Учебный год 2023 / 13
.docxВопрос № 13
Матвеев Г.К. и Николаев К.П. понимали под составом гражданского правонарушения совокупность элементов, влекущих гражданско-правовую ответственность.
Они классифицировали такие элементы на объективные и субъективные. Объективные: противоправное действие, вредный результат этого действия и причинная связь между противоправным действием и вредным результатом. Субъективный – вина правонарушителя.
Элементы состава характеризуют единство, то есть при отсутствии хотя бы одного из них нет состава гражданского правонарушения и, как правило, нет ответственности.
Таким образом, данные элементы являются одновременно и основаниями гражданской ответственности. Каких-либо других оснований гражданско-правовой ответственности, которые отличались бы от элементов состава правонарушения, не существует.
Субъект гражданского правонарушения, в отличие от уголовного, не является элементом состава гражданского правонарушения. Дееспособность субъекта является предпосылкой правонарушения, условием наступления гражданско-правовой ответственности. Субъектом гражданского правонарушения может быть только нормальное в возрастном и психическом планах лицо.
Иоффе О.С. выделял три элемента состава гражданского правонарушения: противоправное поведение, вина и причинно-следственная связь (которая включает в себя как наступивший результат, так и вызвавшие его причины, а также причинно-следственную зависимость между ними).
Алексеев С.С. понимал под составом гражданского правонарушения признаки, необходимые и достаточные для привлечения лица к гражданской ответственности. Этим признакам соответствуют стороны состава гражданского правонарушения, его элементы.
Состав гражданского правонарушения, взятый в единстве составляющих его элементов, является единым и единственным основанием гражданско-правовой ответственности. Поэтому Алексеев С.С. не согласен с Матвеевым Г.К. в том, что последний допускает (используя оговорку «как правило») ситуации, при которых отсутствие одного из элементов состава правонарушения все же будет влечь наступление ответственности.
Несмотря на то, что гражданское и уголовное право используют смежные понятия при формулировании элементов состава правонарушений (объект, субъект, объективная сторона), их необходимо различать: в сфере уголовного права решающую роль играют отношения, связанные с общественной опасностью действий и личности правонарушителя, а в области гражданского права – отношения, складывающиеся на базе имущественной обособленности их участников. Использование смежных понятий свидетельствует лишь о том, что преступление и гражданское правонарушение являются разновидностями широкой правовой категории правонарушения.
Алексеев С.С. критикует Матвеева Г.К. за то, что, с одной стороны, последний классифицирует элементы состава гражданского правонарушения на объективные и субъективные, неоправданно сближая их тем самым с элементами состава преступления, но с другой стороны, безосновательно не выделяет в их числе субъект и объект. Он также критикует структуру состава, предложенную Иоффе О.С., как неполную.
Состав гражданского правонарушения по Алексееву С.С. (в реальных отношениях элементы слиты в прочное единство):
Объект гражданского правонарушения. Сюда он относил нормы права, содержание договорных и плановых актов. Практическое значение – необходим для определения того, является ли нарушенное общественное отношение правовым.
Субъект гражданского правонарушения. Задача – установить, может ли данная организация или гражданин быть субъектом ответственности в той или иной сфере конкретных имущественных отношений в соответствии с общей теорией правосубъектности. Имеем в виду, что условиями ответственности являются не сами организации и граждане, а лишь их определенные правовые свойства, специфика их правового положения (деликтоспособность, участие в соответствующих правоотношениях и т.д.).
Объективная сторона гражданского правонарушения: объективированный вредоносный результат, противоправность действий правонарушителя и причинная связь между его действиями и наступившими в результате этих действий последствиями. При рассмотрении правонарушений на базе внедоговорного причинения вреда акцент должен быть сделан на анализе причинной связи, а рассмотрение противоправности необходимо лишь в самой общей форме.
Алексеев С.С. допускал возможность признания вины четвертой стороной состава, однако вовсе не считал ее обязательным элементом, поскольку в сфере гражданско-правовых отношений вина как условие применения имущественных санкций не имеет универсального значения. Более правильным он считал рассматривать ее в негативном аспекте, как невиновность – основание освобождения от ответственности. Это вытекает из презумпции виновности правонарушителя.
Некоторые советские ученые, в т.ч. Тархов В.А., Юдельсон К.С., оспаривали существование данной презумпции, утверждая, что ее нормативное выражение является лишь распределением обязанности по доказыванию1. Последний вместо нее выдвигал презумпцию неответственности, общую для гражданского и уголовного права, согласно которой ни одно лицо не может быть признано нарушившим норму права и потому обязанным нести юридическую ответственность, пока не будет доказано иное, а презумпцию невиновности в уголовном праве считал криминалистическим выражением презумпции неответственности. Его убеждения подверг критике Иоффе О.С. Дело в том, что существование презумпции виновности в гражданском праве не противоречит существованию презумпции неответственности, поскольку вопрос о вине разрешается после установления обстоятельства противоправности поведения. То, что уголовные право и процесс знают презумпцию невиновности, объясняется тем, что презумпция виновности мешала бы установлению объективной истины, предопределяя и сковывая процессуальную активность органов следствия и суда (они либо сами бы выбирали, какую степень вины презюмировать, что являлось бы произволом, либо презюмировали бы наиболее высокую степень, что было бы уже не презумпцией, а фикцией, и дискредитировало бы советского гражданина), а также поведение обвиняемого (ему невыгодно было бы признавать свою вину одной степени, иначе могла бы презюмироваться вина более тяжкой степени, и ему пришлось бы положительно доказывать свою виновность). Советское же гражданское право не ставило вопрос размера возмещения в зависимость от формы или тяжести вины, поэтому процессуальная активность правонарушителя сводилась к двум вариантам: либо смириться с виновностью, либо доказать невиновность – поэтому для целей установления объективной истины была выбрана презумпция невиновности. Аналогичной логике рассуждений придерживается и Алексеев С.С.
Следовательно, констатирует Алексеев С.С., привлечение к гражданско-правовой ответственности возможно уже с того момента, как установлено наличие объективной стороны состава правонарушения. С точки зрения гражданского процесса вина не относится к правопроизводящим фактам, которые должен утверждать и доказывать истец, но относится к фактам, обосновывающим возражения против исковых требований.
Вынесение вины за скобки состава гражданского правонарушения не влечет, однако, признание концепции причинения. Наоборот, вине в учении о гражданском правонарушении должно быть придано значение, равное значению состава гражданского правонарушения. Субъективные элементы лишь должны быть исключены из оснований гражданской ответственности и отнесены к основаниям освобождения от нее.
Агарков М.М. выделял следующие элементы фактического состава обязательств из причинения вреда: 1) противоправность поведения причинителя; 2) вина причинителя; 3) вред на стороне потерпевшего; 4) причинная связь между такими поведением и вредом. Вред и причинная связь являются обязательными элементами состава, без них обязательство возместить вред вообще не может возникнуть. Противоправность и вина в ряде случаев могут и отсутствовать.
Так, лицо, деятельность которого связана с повышенной опасностью для окружающих (по ГК РСФСР 1922 г.: железные дороги, трамваи, фабрики, загоны с дикими животными и так далее), отвечают за вред, причиненный источником повышенной опасности, и при отсутствии вины, т.е. за случайный вред. Есть мнение, что в таких случаях надо говорить не об отсутствии вины, а о непротивоправности, однако это не так: действие, приносящее вред, является правомерным тогда, когда его невозможно избежать, однако при причинении вреда источником повышенной опасности предполагается, что такой вред можно избежать. Невиновная ответственность за вред, причиненный источником повышенной опасности, объясняется: а) необходимостью соблюдения особой бдительности при осуществлении деятельности, связанной с повышенной опасностью; б) трудностью для потерпевшего опровергать доводы, приводимые причинителем в свое оправдание.
Случаи правомерного вреда, подлежащего возмещению – это те случаи, когда для обеспечения одного законного и подлежащего удовлетворению интереса необходимо пожертвовать другим интересам, менее значительным, чем первый. Закон признает такие намеренные (их нельзя считать виновными, поскольку они правомерны) жертвы правомерными, но дает потерпевшему право требовать возмещения. Пример: реквизиция – принудительное возмездное отчуждение или временное изъятие государством имущества, находящегося в обладании частных лиц. De lege ferenda (в ГК РСФСР 1922 г. этот вопрос прямо не разрешен) Агарков М.М. считает справедливым возложить обязанность по возмещению вреда на лицо, находившееся в состоянии крайней необходимости, а при соответствующих обстоятельствах – на третье лицо, в интересах которого произведено действие: «Если человеку угрожает опасность, то ясно, что его надо спасти, пожертвовав для этого хотя бы и чужой вещью. Но было бы непонятно, почему спасение в конечном счете должно ложиться на имущество собственника вещи». При этом причинитель не должен отвечать, если вред исходил от самой вещи.
1 ГК РСФСР 1922 г., ст. 403: «Причинивший вред личности или имуществу другого обязан возместить причиненный вред. Он освобождается от этой обязанности, если докажет, что он не мог предотвратить вреда, либо что был управомочен на причинение вреда, либо что вред возник вследствие умысла или грубой неосторожности самого потерпевшего».
ГК РСФСР 1964 г., ст. 444: «Вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный организации, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Причинивший вред освобождается от его возмещения, если докажет, что вред причинен не по его вине. Вред, причиненный правомерными действиями, подлежит возмещению лишь в случаях, предусмотренных законом».