Учебный год 2023 / Егоров. Торговая несостоятельность

Торговая несостоятельность

А.В. Егоров в сборник под ред. В.А. Белова

1. Идеология банкротства.

Банкротство преследует ряд целей, причём значение их во многом зависит от угла зрения наблюдателя:

1.1.взгляд на процедуру банкротства с точки зрения кредиторов

Банкротство это признанная судом неспособность лица расплатиться по всем своим долгам. Поэтому одна из главных задач процедур по делу о банкротстве пропорциональное удовлетворение кредиторов за счет конкурсной массы. В процедурах исполнительного производства (до банкротства) кредиторы обладают разной «шустростью», по разному успевают получить удовлетворение. Смысл банкротства – «уравнять потери всех».

Поэтому можно сказать, что основополагающая цель банкротства упорядоченная реализацияираспределениеимуществадолжника. Приэтомупорядоченностьпонимается как пропорциональность удовлетворения требований кредиторов в соответствии с установленной очередностью1.

Такое положение могло бы создавать предпосылки для того, чтобы рассматривать производство по делу о несостоятельности не в качестве самостоятельной разновидности процесса, а как сводное исполнительное производство, то есть специальную разновидность исполнительного производства. Однако такой вывод стал бы преждевременным. Одним из встречных аргументов, которые справедливо приводятся в данной связи, является следующий: не только кредитор вправе ходатайствовать о начале процедурынесостоятельности. Такими же возможностями обладает и должник, а наличие исполнительныхдокументову кредитороввовсенеуказываетнаобязательностьоткрытия производства. На этом основании можно считать, что принудительный для должника характер исполнения отнюдь не составляет отличительную черту процедуры несостоятельности: речь идет только о пропорциональном удовлетворении требований кредиторов2.

1.2.Взгляд на процедуру банкротства с точки зрения должника

Для должников физических лиц банкротство выгодно тем, что позволяет освободиться от долгов.

1Так, в соответствии с § 1 Положения о несостоятельности ФРГ основное предназначение производства по делу о несостоятельности определяется как совместное удовлетворение требований кредиторов к должнику путем реализации его имущества и распределения выручки.

2Папе Г. Институт несостоятельности: общие проблемы и особенности правового

регулирования в Германии. Комментарий к действующему законодательству / Пер. с нем. – М.: Издательство БЕК, 2002, с. 16.

1

Эта цель не актуальна для юридических лиц, поскольку они по общему правилу по завершении процедуры банкротства – которая является разновидностью ликвидационной процедуры, прекращают своё существование.

Возможность освобождения от долгов стимулирует лиц с предпринимательскими наклонностями к разумному риску.

1.3. Значение процедуры банкротства для общества в целом.

Банкротство выполняет важную психологическую, социальную и хозяйственную роль в обществе.

Оно обеспечивает пропорциональное удовлетворение кредиторов и поддерживает тем самым идею справедливости.

В результате банкротства происходит перераспределение активов, они попадают к более успешномусобственнику, которыевключаетихвсвоёпроизводство, асрынкаустраняются неэффективные собственники; наиболее предпочтительной является реализация активов должника в форме продажи его готового бизнеса3.

Нередко банкротство позволяет собственнику бизнеса взять передышку, переструктурировать свои активы; кредиторы, опасаясь угрозы имущественных потерь из за быстрой распродажи активов должника, становятся более склонными к уступкам, чем на предбанкротной стадии.

Важнейшее значение при банкротстве имеет реабилитация должника, восстановление его платёжеспособности; при этом реабилитация является не самоцелью, а средством достижения более главной задачи – наиболее полного удовлетворения кредиторов.

Участники оборота стимулируются к риску – движущей силе предпринимательства, не боясь необратимых негативных последствий.

Освобождениегражданотнепосильногодлянихбременидолговизбавляетихотчувства социальной апатии, предотвращает маргинализацию общества, воспитывает в них чувство ответственности и осмотрительность в делах на будущее, создаёт стимулы к труду4.

1.4. В сравнительно правовом ключе от российского ЗоБ выгодно отличается германское Положение о несостоятельности, в самом первом параграфе которого указывается:

«Производство по делам о несостоятельности служит тому, чтобы совместно удовлетворять кредиторов должника посредством того, что имущество должника будет обращено в деньги, а выручка разделена между ними, за исключением случаев, когда в особом плане по делу о несостоятельности будет принято какое то иное решение, в частности решение о сохранении предприятия должника. Честному

3О функции освобождения бизнеса от долгов см.: Степанов Д.И. «Судьба банкротства как правового института» / Вестник гражданского права, 2006, № 1.

4Е.Н. Абашеева пишет об этом применительно к банкротству потребителей на основании специального многостраничного доклада Всемирного банка о ситуации в этой сфере в разных странах, но выводы актуальны и для граждан – индивидуальных предпринимателей. См.: Абашеева Е.Н. Процедура потребительского банкротства. Как она работает за рубежом // Арбитражная практика. 2014. № 12. С. 24 33.

2

должнику предоставляется возможность освободиться от своих оставшихся обязательств».

ВРоссии, напротив, основныепринципыицелибанкротногорегулированиянезакреплены нормативно(ст.1 ЗоБпосвящаетсядовольнобессмысленномуснормативнойточкизрения вопросуопредметерегулирования), ихприходитсявыводитьизимеющихсячастныхнорм посредством доктринального толкования.

2. Правовое регулирование банкротства в России.

2.1. Основное нормативное регулирование банкротства сосредоточено в Федеральном законе от 26.10.2002 г. № 127 ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – ЗоБ).

Данный федеральный закон за 15 лет применения пережил более 85 изменений, многие из которых значительно расширили его объём (новые главы III.1 об оспаривании сделок должника и III.2 об ответственности руководителя должника и иных лиц в деле о банкротстве, кардинально переработана и дополнена глава Х о банкротстве физических лиц, введены новые параграфы в главу IX § 4.1 банкротство кредитных организаций, § 7 банкротство застройщиков, § 8 банкротство субъектов клиринга и т.п.).

Построение основной части ЗоБ рассчитано на банкротство юридических, а не физических лиц. Именно поэтому в § 1.1. главы X законодатель вынужден был повторять применительно к физическим лицам многие конструкции, известные по общей части Закона.

2.2. Значительную роль в системе современных источников банкротного права играют абстрактные разъяснения Пленума ВАС РФ (до авг.2014 г.) и ВС РФ в форме постановлений Пленума (чаще) или информационных писем.

Данные документы могли быть посвящены либо комплексным вопросам банкротства (постановление Пленума ВАС РФ № 29 2004 г. или № 35 2012 г.), либо отдельным проблемам банкротства (о текущих платежах, о залоговых кредиторах, о ведении счетов банкротов, об исполнительном производстве при банкротстве, об отстранении арбитражныхуправляющих, опогашениирасходовподелуобанкротстве, обоспаривании сделок при банкротстве, о банкротстве граждан, о субсидиарной ответственности и др.).

По своему объёму данные разъяснения сопоставимы с объёмом ЗоБ, а по качеству проработки нередко опережают его.

3. История развития банкротства в России

История торговой несостоятельности насчитывает не одно столетие. Более того, сама по себе история банкротства в его современном виде во многом восходит именно к торговой несостоятельности, поскольку длительное время, начиная со средних веков, банкротство обычных граждан не допускалось (в целом ряде стран мира подобная ситуация сохраняется впредь до настоящего времени, да и в России потребительское банкротство стало возможным только с 1.10.2015 г.).

3

Российская история насчитывает несколько конкурсных уставов (1740, 1800, 1832 гг.), которые заслуживают тщательного изучения и представляют значительный интерес даже сегодня5.

Так, весьма поучительным является историческое разделение банкротств на несчастные (случайные), неосторожные (из за легкомысленного ведения бизнеса) и умышленные. То, что действующее законодательство не знает такого разделения и фактически предусматривает одинаковое регулирование для всех видов банкротов – случайного, неосторожного и умышленного, вряд ли может быть записано в его актив. Это означает, что авторы действующего закона о банкротстве плохо знали историю (либо она их ничему не научила).

Навернякавуказанныхуставахможнонайтимногоинтересногоипоучительногопосамым разным аспектам банкротного права, и они ждут своих исследователей – коммерциалистов.

В советское время банкротство было отменено (наряду с прочим буржуазным регулированием), потом восстановлено во времена НЭПа (в ГК РСФСР 1922 г. было включенонесколькостатей) всущественноусечённомвиде, чтобылосвойственнодлявсех сфер законодательстве, где дореволюционные идеи возрождались в изрядно сокращённом виде (достаточно вспомнить ГК РСФСР 1922 г. и сравнить его с проектом Гражданского уложения Российской Империи, откуда он – совершенно очевидно – был переписан).

Поскольку в дальнейшем (года индустриализации, коллективизации, военные годы и т.п.) борьба с любыми проявлениями частного капитала увенчалась, как мы знаем, успехом, отпала необходимость в институте банкротства.

Последовавший за этим обрыв преемственности, сказавшийся фактически в отсутствии знаний новых поколений об особенностях банкротства как правового института, привёл к значительному количеству парадоксов и болезненно сказывается на отечественной правоприменительной практике вплоть до настоящего времени.

Первый постреформенный закон Российской Федерации о банкротстве был принят в 1992 г. В нём были заложены в целом правильные механизмы, отвечающие представлениям зарубежных законодателей. По видимому, он был написал под существенным влиянием германского права. Однако данный закон не заработал эффективно.

Это было связано, прежде всего, с непониманием правоприменителями того времени базовых конструкций банкротства, например, неплатёжеспособности. Из за этого ФСФР России (Федеральная служба по финансовому оздоровлению и реструктуризации) были выпущены разъяснения, требующие проведения анализа финансового положения и рассчитанные только на редкие и сложные случаи, когда встаёт вопрос о банкротстве крупного машиностроительного предприятия, но их стали применять ко всем предприятиям без разбора, даже в тех случаях, когда неплатёжеспособность лежала на поверхности. Как следствие, данный закон получил репутацию «продолжниковского» и был заменён в 1998 г. новым законом.

5 Гольмстен А.Х. Исторический очерк русского конкурсного процесса / Под ред. А.Г. Смирных. – М., 2018.

4

Вместе с тем, надо понимать, что многие институты в Законе 1992 г. были расписаны достаточно удачно (например, институт оспаривания сделок при банкротстве). Но поскольку новый закон 1998 г. был написан по принципу отрицания закона 1992 г., на длительное время оказались выброшены полезные наработки Закона 1992 г. К некоторым из них практика вернулась только спустя 15 20 лет. Ещё одно достоинство Закона 1992 г. заключалось в достаточно высокой степени судейского усмотрения (в этом просматривается параллель с развитыми зарубежными правопорядками – германским, французским, американским). Эта судейская свобода была существенно ограничена в Законах 1998 г. и особенно 2002 г.

Следующим был принят закон 1998 г. Он попытался бороться с «проблемами» Закона 1992 г. (как было указано выше, это были проблемы правоприменения, а никак не закона) путём максимального облегчения возможности возбуждения процедур банкротства. Кроме того, ради ухода от сложных вопросов, связанных с понятием неплатёжеспособности (несмотря на то, что они возникали далеко не во всех, а скорее в редких случаях), законодатель попытался предложить доморощенное определение признаков банкротства – через размер неисполненного долга (100 тыс. рублей), период просрочки(3 мес.) ифактподтверждениязадолженностирешениемсуда, неисполненным в принудительном порядке.

В результате данный Закон о банкротстве был отменён ещё быстрее, чем предыдущий, но за время своего действия получил репутацию прокредиторского, и именно во время действия данного закона процедуры банкротства стали прочно ассоциироваться с рейдерством.

Как правило, схема рейдерства была следующей. Получив решение о взыскании долга в размере 100 тыс. рублей и воспользовавшись тем, что должник его не исполнил (кризис неплатежей был характерной особенностью того времени, и любые более менее крупные предприятия периодически испытывали кризис ликвидности) рейдер обращался в суд с заявлением о признании должника банкротом. Проверив документы, представленные кредитором, суд возбуждал дело о банкротстве и одновременнос этим вводил процедуру наблюдения, утверждал временного управляющего. Всё это происходило без вызова должника. Далее временный управляющий, выступавший в связке с рейдерами, запрашивал у руководителя должника разные документы и пытался вмешаться в оперативную деятельность, руководитель оказывал ему сопротивление, и это использовалось в качестве формального повода для отстранения руководителя должника от должности с возложением его полномочий на временного управляющего. На этом процесс захвата предприятия мог считаться фактически завершённым. Далее временный управляющий собирал данные о неудовлетворительном финансовом положении должника, представлял суду ситуацию в правильном свете, вводилось конкурсное производство и со значительным дисконтом распродавались самые привлекательные активы.

Ситуациясталанастолькоболезненной, чтовделопришлосьвмешатьсяКонституционному Суду Российской Федерации. В постановлении от 12.03.2001 N 4 П "По делу о проверке конституционности ряда положений Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)"…» он провозгласил неконституционной статью 56 Закона о банкротстве

5

1998 г. в той части, в которой она позволяла вводить процедуру наблюдения, не заслушав возражения должника и не дав ему возможности погасить долг, а также лишая его возможности обжаловать такой судебный акт.

Следующий (действующий ныне) Закон 2002 г. по установившейся уже традиции во многом строился на отрицании предыдущего закона. При сравнении с зарубежным регулированием многие его положения кажутся удивительными. Они могут быть объяснены только, если знать предшествующую историю рейдерства и прочих злоупотреблений. Это касается в первую очередь детального регулирования порядка возбуждения дела о банкротстве и введения процедуры наблюдения, которая является к тому же обязательной. Это же касается и гипертрофированного регулирования саморегулирования арбитражных управляющих. При этом законодательство, по прежнему, не знает неплатёжеспособности как общего основания признания должника банкротом(притом, чтоэтопонятиепоявляетсяприменительнокбанкротствугражданили о нём рассуждает ВС РФ в постановлении Пленума о субсидиарной ответственности при банкротстве, пытаясь определить момент, после которого руководитель должника обязан обратиться в суд с заявлением о банкротстве). Иными словами, базовые проблемы банкротного права законодателем не решаются, но при этом значительные законодательныеусилиятратятсятам, гдеможнобылобывоздержатьсяотрегулирования.

4. Система законодательства о банкротстве

Законодательство о банкротстве состоит преимущественно из Закона о банкротстве, который по своим размера и строению всё больше и больше напоминает банкротный кодекс: в нём выделяется общая часть и отдельные главы или параграфы, посвящённые банкротству специальных субъектов: кредитных организаций, застройщиков, страховых компаний и т.п.

5. Виды несостоятельности.

Несостоятельностьможетбытьпреднамеренная, неосторожнаяинесчастная. Этоделение, известное законодательству 200 лет назад и более, ныне утрачено законодателем и редуцировано фактически до двучленного – на преднамеренную и обычную несостоятельность. Значениетакоеделениеимеет, преждевсего, прибанкротствеграждан в качестве критерия, при котором не происходит освобождения должника, в том числе предпринимателя, от долгов. Кроме того, преднамеренное банкротство может преследоваться уголовно правовыми способами (ст.196 УК РФ), что, однако, не добавляет денежных средств для погашения требований кредиторов.

6. Компетенция по рассмотрению дел о банкротстве.

ДелаобанкротствевРоссиирассматриваютарбитражныесуды. Исключаетсявозможность передачи дел в третейские суды, в суды общей юрисдикции. При этом современное российского законодательство о банкротстве характеризуется стремлением к концентрации споров, относящихся к банкротству, в одном суде и в рамках одного дела.

Причина заключается в несогласованности действий различных ветвей судебной системы. Так, не рассматривая дел о банкротстве и не понимая специфику таких дел, суды общей юрисдикции нередко признают право собственности на объект, входящий в конкурсную

6

массу, за одним из кредиторов должника (например, за кредитором по неденежному обязательству о передаче данного объекта). Тем самым ущемляются права других кредиторов должника, поскольку с выбытием предмета из конкурсной массы снижается квота их удовлетворения. При этом истец, получивший решение суда в свою пользу, оказывается удовлетворён в полном объёме. Реагируя на эту практику (наиболее распространена она была на рынке строящейся недвижимости), законодатель в делах о банкротстве застройщиков отнёск исключительной компетенции суда, рассматривающего дело о банкротстве, даже споры о виндикации и о признании права собственности (п.1 ст.201.8 ЗоБ). Тем не менее, практика удовлетворения судами общей юрисдикции исков, приводящих к изъятию объектов из конкурсной массы, полностью не изжита.

Обратной стороной сверхконцентрации различных споров в делах о банкротстве является сверх загруженность банкротных судей, а также невозможность какой либо специализациидляних. Рассматриваяделаобустановлениитребованийкредиторов, один и тот же судья может столкнуться с налоговой проблематикой, социальным страхованием, деликтом, подрядом, страхованием, перевозкой, куплей продажей, арендой, энергоснабжением, производными финансовыми инструментами и проч.

Поэтому в перспективе интерес может представлять германский опыт, который относит различныеспоры, связанныестребованиямикредиторов, ккомпетенциитогожесуда(как административной единицы), в котором рассматривается дело о банкротстве, но не того же судьи или состава суда. Фактически в некоторых арбитражных судах России председатели судов приходят к такому же решению, допуская к рассмотрению обособленныхспоровподелуобанкротствесудей, специализирующихсянарассмотрении соответствующих споров: налоговых, страховых, подрядных, кредитных и т.п.

Рассмотрение в российских делах о банкротстве большого количества локальных споров породило конструкцию «обособленного спора в деле о банкротстве» (см. п.14 Постановления Пленума ВАС РФ от 22.06.2012 № 35), который представляет собой мини процесс (со специальными участниками из числа лиц, участвующих в деле о банкротстве), развивающийся по своим правилам (отдельно выделяется квази истец и квази ответчик, третьилица, устанавливаетсяихспециальноеизвещение, правонаобжалованиесудебных актов, принятых по обособленному спору, и т.п.).

Процедура банкротства это, прежде всего, особый процесс, поэтому процессуальная составляющаявтакихделахзначительна. Собственно, банкротныезадачисудьи, ведущего делообанкротстве, заключаютсявтом, чтобыприсматриватьзадействиямиарбитражного управляющего (ключевой фигуры, ведущей банкротство), координировать продажу имущества должника, рассматривать разногласия между участниками дела и вершить исход самого банкротного процесса: признавать банкротом или разрешить реструктуризацию долгов и т.п.

Последние вопросы являются самыми сложными и требуют от судьи не просто юридической подготовки, но и экономических знаний. Они должны помогать определиться с вопросом, продавать ли предприятие должника в целом или по частям, назначать ли реструктуризацию вопреки мнению отдельных или даже большинства кредиторов, ит.п. Именновтакихзнанияхдолжназаключатьсяспециализациябанкротных судей.

7

В некоторых зарубежных юрисдикциях те или иные аспекты несостоятельности рассматриваютсянесудом, аспециальнымиорганами(могутбытьорганыисполнительной власти, либо формально не государственные, но подконтрольные государству организации, которые занимаются урегулированием задолженности между кредиторами и должниками, туда входят уже не юристы, а люди, могущие реально оценить жизнеспособность бизнеса).

7. Участники дела о банкротстве. 7.1. Суд.

Ранее арбитражные суды рассматривали дела о банкротстве коллегиально, в составе трёх профессиональных судей. Однако в настоящее время этот порядок имеет значение только в отношении незначительного числа, новые дела о банкротстве рассматриваются судьёй единолично.

Довольно болезненным является вопрос о роли судей в деле о банкротстве, степени их инициативы в ведении дела. Поскольку в ЗоБ не установлено на этот счёт никаких особенностей, по умолчанию большинство судей распространяет на дела о банкротстве то поведение, которое принято для судей в исковых делах, основанных на принципе состязательности, а именно пассивную позицию наблюдателя. Этот подход, виной которомупроблемвзаконодательствеинедостаточнаяактивностьвнауке, представляется в корне неверным.

К примеру, в германском Положении о несостоятельности заложена следующая идея: суд, рассматривающий дело о банкротстве, обязан по своей инициативе исследовать и установить все обстоятельства, которые имеют значение для производства по делу, в частности может вызывать свидетелей и назначать экспертов (§ 5).

Такаяактивностьсудапроисходитвопрекиобщепринятомувпроцессепредставлению, что суд, рассматривая дела, должен занимать пассивную выжидательную позицию, предоставить сторонам инициативу и свободу в том, чтобы они сразились между собой. Характер банкротства как особого производства предполагает необходимость обеспечить соблюдение интересов, которые лежат за пределами лиц, участвующих в деле. Например, при банкротстве шахт на Кузбассе главной задачей суда стали не столько расчёты с кредиторами (на ни денег явно не хватало), а консервация шахт, проведение комплекса мероприятий по обеспечению безопасности и природоохранных мероприятий.

Непонимание этого момента сильно вредит на практике. Мало судей поддерживает позицию, что наш банкротный процесс – процесс, в котором судья должен занимать инициативную позицию и вести дело, потому что он в этом деле главный, и не ждать, пока кто то что то обжалует.

Более того, правильно перестроить банкротный процесс в том духе, чтобы по наиболее сложным вопросам, в которых нет единообразия судебной практики, арбитражный управляющий (лицо, находящееся в средоточии противоречивых интересов и рискующее тем, что принятое им решение впоследствии окажется незаконным, а значит, придётся возмещать убытки) мог запросить указаний суда по поводу того, как лучше поступить. Это касается экстренной продажи предмета залога (например, грозит гибель

8

скоропортящегося товара, и проведение торгов, предусмотренных законом для всех случаев реализации предмета залога, явно нецелесообразно), изменения очерёдности погашения текущих платежей и т.п. Обобщённо говоря, во всех случаях, когда положение закона оказывается излишне детальным и непригодным для справедливого разрешения конкретной ситуации, у суда должна быть возможность вмешаться и предусмотреть иное решение, аусудейдолжнобытьжеланиетакпоступать– воимядостиженияглавныхцелей банкротного процесса (максимально возможного пропорционального удовлетворения кредиторов).

ВАС РФ предпринял ряд шагов по формированию подобного активного отношения судей к ихроливпроцессепобанкротству. Вчастности, впостановленииПленума№35 в2012 году былопредусмотреноправоарбитражногосудаотстранятьарбитражногоуправляющегопо собственной инициативе, не дожидаясь жалобы от одного из лиц, участвующих в деле о банкротстве (п.56). Тем не менее, такая возможность до сих пор не предусмотрена ЗоБ, несмотряна6 слишнимлет, прошедшихпослепровозглашенияданнойсудебнойпозиции. Тем не менее, суд пошёл на это, возможно, вступив в конфликт с идеологами разработки ЗоБ, стремившимися сковать инициативу суда.

Не следует также забывать о том, что несмотря на то, что арбитражный управляющий не являетсянидолжностнымлицом, нитемболеефедеральнымгосударственнымслужащим, Российская Федерация тем не менее может нести ответственность за действия управляющих, если она не осуществляет за ними надлежащего контроля. Такая позиция обсуждалась в Европейском суде по правам человека, хотя в данном деле она и не нашла поддержки большинства судей (дело «Котов против России (Kotov v. Russia)»; Постановление Европейского Суда по правам человека от 14 января 2010 года (жалоба N 54522/00)).

7.2. Арбитражный управляющий

7.2.1. Правовая природа.

Статус арбитражного управляющего вызывает споры на протяжении многих веков и не только в России. Так, три соседних германоязычных правопорядка придерживаются трёх разных теорий, объясняющих природу арбитражного управляющего. В Швейцарии он является представителем должника (банкрота), в Австрии – представителем конкурсной массы, в Германии – особым должностным лицом, имеющим право от своего имени порождать правовые последствия для должника и его имущественной массы. В России законодательство под давлением судебной практики ВАС РФ эволюционировало от положенийодействииарбитражногоуправляющегоотсвоегоименивсторонуположений о его действии от имени должника. В настоящее время закон последовательно проводит идею о том, что АУ является представителем должника. Действия АУ порождают права и обязанности у должника, если АУ действует в пределах предоставленных ему законом полномочий. При выходе за пределы указанных полномочий АУ должен нести личную ответственность перед кредиторами должника и иными третьими лицами.

Признанию АУ представителем не препятствует то обстоятельство, что он действует, преждевсего, винтересахкредиторов, анедолжника. Причинатакоговыводазаключается

9

в том, что действие в чужом интересе не входит по российскому закону в число системообразующих признаков представительства6.

Наиболее подробные доказательства представительской теории конкурсного управляющего дал В.А. Рясенцев, проведший огромную работу по обобщению всех возможных теорий в этой области. По его мнению, не существует тесной связи представительства и интереса: в каких то случаях возможно, чтобы представитель действовал в собственном интересе, в каких то – в интересе третьих лиц (в данном случае

– кредиторов). Главноевпредставительственеотстаиваниеинтересовпредставляемого, а порождение действиями представителя правовых последствий в лице представляемого7. Мнение В.А. Рясенцева представляется аргументированным и не опровергнутым со стороны ни одного из его критиков.

Распространенная в настоящее время в Германии и поддерживаемая судебной практикой теория конкурсного управляющего как носителя особого рода должности (причем этих же взглядов придерживался Г.Ф. Шершеневич8), к сожалению, определяет одно неизвестное через другое, еще более неизвестное («носитель особой должности», «сторона в силу должности»9). При этом последствия данной теории те же, что и в случае с теорией представительства должника. Единственное отличие может быть обнаружено в том, что «носитель должности» формально действует от своего имени. Но по существу его действие «от своего имени» равнозначно действию представителя от чужого имени. Всем в обороте ясно, что если кто то в качестве конкурсного (в России также – внешнего) управляющегозаключаетдоговорзайма, топриэтом неон лично обязываетсяподанному договору, по данному договору становится обязанным должник, все требования будут предъявлены к должнику, отвечать должник будет своим имуществом и т.п. Никакого правового значения такая черта действий управляющего, как «от своего имени», не приобретает, а значит, усиливаются сомнения в его необходимости.

Наверное, единственное оправдание для определения действий конкурсного управляющего, как происходящих «от своего имени», по замыслу законодателя заключается в необходимости исчислять срок исковой давности по некоторым требованиям, заявляемым конкурсным управляющим, с момента, когда о нарушении узнал или должен был узнать сам управляющий. Можно согласиться с тем, что такой момент начала исчисления срока является оправданным с политико правовой точки зрения. Следовательно, традиционноеучениео представительстве, согласнокоторомувсе правовые последствия наступают в лице представляемого, а значит, и знания представляемого лица о нарушении достаточно для начала течения срока давности, не учитывает потребности оборота в части конкурсного управляющего. Однако одного лишь этого обстоятельства не достаточно для того, чтобы отрицать представительскую природу управляющего, особенно если принять во внимание неразбериху, которая в результате образовалась в судебной практике, не готовой к тому, чтобы обращаться с управляющим как не представителем должника10.

6Егоров А.В., Папченкова Е.А., Ширвиндт А.М. Представительство: исследование судебной практики. М.:

Статут, 2016. С. 12 15

7Рясенцев В.А. Представительство в советском гражданском праве. Дисс… докт. юрид. наук.

Т.1, М., 1948. с. 237 – 239.

8Шершеневич Г.Ф. Указ. соч., с. 324 – 326.

9Нем.: «Partei kraft Amtes». См.: Heidelberger Kommentar zum Insolvenzordnung von D. Eickmann, A. Flessner, F. Irschlinger u.a. 2., neu bearbeitete Aufl. – C.F. Mueller Verlag, Heidelberg. 2001. S.

10Например, в постановлении ФАС Московского округа от 18.06.2001 N КГ А40/2952 01 сделан следующий вывод: «Конкурсный управляющий не является органом юридического лица или

10