Учебный год 22-23 / несоответвие общего и спец
.docxОдин из них (Lex specialis derogat legi generali) утверждает приоритет специального закона над общим. Рациональное обоснование канона состоит в том, что, принимая специальный закон, законодатель стремится уточнить и при необходимости модифицировать нормы общего закона применительно к конкретным ситуациям.
Другой канон (Lex posterior derogat legi priori) утверждает приоритет более позднего закона над более ранним. Рациональное обоснование – законодатель, принимая более поздний закон, неявно отменяет конфликтующую с ним норму более раннего закона.
Но что делать, если речь идет о конфликте двух законов, один из которых специальный, а другой – поздний? С точки зрения формальной логики приоритет, по-видимому, должен иметь специальный закон (иначе правило о приоритете специальных законов вообще утрачивает область применимости).
В реальных, а не идеальных правовых системах на этот вопрос, по-видимому, нет однозначного ответа. Суды высказывались в том роде, что если поздний общий закон можно истолковать в смысле, допускающем продолжение применения раннего специального закона, то именно так его и надо толковать: специальный закон остается приоритетным (Generalia specialibus non derogant).
Однако эта формулировка, очевидно, означает также, что если поздний общий закон упомянутым образом истолковать невозможно, то приоритет имеет именно он, а ранний специальный закон не применяется. Проще говоря, суд разрешает конфликт по своему усмотрению на основании соображений здравого смысла.
Россия. Проблема кодексов
По-видимому, упомянутые выше правила разрешения коллизий законов, являющиеся, по сути, просто соображениями здравого смысла, смело можно рекомендовать к применению и в России. И они действительно находят применение в судебной практике.
Однако у нас дело осложняется еще одним обстоятельством: некоторые федеральные законы (прежде всего кодексы), не обладая каким-либо специальным статусом по Конституции, самочинно провозглашают свой приоритет над другими федеральными законами. К числу таких самопровозглашенных лидеров, которые равнее всех других федеральных законов, относится и Гражданский кодекс.
Нормы гражданского права, содержащиеся в других законах, должны соответствовать настоящему Кодексу.
Абз. 2 п. 2 ст. 3 ГК РФ.
(Стоит отметить, что в некоторых, но далеко не во всех, статьях ГК сделана оговорка «если иное не установлено законом». Соответственно, лишь в этих случаях ГК согласен признать приоритет над собой специального закона.)
Возникает вопрос, как судам относиться к этому смелому заявлению? Как к пустой браваде авторов ГК, не имеющей правового значения? Как к доброму совету, адресованному законодателю в отношении законов, принимаемых в будущем? Как к воле федерального законодателя, подлежащей безусловному исполнению? Скажем, путем признания недействующими положений других законов, противоречащих ГК? Или как к коллизионной норме, подлежащей применению в конкретных делах? А, может быть, как к пожеланию законодателя, вополощаемому по мере возможности и на усмотрение суда?
Дело о банке-банкроте. Специальный закон имеет приоритет над ГК
Вот, например, ГК безоговорочно устанавливает, что банк обязан выдать вкладчику сумму вклада «по первому требованию» (ст. 837). Между тем законодательство о банкротстве устанавливает возможность введения Банком России моратория на удовлетворение требований кредиторов в случае несостоятельности банка. Налицо конфликт норм. Какая из них подлежит применению?
Здравый смысл подсказывает, что вторая, как норма специального закона. Однако из правила о приоритете норм ГК вытекает, по-видимому, противоположный вывод. Что же делать суду в случае спора?
Такой спор действительно возник (2000 г.): вкладчица потребовала у банка («СБС-Агро»), находящегося под мораторием, вернуть ее вклад на основании нормы ГК. Поставленный в тупик этой коллизией, суд общей юрисдикции попытался переложить решение проблемы на Конституционный Суд, попросив его проверить конституционность закона о банкротстве.
КС, однако, отказался рассматривать дело, сообщив, что права вкладчиков Конституцией «непосредственно не регулируются», и предложил суду самому разбираться с конфликтом норм «в процессе правоприменения». КС, впрочем, счел нужным намекнуть непонятливому суду, что по Конституции ни один федеральный закон не имеет приоритета над другими.
Конституционный Суд Российской Федерации пришел к выводу, что право на исполнение и обеспечение обязательств по банковскому вкладу непосредственно не регулируется Конституцией Российской Федерации, в том числе теми ее статьями, которые указаны в запросе Питкярантского городского суда Республики Карелия. Оно возникает в результате гражданско - правовых обязательств банков и иных кредитных организаций. При этом гражданско - правовое регулирование указанных отношений допускает изъятия из общих правил на основе специальных установлений закона. Противоречия же между ГК Российской Федерации и другими федеральными законами, регулирующими указанные отношения, должны устраняться в процессе правоприменения, так как Конституцией Российской Федерации не определяется и не может определяться иерархия актов внутри одного их вида, в данном случае - федеральных законов. Ни один федеральный закон в силу статьи 76 Конституции Российской Федерации не обладает по отношению к другому федеральному закону большей юридической силой. Правильный же выбор на основе установления и исследования фактических обстоятельств и истолкование норм, подлежащих применению в конкретном деле, относится не к ведению Конституционного Суда Российской Федерации, а к ведению судов общей юрисдикции и арбитражных судов.
Определение Конституционного Суда РФ от 03.02.2000 N 22-О.
История умалчивает о том, какое решение принял суд первой инстанции. Однако, судя по тому, что законодательство о банкротстве сохраняет работоспособность, здравый смысл восторжествовал, и суды в этой ситуации предпочитают применять закон о банкротстве, невзирая на очевидный конфликт с нормой ГК и на заявление ГК о собственном приоритете.
Дело о второй подписи. ГК имеет приоритет над специальным законом
Другой пример. Действовавшее до недавнего времени допотопное законодательство о бухучете (принятое, впрочем, после первой части ГК, то есть являющееся по отношению к ней и более поздним, и специальным законом) требовало непременного наличия подписи главного бухгалтера на денежных документах под страхом недействительности соответствующих обязательств. Это требование находится в явном конфликте с положениями и вообще всей идеологией ГК, касающейся сделок юридических лиц. Что же делать суду в случае спора?
После 16 лет полной неопределенности в этом сверхактуальном вопросе, касающемся абсолютно всех участников оборота, Пленум ВАС счел нужным высказаться на данную тему – в своем постановлении о банковских гарантиях (2012 г.). Сославшись на норму о приоритете ГК над прочими федеральными законами, Пленум сообщил, что банковские гарантии без подписи главбуха не следует считать недействительными.
4. В соответствии с абзацем третьим пункта 3 статьи 7 Федерального закона от 21.11.1996 N 129-ФЗ "О бухгалтерском учете" (утрачивает силу с 01.01.2013) без подписи главного бухгалтера денежные и расчетные документы, финансовые и кредитные обязательства считаются недействительными и не должны приниматься к исполнению.
Вместе с тем судам следует учитывать, что в соответствии с пунктом 1 статьи 160 ГК РФ сделка в письменной форме должна быть совершена путем составления документа, выражающего ее содержание и подписанного лицом или лицами, совершающими сделку, или должным образом уполномоченными ими лицами. В соответствии со статьей 53 ГК РФ юридическое лицо приобретает гражданские права и принимает на себя гражданские обязанности через свои органы, действующие в соответствии с законом, иными правовыми актами и учредительными документами.
Главный бухгалтер юридического лица не является органом юридического лица, следовательно, отсутствие подписи главного бухгалтера на документах, составленных юридическим лицом, не свидетельствует об отсутствии воли юридического лица на совершение соответствующей сделки.
В связи с изложенным отсутствие подписи главного бухгалтера юридического лица, выдавшего банковскую гарантию, не является основанием для признания гарантии недействительной (абзац второй пункта 2 статьи 3 ГК РФ).
Постановление Пленума ВАС РФ от 23.03.2012 N 14
Казалось бы, Пленум совершенно недвусмысленно высказался в пользу приоритета ГК над специальными законами. Однако мучительная неопределенность во многом сохраняется.
Не был ли этот тезис Пленума лишь оппортунистической уловкой, направленной на избежание применения дурацкой нормы устаревшего закона? Если был, то стоит ли придавать ему универсальное значение? А если не был, что теперь делать с нормами специальных законов, не являющимися дурацкими? С тем же законодательством о банкротстве? Подлежат ли применению его нормы, не соответствующие общим нормам ГК? Возникает также вопрос, насколько это постановление Пленума ВАС актуально для судов общей юрисдикции.
Несмотря на бесспорную значимость данной позиции ВАС, ее, по-видимому, нельзя принимать за истину в последней инстанции.
Однако (я думаю, что в том, что я раскрою некоторые тайны "кухни" нет ничего страшного) в ППВАС 14 пункт появился не только потому что, что хотелось решить проблему оспаривания гарантий. Его специально написали, чтобы подчеркнуть принцип бОльшей силы норм ГК над специальным законом в случае если сам ГК не содержит отсылки к специальному регулированию. Это отдельно обсуждалось с точки зрения п. 2 ст. 3 как нормы прямого действия и как "пожелания законодателю", осознанно выбрали первый подход. Просто так уж получилось, что пример применения этой нормы был выбран довольно яркий, может быть это и отвлекает внимание от проблемы.