта розничной торговли был расположен объект общественного питания, в котором осуществляется розлив крепких спиртных напитков без лицензии.

Указанные обстоятельства послужили основанием для принятия решения об отказе в предоставлении лицензии на розничную продажу алкогольной продукции.

Госорган также обратился в суд с заявлением о привлечении общества к административной ответственности по ч. 3 ст. 14.17 КоАП РФ. В результате суд назначил обществу административный штраф в размере 200 тыс. руб.

Общество оспорило отказ в выдаче лицензии в суде.

Суды трех инстанций встали на сторону общества. Они указали, что законодательство устанавливает исчерпывающий перечень оснований для отказа

ввыдаче лицензии на производство и оборот этилового спирта, алкогольной и спиртосодержащей продукции (п. 9 ст. 19 Закона № 171 -ФЗ). Реализация субъектом, претендующим на получение лицензии, алкогольной продукции

вотсутствие лицензии, по мнению судов, в данном перечне не содержится.

Запрет на производство и оборот этилового спирта, алкогольной и спиртосодержащей продукции без соответствующих лицензий является общей

нормой вне зависимости от намерения соискателя получить соответствующую лицензию и не относится к лицензионным требованиям. В связи с этим факт привлечения общества к административной ответственности по ч. 3 ст. 14.17 КоАП РФ не имеет значения для разрешения дела. Исходя из этого, суды пришли к выводу об отсутствии у госоргана правовых оснований для принятия оспариваемого решения.

Верховный суд РФ не согласился с нижестоящими судами. Суд подчеркнул, что в соответствии с подп. 6 п. 9 ст. 19 Закона № 171 -ФЗ одним из оснований для

отказа в выдаче лицензии является несоответствие заявителя иным лицензионным требованиям, установленным в соответствии с положениями ст.ст. 2, 8, 9, 10.1, 11, 16, 19, 20, 25, 26 Закона № 171 -ФЗ.

Пункт 1 ст. 26 Закона № 171 -ФЗ устанавливает запрет на производство и оборот этилового спирта, алкогольной и спиртосодержащей продукции без соответствующих лицензий. Таким образом, исходя из логического, систематического и телеологического толкований норм права, указанных в Законе № 171 -ФЗ,

положения п. 9 ст. 19, устанавливающие основания для отказа в выдаче лицензии, должны применяться совместно с положениями указанных в нем статей, в том числе с п. 1 ст. 26.

Установленные факты реализации обществом алкогольной продукции без лицензии и, как следствие, привлечение общества к административной ответственности указывают на явное несоответствие общества требованиям, которые предусмотрены ст.ст. 19, 26 Закона № 171 -ФЗ для организаций, стремящихся получить соответствующую лицензию. Следовательно, поскольку госорган, а затем и суд установили факт реализации обществом алкогольной продукции без лицензии, то есть основание отказа в выдаче лицензии, решение госоргана является законным.

Источник: определение ВС РФ от 21.02.2017 по делу № А12-2459/2016

КОРПОРАТИВНЫЕ СПОРЫ

Представить протокол о принятии спорного решения должны принявшие его акционеры

При отсутствии у мажоритарного акционера оспариваемого им протокола общего собрания суд должен применить принцип состязательности для его истребования, то есть запросить его у тех акционеров, которые оформили такой протокол.

Иностранный мажоритарный акционер узнал о смене директора своего российского дочернего общества — вместо него был назначен один из миноритарных акционеров.

Мажоритарий оспорил решение общего собрания о назначении нового генерального директора в суде. Акционер указал, что в нарушение устава он не получал уведомления о проведении спорного общего собрания, не участвовал в нем и не подписывал соответствующий протокол. Соответственно принятие данного решения прямо нарушает права истца на участие в управлении обществом.

Суды первой и апелляционной инстанций отказали в удовлетворении требований истца, сославшись на то, что у последнего отсутствуют документы о проведении спорного общего собрания. В истребованных от налогового органа материалах регистрационного дела общества данный протокол также отсутствовал по неизвестным причинам.

Кроме того, в ходе судебного разбирательства участники общества приняли решении о восстановлении прежнего генерального директора в должности.

Суды пришли к выводу, что отсутствие оспариваемого протокола не дает суду право рассматривать заявленные в отношении него требования. Истец не представил доказательств принятия ответчиком оспариваемого решения о смене руководителя общества. Доказательства того, что указанные документы были представлены в регистрирующий орган, в материалах дела также отсутствуют. Истец не указал,

каким образом при наличии указанных обстоятельств нарушены его права и как данные права могут быть восстановлены в результате удовлетворения иска.

Истец не согласился с вынесенными судебными актами и оспорил их в кассации. Он настаивал, что отказ в признании спорного решения недействительным лишает его права оспорить сделки, которые заключил новый директор в период действия своих полномочий.

Суд округа прислушался к доводам истца. Кассация исходила из того, что запись о смене генерального директора была надлежащим образом внесена в ЕГРЮЛ. При этом суды не установили, когда именно проводилось общее собрание участников

общества, на котором был назначен новый генеральный директор общества, и каким протоколом оформлены результаты данного общего собрания.

Учитывая принцип состязательности спора, судам необходимо было предложить новому директору представить в доказательство тот протокол общего собрания, которым оформлено соответствующее решение. Ведь именно он обращался в ИФНС с заявлением о регистрации себя в качестве гендиректора и не отрицал наличия соответствующего протокола.

Исходя из этого, суд округа отменил судебные акты нижестоящих судов и направил дело на новое рассмотрение.

Источник: постановление АС Московского округа от 23.01.2017 по делу № А40251836/15.

НОВОСТИ

Прецедент месяца

Договор аренды нельзя расторгнуть путем заключения иного соглашения (определение ВС РФ от 16.02.2017 по делу № А60-40368/2014).

Суть дела

Унитарное предприятие (арендодатель) заключило с обществом (арендатор) договор аренды федерального имущества сроком на 49 лет. В качестве арендной платы арендатор должен был нести затраты по содержанию имущества в исправном состоянии.

В дальнейшем стороны подписали дополнительное соглашение к договору, дополнив перечень передаваемых арендатору объектов, а также закрепив арендную плату

вденежном выражении. Однако Росреестр отказался зарегистрировать это соглашение, мотивировав отказ несовпадением перечня недвижимого имущества

вдоговоре и допсоглашении. Суды подтвердили правомерность отказа Росреестра.

Тогда стороны заключили договор об оказании услуг, по условиям которого предприятие оказывало обществу услуги, направленные на поддержание эксплуатационных качеств соответствующего имущества.

Через несколько лет арендодатель получил распоряжение Правительства РФ о передаче имущества в аренду обществу. Предприятие направило обществу

письмо о расторжении договора оказания услуг и проект предлагаемого договора аренды. Однако общество не подписало договор из-за разногласий по сумме арендной платы.

Поскольку действие договора об оказании услуг прекратилось, общество не подписало договоры аренды, но продолжало пользоваться спорным имуществом,

не внося плату за пользование, арендодатель обратился в суд с иском о взыскании неосновательного обогащения в размере арендной платы за соответствующий период.

Арендатор же утверждал, что часть спорного имущества принадлежит ему на основании действующего договора аренды, в связи с чем отсутствуют основания для взыскания неосновательного обогащения.

Позиция первой инстанции: реконструкция объекта аренды не прекращает арендного обязательства

Суд первой инстанции исходил из того, что заключенный сторонами договор аренды является действующим, поскольку он не расторгнут в установленном порядке. Заключение договора об оказании услуг не говорит о расторжении договора аренды.

При этом суд учел, что часть спорных объектов, находящихся в пользовании общества, не идентична указанным в договоре аренды. Так, в отношении десяти линейных объектов была выполнена реконструкция, в результате которой в прежнем виде указанные объекты не сохранились.

Между тем суд отклонил довод истца о том, что в связи с реконструкцией договор аренды в отношении таких объектов прекратился. ГК РФ не содержит такого основания прекращения арендного обязательства, как реконструкция объекта аренды. Поскольку юридическая или физическая гибель реконструированных объектов не произошла, то в отношении них договор аренды продолжает действовать. Указанное обстоятельство исключает применение норм о неосновательном обогащении к правоотношениям сторон, связанным

с пользованием спорным имуществом. Исходя из этого, суд частично удовлетворил иск, взыскав с общества плату только за пользование объектами, которые не были закреплены в договоре аренды.

Позиция апелляции: заключение нового соглашения в отношении имущества говорит о расторжении договора аренды

Апелляционный суд указал, что одно и то же имущество не может быть объектом использования на основании одновременно двух договоров: аренды и оказания услуг. Заключая новый договор до истечения срока действия первоначального, стороны выразили намерение прекратить арендные отношения в порядке п. 1 ст. 450 ГК РФ. Также апелляция сослалась на факт неоплаты обществом арендных платежей после заключения договора об оказании услуг.

Кроме того, после реконструкции переданные по договору аренды объекты в прежнем виде не сохранились. Вместо них возникли новые объекты с иными

характеристиками, которые ответчику в аренду не передавались. Поскольку после уведомления предприятия о расторжении договора оказания услуг общество продолжало пользоваться спорным имуществом, требование истца о взыскании неосновательного обогащения является правомерным. С учетом этого апелляция удовлетворила иск.

Позиция кассации: договор аренды нельзя расторгнуть путем заключения договора оказания услуг между теми же сторонами

Суд округа не согласился с выводами апелляции, указав, что из содержания договора оказания услуг не следует, что стороны достигли соглашения о расторжении ранее заключенного договора аренды (ст. 421 ГК РФ). Действующее

законодательство не предусматривает возможность расторжения договора аренды путем заключения договора оказания услуг между теми же сторонами.

Из разъяснений, изложенных в п. 1 информационного письма ВАС РФ от 28.01.2005 № 90, следует, что изменение предмета аренды в период действия договора не означает ни физической, ни юридической гибели данного объекта, которая

по смыслу подп. 3 п. 1 ст. 352 ГК РФ влечет прекращение аренды. В связи с этим