ИГПЗС учебный год 2023 / Каролина

ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 11. ПРАВО. 2014. № 5

О.Л. Лысенко, кандидат юридических наук, доцент кафедры истории государства и права юридического факультета МГУ*

Каролина 1532 г. — памятник права средневековой Германии: цивилизационный подход к изучению

Каролина 1532 г. — выдающийся памятник права средневековой Германии, содержащий в себе нормы уголовного и уголовно-процессуального права. Изучение Каролины, ее основных принципов и норм позволяет выявить особенности сложной социально-политической обстановки в Германии в эпоху Реформации, а также показать специфику разработки и содержания институтов уголовного и уго- ловно-процессуального права в первой половине XVI в.

Ключевые слова: Каролина 1532 г., история государства и права зарубежных стран, право Германии, уголовное право, уголовно-процессуальное право, инквизиционный (розыскной) процесс, Реформация.

Carolina in 1532 — an outstanding monument of medieval German law, which contains the rules of criminal law and criminal procedure law. Studying Carolina, its basic principles and norms reveals features of a complex socio-political situation in Germany during the Reformation, as well as to show the specificity of the development and maintenance of institutions of criminal and criminal procedural law in the first half of the XVI century.

Keywords: Carolina in 1532, History of State and Law of foreign countries, German law, criminal law, criminal procedure law, inquisitorial (investigative) process, the Reformation.

Цивилизационный подход при изучении памятников права выдвигает на первое место самого человека конкретной эпохи, его мировоззрение, поскольку исторические процессы в значительной мере опосредованы человеческой личностью, его внутренним миром, системой ценностей и др. В послесловии к книге А. Тойнби «Постижение истории» российский ученый Е.Б. Рашковский пишет: «История всецело не подвластна человеческому произволу, но развивающаяся через человека, внутренне обогащающаяся через человека, имеет человеческий лик»1. И по мысли известного отечественного историкамедиевиста А. Гуревича, чтобы «более беспристрастно разобраться в особенностях средневековой культуры и рассмотреть ее как систему»

* ollysenko@mail.ru

1 Рашковский Е.Б. Читаем Тойнби. Послесловие к книге А. Тойнби «Постижение истории». М., 1991. С. 650.

52

необходимо «изменить угол зрения, под которым освещалась духовная жизнь далекой от нас эпохи»2. Перемещение центра внимания исто- рико-правовых исследований на «человеческое измерение права», на мировоззрение человека, его культурные и религиозные установки, систему ценностей позволяет решить целый ряд важных историкоправовых вопросов, например об исторической преемственности в праве, о его тесной связи с другими соционормативными системами (религией, моралью и др.), что и определяет в конечном итоге специфические черты той или иной локальной цивилизации или конкретной исторической эпохи, отмечает профессор Н.А. Крашенинникова3.

Каролина 1532 г. (Constitutio criminalis Carolina) — Уголовно-су- дебное уложение императора Карла V — один из наиболее значимых памятников уголовного и уголовно-процессуального права средневековой Германии. Она была принята на заседании Рейхстага Священной римской империи германской нации при участии императора, курфюрстов, князей и иных «имперских чинов». Разработанная под значительным влиянием университетской правовой науки (реципированного римского права), а также трудов итальянских и германских гуманистов4, Каролина определяла развитие уголовного и уголовнопроцессуального права в Германии вплоть до конца XVIII в., а коегде — до середины XIX в. (когда в отдельных германских княжествах начинают создаваться собственные уголовные и уголовно-процессу- альные своды). Известный германский правовед XIX в. Фридрих Карл фон Савиньи в 1814 г. писал, что он не знает даже «из XVIII в. ни одного германского закона, который бы по своей глубине и силе воздействия [на читателя] мог бы сравниться с уголовно-судебным уложением Карла V»5.

Название документа — Каролина — происходит от имени императора Священной римской империи Карла V Габсбурга в латинском переводе документа: Constitutio criminalis Carolina.

С самого начала Каролина была написана на немецком языке (средневерхненемецкий или ранний нововерхненемецкий язык) и лишь затем переведена на латынь6. Полное название документа на

2 Гуревич А. Избранные труды. Средневековый мир. М.;СПб., 2014. Предисловие.

С. 5.

3Крашенинникова Н.А. Законы Хаммурапи — древнейший памятник права: цивилизационный метод исследования // Методология сравнительно-правовых исследований. Жидковские чтения. Материалы Всерос. науч. конф. М., 2013. С. 208.

4Значительную роль в развитии гуманистических идей в Германии сыграли произведения Эразма Роттердамского (1469–1536), Ульриха фон Гуттена (1488–1523) и Ульриха Цазия (1461–1535).

5Опосредованное влияние Каролина оказала и на уголовное и уголовно-процессу- альное законодательство Российской империи начала XVIII в., прежде всего на «Артикул воинский» и «Краткое изображение процессов» Петра I.

6Издание Каролины происходило в период становления современного немецкого языка: для нее характерны неустойчивость лексических и синтаксических правил, а также отсутствие четкой юридической терминологии.

53

немецком языке: «Пресветлейшего великодержавнейшего непобедимейшего императора Карла Пятого и Священной римской империи уголовно-судебное уложение, составленное, принятое и утвержденное Аугсбургским и Регенсбургским рейхстагами в 1530 и 1532 годах» (“Des allerdurchleuchtigsten grossmechtigste vnd ueberwindtlichtsten Keyser Karls des fuenfften: vnnd des heyligen Roemischen Reichs peinlich gerichts ordnung/ auff den Reichstagen zu Augspurgk vnd Regenspurgk in jaren 1530 vnd 1532 gehalten, auffgeriche vnd beschlossen”)7.

Указание на имя императора в самом тексте уложения, нехарактерное для других источников германского права той эпохи, подчеркивало значимость Каролины как общеимперского закона, а также явилось следствием становления абсолютизма в Германии, возросшей в этот период роли императорского дома Габсбургов. В XVI в. Священная римская империя представляла собой самое крупное государственное образование в мире: наряду с Германией, Австрией, Чехией, Нидерландами и Тиролем, в ее состав входила еще и Испания с ее многочисленными колониями. При императоре Карле V (1519–1556), выдающемся правителе своей эпохи, Священная римская империя переживала свой расцвет. Под его владычеством находилось около 70 (!) королевств, герцогств и других территорий, включая отдельные острова в Индийском, Тихом и Атлантическом океанах, о чем свидетельствуют его многочисленные титулы8. Не случайно поэтому современники говорили, что над Священной римской империей «никогда не заходило солнце».

Не обошлось здесь и без влияния средневековой легенды о Карле Великом как о первом, «святом» германском императоре и законодателе. К имени «Карл» в средневековой Германии всегда было совершенно особое отношение9.

Каролину трудно понять без знания той обстановки, в которой она создавалась, тех общеевропейских изменений в мировоззрении, которые были вызваны Реформацией с ее главным идеологом Мартином Лютером (1483–1546), и гуманистическим движением, у истоков которого стояли итальянские гуманисты. Начавшаяся в XVI в. Реформация была не только религиозным движением, ставящим своей целью «очищение» церкви от засилья католицизма. По существу, она стала мощным фактором изменения всей идеологической сферы западноевропейского средневекового общества. Реформаторы выра-

7Каролина. Уголовно-судебное уложение Карла V / Пер., предисл. примеч. С.Я. Булатова. Алма-Ата, 1964.

8Все титулы императора Карла V названы в предисловии к Каролине.

9С усилением «княжеского» абсолютизма в XVI–XVIII вв. все большее число законов начинают включать в себя имена отдельных курфюрстов и князей, например, “Constitution Criminalis Theresiana” (1769) и др. (Schröder F.-Ch. Warum heißt sie Carolina?

//Festschrift für Gerd Kleinheyer zum 70.Geburtstag / Hrsg.v. F. Dorn, J. Schröder. Heidelberg, 2001. S. 468–470, 473–474).

54

ботали собственную философию права, основанную на их богословских и политических убеждениях. Сохранив некоторые базовые постулаты римско-католической теории права, Лютер и его последователи по-новому их интерпретировали, сделав основной акцент на совести человека и чувстве справедливости в духе «естественного» права. «Лютеранские реформаторы, отправляясь от совсем иных богословских и политических предпосылок, соединили эти традиционные понятия и постулаты в некую новую целостность, в которой они обрели новое значение, новые акценты и новое применение», — пишет известный американский историк права Г. Берман. «Таким образом, лютеранская философия права заметно отличается не только от философии права ранней римско-католической традиции, но и тех систем философии права, которые играли доминирующую роль в Европе XVII — начала XVIII вв.»10.

Это, в частности, выражалось в стремлении провести прямую аналогию между требованиями совести и божественной истиной, содержащейся в Десяти библейских заповедях. Упование на совесть объяснялось тем, что, с точки зрения лютеранских богословов, Бог вложил в сознание каждой человеческой личности интуитивное понимание основополагающих нравственных принципов, соответствующих библейским заповедям, таких как поклонение Богу, подчинение властям, запрещение убийства, воровства, прелюбодейства, обмана и др. Лютеранские юристы (Мартин Лютер, Филипп Меланхтон и др.) называли это «моральным» или «естественным» правом (ius naturale). Так, верный друг и сторонник идей М. Лютера, преподаватель греческого языка и богословия в университете Виттенберга Ф. Меланхтон полагал, что разум дан человеку Богом отчасти для того, чтобы человек сам мог различать и применять это естественное право. «Вслед за М. Лютером Ф. Меланхтон трансформировал традиционную западную философию нравственности и философию права, утвердив Библию, а точнее Десять заповедей, в качестве основного источника и суммарного выражения естественного права»11. Такое понимание отличалось от естественного права римско-католической церкви, основанного на синтезе разума и откровения, а не на совести отдельного человека.

В свою очередь одна из основных задач государства, с точки зрения Лютера и его сторонников, должна была состоять в том, чтобы быть «хранителем скрижалей Декалога [Десяти заповедей]». Будучи наделены властью, «правители ответственны за то, чтобы определять и подкреплять позитивными законами правильные отношения между человеком и Богом… и правильные отношения между людьми…».

10Берман Г. Вера и закон: примирение права и религии. М., 1999. С. 171–172.

11Наряду с М. Лютером Ф. Меланхтон является одним из авторов важнейших произведений лютеранского богословия: «Аугсбургского исповедания веры» (1530) и «Апологии» (1531) (cм.: Берман Г. Указ. соч. С. 172, 181–185).

55

«В качестве хранителей Десяти заповедей правители должны не только воспрещать и карать любые проявления идолопоклонства, богохульства и нарушения субботы — преступления, запрещаемые самим текстом Заповедей», а также «отстаивать чистоту вероучения», утверждать правильную литургию, «запрещать ложные учения», «карать упорствующих, искоренять язычество и иноверие». «Так, — пишет Г. Берман, — Меланхтон заложил теоретический фундамент множеству новых государственно-церковных законов, принятых в лютеранских городах и территориях»12.

Лютеровская реформация, вызвавшая многочисленные религиозные споры, имела и глубокие политические последствия: она во многом способствовала развитию сепаратизма внутри Германии, усилению позиций отдельных князей13, а также стала одной из причин мощной крестьянской войны (1524–1525).

Появившись в эпоху Реформации, Каролина отражала весь комплекс социально-экономических, политических и идеологических противоречий, существовавших в Германии в то время. Принятая на общеимперском уровне в условиях острого противоборства между сторонниками «новой» (реформированной) церкви и воинствующими поборниками «старой» церкви, к которым относился и убежденный католик император Карл V, Каролина впервые вывела из перечня преступлений ересь, традиционно рассматриваемую в качестве одного из главных преступлений против церкви; она также закрепила новый, «протестантский» подход к оценке преступления и назначаемого за него наказания. Широкое распространение протестантской идеологии привело к ослаблению роли норм канонического права, содержащихся в многочисленных постановлениях римских пап и церковных соборов. Все чаще юристы начинают обращаться непосредственно к тексту Библии, рассматривая ее в качестве источника права, а так на-

12Там же. С. 189.

13На Шпейерском рейхстаге летом 1526 г. князья-лютеране приняли постановление о возможности каждого князя самому решать вопрос о религии своих подданных, а также о начале секуляризации церковных земель. Будучи католиком, император Карл V отменил это постановление и приостановил секуляризацию. В ответ на это князья-лю- теране и представители некоторых городов заявили свой протест. Так возникло движение, названное впоследствии «протестантизмом».

После отказа императора от переговоров по принятию разработанного лютеранскими богословами «Аугсбургского исповедания» (1530) — систематического изложения основ лютеранства князья-протестанты заключили между собой в г. Шмалькальден тайный союз, направленный против императора-католика Карла V. Вооруженное противоборство между сторонниками «старой» и «новой» церкви завершилось подписанием Аугсбургского «мира» (1555), закрепившего равенство католицизма и лютеранства на территории Германии и подтвердившего многие завоевания протестантов, в том числе возможность князей самостоятельно решать вопрос о вероисповедании своих подданных. Проиграв в религиозной войне, в 1555 г. Карл V отрекся от престола, что привело к фактическому распаду империи (см.: История Средних веков / Под ред. С.Д. Сказкина.

Т.2. М., 1954. С. 100–101). Об Аугсбургском «мире» см.: Антология мировой правовой мысли. Т. 2: Европа V–XVII вв. М., 1999. С. 759, 771.

56

зываемый Декалог (10 заповедей Моисея) — в качестве определенного ориентира для систематизации преступлений. Немецкие историки (Р. Конрад, К. Мюлер, Е. Вольф и др.) отмечали, что благодаря исключению из Каролины ереси «немецкие гуманисты праздновали победу».

Принятие Каролины стало результатом закономерного требования модернизации и унификации уголовного и уголовно-процес- суального права в условиях многовекового правового партикуляризма, выражающегося в действии многочисленных местных законов и обычно-правовых норм, в том числе «дурных обычаев» (о чем прямо говорится в преамбуле к Каролине).

Вкачестве основного инструмента данной модернизации должна была выступать правовая наука, возникшая в ходе рецепции римского права. Идея «опоры на правовую науку» проходит «красной нитью» через весь документ. Вместе с тем Каролина отражала и характерные черты национального германского права: правовая наука, нормы реципированного римского права рассматриваются здесь лишь как инструмент оценки и классификации местных правовых обычаев, их соответствия принципам «справедливости» и «общественной пользы». По словам германского правоведа В. Зеллерта, «Каролина отражала уголовное право Германии того времени во всей полноте»14.

Таким образом, создание Каролины стало важным этапом в ходе рецепции римского права в средневековой Германии. Большинство германских правоведов прямо называют Каролину «ребенком рецепции» («ein Kind der Rezeption»)15. Одна из главных задач центральной власти

влице императора и имперского суда при принятии Каролины состояла в том, чтобы не ликвидируя сложившейся системы традиционных судов — судов непрофессиональных судей (шеффенов), зачастую «заполненных мужами, несведущими и не имеющими опыта и практики

вимператорском праве», способствовать совершенствованию уголовного права и процесса во многом благодаря усилению в нем «рациональных», научных начал за счет привлечения в сферу уголовного судопроизводства знатоков римского права, выпускников средневековых университетов. Не случайно при рассмотрении сложных юридических вопросов Каролина постоянно предписывает судьям обращаться к «ответам ученых мужей, законоведов» (ст. 28, 117–119 и др.).

Вцелом принятие Каролины явилось закономерным следствием проводимой во второй половине XV — начале XVI в. центральной и местными властями политики по усовершенствованию уголовного права и процесса, что выразилось в принятии в этот период на территории Священной римской империи многочисленных уголовно-судеб-

14 Wadle E. Verfassung und Recht. Wegmarken ihrer Geschichte. Wien;Köln;Weimar, 2008.

S. 66.

15 Wesel U. Geschichte des Rechts. Von den Frühformen bis zur Gegenwart. München, 2001. S. 389.

57

ных уставов (Halsgerichtsordnungen). Их принятие также было связано с рецепцией римского права в средневековой Германии. Научные разработки итальянских криминалистов и пеналистов, и прежде всего Альберта Гандино (Albertus Gandinus, ум. около 1312 г.) и Ангело Аретино (Аngelus Aretinus, ум. около 1451 г.), были использованы в ходе переработки (реформации) права отдельных германских городов, в частности при создании знаменитой Вормсской реформации (1498 г.), а также уголовно-судебных уложений императора Максимилиана I для Тироля (1499 г.), для г. Радольфцелля (1506 г.) и Нижне-Австрийского уголов- но-судебного уложения (1514 г.)16.

В то же время недостатком указанных статутов было то, что их положения были направлены главным образом на совершенствование уголовного процесса. Нормы же материального уголовного права попрежнему продолжали представлять собой довольно фрагментарную и бессистемную материю.

Эти недостатки в значительной мере были устранены в принятом

в 1507 г. Бамбергском уголовно-судебном уложении (Constitutio Criminalis Bambergensis) и созданном на его основе в 1516 г. Бранденбургском уго- ловно-судебном уложении, ставшими непосредственными источниками Каролины, а впоследствии и в самой Каролине. Таким образом, принятие Каролины, наряду с указанными законами, стало своеобразной «кульминацией», завершением процесса совершенствования уголовного и уголовно-процессуального законодательства в ходе рецепции римского права в Германии17.

Автором знаменитых судебников являлся франконский рыцарь и судья в епископском суде г. Бамберга Иоанн Ганс фон Шварценберг (1465–1528). Подобно создателю Саксонского зерцала Эйке фон Репгау, он входит в плеяду самых знаменитых германских правоведов, учитывая тот огромный вклад, который он внес в развитие права Германии. Как и Эйке, не имея университетского образования и основываясь лишь на личном судейском опыте и хорошем знании судебной практики, И.Г. фон Шварценберг сумел обозначить насущные проблемы развития уголовного права и процесса в Германии и попытался решить их с помощью широкого использования рационалистических методов в праве, внедрения лучших достижений правовой науки (трудов итальянских

16Wadle E. Op. cit. S. 55.

17Указанные законы были названы впоследствии «матерью» и «сестрой» Каролины (mater Carolinae; soror Carolinae). Многие из их положений были почти дословно воспроизведены в Каролине. Исследователи высоко оценивают юридическую технику и содержание данных правовых памятников. Так, известный германский правовед Ф. Лист писал, что «среди всех, частью довольно толковых законодательных попыток резко выделяется ясным изложением и основательным знанием обширного и трудного материала, а также простотой и целесообразностью своих основных принципов Бамбергское уголовно-судебное уложение (mater Carolinae), вечный и славный памятник призвания немецкого народа к законодательной деятельности» (цит. по: Каролина. Уголовно-су- дебное уложение Карла V. С. 13).

58

криминалистов и специалистов уголовного права). Не случайно поэтому современники называли его «рыцарским другом науки».

Наряду с этим И.Г.  фон Шварценберг был большим сторонником идей гуманизма и справедливости. Будучи знакомым с Лютером

иразделяя его взгляды, И.  фон Шварценберг стремился внедрить в уголовное право протестантские идеи о свободе человеческой воли и ответственности человека за свои действия. «От Бога нам дана свобода творить добро иль зло. И сами знаем мы заранее, что ждет нас — похвала иль наказанье», — говорилось в известной немецкой пословице того времени18. Не случайно поэтому главная задача при определении меры ответственности за то или иное преступное деяние, с точки зрения Шварценберга, состояла в том, чтобы «наказать преступника так, как бы наказал его сам Бог», т.е. наказание должно было соответствовать «обстоятельствам и злостности преступления», «добрым обычаям

имудрости» (ст. 104 «Предуведомление о том, как должно карать за уголовные преступления»)19.

Исследователи не исключают (хотя этот факт исторически и не подтвержден) возможности личного участия И.  фон Шварценберга в разработке проекта Каролины на Вормсском рейхстаге 1521 г. Учитывая огромный вклад, который И. фон Шварценберг внес в развитие германского права, отдельным германским правоведам представляется весьма «несправедливым» тот факт, что «Уложение носит имя чуждого, иностранного императора, который едва ли когда-нибудь хорошо владел немецким языком, в то время как своим возникновением данный документ обязан человеку» — «немцу до мозга костей» (einem der deutschesten Männer)» (фон Хиппельс). Некоторые исследователи даже

вшутку предлагают переименовать документ из Каролины в «Монтенегрину» (так звучит на латинском языке фамилия Шварценберг)20.

Впреамбуле к Каролине указаны цели ее принятия, главная из которых, как уже указывалось, состояла в необходимости проведения общеимперской реформы и унификации уголовного права и процесса, вызванные многочисленными жалобами на злоупотребления судей, безосновательное привлечение людей к ответственности, вынесение судами суровых наказаний вплоть до смертной казни без соответствующего разбирательства «в различных частях империи».

Однако путь к данной реформе был долог и тернист. Впервые на необходимость реформы уголовного права и процесса было указано

входе создания в 1495 г. Имперского суда. В 1497 г. на Франкфурт-

18“Von Gott hab’wir all frechen Mut zu wirken Boeses oder gut… Dadurch wir moegen Ursach han hie zu verdienen Straf und Lohn” (Schmidt E. Einführung in die Geschichte der deutschen Strafrechtspflege. Göttingen, 1965. S. 118).

19Наряду со своей судебной и законотворческой деятельностью Шварценберг известен как поэт, автор ряда антипапских брошюр, обличавших пороки католического духовенства.

20Schröder F.-Ch. Op. Cit. S. 476.

59

ском рейхстаге было принято специальное постановление о проведении реформы. Спустя некоторое время Аугсбургский рейхстаг образовал специальную комиссию по подготовке реформы, однако в период правления императора Максимилиана I (1493–1519) она так и не была проведена из-за сопротивления князей. Лишь в 1521 г. Вормский рейхстаг поручил разработку проекта общеимперского уложения специально избранным членам от сословий. Тем не менее рейхстагом были отвергнуты три проекта, и только в 1532 г. был принят четвертый, Регенсбургский, проект уголовно-судебного уложения.

Столь длительный процесс создания общеимперского уголовно-су- дебного уложения объясняется прежде всего политической и правовой раздробленностью Германии, слабостью центральной власти и мощным сопротивлением сепаратистски настроенных князей и иных «имперских чинов», отстаивавших принцип невмешательства имперского законодательства в партикулярное право, а также крайним обострением социально-политических и религиозных противоречий в империи. Следствием этого стало то, что нормы Каролины как общеимперского закона с самого начала носили в значительной мере субсидиарный характер (т.е. восполняли пробелы) по отношению к местному, партикулярному праву. Уступкой сепаратистски настроенным князьям стало закрепление в предисловии к Каролине так называемой «сальваторской оговорки» (clausula salvatoria)21, которая не лишала «курфюрстов, князей и сословия их исконных, унаследованных, правомерных и справедливых обычаев», что не позволяет говорить об окончательной унификации уголовного права и процесса на всей территории империи в этот период.

Примечательно, что многочисленные отклонения от исконного текста допускались даже в ходе простого печатания Каролины в типографиях в различных частях империи. Чаще всего текст Каролины сопровождал закон правителя конкретной земли или города, в котором уточнялось, как понимать те или иные положения, как именно применять отдельные статьи Каролины и др.22 По мнению исследователей, наиболее точное следование оригиналу наблюдалось в имперских городах, например во Франкфурте-на-Майне, где городские статуты почти дословно воспроизводили исконный текст Каролины.

Лишь со временем во многом благодаря высокому уровню юридической техники и детальной разработке институтов уголовного права

21Происходит от латинского salvus, что значит «сохранный», «хорошо сохранившийся», «здравствующий», «невредимый». Современные германские правоведы называют эту оговорку «оговоркой о субсидиарности» (Subsidiaritätsklausel) (Wadle E. Op. cit. S. 66).

22Так было, например, в Кельне (1538), в Штаттине (1569). В других германских княжествах на основе Каролины принимались местные своды, которые также допускали разночтения в большей или меньшей степени и даже могли иметь иную систему и количество статей. Так произошло, например, в Касселе, где в 1535 г. появилась «Филиппина», названная так в честь местного правителя — ландграфа Филиппа. По сравнению

с219 статьями Каролины здесь было всего 103 (!) статьи.

60

ипроцесса Каролину начали рассматривать как общеимперское национальное право (jus germanicum), которое не только повсеместно применялось, но и широко комментировалось и толковалось.

Первый комментарий к Каролине появился в 1543 г. Его автором был Юстин Гоблер23. В 1583 г. был составлен новый комментарий «Constitutiones Carolinae publicorum iudiciorum, in ordine redactae, cumque Iure communi collatae», составленный Николаусом Вигелиусом. С конца XVI до XVIII в. был составлен еще целый ряд комментариев: Г. Ремуса (1594), Л. Гильгаузена (1614), Б. Циритца (1622), А. Буллаюса (1631), Д. Класена (1684), Я. Людовици (1707): некоторые из них выдержали не одно издание. На положениях Каролины основывалась и «Новая практика уголовного права Саксонии» (“Practica nova Imperialis Saxonika Criminalium”) 1635 г. Бенедикта Карпцова (1595–1666) — самого выдающегося германского «пеналиста» эпохи Средневековья, основателя современной науки германского уголовного права24.

Выявляя специфику структуры и юридической техники Каролины, необходимо отметить, что система изложения норм в Каролине не отличается стройностью. Текст документа состоит из преамбулы и 219 статей, которые можно условно разделить на две части: первая часть (ст. 1–103) посвящена главным образом вопросам процессуального права, во второй части (ст. 104–219) преобладают материальные нормы уголовного права. В Каролине нет характерного для современных уголовных кодексов деления на Общую и Особенную части, нормы материального права здесь тесно переплетены с процессуальными положениями.

Уголовно-судебное уложение Карла V сложно назвать законом в современном смысле этого слова. Оно носило характер судебника, поскольку содержало большое количество различных примеров, пояснений и наставлений для судей, судебных заседателей и судебных чиновников, которые должны были осуществлять правосудие «в соответствии с общим правом, справедливостью и достопохвальными обычаями». Многие статьи Каролины начинаются со слова «итак», что должно было подчеркнуть обобщающий характер, итоговое значение принятия Каролины в процессе реформирования уголовного права и процесса в Германии. В то же время отсутствие четких определений

иабстрактных понятий, казуистичность большинства материально-

23Комментарий был составлен на латинском языке и назывался ”Аugustissimi Imperatoris Caroli Quinti de capitalibus iudiciis constitutio, Germanice primum evulgata, nuncque… in Latinum versa, et aequo Commentario aucta”. При переводе, не найдя аналогичного термина в латинском языке, автор заменил изначальный немецкий термин «уго- ловно-судебный устав» (Gerichtsstatut) термином “constitutio”. Несмотря на использовавшиеся в трактатах германских правоведов и другие наименования документа, в XVIII в. окончательно утвердилось обозначение “Constitutio criminalis Carolina” (Schröder F.-Ch. Op. cit. S. 471).

24Ibid.

61