Из размышлений по диссеру о переходе права (не относится к семинару):
Causa – экономическая цель действий сторон, причина, по которой происходит переход права, и в связи с которой происходят фактические действия по исполнению. Плеханов.
Хаскельберг – «Если одна сторона передает вещь взаймы, а другая принимает ее в качестве дара, то несмотря на обоюдное намерение сторон перенести право собственности, желаемый эффект (результат) не наступит, поскольку отсутствует согласованное волеизъявление об основании (каузе) передачи вещи (iusta causa traditionis). Каждая сторона имеет в виду каузу, отличающуюся от каузы, предполагаемой другой стороной. В этом случае кауза не является юридическим фактом, с которым связывается переход права собственности»
Поэтому логично, что право собственности, основанное на обязательственной сделке, не переходит в случае недействительности основания, т.е. договора купли-продажи. Поэтому в случае недействительности обязательственной сделки, отпадение causa traditionis имеет ретроспективный эффект, т.е. считается, что она никогда не была действительной и право собственности не переходило, даже несмотря на то, что договор был исполнен и вещь была передана.
В каузальной системе дефект causa traditionis имеет большие последствия в отношении третьих лиц: приобретатель по недействительной сделке не может отчуждать вещь в дальнейшем. Недействительность сделки влечет юридическую невозможность последующей продажи вещи, поскольку покупатель не приобрел права собственности, и , следовательно, не имеет распорядительных правомочий в отношении вещи.
Отличие каузальной системы передачи от абстрактной состоит в том, что в абстрактной системе правовое основание передачи вещи начинает имеет значение после исполнения обязательства. В каузальной это основание имеет значение до передачи.
Отсюда следует, что последствия недействительности применяются после исполнения.
Попробуем применить это к цессии. При абстрактной цессии последствия недействительности соглашения о цессии начинают играть роль после исполнения «не связанного с договором о цессии» обязательства по передаче требования. Переданное право требования должно быть возвращено как «неосновательное обогащение»
Если цессия каузальна, то последствия недействительности соглашения о цессии начинают играть роль и до исполнения, следовательно, у цессионария не появляется право требования.
Теперь попробую поговорить о Сарбаше.
Что говорит Сарбаш:
Признание исполнения сделкой может привести к тому, что недобросовестные лица сразу же получат инструментарий для оспаривания исполнения.
Но если лицо, совершившее действия по исполнению, ссылается на то, что оно совершило вовсе не этот юридический поступок, а совсем другой поступок, то обязательство не может считаться прекращенным - нет тождества должного и совершенного поступка. Тут же Сарбаш говорит, что этот аргумент чисто схоластический.
Главное заключается в том, что деяния должника по исполнению - всегда проявление воли, равно как и деяния кредитора по принятию исполнения, а также в том,это всегда намерение прекратить обязательство исполнением. Проигнорировать это - значит не видеть реальной жизни
Возможные же практические затруднения, на которые указывает М.И. Брагинский, необходимо разрешать соответствующим образом, не подводя искусственно одно явление (юридический волевой акт) под другое (юридический поступок). Например, если с ножом. Но почему нельзя применительно к одним говорить о воле, а к другим – об отсутствии воли?
Исполнение недееспособным. «Однако и это затруднение возможно преодолеть без того, чтобы подводить под исполнение исключительно фактические действия. Во-первых, с прагматической точки зрения, которую занимают некоторые иностранные правопорядки, исполнение, хотя и произведенное недееспособным, не может быть истребовано обратно, если оно соответствует должному, так как у должника не имеется на то правовых оснований, и наоборот, кредитор имеет все основания к его получению. Это тождественно с нашей концепцией совпадения. Во-вторых, во многих случаях действия недееспособного можно рассматривать как действия, вызываемые волей его представителя, т.е. это как бы продолжение воли самого представителя, и исполняющим обязательство является сам представитель при фактическом содействии недееспособного, что, на наш взгляд, может, конечно, вызывать некоторые этические, нравственные сомнения, но в действительности довольно точно. Если право не признает волю недееспособного субъекта достаточной для порождения юридических последствий, то и его фактические действия не следует рассматривать как собственно его действия в юридическом смысле. Ведь эти действия по исполнению обязательства в известных случаях совершаются им в связи с волей представителя и управляются представителем. В самом деле, если, например, договор, который заключен законным представителем малолетнего, предусматривает исполнение им музыкального произведения, то дальнейшие действия он в силу неразвитости воли совершает по побуждению, происходящему от родителей (они убеждают его в важности этого исполнения, может быть, даже заставляют, полагая это полезным для своего ребенка). Иными словами, чисто юридически малолетний исполняет музыкальное произведение не потому, что он этого хочет, а потому, что этого хочет его представитель.»
Саватье Однако пороки воли не могут сделать платеж недействительным, если долг подлежал уплате, поскольку сторона имела законное основание требовать принудительного платежа. По этой же причине должник не может ссылаться на то, что он является недееспособным