2815.Западная философия от истоков до наших дней. Книга 3. Новое время (От Ле
.pdfэмпиризма и Просвещения. Усвоение ее необходимо и для понимания сочинений Канта, ведь наука, о которой он говорит, — не что иное, как ньютонианская механика. С другой стороны, сто пятьдесят лет, отделяющие Коперника и Ньютона, изменили не только образ мира; медленно, но решительно менялся и образ человека, науки, исследова теля (сложные отношения магии и науки здесь крайне важны), иными становились и научные методы, и труд ремесленника, отношения общества и науки, философии и науки, веры и знания.
Неоспорима заслуга Галилея в осмыслении природы научного метода, но очевидно и то, что Бэкон стал теоретиком индустриальной эры, глубоко и ясно осознавшим масштаб влияния научных открытий на повседневную жизнь людей. Именно поэтому он критикует традици онную логику, аристотелизм, магию и алхимию, призывая очистить разум от идолов, дабы подготовить его к новому взаимодействию с миром вещей. Познание, вооруженное индуктивным методом, делает человека “толкователем и властелином природы”, цель укрощения которой — братство и милосердие.
Но если у Бэкона элементы традиции еще присутствуют, несмотря на новаторский дух, то Декарта уже можно с полным правом назвать основателем современной философии. Ее история, можно повторить за Виттгенштейном, — это история развития картезианства в двух аспектах — как идеализма, так и механицизма. В экспозиции карте зианских идей мы стремились показать взаимовлияние его метода, физики и метафизики в рамках общего философского проекта. Пред ставляя Спинозу, Лейбница и Мальбранша, важно за внешней парадок сальностью их идей отметить необычайное богатство логической основы.
Что же касается Гоббса, Локка, Юма, мы старались подчеркнуть незаурядность способа мышления этих теоретиков эмпиризма, особен но Беркли, обычно недооцениваемого. Его инструменталистская теория познания увлекла немало философов своими остроумными аргументами и догадками. Против либертинцев, пирронистов и рационалистов выступил Паскаль с идеей автономии науки, ее особым порядком и четко обозначенными границами, апологией человеческой натуры. “Мы не властны не желать счастья и истины, но ясность и счастье нам недоступны ”. Лишьхристианство, признавая это, учит нас пониманию двух вещей: испорченности человеческой природы и искупительной жертвы Христа.
Против модных философских течений высказался не только Пас каль, но и Вико. Равнодушный к завоеваниям естественных паук, он напомнил о насущных проблемах истории и цивилизации. После осуж дения романтиками Просвещения нам казалось важным подчеркнуть идейное богатство просветительской мысли в разных национальных школах — французской, английской, немецкой и итальянской. В книге
представлены: 1) концепции английских деистов (Толанд, Кларк, Кол линз, Тиндаль, Батлер), этические размышления Шефтсбери, Хатче сона и Хартли, политические идеи Бернарда Мандевиля, гносеологичес кие идеи шотландцев Рида, Стюарта, Брауна; 2) французские энцик лопедисты (Д’Аламбер, Дидро), сенсуализм Кондильяка, материализм Ламетри, Гельвеция, Гольбаха, великая баталия Вольтера за веротер пимость, политические идеи Монтескье и Руссо; 3) вольфианская философия, эстетика Баумгартена, концепция Лессинга; 4) взгляды братьев Верри, Фризи, Чезаре Беккариа, Филанджери, Галиани, Дженовези. Просвещение при таком подходе предстает не столько систе мой доктрин, сколько движением, единство которого основывается на вере в разум как условии прогресса человечества, освобождение его от слепого фанатизма, паутины невежества, предрассудков, мифотвор чества. В науке и технике просветители видели инструмент прогрес сивной трансформации мира, защиту неотчуждаемых прав человека и гражданина. Отказываясь от догматизма метафизических систем, непроверяемых в опыте, они усматривали в религиях ферменты тира нии, оправдание привилегий. Для Канта отведена отдельная часть с обстоятельным анализом трех критик. В конце книги даны хронологи ческие таблицы, библиография и именной указатель.
АВТОРЫ
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ВЕРШИНЫ И ДОСТИЖЕНИЯ ВОЗРОЖДЕНЧЕСКОЙ МЫСЛИ
ЛЕОНАРДО, ТЕЛЕЗИО, БРУНО, КАМПАНЕЛЛА
Лучшемаленькаяясность, чембольшаяложь.
Леонардо да Винчи
Ярожден, чтобы одолеть три тяжких недуга — тиранию, софизмы и лицемерие.
Томмазо Кампанелла
Г л а в а п е р в а я
Четыре выдающиеся личности итальянского возрождения:
Леонардо да Винчи, Бернардино Телезио, Джордано Бруно
иТоммазо Кампанелла
1.ЛЕОНАРДО: ПРИРОДА, НАУКА И ИСКУССТВО
1.1.Механическое строение природы
Известный всему миру вызывающими всеобщее восхищение ху дожественными шедеврами, Леонардо да Винчи знаменит также своими удивительными рисунками и техническими проектами, пол ными блистательных догадок; меньше знают о его философских взглядах.
Леонардо родился в Винчи, в Вальдарно1, в 1452 г. Его отец Пьетро был нотариусом, мать Катерина — местная крестьянка. Начальное образование Леонардо получил во Флоренции. В 1470 г. он поступает в мастерскую Верроккьо; это событие сыграло значи тельную роль в формировании личности Леонардо. Он изучает математику и законы перспективы; интересуется анатомией и бота никой; обращается к проблемам геологии; занимается проектирова нием в области механики и архитектуры. В 1482 г., во время прав ления Лодовико Моро, Леонардо приезжает в Милан и остается здесь до 1499 г., до падения власти Лодовико. В Милане он пишет разнообразные трактаты, занимается инженерной деятельностью. В этот период завершается его формирование как художника. После пребывания в Мантуе, Венеции и Флоренции Леонардо в 1502 г. поступает на службу к Чезаре Борджиа в качестве архитектора и
1 Долина р. Арно. — Здесь и далее прим, переводчика.
военного инженера. После свержения Валентино1 в 1503 г. Леонардо вновь возвращается во Флоренцию; здесь он занимается анатомией и решает проблемы, связанные с полетом человека, что позже приведет к изобретению летательного аппарата. К этому периоду относится создание “Джоконды”. В 1506 г. Леонардо возвращается
вМилан и поступает на службу к королю Франции. Когда в 1512 г. власть в Милане вновь переходит в руки рода Сфорца, он переезжает
вРим, на этот раз — под покровительство папы Льва X. В 1516 г. он отправляется во Францию в качестве придворного художника, ин женера, архитектора и механика. Леонардо умер 2 мая 1519 г. в замке
Клу, близ Амбуаза, где он был гостем короля Франциска I. “Современники обычно называли Леонардо маэстро и маэстро
художник; в герцогском дипломе Чезаре Борджиа он назван архи тектором и главным инженером. Однако Франциск I обычно называл его величайшим философом, так же именовал его Вазари — правда, несколько иронически, имея в виду, что он любил «капризно и своевольно философствовать о естественных вещах» и считал себя «более философом, нежели христианином»” (К. Карбонара). По смотрим, каковы же были философские искания Леонардо.
Прежде всего Леонардо является человеком Возрождения не только потому, что он — мыслитель универсального типа, т. е. не ограничивается какой-либо одной областью знаний, но и потому, что в его рассуждениях можно обнаружить следы неоплатонизма, — например, когда он обращает внимание на параллелизм человека и космоса (универсума), “Человека в античности называли микрокос мом; и это действительно точное наименование, ибо человек состоит из земли, воды, воздуха и огня и, тем самым, его строение схоже со строением мира; человек имеет кости, служащие основой и поддерж кой плоти, — мир имеет камни, основу земли”. Неоплатоническая идея параллелизма микрокосма и макрокосма имеет, однако, у Леонардо несколько иное преломление, нежели в мистико-анимис тической концепции неоплатонизма: она служит Леонардо для ле гитимизации механистического строения всей природы. Оно происхо дит от Бога, и это действительно необходимое механическое строение. Леонардо не отрицает наличия души, функция которой заключается “в формировании одушевленных тел”. Однако он ос тавляет не имеющие научного обоснования рассуждения о ней “братьям-монахам, которые по вдохновению свыше знают все сек реты”.
Таким образом, то, что становится общим достоянием по наитию свыше, не является знанием. Не обладают знанием и те, кто опира ется исключительно на авторитет древних мыслителей. Повторяя
1 Прозвище Чезаре Борджиа.
традиционные взгляды, они остаются только “глашатаями и декла маторами чужих идей”. Не есть знание и то, что сообщают маги и алхимики и вообще все “золотоискатели”: эти твердят о фантасти ческих открытиях и опираются в своих объяснениях на причины духовного порядка.
Для Леонардо проектировщиком и интерпретатором механичес кого и необходимого строения всей природы является математичес кая мысль: “Необходимость — руководительница и защитница природы; она — ее основа и создательница, ее узда и вечный образец”. Леонардо исключает из числа естественных феноменов — механических и материальных — мистические и духовные силы: “О математики, пролейте свет на это заблуждение! Дух не имеет голоса...
поскольку не может быть голоса там, где нет движения и разрыва воздуха; не может быть колебаний воздуха там, где нет инструмента; инструмент не может существовать вне тела; а раз это так, дух не может иметь ни голоса, ни формы, ни силы... где нет жил и костей, не может быть никакой силы и никакого движения, производимого воображаемыми духами”.
1.2. Леонардо между Возрождением и Новым временем
Таким образом, идеи Леонардо, его концепции природы, причин ности и, как мы скоро убедимся, опыта значительно отличаются от идей большинства мыслителей эпохи Возрождения. Искания Лео нардо “обращены на более точное понимание явлений, в сторону математико-экспериментального натурализма, абсолютно чуждого соображениям мистического и космологического порядка Кузанца и Фичино” (М. Даль Пра).
Здесь приводятся некоторые из наиболее созвучных современнос ти идей Леонардо. Однако они не позволяют еще говорить о нем как об ученом эпохи научной революции. “Мы тщетно будем искать в трудах Леонардо, черты, которые являются главными составляющи ми науками в нашем представлении. Нельзя не согласиться с Рандаллом, Сартоном, или Койре, которые утверждают, что исследова ния Леонардо, полные блистательных догадок и гениальных прозрений, никогда не выходили за пределы «занимательных» опы тов и не достигали той систематичности, которая является основной характеристикой современной науки и техники. Его разыскания, всегда колеблющиеся между экспериментом и комментарием, ока зываются раздробленными и как бы рассеянными в серии разроз ненных наблюдений, письменных заметок для самого себя. Леонар до не имеет никакого интереса к науке как к организованному корпусу знаний, для него наука — это общественное и коллективное предприятие. Для тех, кто считает, что наука в современном смысле
не сводится к перечню или сумме теорий, инструментария, экспе риментов, это различие очень важно. Определить место Леонардо среди основателей современной науки означает поместить его по ртрет в галерее не в том месте, где следует. Наложение на его труды и его видение науки наших представлений лишь затемнит проблему” (Паоло Росси). Все-таки можно сравнить Леонардо с деревом, которое корнями проросло в свою эпоху, а листвой вдыхает воздух грядущих времен. Иными словами, если в трудах Леонардо и не обнаруживается всей суммы основных характеристик современной науки, то некоторые из них прослеживаются в его размышлениях с достаточной четкостью. Именно так обстоит дело с идеей опыта, а также отношения между теорией и практикой.
1.3. “Умозрительное рассуждение” и “опыт”
Каковы же представления об опыте и знаниях по Леонардо? Леонардо любил называть себя, в противовес представлению об ученом той эпохи, “необразованным человеком”, хотя мы знаем, что он обучался в мастерской Верроккьо, в том числе разным “механи ческим искусствам”. А именно на основе “механических искусств”, развивающихся в мастерских, постепенно формируется понимание опыта, который больше не является ни разрозненной практикой людей, занимающихся различными ремеслами, ни простым рассуж дением специалистов в области “свободных искусств”, не имеющих никаких контактов с миром природы и не занимающихся практи ческой деятельностью. Опыт таких мастерских, к которым принад лежала и мастерская Верроккьо, позволяет прочно соединить “меха нические” и “свободные искусства”, такие, как геометрия или перспектива. Следовательно, Леонардо бунтует против тех, кто счи тает, что “чувство” — т. е. ощущение и наблюдение — препятствует “природному утонченному познанию”.
С другой стороны, он убежден, что “никакое человеческое иссле дование не может привести к истинному знанию, если оно не опирается на математические доказательства”. Простого, голого наблюдения недостаточно; в природе есть “бесконечное число от ношений”, которые “никогда не познаются опытным путем”. При родные явления могут быть поняты лишь в том случае, если мы раскроем их причины в “умозрительном рассуждении”: именно причина показывает, почему “мы имеем дело с опытом такого рода” Короче: “Природа изобилует бесконечным числом причин, которые никогда не проявлялись в опыте”; “любое наше знание берет начало от чувства”; “чувства имеют земную природу, разум находится вне, созерцая их”. И “те, кто принимает практику без науки, подобны
кормчему, взошедшему на корабль без штурвала и компаса, не знающему точно, куда плывет корабль”. “Наука, — продолжает Леонардо, — это капитан, практика — матросы”. И если имеется научное знание вещей, это знание, с одной стороны, завершается “определенным опытом”, т. е. теории получают подтверждение, с другой — оно открывает путь к технологическим разработкам, во площенным Леонардо в его “машинах”. “Во всей этой цепи рассуж дений, — замечает Кассирер, — нет противоречия между поло жением, что любое знание начинается с ощущения, и — признанием за разумом собственной функции, помимо и за пределами воспри ятия. Два этих положения вполне совместимы, по крайней мере, для Леонардо. <...> Размышления Леонардо с очевидностью направлены на поиски промежуточного звена между этими двумя основополага ющими факторами. Не распыляясь на соображения о частном, мы должны попытаться понять общий закон, который возвышается и господствует над ним. Только знание этого закона дает нам в море частных фактов и отдельных практических данных компас, без которого мы остаемся слепыми и лишенными штурвала. Теория дает нужное направление опыту”. Таким образом, “Леонардо, — продол жает Кассирер, — предвосхитил «резолютивный (т. е. аналитико синтетический) метод» Галилея и современной науки о природе”.
Таково же мнение Geymonat, который пишет: “Особенно важна его [Леонардо] концепция научного знания и метода, необходимого для его достижения. С методологической точки зрения его можно считать предшественником Галилея — он придавал исключительное значение как опыту, так и математике; более того, нельзя исключать, что Галилей при работе над своим математико-экспериментальным методом испытал, пусть и не прямо, влияние Леонардо”.
По мнению других опыт и математика не столь легко соединя ются в рассуждениях Леонардо и вряд ли его следует считать “предшественником” Галилея. Например, Энрико Беллоне пишет: “Образ какого Леонардо мы можем воссоздать? Того, который восхваляет блестящие возможности опыта, или того, который их отвергает и прославляет достоинства математической абстракции? В эпоху Леонардо в науке происходят сложные изменения, которых он не осознает и пытается комментировать лишь посредством крат ких заметок или лаконичных афоризмов. Леонардо является истин ным «сыном Возрождения» и как таковой он никоим образом не мог заложить основы учения Галилея”.
А вот что по этому поводу написал Э. Гарен примерно тридцать лет назад: “Нельзя сказать, что именно он [Леонардо] создал экспе риментальный метод и сумел соединить математику с опытом и новой физикой, но его творчество можно считать символом перехода от глубокой критической разработки, результаты которой он время от времени суммирует, к формулированию обновленных концепций”.
Речь идет об интерпретациях, авторы которых следят за тем, чтобы не вырвать Леонардо из его среды и не впасть в ошибку “опережаю щей” историографии. Но эти авторы рискуют отвести внимание от новшеств Леонардо, которые создают образ мыслителя, исключи тельного для своего времени.
В противоположность авторитетам и традиции, Леонардо считает, что опыт — великий учитель; именно в школе опыта мы можем постичь природу, а не путем передачи и повторения бледных отра жений ее, которые даются в книгах: “знание — дитя опыта”, а не произвольных теоретических конструкций, пусть и воплощающих проблемы высшего порядка: “Лучше маленькая точность, чем боль шая ложь”, — говорит Леонардо. И еще: “Ложь столь презренна, что, если даже говорится о божественных вещах, она лишает их божественной благодати, а правда столь совершенна, что, если даже и распространяется на низкие материи, она несравненно превосхо дит неопределенность и ложь, связанные с большими и высокими рассуждениями. <...> Но ты, который живешь мечтами, тебе больше нравятся софистические изыски и торгашеское мошенничество в большом и отвлеченном, нежели строгое описание естественного и не непосредственно данного”.
Итак, чтобы понять природу, следует вернуться к опыту. Мы будем не далеки от истины, если предположим, что Леонардо отталкивается от проблемного опыта; путем рассуждений он вскры вает причины; затем, чтобы проверить рассуждения, он вновь обра щается к опыту. Если природа получает результаты, пользуясь определенными причинами, человек от результатов должен обра титься к причинам. Для выявления этих причин необходима “мате матика” — наука, которая вскрывает отношения необходимости между различными явлениями, т. е. причины, “которые никогда не проявлялись опытным путем”. “Необходимость, — повторим еще раз вслед за Леонардо, — основа и создательница природы, ее узда и вечный образец”. Леонардо утверждает: “Не математик не разделит моих принципов”. И еще: “Кто порицает высшую точность матема тики, тот питается неразберихой и никогда не положит конца противоречиям софистических учений, от которых можно научиться только вечным ссорам”.
Природа регулируется поддающимся измерению порядком, кото рый обнаруживается в причинном отношении между явлениями. “Именно эта необходимость исключает всякую метафизическую или магическую силу, всякую интерпретацию, которая предшествует опыту и пытается подчинить природу чуждым ей принципам. Эта необходимость в конце концов идентифицируется с необходимос тью, свойственной математическому рассуждению, которое выража ет отношения соразмерности, составляющие законы. «Разумность» природы явлена в «пропорциях», которые обнаруживаются не только