Учебный год 22-23 / Егоров Сделка под влиянием обмана.doc

Электронный журнал

Хозяйственные споры

Сделка совершена под влиянием обмана. Когда у потерпевшего есть шанс ее оспорить

Андрей Владимирович Егоров к. ю. н., руководитель аппарата —администратор ВАС РФ, и. о. заведующего кафедрой РШЧП, главный редактор журнала «Арбитражная практика»

• В каких случаях молчание является обманом

• Когда участие третьих лиц в обмане создает порок в сделке

• Приводит ли обман к выбытию имущества помимо воли собственника

В ходе реформы гражданского законодательства сделки под влиянием обмана подверглись существенному обновлению. Во-первых, с 1 сентября 2013 года в законе появились правила о том, что обман возможен не только посредством прямых ложных заявлений, но и посредством умолчания об обстоятельствах, о которых добросовестный контрагент должен был предупредить другую сторону. Во-вторых, появилось регулирование, относящееся к обману со стороны третьих лиц. Этими двумя вопросами не исчерпываются проблемы, возникающие в связи со сделками под влиянием обмана. Кроме того, ВАС РФ после подготовки, занявшей несколько лет, издал обзор, имеющий отношение к сделкам под влиянием обмана (информационное письмо от 10.12.2013 № 162 «Обзор практики применения арбитражными судами статей 178 и 179 Гражданского кодекса Российской Федерации», далее – Обзор). Основная специфика данного документа состоит в том, что он основан на практике рассмотрения споров с применением дореформенного законодательства, то есть того, в котором прямо не был назван ни обман со стороны третьего лица, ни обман посредством умолчания. Тем не менее Президиум ВАС РФ дал такое толкование нормам об обмане, которое в основных чертах совпадает с новым регулированием. Тем самым были достигнуты две цели: во-первых, создан единый режим для рассмотрения споров по сделкам под влиянием обмана независимо от даты их совершения – до 1 сентября 2013 года или после этой даты. Во-вторых, созданы методические руководства для решения типовых казусов на будущее, то есть мягко истолкованы нормы, которые еще не применялись в конкретных делах.

ОБМАН ДОЛЖЕН НАХОДИТЬСЯ В ПРИЧИННОЙ СВЯЗИ С РЕШЕНИЕМ О ЗАКЛЮЧЕНИИ СДЕЛКИ

Ключевое отличие сделок, заключенных под влиянием обмана (п. 2 ст. 179 ГК РФ), например, от сделок при существенном заблуждении одной из сторон (ст. 178 ГК РФ), состоит в том, что в первом виде сделок имеется пострадавшая сторона. Именно из этого следует, что обман может относиться к гораздо большему количеству обстоятельств, связанных со сделкой, чем существенное заблуждение. Например, ошибка в стоимости вещи, которую покупаешь, является заблуждением в мотиве и не может служить основанием для оспаривания сделки по ст. 178 ГК РФ. Однако если эта ошибка в мотиве сформировалась в результате заведомо ложных утверждений другой стороны, сделка может быть оспорена по ст. 179 ГК РФ.

Здесь можно внести одно уточнение. Речь должна идти не столько о ложных утверждениях, сколько об утверждениях, вводящих в заблуждение. Например, на вопрос о том, сколько лет тому или иному оборудованию, можно ответить «более чем три года», и это будет не ложный ответ, но, тем не менее, он введет в заблуждение, если оборудованию более 8 лет. На поставленный вопрос следовало отвечать точнее.

В судебной практике поддерживается идея о широком перечне обстоятельств, к которым может относиться обман. Например, в одном из судебных актов суд указал, что «обман — умышленное введение стороны в заблуждение с целью склонить другую сторону к совершению сделки. Заинтересованная в совершении сделки сторона преднамеренно создает у потерпевшего не соответствующее действительности представление о характере сделки, ее условиях, личности участников, предмете, других обстоятельствах, влияющих на его решение» (постановление ФАС Восточно-Сибирского округа от 20.02.2012 по делу № А10-2135/2011).

Но встречаются дела, в которых суды требовательно относятся к кругу обстоятельств, в отношении которых возможен обман. А самые жесткие требования практически без исключений предъявляются к доказыванию факта обмана. Например, суд отказал покупателю в требовании признать недействительным договор купли-продажи торгового павильона, обосновав отказ тем, что представленные продавцом документы о возможном размере прибыли не соответствуют действительности (постановление ФАС Волго-Вятского округа от 09.06.2008 по делу № А28-9400/2007-147/13). Суд мотивировал отказ в удовлетворении иска следующими основаниями:

1. Истец является лицом, занимающимся предпринимательской деятельностью, он обязан был проявить необходимую степень заботливости по минимизации указанного риска до заключения сделок;

2. Оспариваемые договоры не содержат условий о рентабельности торговли в павильоне, являющемся предметом купли-продажи.

Истец, вопреки требованиям ст. 65 АПК РФ, не представил доказательств заключения указанных договоров под влиянием обмана, а потому суд справедливо отказал истцу в удовлетворении заявленных требований.

Есть и другой пример.

Практика. Истец (кредитор) обратился в суд с требованием о признании недействительным договора о переводе долга как совершенного под влиянием обмана. Он указал, что первоначальный должник при заключении договора о переводе долга уверил истца (кредитора) о платежеспособности общества (нового должника). Данное обстоятельство, по мнению заявителя, свидетельствует о наличии обмана со стороны контрагента. О наличии обмана свидетельствует также нарушение первоначальным должником пункта договора в части передачи товара новому должнику, который должен был расплатиться с истцом деньгами. Суд отказал в удовлетворении иска, поскольку при заключении соглашения о переводе долга истцу не представлялись документы (бухгалтерская отчетность, другие сведения из контролирующих (иных) органов и организаций, информация рекламного характера и т.п.), свидетельствующие о хорошем финансово-хозяйственном состоянии нового должника. Получается, что оспорен, по мнению суда, мог быть только хорошо аргументированный обман, а обман посредством голословных заявлений не должен был производить действие на истца (постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 15.03.2007 по делу № А32-58631/2005-17/1358).

Такой подход не вполне соотносится с идеологией института сделок под влиянием обмана.

Несмотря на то, что обман может касаться довольно широкого перечня обстоятельств, в том числе мотивов потерпевшего лица, конечно, не любой обман позволяет оспаривать сделку. Важно, чтобы обман находился в причинной связи с решением потерпевшего о вступлении в сделку. Так, в п. 9 Обзора приводится пример, когда обман заключался в сообщении ложных данных об адресе и телефоне контрагента. Суд пришел к выводу о том, что обстоятельства, относительно которых потерпевший был обманут, не находились в причинной связи с его решением о заключении сделки. Обман при совершении сделки является основанием для признания ее недействительной только тогда, когда возникает в отношении обстоятельства, являющегося существенным для стороны при принятии решения о совершении соответствующей сделки, и при отсутствии обмана заинтересованное лицо оспариваемую сделку не заключило бы.

В данном аспекте российская практика совпадает с подходами германской доктрины, согласно которым обман должен быть condition sine qua non для того волеизъявления, которое сделала потерпевшая от обмана сторона. Из этого следует, в частности, что обман должен предшествовать волеизъявлению. Однако объективной существенности заблуждения, которое возникает у потерпевшего лица в результате обмана, не требуется. Из принципа причинности обмана следует также, что обман не имеет места, если потерпевший знал о реальном положении дел².

НЕЧЕСТНОЕ МОЛЧАНИЕ ПРИРАВНИВАЕТСЯ К ОБМАНУ

Может ли обман выражаться не в активной лжи, а в пассивном умолчании? Европейская практика достаточно давно выработала положительный ответ на данный вопрос. Наиболее типичный пример того, в чем может выражаться умолчание – продажа подержанных автомобилей с умолчанием о том, что автомобиль был в ДТП и подвергался затем серьезному ремонту. При этом, конечно, обман не перестает быть умышленным действием. Поэтому, если продавец сам не знал о несчастливой истории продаваемого автомобиля, поскольку был в свою очередь обманут иным продавцом, сделку оспорить нельзя.

В абстрактном виде доводы о том, что обман может заключаться «в бездействии, умолчании о фактах, имеющих значение или могущих повлиять на совершение сделки», встречались и в некоторых отечественных дореформенных судебных актах (постановления ФАС Волго-Вятского округа от 17.01.2006 по делу № А79-5257/2005, Поволжского округа от 29.09.2010 по делу № А06-745/2010, Северо-Западного округа от 26.09.2012 по делу № А56-74491/2010). Другое дело, что практически не встречались случаи, когда по таким основаниям сделки признавались бы недействительными.

Самым интересным в обмане посредством умолчания является то, в какой момент возникает обязанность говорить? Ведь совершенно очевидно, что нельзя требовать от продавца, чтобы он давал антирекламу своему товару.

Законодатель дает следующую формулу: раскрыть необходимо такие обстоятельства, о которых следовало сообщить при той степени добросовестности, которая требовалась по условиям оборота (абз. 2 п. 2 ст. 179 ГК РФ). Задача установления условий оборота возлагается на суды и является вопросом факта. Бремя доказывания, по всей видимости, должно возлагаться на истца, выступившего с требованием о признании сделки недействительной.

Именно в целях внесения большей ясности в данный вопрос ВАС РФ включил в п. 7 Обзора два примера: один, в котором в умолчании можно было усматривать обман, а второй — с правомерным умолчанием. Обманным умолчанием названа следующая ситуация. Единственный участник общества с ограниченной ответственностью, занимающегося международными и междугородними автобусными перевозками, – гражданин А. – в целях приобретения этим обществом статуса коммерческой организации с иностранными инвестициями совершил ряд сделок по включению в состав общества нового участника – гражданина Н., представившегося гражданином иностранного государства. Обществу это было необходимо для последующего получения льгот по уплате таможенных пошлин за ввоз на территорию Российской Федерации автобусов (необходимых для осуществления деятельности общества). Впоследствии выяснилось, что у гражданина Н. имелось также российское гражданство, о котором он умолчал (прямого вопроса об этом А. ему не задавал, поскольку в противном случае имел бы место обман активными действиями). В итоге из-за отсутствия у общества статуса организации с иностранными инвестициями оно было привлечено к административной ответственности за неуплату таможенных пошлин.

Наоборот, умолчание не будет нарушением в следующем случае. Иностранная авиакомпания застраховала воздушное судно, не сообщив о том, что пилотирование воздушного судна будет осуществляться иностранным экипажем. При этом страховщик не задавал страхователю вопрос о национальной принадлежности экипажа, а спросил лишь про уровень подготовки экипажа. При рассмотрении дела суд исходил из того, что поскольку страховщик не выяснял у страхователя вопрос о принадлежности экипажа, данное обстоятельство не может считаться существенным в силу п. 1 ст. 944 ГК РФ. Суд также отметил, что по смыслу ст. 179 ГК РФ (речь шла о старой редакции) обман в виде намеренного умолчания об обстоятельстве при заключении сделки является основанием для признания ее недействительной только тогда, когда такой обман возникает в отношении обстоятельства, о котором ответчик должен был сообщить при той добросовестности, какая от него требовалась по условиям оборота. В рассмотренном деле принадлежность пилотов таким обстоятельством не являлась, поскольку не связана напрямую с требованиями к летной классификации экипажа воздушного судна.

В России на сегодняшний день в основном представлены негативные примеры оценки судами умолчания контрагента, не приведшие к оспариванию сделки. В качестве примера можно привести следующее дело.

Практика. Истец ссылался на то, что в результате совершения сделок он приобрел в ООО долю в размере 10% уставного капитала номинальной стоимостью 3 698 руб., полагая, что реальная стоимость доли ООО в размере 10% составляет 287 875 000 руб. Эти сделки истец совершил вследствие обмана, поскольку до заключения оспариваемых сделок ответчики скрыли от него реальные финансово-экономические показатели общества с целью, направленной на формирование у истца неверного представления о существенных условиях сделок. Суд посчитал, что должных доказательств наличия у ответчиков умысла на обман нет. Общество представило истцу значительный объем документации, причем ее достоверность подтверждена аудиторскими заключениями. При наличии сомнений в достоверности представленной ответчиками информации на момент совершения сделок и ее полноте истец, проявив должную степень осмотрительности, мог отказаться от сделки (постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 15.12.2010 по делу № А45-15993/2009).

Встречаются и другие примеры неудачного оспаривания. Так, истец обратился в суд с требованием о признании недействительным договора купли-продажи торгового павильона. В обоснование своего иска он сослался на обман со стороны продавца при заключении договора. По мнению истца, он совершал сделку для осуществления торговли именно на том месте, где находились указанные павильоны. Однако через день после совершения сделки он получил предписание муниципального образования г. Владивостока об освобождении земельного участка, занимаемого павильонами, в связи с окончанием действия договора краткосрочной аренды и отсутствием надлежаще оформленных документов. Истец полагал, что о предстоящем сносе павильонов продавец знал, но намеренно скрыл эту информацию от покупателя. Суды отказались удовлетворять требования истца. Они указали, что воля была направлена на продажу-приобретение оговоренного договором имущества; договор был заключен и исполнен сторонами; данных о том, что сделка заключалась для осуществления торговой деятельности на том месте, где находилось продаваемое имущество, в материалах дела нет; не было доказательств того, что действия ответчика при заключении договора были направлены на обман истца (постановление ФАС Дальневосточного округа от 05.04.2005 № Ф03-А51/05-1/399).

В ГЕРМАНИИ НУЖНО РАСКРЫВАТЬ ВСЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА, КОТОРЫЕ МОГУТ ПОСТАВИТЬ ПОД УГРОЗУ ЗАКЛЮЧЕНИЕ ДОГОВОРА В контексте отечественной негативной практики представляют интерес наработки германской судебной практики в отношении обстоятельств, о которых следует предупреждать своего контрагента, поэтому приведем их здесь в кратком виде. Общей обязанности раскрытия информации контрагенту германское право не признает. Тем не менее в пользу наличия такой обязанности говорит, например, особо доверительное отношение, сложившееся между сторонами договора, очевидная разная степень информированности сторон (информационная асимметрия), особое экономическое значение соответствующей сделки для сторон и даже спекулятивный характер сделки. Также раскрывать нужно все обстоятельства, которые очевидно имеют для другой стороны решающее значение и в частности те, которые способны поставить под угрозу цель договора*. Если брать конкретные сделки, то продавец подержанного автомобиля должен сообщить о том, что машина была в ДТП; продавец земельного участка должен раскрыть, что этот земельный участок некоторое время назад использовался под свалку мусора либо что в ближайших планах застройки данной местности могут произойти определенные изменения, влекущие неприятные последствия для владельца данного участка**. Продавец предприятия должен корректно указать ту прибыль, которую фактически оно получало; если передаются все доли в ООО, продавец должен проинформировать покупателя обо всех оставшихся непогашенными налогах; при продаже части долей в ООО следует раскрыть все обязательства, неисполнение которых является причиной возбуждения дела о банкротстве***. Арендатор нежилых помещений, торгующий продукцией из текстиля, без дополнительных вопросов к нему должен предупредить арендодателя о том, что основная его продукция пользуется большой популярностью среди праворадикальных кругов. Напротив, психотерапевт, арендующий площади, не должен предупреждать о том, что многие его пациенты страдают от наркотической зависимости****. Иной пример. Маклер (фактический посредник, риэлтор и т.п.) умышленно вводит в заблуждение клиента, желающего приобрести недвижимость, если маклер одновременно скрытно получает от продавца (другой стороны) вознаграждение обычного размера и в итоге может получить двойную оплату за свою работу (решение Верховного Суда ФРГ 2009 года)*5. * Armbruester Op. cit. § 123. Rn. 32. S. 1233–1234. ** Ibid. Rn 39. S. 1236. *** Ibid. ****Armbruester Op. cit. Rn. 52. *5 Ibid. Rn. 55.

ОБМАН СО СТОРОНЫ ТРЕТЬИХ ЛИЦ НЕ ВСЕГДА ДАЕТ ПОТЕРПЕВШЕМУ ВОЗМОЖНОСТЬ ОСПОРИТЬ СДЕЛКУ

Если взять шкалу от 0 до 100, то по степени общественной опасности насилие будет занимать шкалу от 90 до 100, угроза – от 80 до 90, а обман – от 60 до 80. Именно поэтому к обману в доктрине предъявляются несколько иные требования, чем к насилию или угрозе. Прежде всего, это проявляется в случае обмана со стороны третьего лица. При угрозе не имеет значения, угрожал сам контрагент или прислал третьих лиц, которые угрожали в его интересах. Не имеет значения и то — просил ли он этих третьих лиц или они сами решили ему помочь. Сделка будет оспорена. Остается только доказать, что угроза имела место и повлияла на решение о заключении сделки³. В ситуации, когда обман исходил от третьего лица, иностранные правопорядки позволяют оспаривать сделки, заключенные под влиянием обмана, не во всех ситуациях (у нас этот вопрос до недавнего времени не был никак урегулирован). Налицо разделение всех стран на две группы.

Наиболее жестко поступают французы и те нации, в которых кодексы написаны под существенным влиянием Французского гражданского кодекса (ФГК – Кодекса Наполеона), например, испанцы: у них можно оспаривать сделки, заключенные под влиянием обмана, только если обманывал контрагент (ст. ст. 1269, 1270 ГК Испании, ст. 1116 ФГК). При этом французская судебная практика и доктрина развивают исключения из данного правила. С одной стороны, допускается оспаривать безвозмездные сделки, если обман допущен третьим лицом, и, с другой стороны, не признается третьим лицом представитель или служащий стороны (признается, что это лица, связанные непосредственно с контрагентом, то есть, когда обманывают они, как будто обманывает он сам).

Вторая группа стран подходит к решению данного вопроса несколько гибче.

Согласно абз. 2 § 123 ГГУ в случае обмана, совершенного третьим лицом, волеизъявление, которое должно было совершаться в адрес иного лица, может быть оспорено лишь при условии, что последнее знало или должно было знать о наличии обмана. То же касается односторонней сделки, по которой иное лицо получает какое-либо право.

Как следует из абз. 2 ст. 1439 ГК Италии, если действия по введению в заблуждение совершены третьим лицом, договор может быть объявлен ничтожным, при условии, что они были известны стороне договора, которая извлекла из них выгоду.

В силу § 875 Австрийского гражданского уложения договор может быть оспорен только при условии, что другая сторона договора принимала участие в обманных действиях третьего лица или очевидно должна была знать о них.

Считается, что в иных случаях признание сделки недействительной было бы несправедливо по отношению к стороне сделки (выгодоприобретателю) и неоправданно ограничивало бы стабильность гражданского оборота.

В абзаце 2 ст. 28 Швейцарского обязательственного закона сказано: умышленное введение в заблуждение, осуществленное третьим лицом, препятствует установлению обязательства обманутого лица только в том случае, если другая сторона знала или должна была знать об обмане в момент совершения сделки.

В контексте этого в ГК РФ разработчики предложили фразу: «сделка, совершенная под влиянием обмана потерпевшего третьим лицом может быть признана недействительной по иску потерпевшего при условии, что другая сторона или лицо, к которому обращена односторонняя сделка, знала или должна была знать об обмане. Считается, что сторона знала об обмане, если виновное в обмане третье лицо являлось ее представителем, работником, помощником». Данный текст не претерпел практически никаких изменений в парламенте. Разве что слово «помощник» было заменено на «лицо, которое содействовало при заключении сделки» (абз. 3 п. 2 ст. 179 ГК РФ). В целом данную замену можно признать удачной, поскольку под получившийся текст лучше подпадают всякого рода советники при переговорах, риэлторы⁴ и проч.

Возникает вопрос: опровержима презумпция, закрепленная в этой норме, или нет? Ответ на него даст судебная практика. В качестве ориентира можно учитывать, что в Германии аналогичная презумпция неопровержима. В Германии также не признается третьим лицом единственный акционер, поскольку считается, что АО в его руках является всего лишь инструментом для осуществления его собственных интересов.

ВАС РФ в Обзоре конкретизировал ситуации, в которых обман со стороны третьего лица может быть поставлен в вину контрагенту потерпевшей стороны. В частности, в п. 8 данного Обзора введена презумпция того, что сторона осведомлена об обмане в ее пользу со стороны третьего лица, если это лицо (оценщик) было привлечено этой стороной для оказания содействия в совершении сделки. При этом доказательств сговора стороны с указанным третьим лицом представлять не требуется.

ЗАЩИЩАЕТСЯ ЛИ ПОТЕРПЕВШИЙ ОТ ОБМАНА ПРОТИВ ДОБРОСОВЕСТНОГО ПРИОБРЕТАТЕЛЯ ВЕЩИ

Как известно, закон устанавливает разную защиту собственника вещи в зависимости от того, выбыло у него имущество по его воле или независимо от нее (ст. 302 ГК РФ). В первом случае собственник может истребовать свое имущество только у недобросовестного приобретателя (то есть того, кто знал или должен был знать о пороке сделки, влекущем ее недействительность). Во втором случае имущество может быть истребовано у любого приобретателя.

Интересен подход к толкованию выражения «помимо воли собственника», использованного в законе. Совершенно очевидно, что сама по себе недействительность сделки, — каким бы ни было основание ее недействительности, — не означает, что вещь выбыла у собственника помимо его воли. Разумеется, раз сделка признана недействительной, закон отказал сторонам этой сделки в признании их воли юридически значимой (в этом и заключается существо института недействительности сделки). С другой стороны, воля на выбытие вещи по смыслу ст. 302 ГК РФ, по-видимому, не совсем совпадает по своему содержанию с волей как элементом гражданско-правовой сделки. Попробуем рассуждать от противного. В законе сказано, что имущество украдено у лица, утеряно им или выбыло из его обладания иным образом помимо его воли. То есть могут быть какие-то иные случаи, кроме кражи и потери. Что это за случаи? Очевидно, что во всех случаях, когда лицо отдает вещь самостоятельно, пусть и по недействительной сделке, можно усматривать в его действиях волю на выбытие имущества из его владения. Но такой подход означал бы, что ни при каких основаниях недействительности сделок нельзя было бы рассуждать о выбытии вещи помимо воли собственника. Но справедливо ли, когда сделка совершена, предположим, под влиянием насилия или угрозы его применения, полагать, что имущество тем не менее выбыло из обладания собственника по его воле, пусть эта воля и была сформирована с пороками? Разве можно провести грань между случаями, когда разбойник просто отобрал вещь, и случаями, когда он заставил жертву подписать с ним договор дарения? На наш взгляд, особой разницы нет.

Это означает, что категории воли в сделке и воли на выбытие вещи не вполне совпадают и могут быть такие случаи, когда:

а) при недействительности сделки воля не выбытие вещи все-таки имела место (например, сделка недействительна по причине отсутствия дееспособности другой стороны, в чью пользу отчуждена вещь);

б) при недействительности вещи воля на выбытие вещи отсутствовала (пример с насилием или угрозой).

И самым интересным является вопрос о том, какие же еще составы недействительности сделок могут свидетельствовать о том, что вещь выбыла у собственника помимо его воли? В судебной практике данный вопрос вставал, прежде всего, в отношении сделок с заинтересованностью и крупных сделок. Мы полагаем, что в последних составах недействительности сделок однозначно речь идет о случаях выбытия имущества из владения юридического лица по его воле, выражаемой его директором. Но доказывание этой идеи не входит в задачу настоящей статьи. В ней гораздо интереснее попытаться дать ответ на вопрос о том, является ли обман (мошенничество) таким основанием недействительности, при котором можно считать, что вещь выбыла из владения собственника помимо его воли.

С одной стороны, обманутый собственник сам отдает свою вещь мошеннику, и это аргумент в пользу позиции о том, что собственник лишается имущества по своей воле. С другой стороны, обман довольно близко подходит к насилию и угрозе, являясь вторым по степени общественной опасности составом недействительности сделок с пороками воли. Совершая обман, контрагент совершает против собственника точно такой же деликт, влекущий за собой ответственность перед потерпевшим в виде возмещения убытков по п. 4 ст. 179 ГК РФ, как и тот, кто применяет насилие или угрожает.

При поиске правильного ответа на поставленный выше вопрос, нам кажется, нельзя обойтись без установления намерения законодателя, выраженного им в ст. 302 ГК РФ. Идея законодателя, на наш взгляд, заключалась в том, чтобы установить баланс между интересами частного индивидуума и интересами публики (неопределенного числа лиц). Законодатель сказал, что по общему правилу добросовестная публика защищается. Исключение, при котором предпочитаются интересы индивида, делается только в том случае, если собственник оказался обижен или не мог контролировать вещь. Таким образом, вопрос переводится в сферу того, справедливо ли защищать обманутого собственника больше, чем добросовестного приобретателя его вещи?

Мы склоняемся в сторону положительного ответа на поставленный вопрос, поскольку такое решение видится достаточно справедливым. Какие доводы могут быть приведены против? Во-первых, можно сказать, что проблема обманутого – в нем самом. Не надо было поддаваться на обман. Однако так проще всего рассуждать со стороны. Правопорядок ведь не упрекает собственника, у которого украли вещь, в том, что он сам в этом виноват (мог бы охранять ее тщательнее). Самый безалаберный собственник, даже такой, который уходил из машины и оставлял в ней ключи с документами на видном месте, получит защиту против добросовестного приобретателя, если машина будет украдена. То же самое касается рассеянного собственника, который повсюду забывает свои вещи.