Учебный год 22-23 / kn3gl20

I. Деление соглашений между воюющими в соответствии с порядком, который излагается.

II. В монархическом государстве заключение мира есть дело государя.

III. Как следует поступать, если государь малолетен, безумен, находится в плену или в изгнании?

IV. В государстве, где власть осуществляют вельможи или народ, право заключения мира принадлежит многим.

V. Каким образом верховная власть в целом или ее часть, или государственные имущества могут законно отчуждаться в целях достижения мира?

VI. В какой мере мир, заключенный государем, связывает народ или его преемников?

VII. Имущества подданных могут быть уступлены по миру в общегосударственных интересах, но при обязательном условии возмещения причиненного ущерба.

VIII. Что следует разуметь об имуществе, утраченном уже во время войны?

IX. Здесь не делается различия между имуществом, приобретенным по праву народов, и имуществом, приобретенным по внутригосударственному праву.

X. В глазах иностранцев общегосударственный интерес предполагается доказанным.

XI. Общее правило для толкования мирного договора.

XII. В сомнительных случаях следует исходить из предположения о договоренности оставить имущества в налич-

25*

ном состоянии. Как это нужно понимать?

XIII. Каковы последствия достижения договоренности о возвращении всех имуществ в то состояние, в котором они находились до войны?

XIV. В таком случае лица, бывшие самостоятельными, если они добровольно подчинятся господству другого, не возвращаются.

XV. Ущерб, причиненный войной, в случае сомнения считается не подлежащим возмещению.

XVI. Но это не относится к тому, что еще до войны составпяло долг по отношению к частнымлицам.

XVII. Даже наказания, которые заслужены в публичном порядке до войны, в случае сомнения считаются отмененными.

XVIII. Как обстоит дело с правом частных лиц налагать наказания?

XIX. Право, предъявленное до войны в публичном порядке, будучи оспариваемо, легко признается утратившим силу.

XX. Имущество, захваченное после заключения мира, подлежит возврату.

XXI. Некоторые правила относительно соглашения о возврате имущества, захваченного на войне.

XXII. О доходах.

XXIII. О наименованиях областей.

XXIV. О ссылке на предшествующее соглашение, а также о лице, которое действует.

XXV.Оботсрочке.

XLIII Каким образом она может быть прекращена условленным сражением и дозволено ли это?

XLIV Обязывает ли деяние государей в таких случаях народы?

XLV. Кого следует признавать победителем?

XLVI. Каким образом война оканчивается третейским судом; причем, такого рода третейский суд не допускает обжалования.

XLVII. В сомнительном случае нужно считать, что постановление третейских судей должно сообразоваться с правом XLVIH. Третейские суды не должны постанавливать решения

о владении имуществом.

XLIX. Какова сила безусловной сдачи?

L. Каковы обязанности победителя относительно сдавшихся таким образом?

LI. О сдаче на определенных условиях.

LII. Какие лица могут и должны представляться в качестве заложников?

LIII. Какие права могут быть в отношении заложников?

LIV. Дозволено ли заложнику бежать?

LV. Законно ли задержание заложника по другой причине?

LVI. Со смертью того, ради кого кто-либо является заложником, последний освобождается.

LVII. Может ли заложник быть удержан после смерти государя, давшего заложника?

LVIII. Иногда заложники обязываются преимущественно: и один не ответственен за другого.

LIХ В чем состоит обязательство залога?

LX. Когда утрачивается право его выкупа?

Деление соглашений между воюющими в соответствиис порядком, который излагается

I. Соглашения между воюющими сторонами заключаются явно или молчаливо. Соглашение, выраженное явно, бывает или публичное, или частное. Публичные соглашения заключаются верховными и подчиненными органами власти. Соглашение высших органов власти либо кладет конец войне, либо сохраняет силу в течениевойны.

В соглашениях, коими заканчивается война, следует различать главные условия и привходящие. Главные условия — это те, которые кладут конец войне как таковые силой самого акта или вследствие согласия относительно ссылки на что-либо иное, как, например, на жребий, на исход сражения, на решение третейского судьи, из коих первый зависит от случая, прочие же ограничивают случайность силами ума или тела или же передачею полномочий судье.

II. Заключение соглашений, которыми оканчивается в война, составляет право тех, от кого зависит и самая война. Ведь каждый является вершителем своего дела. Отсюда еле дует, что в войне обоюдно публичной соглашение есть дело тех, кому принадлежит право осуществления верховной власти (см. кн. II, гл. XV, § III). Это, стало быть, — дело государя1 в государстве действительно монархическом, поскольку государь пользуется неограниченной властью.

III. 1. Если государь находится в таком возрасте, которому не свойственна зрелость суждения (каковой в некоторых государствах определяется законом, в прочих же должен определяться с помощью основательных предположений), или если государь не обладает полным разумом, то он не может заключать мирного договора (см. кн. I, гл. III, § XXIV). То же нужно сказать о государе, находящемся в плену2, если только царская власть имеет источник в соглашении народа. Ведь невероятно, чтобы верховная власть была вручена народом с таким условием, что могла бы осуществляться и несвободным лицом. Стало быть, в таком случае не самая верховная власть в целом3, но осуществление ее и как бы опека останется о руках народа или же у того, кому народ ее вверит.

2. Если же по поводу имущества, составляющего его частную собственность, государь, хотя бы и находящийся в плену, заключит какое-либо соглашение, то такое соглашение имеет силу, по примеру того, что нами сказано о частных

соглашениях.

Если же государь находится в изгнании, то может ли он заключить мир?4 Конечно, может, когда только известно, что он не находится ни от кого в зависимости. Иначе его участь мало отличается от участи пленного государя, ибо бывают и просторные темницы. Регул отказался выступать в сенате, заявив, что доколе он был связан клятвой неприятелю, он не был сенатором (Цицерон, «Об обязанностях», кн. II).

IV. В правлениях знатных граждан или правлениях народных право заключать мирный договор принадлежит большинству: в последних — большинству народного собрания, в первых — большинству граждан, располагающих в силу обычая правом голосования; это согласуется с тем, что мы сказали в другом месте (кн. II, гл. V, § XVII).

Поэтому здесь соглашения будут обязывать также тех, кто мыслил иначе. Тит Ливии пишет: «Раз условия соглашения приняты, то даже те, кому они до того времени были неугодны, должны их соблюдать как благие и выгодные» (кн. XXXII). Дионисий Галикарнасский утверждает: «Все обязаны повиноваться решению, принятому большинством» (кн. XI). «Все без исключения, — по славам Аппиана, — обязаны подчиняться решению» (кн. VI). Плиний говорит: «То, что было угодно постановить большинству, должно соблюдаться всеми» («Письма», кн. VI, 13). Мирный договор полезен даже тем, кого он обязывает, если ему добровольно повинуются.

V. 1. Теперь рассмотрим вопрос о предметах, которых

касается мирный договор.

Государи, ныне по большей части владеющие государством не на вотчинном праве, но лишь на праве узуфрукта, не могут путем заключения мирного договора отчуждать верхов-

В

монархическом

государстве

заключение мираестьдело государя

Как следует поступать,если

государь малолетен, безумен, находится в пленуилив изгнании?

Вгосударстве, гдевласть осуществляют вельможи ила народ,

право

заключения

мира

принадлежит

многим

Копия обра-юм верховная злость в целом или ее часть, или государственны

щества могут законно

отчуждаться вцелях достижения мира?

В какой мере мир, заключенный государем, связывает народ или его преемников?

ную власть ни в целом, ни в части (Васкес, «Спорные вопросы», кн. I, гл. IV, где он цитирует многих, и гл. V, см. выше, кн. II, гл. VI, § III и сл.). Ибо ведь до вступления их на престол, пока народ еще над ними господствовал, государственным законом подобного рода акты, без всякого сомнения, могли быть объявлены ничтожными на будущее время, так что они не в состоянии даже наложить обязательства возмещения ущерба. И в самом деле, вполне вероятно предположение о том, что такова была воля народа, ведь если бы было предоставлено противной стороне право иска о возмещении убытков, то имущества подданных могли бы обременяться обязательствами по долгам государя, очевидно, что предосторожность против отчуждаемости верховной власти не была бы напрасной.

2. Следовательно, для законногоотчуждения всего государства необходимо согласие всего народа, которое может быть осуществлено через представителей отдельных частей, называемых сословиями. А для законного отчуждения какой-либо части государства необходимо двоякого рода согласие — как всего государства в целом, таи и той части, о которой идет речь, чтобы она не могла быть насильственно отторгнута от целого, с которым соединена. Напротив, самая отдельная часть государства может законно перенести на другого полномочия над собою без согласия в случае крайней и другим путем не устранимой необходимости, потомучтопредставляетсявероятным сохранение за нею такого рода власти при образовании гражданскогообщества.

3. В государствах же вотчинных ничто не препятствует отчуждению государства единоличным главой. Тем не менее может статься, что государь не вправе подвергнуть отчуждению отдельную часть государства, если он принял в собственность государство именно под условием его нераздельности. Что касается так называемых государственных имуществ, то и они могут войти в состав вотчины государя двояким образом — как отдельно от государства, так и нераздельно с государством. Если имеет место последний случай то государственные имущества могут быть отчуждены только вместе с государством, в первом случае — даже в отдельности.

4. Но государям, которые не владеют государством на вотчинном праве, едва ли может быть, как кажется, предоставлено право отчуждения государственных имуществ, если только это последнее не вытекает явным образом из основного закона или обычая, который никогда не был нарушен (кн. II, гл. XIII [гл. VI]).

VI. В другом месте (кн. II, гл. XIV, § X и сл.) мы уже сказали о том, в какой мере обещанием государя обязываются народ и вместе с тем его преемники, они обязываются постольку, поскольку верховная власть включает в себя способность обязывать. Такая способность не должна ни распространяться5 до бесконечности, ни ограничиваться чрезмерно узкими пределами , но должна пониматься в том смысле, что подлежит принятию нечто опирающееся на разумное основание (Васкес, назв. соч., гл. V, №

9). Будет совершенно иначе, если какой-нибудь государь одновременно является и господином своих подданных и имеет не столько гражданскую, сколько деспотическую власть (кн. III, гл. VIII, § II) Таковы цари, которые побежденных на войне превращают в рабов; или цари, которые не обладают абсолют-

ной властью над лицами, но располагают ею в отношении их имущества, как фараон в стране Египетской, в силу приобретения покупкой, и иные государи, принявшие иноземцев на свои частные владения. Ибо это право, отличное от верховной власти государя, достаточно для того, чтобы придать силу тому, что иначе само по себе не могло иметь места в силу права государя.

VII. 1. Обычно также возникает вопрос о том, какие распоряжения могут делать в отношении имущества частных лиц в целях достижения мира те государи, которые не имеют на имущества подданных иного права, кроме права, принадлежащего им как государям. Мы уже сказали выше, что имущество6подданных подчинено территориальному верховенству государства , так что государство или тот, кто действует от его имени, могут этим имуществом пользоваться и даже уничтожать и отчуждать его не только в случае крайней необходимости, которая предоставляет даже частным лицам некоторое право подобного рода на чужое имущество, но и в интересах государственного блага, которому, надо полагать, согласились принести в жертву свои частные интересы те, кто вступил в гражданскийсоюз.

2. Но нужно добавить, что раз дело обстоит таким образом, то государство обязано возмещать убытки из своей казны тем, кто лишится своего имущества, причем в это государственное возмещение вносит свой вклад по мере надобности даже тот, кто сам потерпел ущерб (Васкес, кн. I, гл. V, Романо, «Заключения», 310, Сильвестр, на слово «война», ч. I, § 43).

И от этого бремени не освобождается государство, если даже в настоящий момент оно и не в силах выполнить своего обязательства; как только у государства появляются средства, вновь как бы оживает задремавшее обязательство.

VIII. Я не принимаю в неизменном виде утверждения Фернандо Васкеса («Спорные вопросы», кн. III, гл. 3, в конце) о том, что государство не должно относить на свой счет ущерб, причиненный во время войны, поскольку право войны допускает именно причинение такого ущерба. Ибо, как мы показали, право войны распространяется на народы, частью также и на врагов (кн. III, гл. VI, § II, и гл. X, § V), но не на граждан между собой, так как последние — члены одного союза и потому справедливо сообща несут ущерб, возникающий вследствие существования самого союза. Тем не менее внутригосударственным законом может не быть предоставлен иск к государству о возмещении имущества, погибшего во время войны, дабы каждый тем ожесточеннее защищал своедостояние(L. cum duob. § quldam. D. pro socio).

IX. Некоторые авторы проводят существенное различие между имуществом, принадлежащим гражданам по праву народов, и имуществом, которым они владеют по внутригосударственному праву, поскольку государю по отношению к последнему предоставляются более широкие права, даже возможность лишения собственника имущества без особой причины и возмещения, тогда как такого права в другом случае государь неимеет.

Это напрасно, ибо каков бы ни был источник возникновения собственности, свои специфические последствия она черпает из самого права естественного, и нельзя лишать никого

Имущества подданных могут быть уступлены по миру в общегосударстве нныхинтересах, но при обязательном условии возмещения причиненного ущерба

Чтоследует

разуметьоб имуществе, утраченном уже во время войны?

Здесьнеделается различия между имуществом, приобретенным по праву народов, и имуществом, приобретеннымпо внутригосударственному праву

же, как мы сказали (кн. III, гл. VI, § IV), сохраняет свою принадлежность, если она огорожена 'какими-нибудь укреплениями, ибо временные стоянки, как, например, неподвижные лагеря, не принимаются в счет (Децио, «Заключения», т. III, 74). Демосфен в речи в защиту Ктесифона сообщает, что Филипп поспешил захватить как можно более земель, будучи осведомлен о положении дела, а заключив мир, намеревался удержать захваченное.

Нематериальные вещи сохраняют свое положение лишь благодаря тем вещам, к которым они относятся, как, например, усадебные сервитута, или благодаря лицам, которым они принадлежат (выше, кн. III, гл. VII, § IV), если только права не осуществляются на земле, принадлежавшей неприятелю.

XIII. Что касается другого способа заключения мира, коим восстанавливается владение, нарушенное войной, то необходимо заметить, что сохраняется в силе последнее владение, имевшее место до войны, но так, что частным лицам, лишенным владения, дозволено прибегать к поссессорному иску или виндикации.

XIV. Если же какой-нибудь независимый народ добровольно подчиняется одному из воюющих, то на него не распространяется восстановление владения имуществом; ибо восстановление касается лишь того, что причинено насилием и угрозой или же умышленной хитростью, дозволенной лишь в отношении неприятеля. Так, по миру между греками фивяне удержали Платею9, ссылаясь на то, что они овладели этим местом не путем насилия или измены, а в силу добровольного подчинения тех, кому оно принадлежит. По такому же праву Низея осталась у афинян. Сходным соображением против отолиян пользовался Т. Квинций: «Таков закон, касающийся завоеванных городов. Фессалийские же городские общины подчинились нам добровольно» (Ливии, кн. XXXIII).

XV. Если не заключено иного соглашения, то следует полагать, что в любом мирном договоре не предусмотрено вчинение исков о возмещении ущерба, причиненного войной. Это должно распространяться даже на ущерб, понесенный частными лицами, ибо и такой ущерб есть последствие войны. В случае сомнения нужно считать, что воюющие стороны договорились таким образом, что ни с той, ни с другой стороны никто не будет осужден за нарушение права.

XVI. Тем не менее частные долги, возникшие до начала войны, не должны считаться прощенными, ибо они не были погашены по праву войны, война лишь воспрепятствовала истребованию уплаты {Децио, «Заключение», 61). Таким образом, после устранения препятствия сила долговых обязательств восстанавливается. Что касается права, существовавшего до войны, то оно не должно считаться отнятым у кого-либо (ибо ведь государства и гражданские общины установлены преимущественно ради сохранения каждым лицом своего имущества, как это правильно утверждает Цицерон — «Об обязанностях», кн. II), но это следует полагать о праве, возникающем из неравенства имуществ.

Каковы последствия достижения договоренности овозвращениивсех имуществвто

состояние,в которомони наводилисьдо войны?

Втаком случае лица,бывшие самостоятельны ми,еслиони добровольно подчинятся господству другого,не возвращаются

Ущерб, причиненный войной,вслучае сомнения считаетсяне подлежащий возмещению

Ноэтоне относитсяк тому,чтоещедо войнысоставляло долгпо отношениюк частнымлицам.

Даже

наказания, которые заслужен в публичном порядке до войны,в случае

сомнения

считаются отмененными

Какобстоит дело с правом частных лиц налагать наказания?

Право, предъявленное до войныв публичном порядке, будучи оспариваемо, легко признается утратившим силу

Имущество, захваченное после заключения мира, подлежит возврату

Некоторые

правила

относительно соглашения о возврате имущества, захваченногона войне

XVII. Иначе дело обстоит с правом наложения наказаний 10. Ибо постольку, поскольку это право относится к государям или народам, оно должно считаться утраченным из опасения, что мир не будет совершенным миром, если сохранятся в силе прежние причины войны.

Поэтому здесь под общими выражениями скрываются даже вещи неизвестные. Например, римляне ничего не подозревали об утоплении карфагенянами римских купцов, по рассказу Аппиана. Дионисий Галикарнаоский замечает: «Наилучшие соглашения есть те, которые стирают гнев и память о причиненных оскорблениях». Исократ в «Платейской речи» говорит-«При заключении мирного соглашения не следует допытываться о былых правонарушениях».

XVIII. Что же касается права частных лиц подвергать наказаниям, то нет достаточного основания считать его утраченным, потому что оно может быть осуществлено через суд без войны. Но так как подобное право не является столь ясно нашим, как то, которое возникает из неравенства, и поскольку наказания всегда вызывают некоторую долю ненависти, то нетрудно придать словам такое истолкование, согласно которому это право считается 'как бы упраздненным.

XIX. Сказанное нами о том, что право, существовавшее до войны, нельзя считать просто утраченным, должно строго соблюдаться относительно прав частных лиц; но в отношении прав государей и народов легче допустить некоторую взаимную уступку, если только слова и не лишенные доказательности предположения позволяют это сделать. Тал бывает в том случае, если право, о котором идет речь, не было установлено окончательно, но оставалось спорным. Ведь человеколюбие заставляет предполагать, что поставлено целью устранить самые семена войны.

Тот же Дионисий Галикарнасский, чьи слова я только что приводил, пишет: «Не столько надлежит помышлять о поддержании дружбы в настоящем, сколько позаботиться о том, чтобы не быть вновь вовлеченным в войну, ибо мы собрались не для продления, но ради устранения зла» (кн. III). Эти последние слова почти буквально заимствованы из речи Исократа «О мире».

XX. Все захваченное после заключения мирного договора имущество, несомненно, подлежит возврату, поскольку с этого момента уже отменено право войны.

XXI. В соглашениях, касающихся возвращения имущества, захваченного на войне, в первую очередь необходимо давать более распространительное толкование статьям, содержащим взаимные обязательства, по сравнению с односторонними (Альциат, «Заключения», V, 17) Далее, статьи, касающиеся возврата людей, имеют преимущество перед теми, которые относятся к возврату имущества, а среди последних относящиеся к земельным владениям имеют преимущество перед относящимися « имуществам движимым; статьи, относящиеся к государственным имуществам, — перед относящимися к частным имуществам Из статей, касающихся частных имуществ, пре-

имущество имеют предписания о возврате имуществ, обладаемых на условиях прибыльных, перед предписаниями о возврате имуществ, обладаемых на условиях обременительных, как, например, в случае наличия закладной на собственность или в случае владения имуществом в качестве приданого (Цицерон, «Об обязанностях», кн. II).

XXII. Когда по мирному договору кому-либо уступается имущество, то к соответствующему лицу переходят также доходы со времени уступки, но не за ранее истекшее время. Это правильно отстаивает Цезарь Август против Секста Помпея который после уступки ему Пелопоннесса требовал представления себе одновременно и податей, причитавшихся за истекшие годы (Аппиан, «Гражданская война», кн. V).

XXIII. Названия областей должны приниматься согласно обыкновению настоящего времени11, по обычаю не столько простого народа, сколько сведущих лиц; ибо такого рода дела подлежат обсуждению людей сведущих.

XXIV. Широкое применение имеют следующие правила. Всякий раз, как делается ссылка на предшествующий или старый договор, признаются повторенными все оговорки и условия, выраженные в предшествующем договоре. Совершающим действие должно признавать того, кто имел намерение его совершить, если он встретит препятствие со стороны того, с кем у него имелся спор (Квинтилиан, «Речи», CCCXLIII).

XXV. Утверждение некоторых о том, что извинительным считается краткосрочное промедление, неправильно, за исключением случаев непредвиденного неминуемого препятствия12, Ибо неудивительно, что некоторые каноны относятся благосклонно к такого рода изъятиям, так как их долг составляет побудить христиан к тому, что способствует взаимной приязни. Но в вопросе толкования договоров мы не добиваемся ни наилучшего, ни даже того, чего требуют от каждого религия и милосердие, но того, к чему возможно принудить, поскольку весь вопрос ставится в пределах права, которое мы назвали внешним.

XXVI. Сомнительный смысл предпочтительно толковать против того, кто поставил условия13, что обычно свойственно более могущественному (Ганнибал говорит, что диктует условия мирного договора тот, кто дарует мир, а не тот, кто о нем просит). Сходным образом толкование направлено против продавца, ибо он виноват в том, что выражается неясно (L. Veteribus. D. de pactis).

Другая сторона ввиду многозначности толкований вправе принять то, что ей выгодно. Этому не противоречат слова Аристотеля: «Где дружба существует ради пользы, там польза принимающей стороны бывает мерилом должного».

XXVII. Повседневный интерес представляет вопрос о том, корда следует считать мир нарушенным. Это то, что греки называют «нарушением доверия». Ведь не одно и то же — подать новый повод к войне и нарушить мир, ибо имеется весьма значительная разница между тем и другим как относительно наказания, которому должен подвергнуться правонарушитель,

Одоходах

О

наименованиях

областей

Оссылкена предшествую щее соглашение,а такжеолице, которое действует

Оботсрочке

В случае сомнения толкование направлено противтого, кем навязаны

условия

Оразличии между созданиемновой причины войны и нарушением мира

Какимобразом мир нарушается попранием существенных условий любого мирного договора?

Что предпринять, еслисоюзники причинят насилие?

Чтоеслитоже совершат подданные, а также при каких условиях следует считать их образ действий одобренным государством?

Чтоесли подданные служат

так и в отношении освобождения потерпевшей стороны от

соблюдения верности.

Мир нарушается тремя способами: или действием, противоречащим тому, что предусматривается всяким миром; или действием, противоречащим тому, что явно выражено в мирном договоре; или же действием, противоречащим тому, что надлежит заключать из особой природы мира.

XXVIII. Противоречит тому, что присуще всякому миру, совершение враждебного действия вооруженной силой, особенно когда отсутствует какая бы то ни было новая причина войны. Если же возможно привести здесь какое-либо приемлемое оправдание, то предпочтительнее предположить наличие правонарушения без вероломства, нежели с вероломством. Едва ли есть надобность напоминать следующие слова Фукидида: «Нарушают мир не те, кто отражает силу силой, а те, кто первый совершаетнападение»14.

Установив это положение, необходимо рассмотреть, причиненное кем и против кого вооруженное нападение расторгает мир.

XXIX. Мне известно, что существуют авторы, которые полагают, что если что-либо подобное совершают союзники, то мир тем самым нарушен. Я не отрицаю возможности заключения соглашения с подобными пунктами, не с тем, чтобы за чужое деяние был ответственен другой, но с тем, чтобы мир считался заключенным не окончательно, а лишь под условием отчасти произвольным, отчасти случайным.

Однако не следует предполагать, что мир был заключен именно таким образом, если только это не представляется очевидным. Соответствующее предположение противно правилам и не согласуется с общими пожеланиями заключающих мир сторон. Следовательно, те, кто совершит враждебные действия без помощи других, ответственны за расторжение мира; и против них, а не против других будет обращено право вести войну. Это противоположно тому, что фивяне некогда возражали против союзников лакедемонян (Павсаний, кн. IX).

XXX. Если нападение вооруженной силой совершают подданные без повеления государства, то необходимо будет исследовать, возможно ли деяние частных лиц признать одобренным государством.

Для этого требуются, как видно из сказанного выше, троякие условия: осведомленность о деянии, власть наказывать и оставление деяния без последствий (кн. III, гл. XXI, § II и сл.). Осведомленность удостоверяется фактами явными или обнаруженными. Власть наказывать предполагается, поскольку не установлено, что было восстание. Истечение промежутка времени, требуемого обычно в каждом государстве для наказания преступлений, свидетельствует о непринятии мер государством. Такая небрежность имеет силу распоряжения власти. И не должно понимать иначе сказанное у Иосифа Флавия Агриппой о парфянском царе, а именно — что последний считал бы мир нарушенным, если бы его подданные выступали в поход против римлян.

XXXI. Нередко возникает вопрос, имеет ли место указанное правило, если чьи-нибудь подданные не сами по себе нач-