Учебный год 22-23 / Зикун - Концепция глобального обеспечения в гражданском праве зарубежных стран

В Е С Т Н И К

ГР А Ж Д А Н С К О Г О

ПР А В А

№ 1

2015

Том 15

C i v i l L a w

R e v i e w

No. 1

2015

Vol. 15

СОДЕРЖАНИЕ

П Р О БЛ Е М Ы ЧАСТНОГО ( ГРАЖДАНСКОГО ) ПРАВА

Абсолютная защита относительных прав: причины, последствия и соотношение с принятой классификацией субъективных прав

С.А. Синицын

7

Юридическая природа права на электроэнергию

К.В. Корепанов

45

Гражданское ПРАВО в комментариях

О справедливом балансе интересов сторон в потребительском кредитовании

К.Ю. Молодыко

71

Право гражданина прекратить обращение взыскания на заложенное жилое помещение уплатой просроченной части ипотечного кредита

Г.П. Галкин

89

Научно-практический комментарий к гл. 20.1 « Право застройки» проекта федерального закона «О внесении изменений в части первую, вторую,

третью и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации, а также в отдельные законодательные акты Российской Федерации»

И.А. Емелькина

101

ПОЛИТИКА ПРАВА

Из практики Совета при Президенте Российской Федерации по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства

Экспертное заключение по проекту федерального закона «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации»

140

Экспертное заключение по проекту федерального закона № 579434-6 «О внесении изменений в статью 323 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации»

143

TABLE OF CONTENTS

P R O B L E M S OF CIVIL LAW

Peremptory Defense of Relative Rights: Causes, Consequences and Its Relationship to Conventional Classification of Subjective Rights

S.A. Sinitsyn

8

Legal Nature of Right for Electric Energy

K.V. Korepanov

45

CIVIL LAW IN COMMENTARIES

Fair Balance of Interests in Consumer Credits

K.Yu. Molodyko

72

Right of a Citizen to Terminate Residential Mortgage Enforcement by Payment of Mortgage Arrears

G.P. Galkin

89

Scientific-Practical Commentary on the Ch. 20.1 «Building Leasehold» of the Draft Federal Statute «On Amending Parts One, Two, Three and Four

of the Civil Code of the Russian Federation and Certain Legislative Acts

of the Russian Federation»

I.A. Emelkina

102

LEGAL POLICY

Current Papers of the Council for Codification and Improvement of Civil Legislation Attached to the President of the Russian Federation

Expert Resolution on the Draft Bill «On Amendments to Certain Legislative Acts of the Russian Federation»

140

Проблемы ЧАСТНОГО (гражданского) ПРАВА

Абсолютная защита относительных прав: причины, последствия и соотношение с принятой классификацией субъективных прав

С.А. Синицын,

кандидат юридических наук, ведущий научный сотрудник отдела гражданского законодательства и процесса Института законодательства

и сравнительного правоведения при Правительстве РФ

Законодательное закрепление альтернативы абсолютной защите относительных прав в конечном счете является выбором национальной системы законодательства, являясь своего рода ответом на вызовы имущественного оборота. Заведомое и огульное отрицание защиты кредитора по обязательству от любого и каждого явно не является выверенным, доколь существует сам риск нарушения относительного права извне, тем более что подобные опасения, не являясь потребностью нашего времени, возникли далеко не сегодня.

Нормативно закрепленная возможность абсолютной защиты относительных прав порождает вопросы о возможной модернизации классических понятий абсолютного и относительного субъективного права в юридической науке. Анализу и обсуждению вопросов причин и последствий абсолютной защиты относительных прав посвящена настоящая статья.

Ключевые слова: абсолютное право; относительное право; защита абсолютных и относительных прав.

Проблемы ЧАСТНОГО (гражданского) ПРАВА

9

что обязательство, в отличие от вещного права, не может быть нарушено третьим (другим) лицом, не являющимся его стороной, – интервентом1. Пункт 3.4 разд. I Концепции совершенствования общих положений обязательственного права России предполагает усиление ответственности должника за нарушение принятых им на себя обязательств, но не типизацию возможных правонарушений и не расширение круга лиц, несущих гражданско-правовую ответственность за совершение действий, способствующих нарушению чужих обязательств, что видится актуальным.

Уже сейчас возможно сделать предварительное суждение о том, что вмешательство интервента в чужое обязательство является особым и самостоятельным противоправным действием, от совершения которого нормами законодательства целесообразно максимально оградить кредитора, сохраняющего возможность привлечения к ответственности интервента в случае совершения последним действий, повлекших нарушение договорных обязательств должником. Реальность и неотвратимость гражданско-правовой ответственности интервента по нормам национального гражданского законодательства хотя и встречают практическую сложность на пути доказывания ответственности интервента, обоснования причинно-следственных связей между совершенными им действиями и нарушением существующего договорного обязательства, но все-таки создают правовой механизм предупреждения противоправного поведения в обороте, дополнительное правовое средство восстановления нарушенных прав.

Главным является вопрос о правильной квалификации и гражданско-правовых последствиях совершенных интервентом действий. Нарушение договора является разновидностью гражданского правонарушения, которое проявляется в неисполнении или ненадлежащем исполнении договорных обязанностей – условий обязательства. Нарушить договор может лишь его сторона, связанная конкретной гражданско-правовой обязанностью, что лишний раз подтверждает строго относительный характер обязательственных прав. Любые действия интервента находятся вне структуры обязательства и установленного им комплекса взаимозависимых прав и обязанностей кредитора и должника. Правда, невозможно представить себе и такого изолированного договорного обязательства, которое могло бы существовать вне гражданского оборота и его участников, следовательно, негативное и противоправное влияние третьих лиц невозможно полностью исключить и здесь, но оно всегда будет внешним, опосредованным влиянием на участника обязательства, формирующего модель его поведения по отношению к контрагенту. Этим обусловлены специфические формы противоправного поведения интервента, знающего о существовании чужого обязательства, но, несмотря на это, создающего собственными действиями стимулы и условия для

1  Термин является весьма условным, но довольно наглядно характеризует противоправность действия третьего лица, вторгшегося в чужое обязательство.

ВЕСТНИК ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА № 1 2015 ТОМ 15

10

его нарушения. Характер действий интервента и их последствия не позволяют считать действия интервента разновидностью нарушения обязательства, существующего между другими лицами. Противоправные действия интервента как правонарушение нуждаются в самостоятельной и автономной квалификации и не могут рассматриваться в качестве примера гражданско-правового «соучастия» в нарушении чужих обязательственных прав.

Намеренно создать условия для нарушения обязательства, склонить одного из контрагентов к нарушению условий договора совсем не значит нарушить чужое обязательство. Нарушение условий договора характеризуется поведением его обязанной стороны, которая от своего имени и в своем интересе осуществляет гражданские права и исполняет гражданские обязанности, принимая на себя риск применения гражданско-правовых санкций на случай собственного противоправного поведения. Навеянный извне мотив совершенного нарушения договора не меняет личности правонарушителя – его стороны. Это столь же очевидно, как и невозможность считать убийцей студента, заботливо помогшего встать поскользнувшемуся пьяному прохожему, который вследствие собственной неосторожности угодил через мгновение под вывернувший из-за поворота трамвай. Логично считать, что намеренные действия по стимулированию или подстрекательству к нарушению заключенного договора должны пресекаться возможностью применения гражданско-правовых санкций к лицу, совершающему такие действия. В конечном счете речь идет не только о защите прав и законных интересов конкретного кредитора, но и о стабильности имущественного оборота

вцелом, который не может мириться с существованием деструктивного и дестабилизирующего фактора в поведении своих участников. Мотивы и намеренное поведение интервента должны быть квалифицированы как особая разновидность гражданско-правового деликта, совершение которого может явиться основанием для предъявления к интервенту соответствующего требования о возмещении вреда. Противоправные действия интервента нуждаются в самостоятельной классификации и не могут интерпретироваться как разновидность нарушения договорного обязательства, в том числе в рамках института договорной ответственности. Одновременно отсутствуют какие бы то ни было сомнения и в том, что противоправные действия интервента причиняют вред именно кредитору в случае нарушения обязательства должником.

Складывающаяся ситуация с совершенствованием российского законодательства об обязательственном праве содержательно и по сути мало чем отличается от существующего положения дел в действующем законодательстве, где

вобщих основаниях ответственности за нарушение обязательства поименовано не лицо, нарушившее обязательство, а «лицо, не исполнившее обязательство либо исполнившее его ненадлежащим образом» (п. 1 ст. 401 ГК РФ), что предполагает возможность более узкого толкования нормы. Однако ст. 401 ГК РФ не является генеральной нормой о видах нарушений обязательственных прав,