Учебный год 22-23 / Кузнецова Комментарий к Обзору по злоупотреблению правом

Л.В. КУЗНЕЦОВА

ПРЕЗИДИУМ ВЫСШЕГО АРБИТРАЖНОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ИНФОРМАЦИОННОЕ ПИСЬМО

от 25 ноября 2008 г. N 127 <1>

--------------------------------

<1> Не приводится.

Комментарий к пункту 1

1. Комментируемый Обзор, посвященный вопросам осуществления субъективных гражданских прав и злоупотребления ими, является первым подобным опытом официальной оценки названного правового института, теоретически непростого и сопряженного на практике с многочисленными проблемами.

Статья 10 ГК РФ, регулирующая отношения, связанные с установлением пределов осуществления гражданских прав, содержит прямой запрет на действия граждан и юридических лиц, которые осуществляются исключительно с намерением причинить вред другому лицу, а также на злоупотребление правом в иных формах. Кроме того, в качестве отдельной нормы предусмотрены в составе ст. 10 ГК РФ недопустимость использования гражданских прав в целях ограничения конкуренции, а также злоупотребление доминирующим положением на рынке.

Нормативной и идеологической основой ст. 10 ГК РФ являются прежде всего положения п. 3 ст. 17 Конституции РФ, согласно которой "осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц". Кроме того, правовой базой положений ст. 10 ГК РФ следует считать и нормы Конвенции о защите прав человека и основных свобод <1>, согласно которой целый ряд из числа перечисленных в ней основополагающих прав и свобод человека и гражданина (например, ст. 8 - 11) могут быть ограничены в своем осуществлении законом, интересами демократии, национальной безопасности и экономического благосостояния страны, а также защиты прав и свобод иных лиц.

--------------------------------

<1> Конвенция о защите прав человека и основных свобод (Рим, 4 ноября 1950 г., с изм. и доп.).

В целом из тех же самых положений исходит и сам ГК РФ, закрепляя в рамках п. 1 и 2 ст. 1 принцип беспрепятственного осуществления гражданских прав, предусматривая возможность ограничения действия данного принципа "на основании федерального закона и только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства".

Таким образом, провозглашая незыблемость свободы осуществления гражданских прав своей волей и в своем интересе, гражданское законодательство устанавливает пределы такого осуществления с целью защиты прав и свобод иных участников оборота и в пользу различных, охраняемых законом государственных, общественных и частных интересов.

Как верно отмечается некоторыми исследователями, "жизнь настолько многообразна, что законодатель объективно не в состоянии прямо установить пределы проявления интересов (через объем корреспондирующих обязанностей, установление запретов, объем прав управомоченного лица) для всех случаев, возникающих в практической деятельности" <1>. Именно учитывая такое, a priori не поддающееся какому-либо обобщению разнообразие частных и общественных интересов, норма п. 1 ст. 10 ГК РФ, поименованной как "Пределы осуществления гражданских прав", сформулирована предельно широко и не содержит определения понятия "пределы осуществления гражданских прав", вынесенного в название статьи.

--------------------------------

<1> Курбатов А.Я. Злоупотребление правом: теория и правоприменительная практика // СПС "КонсультантПлюс".

Выработанное в теории гражданского права определение названного понятия подразумевает под ним очерченные законом границы деятельности управомоченных лиц по реализации возможностей, составляющих содержание принадлежащих им прав <1>.

--------------------------------

КонсультантПлюс: примечание.

Учебник "Гражданское право: В 4 т. Общая часть" (том 1) (под ред. Е.А. Суханова) включен в информационный банк согласно публикации - Волтерс Клувер, 2008 (3-е издание, переработанное и дополненное).

<1> Гражданское право: Учебник. В 4 т. / Отв. ред. Е.А. Суханов. Т. I: Общая часть. М.: Волтерс Клувер, 2006. С. 527.

Указанные пределы могут иметь характер временных границ в виде установленных сроков осуществления гражданских прав, выражаться в недопустимости использования тех или иных средств, форм или способов осуществления прав, быть основанными на конкретных нормативных запретах, на необходимости соблюдения общего принципа разумности и добросовестности действий участников гражданского оборота при осуществлении гражданских прав, а также соблюдения требований об осуществлении гражданских прав в соответствии с их социальным назначением. Другими словами, в самом широком значении пределы осуществления гражданских прав - это любые нормативные запреты по реализации правовых возможностей, заключенных в содержании того или иного гражданского права. В этом смысле упомянутые в ст. 10 ГК РФ пределы осуществления гражданских прав являются лишь одним из проявлений установления таких границ или запретов, а именно установления их в форме закрепления недопустимости злоупотребления правом при его осуществлении. Соответственно само злоупотребление правом в значении ст. 10 ГК РФ - лишь частный случай нарушения, выхода за пределы осуществления гражданских прав.

Понятие "злоупотребление правом" раскрывается в ст. 10 ГК РФ только косвенно, через установление общего запрета шиканы, т.е. действий граждан и юридических лиц, осуществляемых исключительно с намерением причинить вред другому лицу, а также злоупотребления правом в иных формах. Доктринальное определение понятия "злоупотребление гражданским правом" до настоящего времени связано с многочисленными спорами и неоднозначными оценками. Выделяют следующие основные точки зрения в вопросе определения названного понятия.

1. Первая точка зрения основана на том, что злоупотребление правом вообще лишено значения самостоятельной категории. По мнению ряда авторов <1>, неадекватным является сам термин "злоупотребление правом", поскольку действия, называемые злоупотреблением, есть действия за пределами и вопреки праву. Сторонники такой позиции считают, что логичнее применять в случаях, именуемых обычно злоупотреблениями правом, нормы об отдельных составах правонарушений, не обозначая никаких особенностей злоупотребления. При этом отрицается даже существование шиканы в качестве специфического правового явления и допускается возможность одного из двух: либо субъект действует в границах принадлежащего ему права и тогда не злоупотребляет им, либо он выходит за установленные законом пределы и, таким образом нарушая закон, не злоупотребляет правом, а совершает элементарное правонарушение, за которым должна следовать ответственность. В обоих случаях для идеи и общей нормы о злоупотреблении правом нет места <2>.

--------------------------------

<1> См.: Поротикова О.А. Злоупотребление субъективным гражданским правом. М.: Волтерс Клувер, 2007. С. 211.

<2> См.: Малеин Н.С. Юридическая ответственность и справедливость. М.: Юрид. лит., 1992. С. 160.

Сторонником рассматриваемой точки зрения был М.М. Агарков, утверждавший, что "осуществление права не может быть противоправным, а следовательно, и злоупотреблением. Те действия, которые называют злоупотреблением правом, на самом деле совершены за пределами права. Совершая эти действия, лицо переходит за границу своего права... Оспаривать эти положения нам кажется невозможным" <1>.

--------------------------------

<1> Агарков М.М. Избранные труды по гражданскому праву. В 2 т. Т. II. М.: ЮрИнфоР, 2002. С. 436.

Конечно, данную точку зрения нельзя рассматривать как верную. Она не учитывает особенностей осуществления субъективного гражданского права или, иными словами, процесса реализации предусмотренных им правовых возможностей. Содержание любого субъективного права, включающего набор соответствующих возможностей, представляет собой лишь объективную модель поведения лица, таким правом наделенного. Фактические же действия управомоченного субъекта права по его осуществлению во всяком случае окрашиваются субъективными чертами и проявлениями, определяемыми условиями каждой конкретной ситуации, интересами управомоченного лица, в том числе неочевидными, а также иными обстоятельствами. "Поэтому соотношение между поведением, составляющим содержание субъективного права, и поведением, составляющим содержание процесса его осуществления, представляется так же, как соотношение общего и конкретного, как соотношение общего типа поведения и конкретных форм его проявления в условиях данного конкретного случая" <1>.

--------------------------------

<1> Иоффе О.С., Грибанов В.П. Пределы осуществления субъективных гражданских прав // Советское государство и право. 1964. N 7. С. 77 (цит. по: Грибанов В.П. Осуществление и защита гражданских прав. М.: Статут, 2000. С. 45).

Учитывая изложенное, фактические действия по осуществлению субъективного гражданского права, отличающиеся, по понятным причинам, многообразием, могут как вовсе не соответствовать содержанию права, так и, при соответствии объективно установленной им модели поведения, приобретать формы, нарушающие права и (или) законные интересы других лиц. В последнем случае и следует говорить о злоупотреблении правом.

2. Согласно второй позиции, злоупотребление правом следует понимать в узком смысле - исключительно в качестве действий граждан и юридических лиц, осуществляемых с намерением причинить вред другому лицу. То есть по существу все многообразие форм злоупотребления гражданскими правами сводится к шикане.

Одним из сторонников данной точки зрения был И.А. Покровский, который утверждал, что в тех случаях, когда осуществление права сопровождается некоторыми негативными для гражданских правоотношений последствиями, право в целом должно мириться с таким положением вещей, поскольку только так можно обеспечить стабильность гражданского оборота. Исключением из этого общего правила должны, по мысли названного автора, считаться лишь ситуации, в которых лицо реализует предоставленную ему правовую возможность с исключительным намерением причинить вред другому лицу <1>.

--------------------------------

<1> См.: Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. М.: Статут, 1998. С. 112 - 115.

Ссылаясь на римские источники, И.А. Покровский, в частности, указывал: "...согласно общему принципу, тот, кто имеет какое-либо право, может его осуществлять, невзирая на то, что в результате такого осуществления может возникнуть вред для другого; еще римские юристы говорили: "Qui jure suo utitur, nemini facit injuriam". Я могу построить на своем участке огромный дом, который совершенно лишит света ваше соседнее строение. Я могу взыскивать с вас долг, хотя бы мне деньги были в данный момент не нужны, а вы будете вследствие взыскания совершенно разорены, и т.д. Каждый, таким образом, в области гражданского права может действовать, исключительно руководствуясь своими собственными интересами и не заботясь об интересах других: эти последние должны заботиться о себе сами. Нужно только, чтобы осуществляющий свое право оставался в формальных границах этого последнего" <1>. Недопустимой, по мнению И.А. Покровского, можно считать лишь шикану: "Запрещение пользоваться своим правом без всякого интереса для себя с исключительной целью причинить другому вред столь же естественно, как запрещение умышленного правонарушения вообще. Иначе можно было бы утверждать, что всякий убийца только пользуется своим правом на нож, всякий разрушитель чужого имущества - своим правом на употребление своих рук" <2>.

--------------------------------

<1> Там же. С. 113.

<2> Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. С. 115.

Анализируемая позиция, на наш взгляд, не отвечает ни существу злоупотребления гражданскими правами, ни сегодняшнему нормативному регулированию правоотношений в рамках ст. 10 ГК РФ.

Во-первых, признавая обоснованность самого выделения такого правового института, как злоупотребление гражданским правом, в качестве самостоятельного, недопустимо ограничивать его лишь шиканой, т.е. действиями, осуществляемыми исключительно с намерением причинить вред другому лицу, поскольку наличие или отсутствие вреда даже для самой шиканы не является обязательным, квалифицирующим признаком <1>. Основополагающим и значимым для такого правового явления, как злоупотребление правом, является только поведение управомоченного лица, выходящее за установленные пределы осуществления гражданских прав, т.е. сами действия субъекта по осуществлению принадлежащего ему права, совершаемые хотя и в пределах установленной субъективным правом общей модели поведения, но в форме, являющейся, очевидно, противоречащей правам и интересам иных лиц, собственным разумно понимаемым интересам управомоченного лица или социальному назначению права. Для шиканы же юридически квалифицирующим будет являться также намерение лица причинить своими действиями вред другому лицу. И хотя В.П. Грибанов верно отмечал, что намерение наряду с желанием и стремлением не является понятием правовым <2>, в данном случае намерение означает умысел, т.е. одну из форм вины. При этом "намеренность" может являться чертой злоупотребления правом независимо от того, влечет ли такое злоупотребление за собой причинение вреда другому лицу или нет.

--------------------------------

<1> В литературе встречается по данному вопросу и противоположная точка зрения. Так, Т.С. Яценко полагает, что наличие негативных последствий шиканы в виде причиненного другому лицу вреда является обязательным признаком шиканы. Поэтому нельзя признавать шиканой действия, хотя и осуществляемые с намерением причинить вред другому лицу, но объективно такой вред не причинившие (см.: Яценко Т.С. Категория шиканы в гражданском праве: история и современность. М.: Статут, 2003. С. 90 - 91).

<2> См.: Грибанов В.П. Указ. соч. С. 62.

Во-вторых, согласно буквальному содержанию действующего сегодня п. 1 ст. 10 ГК РФ "не допускаются действия граждан и юридических лиц, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред другому лицу, а также злоупотребление правом в иных формах". Таким образом, уже сама формулировка рассматриваемой нормы предполагает, что шикана является лишь одной из разновидностей злоупотребления субъективным гражданским правом и допускает возможность его существования и проявления в иных формах.

Таких "иных форм" можно выделить великое множество. Некоторые авторы даже предпринимают попытки их классификации. Так, А.В. Волков, например, выделяет: 1) злоупотребление правом собственности; 2) злоупотребление неимущественными правами (требованиями, в особенности злоупотребление правом на свободу заключения договоров и формирование их условий); 3) злоупотребление гражданско-правовыми обязанностями; 4) злоупотребление правом на защиту (в том числе и возможностями ст. 10 ГК РФ) <1>.

--------------------------------

<1> См.: Волков А.В. "Иные формы" злоупотреблений гражданскими правами по статье 10 ГК РФ // Исполнительное право. 2008. N 2. С. 31.

Возможны, конечно, и другие образцы систематизации иных форм злоупотребления правом. Важным является лишь то, что такие формы действительно существуют и они чрезвычайно разнообразны.

3. Наконец, третья точка зрения на понятие "злоупотребление правом", выработанная В.П. Грибановым, стала на сегодняшний день общепризнанной и хрестоматийной. Согласно ей, "злоупотребление правом есть особый тип гражданского правонарушения, совершаемого управомоченным лицом при осуществлении им принадлежащего ему права, связанный с использованием недозволенных конкретных форм в рамках дозволенного ему законом общего типа поведения" <1>.

--------------------------------

<1> Грибанов В.П. Указ. соч. С. 63.

Анализируя существо данного правового института, названный автор указывает также, что злоупотребление правом представляет собой поведение, связанное с нарушением обязанности (обязанности воздерживаться от выхода при осуществлении права за пределы его осуществления), и потому есть поведение противоправное. Однако особенность его состоит в том, что оно возникает на базе осуществления субъективного права, т.е. на базе дозволенного законом поведения. Таким образом, "мы имеем в данном случае дело с тем положением, где гражданские субъективные права органически соединяются с обязанностями управомоченного лица использовать принадлежащее ему право надлежащим образом" <1>.

--------------------------------

<1> Грибанов В.П. Указ. соч. С. 55.

Различие концепций в определении понятия "злоупотребление гражданским правом" подкрепляется и тем, что норма ст. 10 ГК РФ, устанавливающая запрет на злоупотребление правом в любых формах, сформулирована чрезвычайно широко. Она не содержит ни перечня возможных форм злоупотребления правом, ни даже конкретных ориентаций на этот счет, кроме специального указания на шикану. Подобная формулировка позволяет применять оцениваемую норму в самом широком ряде случаев, основываясь почти целиком на свободе судейского усмотрения, поскольку четких законодательных критериев злоупотребления правом просто не существует.

Многие авторы оценивают такое положение вещей негативно, обоснованно отмечая, что оно создает повод для злоупотреблений со стороны судебных органов <1>. И.А. Покровский по данному вопросу, в частности, указывал следующее: предоставляя судам возможность определять наличность злоупотребления правом по соображениям справедливости, предоставляя им возможность взвешивания коллидирующих интересов по степени их важности, мы этим самым выводим всю область осуществления прав из-под действия юридических норм, отдавая ее под контроль некоторых внезаконных критериев, применение которых обозначает только установление субъективного судейского усмотрения <2>.

--------------------------------

<1> См., например: Поротикова О.А. Указ. соч. С. 142.

<2> См.: Покровский И.А. Указ. соч. С. 114.

Вместе с тем, на наш взгляд, такую широкую формулировку ст. 10 ГК РФ следует оценивать положительно. С одной стороны, это, конечно, создает возможность, а точнее, необходимость для широкого судейского усмотрения. С другой - без свободы такого усмотрения положения ст. 10 ГК РФ потеряли бы свой правовой смысл, поскольку все разнообразие ситуаций злоупотребления правом не может быть помещено в рамки одной-единственной нормы и узких легальных формулировок.

Среди прочего отмеченное ранее подтверждает и бесспорную необходимость в руководящих рекомендациях, выработанных высшей судебной инстанцией арбитражных судов в рамках комментируемого Обзора.

В п. 1 Обзора ставятся и решаются сразу три вопроса, очень важные для рассматриваемого правового института злоупотребления гражданским правом: какую роль в характеристике поведения субъекта в качестве злоупотребления субъективным гражданским правом играет его недобросовестность; что представляет собой санкция, предусмотренная п. 2 ст. 10 ГК РФ в виде отказа в защите принадлежащего лицу права; и о каком праве идет речь в ситуации применения судом данной санкции.

В приведенном в п. 1 Обзора примере лицу, обратившемуся с требованием о признании недействительным решения совета директоров акционерного общества, было, со ссылкой на п. 1 и 2 ст. 10 ГК РФ, отказано в удовлетворении указанного иска. При этом суд сослался на то, что предъявление истцом указанного требования являлось злоупотреблением правом на оспаривание.

Названное право закреплено и в Федеральном законе от 26 декабря 1995 г. N 208-ФЗ "Об акционерных обществах" (далее - Закон об акционерных обществах) и в п. 27 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 18 ноября 2003 г. N 19 "О некоторых вопросах применения Федерального закона "Об акционерных обществах". Согласно последнему решения совета директоров (наблюдательного совета) либо исполнительного органа акционерного общества (единоличного или коллегиального) могут быть оспорены в судебном порядке путем предъявления иска о признании их недействительными как в случае, когда возможность оспаривания прямо предусмотрена в Законе (ст. 53, 55 названного Закона и др.), так и при отсутствии соответствующего указания.

Таким образом, рассматриваемое право на оспаривание как возможность обращения к компетентному государственному органу с требованием о признании тех или иных актов органов управления юридического лица недействительными, т.е. не создающими предусмотренных ими правовых последствий, само по себе является важной юридической гарантией соблюдения прав и законных интересов управомоченных лиц. По своему назначению и смыслу само такое право должно использоваться именно для защиты указанных прав и (или) охраняемых законом интересов. В рассматриваемом деле принадлежащее истцу право на оспаривание было использовано им для защиты другого нарушенного права истца, поскольку его полномочия как генерального директора были прекращены досрочно, с нарушением при этом положений устава акционерного общества. Однако судом был сделан вывод о том, что такое нарушение устава общества, а значит, и нарушение права истца на сохранение принадлежащих ему полномочий генерального директора были вызваны недобросовестными действиями самого истца.

Анализируя приведенные выше выводы суда, прежде всего представляется необходимым оценить понятие и юридическое значение добросовестности для правового института злоупотребления гражданским правом.

Понятие добросовестности в гражданском праве имеет долгую историю и обширное применение. В действующем ГК РФ содержится норма, позволяющая выявить взгляд законодателя на определение данного института. Так, согласно п. 1 ст. 302 ГК РФ "если имущество возмездно приобретено у лица, которое не имело права его отчуждать, о чем приобретатель не знал и не мог знать (добросовестный приобретатель), то собственник вправе истребовать это имущество от приобретателя в случае, когда имущество утеряно собственником или лицом, которому имущество было передано собственником во владение, либо похищено у того или другого, либо выбыло из их владения иным путем помимо их воли".

Таким образом, с точки зрения законодателя, действия лица следует оценивать в качестве добросовестных в том случае, если, совершая их, данный субъект не знал или не мог знать, что такие его действия являются неправомерными.

Как отмечает по этому поводу В.С. Ем, добросовестность - субъективное состояние лица, которое не знает и не может (не должно) знать о факте, знание которого с точки зрения закона делает поведение лица неправомерным <1>. Соответственно недобросовестность субъекта гражданского права как состояние, противоположное его добросовестности, означает, что данное лицо при совершении тех или иных действий знает, может или должно знать о том, что с точки зрения закона его действия являются неправомерными, нарушают закон или создают условия для его нарушения.

--------------------------------

КонсультантПлюс: примечание.

Учебник "Гражданское право: В 4 т. Общая часть" (том 1) (под ред. Е.А. Суханова) включен в информационный банк согласно публикации - Волтерс Клувер, 2008 (3-е издание, переработанное и дополненное).

<1> Гражданское право: Учебник. В 4 т. / Отв. ред. Е.А. Суханов. Т. I. С. 532.

Квалифицируя действия лица в качестве недобросовестных, суд во всех случаях должен исходить из наличия или отсутствия в деле соответствующих фактических доказательств, т.е. дать оценку конкретным обстоятельствам, объективно позволяющим судить о недобросовестности субъекта права. Кроме того, следует учитывать и положения п. 3 ст. 10 ГК РФ, в соответствии с которыми "в случаях, когда закон ставит защиту гражданских прав в зависимость от того, осуществлялись ли эти права разумно и добросовестно, разумность действий и добросовестность участников гражданских правоотношений предполагаются". Такая презумпция добросовестности означает, что обязанность по доказыванию фактических обстоятельств, подтверждающих недобросовестность субъекта права, лежит на противоположной стороне спора, заявляющей о недобросовестности.

В рассматриваемом споре действия истца были оценены судом как недобросовестные, поскольку истец знал (определенно не мог не знать) о том, что его отказ без уважительных причин посещать заседания совета директоров создаст условия для нарушения закона, а значит, и возможность для признания в дальнейшем вынесенных с таким нарушением закона решений органа управления юридического лица (совета директоров) недействительными. Более того, истец в данном случае действовал не просто осознанно, но и намеренно, а именно с целью создать условия для состоявшегося впоследствии нарушения закона. Что же касается злоупотребления правом на оспаривание, о котором идет речь в анализируемом деле, то оно в данном случае выразилось в том, что истец в обоснование своих требований ссылался на такие нарушения закона, которые были вызваны его же недобросовестными, т.е. осознанными им и намеренными, действиями.

В связи со сказанным целесообразно обратить внимание на то, что в п. 2.1 § 2 разд. II проекта Концепции совершенствования общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации обоснованно дана рекомендация о том, что "в качестве общего принципа может быть воспринято положение о том, что никто не может извлекать выгоды из своего незаконного или недобросовестного поведения" <1>. Такое правило, в форме нормативно закрепленного, подлежало бы применению и в случае, описанном в комментируемом пункте Обзора.

--------------------------------

КонсультантПлюс: примечание.

Статья "Концепция совершенствования общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации" включена в информационный банк согласно публикации - "Бюллетень нотариальной практики", 2009, N 3.

<1> Концепция совершенствования общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации // Вестник ВАС РФ. 2009. N 4. С. 23.

Подобные случаи, в которых управомоченное лицо само недобросовестно создает условия для нарушения принадлежащего ему права, а затем обращается за его защитой, не редкость в судебной практике. Интересы, преследуемые при этом управомоченным субъектом, могут быть самыми разными, важно лишь то, что они не совпадают с социальным назначением данного субъективного права.

Теория социального назначения субъективного права имеет своими истоками учение Л. Дюги о "социальных функциях": "...границы гражданских прав определяются их социальными целями. Субъект права действует правомерно, поскольку он поступает в соответствии с этими целями" <1>. Однако вопрос о том, каким именно образом могут устанавливаться такие социальные цели и что они могут собой представлять, до настоящего времени не решен в теории однозначно.